Насилие как составообразующий признак хищения

По мнению многих специалистов, хищения относятся к предметным преступлениям, когда при уяснении фактических обстоятельств совершенного деяния требуется тщательное определение  предмета посягательства, который «является одним из основных признаков и может выступать составообразующим».⁴⁶ В зависимости от предмета посягательства в Уголовном кодексе Российской Федерации конкретизируется видовой объект хищения: отношения принадлежности имущества (глава 21), общественная безопасность (ст. 221, чч. 1 и 2 ст. 226) или здоровье населения (ст. 229).

Особенности разделения исследуемых  составов обязывают нас исследовать  и определить предмет различных  форм хищения. Так, к предмету грабежа  относят, по общему правилу, чужое имущество, обладающее триадой признаков: материальным (вещным), экономическим и юридическим.⁴⁷ «Под предметом хищения чужого имущества следует понимать предметы материального мира (имущество), обладающие стоимостью и являющиеся чужими для лица, осуществляющего посягательство на них».⁴⁸ К ним не принято относить документы и вещи, сами по себе не представляющие материальной ценности, но дающие право на приобретение имущества или ценностей (доверенности, жетоны на сданное для хранения имущество, квитанции и пр.). Сторонники этой позиции считают, что изъятие таких документов следует рассматривать в качестве подготовительной стадии к хищению, так как сами легитимационные знаки выступают лишь средством, с помощью которого преступник рассчитывает впоследствии получить имущество.⁴⁹

Следует признать, что отнесение мошенничества и вымогательства к хищениям относительно по двум основаниям: а) их совершение возможно в отношении всего актива имущества (движимого или нет, а также оборотных средств) собственника или владельца; б) они возможны в отношении завладения правом на имущество, момент окончания которого не связан с натуральным завладением какой-либо вещью.

Обусловленное традициями цивилистической  науки отношение к предмету хищения  и моменту его окончания, диктует  следующие закономерности: разбой не может быть совершен в отношении  всего объема имущественных отношений; вымогательство в отношении предметов  ст. 164 может быть квалифицировано  только в рамках ст. 163 УК РФ; грабеж не может быть направлен в отношении  права на имущество, действий имущественного характера и не может считаться  оконченным в момент изъятия легитимационных  знаков и до завладения самим имуществом. Логически такой подход явно небезупречен и старомоден.⁵⁰

Разбой и насильственный грабеж необоснованно ограничены только вещным предметом хищения, ведь основание  их самостоятельности не особые свойства предмета, а посягательство на дополнительный непосредственный объект, в то время  как одно из исторических оснований  выделения вымогательства – консервативные недостатки предмета хищения: его ограниченность материальностью и движимостью. Сегодня грань между разбоем, грабежом и вымогательством по предмету и объекту хищения является «условностью»,⁵¹ мешающей единому подходу к хищениям.

Разделять имущество, обозначенное в ст. 128 Гражданского кодекса Российской Федерации, на группы: движимое имущество, недвижимое имущество, права на имущество, энергия, информация и пр., – значит видеть в них различную степень  ценности для права собственности  человека и отрицать их имущественную  сущность. Ограничивать момент окончания  хищения моментом фактического завладения имуществом – значит отрицать права собственника и владельца по использованию их полезных свойств, которые утрачиваются не в момент возможности фактического распоряжения ими виновным, а в момент утраты возможности их использования потерпевшим. Дробление в Уголовном кодексе Российской Федерации составов, имеющих по сути одно содержание, одну общественную опасность, по указанным признакам предмета, при возможности их реализации теми же способами (насильственным или ненасильственным) представляется нелогичным и создающим искусственные сложности.

С. И. Сирота считает, что  «похищение – это действия виновного, выражающиеся в... изъятии имущества. Завладение – это цель, которую ставит виновный перед собой, совершая такое изъятие».⁵² Момент окончания хищения не в том, что виновный получил возможность распоряжаться предметом хищения, а в том, что потерпевший лишился возможности им обладать. В этом и выражается ущерб отношениям принадлежности имущества – имущественному интересу собственника или владельца, правам единоличного владения, пользования или распоряжения им, отраженным в праве собственности. «Для состава хищения в конце концов важно не то, кто получит имущественную выгоду от преступления: сам виновный или другие лица, а то, что собственник (или иной законный владелец) лишается не по своей воле своего имущества».

Признак «обращение в пользу» означает не перевод имущества во временное пользование неуправомоченных лиц, а такой переход его в незаконное обладание этих лиц, при котором они ставят себя на место законного собственника и приобретают реальную возможность владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом как собственным. С указанных позиций в теории и практике данный процесс часто именуют обращением имущества в собственность виновного или лиц, в интересах которых он действовал.⁵³ Поэтому от вышеназванного признака хищения необходимо отказаться, поскольку он отдаляет момент его окончания в область возможности извлечения виновным пользы из украденного имущества, что пренебрегает причиненным общественным отношениям собственности ущербом, который наступил уже тогда, когда потерпевший фактически был лишен возможности извлекать пользу из своего имущества, принадлежащего ему по закону. Признак «изъятие» следует видеть двояко: а) в узком смысле – как извлечение имущественных ценностей из чужого владения; б) в широком смысле – как вывод вещей из сферы, подвластной собственнику, в том числе и теми лицами, которым сам собственник вверил свое имущество (бухгалтер, кассир, продавец, экспедитор, хранитель вещи и т. п.).⁵⁴

Вышесказанное позволяет  утверждать, что содержание понятия  хищения требует корректировки. Необходимо добавить в него возможность  его совершения в отношении права  на имущество и убрать признак  обращенности в пользу виновного  или других лиц, так как имущественный  интерес нарушается изъятием имущества  или приобретением права на имущество  виновным или другими лицами, т. е. в момент утраты собственником или  владельцем возможности обращения  с ним.

Мы уже выделили генеральные  формы насильственных хищений –  это насильственный грабеж, разбой и вымогательство. Дополнительным непосредственным объектом хищений, совершаемых с  «насилием» в Уголовном кодексе Российской Федерации, является неприкосновенность и целостное состояние личности. Только при наличии посягательства на два непосредственных объекта насильственных хищений можно признать в действиях виновного наличие одного из их составов.⁵⁵

Дополнительные непосредственные объекты насильственного грабежа, разбоя и насильственного вымогательства различаются. Существует мнение, что  дополнительный непосредственный объект «всегда указывается в конкретной уголовно-правовой норме наряду с основным непосредственным объектом».⁵⁶ В отношении насильственного хищения такой закономерности не обнаружено, и его определение в зависимости от вида насилия представляется непростым делом.

При установлении указанного объекта посягательства принято  использовать вид насилия, поэтому  непосредственным дополнительным объектом насильственного грабежа признают преимущественно телесную неприкосновенность, разбоя – жизнь или здоровье человека. В отношении насильственного  вымогательства существует множество  взглядов, начиная с неприкосновенности человека, личной безопасности и заканчивая его здоровьем.⁵⁷ Представляется очевидным тот факт, что разбой, насильственные вымогательство и грабеж в Уголовном кодексе Российской Федерации не дают возможности для разграничения по объекту посягательства. Как основной, так и дополнительный непосредственные объекты могут полностью совпадать, поскольку наступление последствия для здоровья находится в стороне от хищения и не определяет его содержания.

В процессе квалификации насильственных хищений, несмотря на акцент, сделанный  на способе их совершения, значение дополнительного непосредственного  объекта конкретного деяния и  субъективная сторона по отношению к данному объекту зачастую игнорируются. Следует согласиться, что в насильственных хищениях, вопреки принципам Уголовного кодекса Российской Федерации, значение «объекта как одного из обязательных элементов состава преступления фактически незначительно».⁵⁸ После предмета основное прикладное значение для квалификации насильственных хищений имеют элементы объективной стороны преступления: способ хищения и последствия от насилия.

Насилие в исследуемых  хищениях является средством, служащим цели завладения чужим имуществом, его удержания,⁵⁹ либо средством, обеспечивающим силовую поддержку требования при вымогательстве.⁶⁰ В насильственном грабеже и разбое принуждение направлено на то, чтобы потерпевший не оказывал сопротивления похищению, для нейтрализации его возможностей к сопротивлению, пассивности или беспомощности потерпевшего. Оно может служить и для принуждения к активному поведению в пользу виновного и выражаться в побуждении потерпевшего к тому, чтобы облегчить поиск или получение имущества либо даже посодействовать виновному в хищении. Последнее принуждение к активности потерпевшего (его еще называют «понуждением»⁶¹), служит единственным вариантом перехода имущества от потерпевшего к виновному в составе вымогательства, но не исключается как в разбое, так и в грабеже. Вымогатель «никогда не прибегает к насильственному изъятию имущества, а понуждает потерпевшего передать его».⁶² Между принуждением в составах насильственных хищений и переходом имущества к виновному должна существовать причинная связь.

Перед тем как перейти  к особенностям влияния видов  «насилия» на квалификацию насильственных хищений, мы не можем не остановиться на влиянии сопутствующих признаков «формального разграничения», служащих как бы визитной карточкой исследуемых генеральных форм хищений, а именно на признаках открытости, нападения и требования, их влиянии на момент окончания насильственных хищений.

Грабеж выделяется из кражи  признаком открытости. Криминологическим  основанием отделения открытого  хищения от тайного служит потенциальная  опасность применения насилия в  объеме, необходимом преступнику  для преодоления сопротивления  собственника или иного владельца  имущества, а также качества личности виновного (дерзость, циничность), свидетельствующие  о повышенной опасности преступника  и преступления. Существуют мнения, что по своему характеру грабеж не представляет самостоятельного преступления,⁶³ что о грабеже как особом преступлении следует говорить лишь в тех случаях, когда открытое похищение имущества заключает в себе реальную возможность причинения ущерба дополнительному объекту – здоровью, свободе или телесной неприкосновенности. Если лишить его указанного признака, то сам по себе признак открытости, без потенциальной опасности применения насилия и отсутствия особой дерзости и циничности виновного, не предоставляет основания для выделения грабежа как самостоятельного преступления. В действующем праве открытое хищение без принуждения описывает самостоятельное ненасильственное посягательство, пограничное с насильственным. Ненасильственный грабеж определяют как состав «двойной превенции», служащий профилактике насильственных хищений.

Открытость, кроме грабежа, выступает обязательным признаком  насильственного вымогательства, но не является признаком разбоя, хотя некоторые авторы иногда указывают на него как на открытое хищение.⁶⁴ Отсутствие указания на открытость в составе разбоя и практика включения в содержание категории «насилие» разных форм принуждения, например приведения потерпевшего в бессознательное состояние,⁶⁵ не исключают его тайность.

Применение веществ, не грозящих потерпевшему опасностью для здоровья, относят к объективной стороне  насильственного грабежа,⁶⁶ что не может ограничивать признака открытости. Следует согласиться, что «закон не ограничивает насилие при грабеже лишь открытой формой, что предполагает возможность его применения к потерпевшему тайно»,⁶⁷ но это не говорит, что само завладение имуществом в грабеже может быть осуществлено тайно. При разбое изъятие имущества может быть как тайным, так и открытым; при грабеже – только открытым.

Соединение в одном  деянии признаков открытости и насилия мешает реализации целей уголовной ответственности за тайное хищение путем описанного более общественно опасного, чем силовое воздействие на тело человека, «орудийного» способа физического принуждения. В этом смысле п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» (далее – Постановление ПВС РФ) представляется справедливым, но некорректным, так как в нем рекомендовано относить введение вещества, не представляющего опасности для жизни или здоровья, к насильственному грабежу. Стремление к справедливости не повод, чтобы «изобретать по мотивам целесообразности повышенную ответственность там, где она не предусмотрена законом».⁶⁸

Насильственный грабеж это  генеральная форма насильственного  хищения, которая имеет общий  для хищений момент окончания  преступления, т. е. материальный состав. Для признания его оконченным требуется наступление последствий, принятых для хищения, что является закономерным для преступлений, преследуемых в главе 21 УК РФ.

В состав разбоя, в отличие  от других хищений, кроме вида насилия, включен признак «нападение». Содержание данного признака в законе не раскрывается, что усложняет процесс квалификации конкретного деяния. Не углубляясь в исследование данного признака, отметим, что мы придерживаемся распространенной точки зрения,⁶⁹ что признак «нападение» в указанных составах является излишним и дублирующим признак применения насилия. О нападении как самостоятельном объективном признаке разбоя можно говорить весьма условно, имея в виду, что вне насилия или угрозы применения насилия оно теряет уголовно-правовое значение. Нападение, не соединенное с агрессивным насильственным поведением виновного, лишается всякого смысла.