Насилие как составообразующий признак хищения

Цель принуждения как  средства хищения – обеспечить совершение другого (основного) общественно опасного деяния. Нет цели причинения вреда  здоровью – нет предвидения, соответственно, нет и осознания. Умысел, определяемый целеполаганием, охватывает только способ достижения результата, сам акт принуждения, а не его непредсказуемые последствия. Если же цель насилия, определившая его  умысел, – это вред здоровью или  жизни, тогда как можно говорить об этом деянии как о средстве достижения какого-либо иного преступного результата? Здесь умысел определен целью  причинения вреда личности, и если ей сопутствует другая цель (хищение, половой акт и пр.), то она не может быть определяющей и поглощать  самостоятельное преступление против личности.

Помимо цели, субъективная сторона преступления характеризуется  и мотивом. Некоторые авторы считают, что в насильственных хищениях мотив  является обязательным признаком, при  этом он неизменно должен быть корыстным. Законодатель в число обязательных признаков хищения включил лишь основную цель преступления. Для оценки насильственных хищений в действующем  законе значимо именно стремление преступника  противоправно изъять имущество  из чужого владения и обратить его  в свою пользу или в пользу других лиц. Мотив приводит к постановке цели, но сам ею не является. Согласно многочисленным исследованиям в  насильственных хищениях, одни движимы  стремлением добыть деньги либо иное имущество (51,0%, 50,4%); другие – стремлением  доказать свою «смелость» (17,6%, 11,3%); третьи – страхом возможной расправы со стороны других участников преступления (4,0%); четвертые – своеобразно понимаемыми представлениями о товариществе (14,0%) и пр.¹⁰⁵

Мы считаем, что озвученные выводы о преобладании в насильственных хищениях корыстной мотивации и  вытекающей из нее цели завладения чужим имуществом представляют собой  заблуждение, основанное на отрицании  человеческого в человеке, являющееся основополагающим положением отечественной  криминологии середины XX. Наше исследование демонстрирует, что преступность молодеет и каждое четвертое жестокое и «кровопролитное» насильственное хищение приходится на возрастную группу от 14 до 15 лет. В возрастных группах до 24 лет совершаются 70% насильственных хищений. При этом отмечается, что именно перечисленным возрастным группам присуща не корыстная мотивация поведения, а «насильственно-эгоистическая», «злокачественная» агрессия, направленная на удовлетворение влечения к насилию и жестокости, диктуемая априорно встроенным в психику человека влечением к агрессии.¹⁰⁶

Приговором Волгоградского областного суда были осуждены девушки Ч. (17 лет) и К. (15 лет), ранее несудимые, за вымогательство группой лиц по предварительному сговору с причинением тяжкого вреда здоровью и убийство с особой жестокостью, сопряженное с вымогательством по п. «в» ч. 3 ст. 163 и пп. «в», «д», «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Ч. и К. распивали спиртные напитки с Ч. В., после чего Ч. В., «отказавшись поддерживать компанию», ушел спать. Ч. и К. считали Ч. В. виновным в том, что они заразились от него педикулезом и чесоткой и решили потребовать от него со следующей пенсии компенсацию в размере 500 рублей. Пришли в комнату, где спал Ч. В., и потребовали от него денег со следующей пенсии, он отказал им. После чего Ч. и К. били его «желая помучить, чтобы заставить отдать деньги и не думали, что так получится», при этом сломали о его голову разделочную доску; вспарывая живот, сломали 1 нож и пр.¹⁰⁷

Любые последствия в отношении  основных ценностей общества, представленных дополнительными объектами насильственных хищений, требуют самостоятельного вменения с учетом всех обстоятельств  их причинения: форм вины, мотивов, целей, особенностей субъекта, тяжести последствий, причин, их вызвавших, сопряженности  с иными деяниями, значимости их для потерпевшего и пр.

В действующей практике применения норм Уголовного кодекса Российской Федерации при квалификации насильственного  хищения установление вины лица, его  целей и мотивов следует проводить  в полном объеме в трех аспектах: а) в отношении изъятия чужого имущества; б) в отношении насилия; в) в отношении вреда здоровью. Вред здоровью, вызванный косвенным умыслом или неосторожностью, необходимо квалифицировать дополнительно, вне категории «насилие», т. е. способа хищения. Признак «насилие, опасное для жизни или здоровья» в разбое или специальных составах хищений (ст. ст. 221, 226, 229 УК РФ), а также иные квалифицирующие признаки, предусматривающие вред здоровью от насилия, следует вменять только при наличии прямого умысла к последствиям, входящим в его объем. При оценке насилия и последствий от него надлежит более тщательно подходить к установлению вины по отношению к вреду здоровью в целях установления в действиях виновного деяния, на которое тот имел прямой умысел. Не исключено, что виновный мог преследовать цель на причинение более тяжкого вреда здоровью, чем наступивший, что должно, соответственно, квалифицироваться как покушение на более тяжкое преступление. Если цель или мотив насилия или причинения вреда здоровью не были связаны исключительно с завладением чужим имуществом и корыстью, то об этих деяниях нельзя говорить единственно как о способе насильственного хищения. Они являются самоцелью, промежуточное достижение которой удовлетворяет желаниям виновного, и должны вменяться самостоятельно как преступления против личности в совокупности с насильственным хищением. Вид насилия, а следовательно, выбор насильственного хищения следует определять, исходя из объема вреда здоровью, причинение которого было продиктовано целью хищения, находилось в причинной связи с ним, было вызвано прямым умыслом на преступление против личности и корыстным мотивом.

§ 3. Квалификация насильственных хищений  при решении вопроса о конкуренции  норм и множественности преступлений

Анализ особенностей квалификации насильственных хищений неизбежно  приводит к необходимости рассмотрения действия отдельных уголовно-правовых институтов применительно к группе данных преступлений.

К их числу, несомненно, относятся  конкуренция норм и множественность, представляющие сложные для восприятия правоприменителем и спорные  в теории уголовного права законодательные  установления. Проблема квалификации насильственных хищений при решении  вопроса о конкуренции норм и  множественности преступлений в  значительной степени обусловлена  наличием в самом законе противоречий, пробелов и неточностей, на которых  мы уже останавливались, неизбежно  ведущих судебную практику к совершению юридических ошибок в оценке преступного  поведения.¹⁰⁸

Когда насилие, имеющее в  своем содержании различный вред здоровью, выступает способом (условием) совершения хищения, возникает закономерный вопрос о разграничении конкурирующих  норм преступлений против личности с  насильственными хищениями или  о множественности преступлений. Для правильного решения этого  вопроса необходимо в каждом конкретном случае, проанализировав составы  насильственного хищения и преступлений против личности, сопоставить их с  конкретным проявлением преступного  деяния. Причина столь сложного подхода  состоит в оценочной категории  «насилие», когда «понять, что охватывается насилием, исследуя признаки диспозиции статьи, невозможно. Фактически содержание насилия устанавливается только из анализа санкции».¹⁰⁹ Поэтому «при неконкретности содержания способа нельзя дать универсальной рекомендации по квалификации».

Квалификация по той или  иной статье насильственного хищения  возможна лишь до тех пор, пока определенная тяжесть ущерба, причиняемого с прямым умыслом дополнительному непосредственному  объекту, которым является здоровье человека, не выходит за пределы, предусмотренные  законом, которые установлены в  санкциях исследуемых составов.¹¹⁰ Если же ущерб указанным объектам вышел за эти пределы, преступные действия следует квалифицировать уже не только по данной, но и по иной статье, которая предусматривает указанные объекты в качестве основного (непосредственного) объекта уголовно-правовой охраны. Правило поглощения насильственными хищениями вреда здоровью, в рамках категории «насилие» или в квалифицирующих признаках, основано на том, что их относят к составным преступлениям учтенной совокупности. Составное преступление не требует дополнительного вменения входящих в него простых преступлений во всех случаях, когда его санкция выше.

В действующей практике все  еще действует «традиционный» принцип вменения вреда здоровью, определяемого разницей санкций, в рамках категорий «насилие» и «насилие, опасное для жизни или здоровья», а также в самостоятельных квалифицирующих признаках. В генеральных составах насильственных хищений Уголовного кодекса Российской Федерации насилием, не опасным для жизни или здоровья, охватываются побои (ст. 116)¹¹¹ и истязание (ст. 117), не причинившее вреда здоровью; насилием, опасным для жизни или здоровья, – легкий вред здоровью (ст. 115), вред здоровью средней тяжести (ст. 112), истязание (ст. 117), причинившее вред здоровью; насилием (в п. «в» ч. 3 ст. 163) охватываются все перечисленные деяния, что не требует дополнительной квалификации. В рамках специальных составов насильственных хищений (ст. ст. 164, 221, 226) буквальное толкование норм допускает поглощение насилием, не только вышеперечисленных составов, но и тяжкого вреда здоровью (ст. 111). Исключение из указанного принципа определения содержания оценочной категории «насилие» составляет хищение наркотических средств или психотропных веществ (ст. 229 УК РФ), в отношении которого Постановлением ПВС РФ от 27 мая 1998 г. № 9 «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами»¹¹² принято правило, что тяжкий вред здоровью не является содержанием категории «насилие, опасное для жизни или здоровья». Каких-либо особых оснований для этого нововведения, препятствующих распространению его действия на другие специальные составы хищений, нет.

Некоторые исследователи  предлагают в рамках насилия рассматривать  и незаконное лишение свободы, а  также похищение, допуская возможность  их поглощения категорией «насилие».¹¹³ Незаконное лишение (ограничение) свободы не должно охватываться категорией «насилие» в связи с его самостоятельной общественной опасностью, зачастую свидетельствующей о стремлении виновного избежать столкновения с потерпевшим и не применять к нему насилие.¹¹⁴ Обоснована позиция Н. А. Лопашенко, что «если насилие выразилось в совершении насильственных посягательств на свободу или насильственных половых преступлениях, вменение только ст. 163 недостаточно; действия виновного требуют дополнительной квалификации по ст. 126, 127, 131, 132 УК».¹¹⁵ Также надлежит поступать и в отношении иных насильственных хищений. Если замкнутое ограничение свободы стало следствием обманных действий, то следует вменять ч. 1 ст. 161 и ст. 127 УК РФ. Если же оно было вызвано применением насилия, то – ст. 127 УК РФ и п. «г» ч. 2 ст. 161 или ст. 162 УК РФ, в зависимости от того, на какое преступление против личности, входящее в рамки данных признаков, совершалось посягательство.

Поглощение самостоятельных  преступлений против личности сомнительными  оценочными категориями, в погоне за упрощением процесса доказывания и  вменения, рождает пренебрежение  к дифференциации ответственности  за причинение вреда здоровью, нарушение  принципа неотвратимости наказания  за преступления против основных благ человека – жизни и здоровья. Волгоградским областным судом осужден Т. (18 лет) по трем разным эпизодам по ч. 2 ст. 162 УК РФ. Все эпизоды совершены по одному сценарию с использованием соисполнителей с промежутком около 20 дней. Т. нападал сзади на женщин с ножом, удерживая их и угрожая зарезать. Сообщник снимал и забирал ценные вещи. В первых двух эпизодах потерпевших не били. В последнем Т. нанес потерпевшей 10 ударов по лицу, повредив его и причинив легкий вред здоровью, и имущественный ущерб, не меньший чем в других эпизодах. За все эпизоды назначено наказание по 4 года лишения свободы.¹¹⁶

Убийство, совершенное в  процессе насильственного хищения, на любом этапе квалифицируется  самостоятельно как сопряженное  с последним. Так, кассационным определением ВС РФ от 11 января 2006 г. оставлен без  изменения приговор в отношении  О. (15 лет), который в одном из эпизодов совместно с К. совершил убийство С., нанеся ей ножом колото-резаные  ранения шеи, в целях хищения. Указанное деяние по приговору ВС Удмуртской Республики было квалифицировано  в отношении О. по пп. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 и п. «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ.¹¹⁷ О. совершил два преступления: убийство, сопряженное с разбоем; а также разбой с применением оружия. Осужден он не только за указанные преступления, но и за причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего (п. «в» ч. 4 ст. 162) – квалифицирующий признак составного преступления учтенной совокупности. Совершив убийство, он был привлечен к ответственности за то, что этим убийством причинил потерпевшему тяжкий вред здоровью или, наоборот, причинением тяжкого вреда здоровью совершил убийство. Озвученная позиция суда в отношении квалификации разбоя и убийства, сопряженного с ним, присутствует и в других определениях ВС РФ.¹¹⁸ В пункте 22 Постановления от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» указано, что, если лицо во время разбойного нападения совершает убийство потерпевшего, содеянное им следует квалифицировать по п. «з» ч. 2 ст. 105, а также по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ. Так как в ст. 148 УК РСФСР (вымогательство) не было предусмотрено причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего, в п. 12 Постановления ПВС РФ от 4 мая 1990 г. № 3 «О судебной практике по делам о вымогательстве» (в ред. 25 октября 1996 г.) разъяснялось, что с сопряженным убийством вменяется ч. 5 ст. 148 УК РСФСР по признаку «насилие, опасное для жизни или здоровья». В действующей практике в этом случае применяются указанные разъяснения Постановления ПВС РФ от 27 декабря 2008 г. № 29.¹¹⁹

Данная позиция Верховного Суда далека от совершенства и нарушает принцип справедливости, закрепленный в ч. 2 ст. 6 УК РФ, где сказано, что  никто не может нести уголовную  ответственность дважды за одно и  то же преступление. Насильственные хищения, как мы уже указали, это сложные составные преступления – специально учтенные законом совокупности преступлений, содержанием квалифицирующих признаков которых может быть тяжкий вред здоровью (п. «в» ч. 4 ст. 162 и п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ), который в данных составах является включенным самостоятельным преступлением против личности, общественная опасность которого учтена в санкциях названных норм. Указанный вред здоровью не может быть вменен дополнительно ни как самостоятельное деяние, ни как этап убийства, которое невозможно без вреда для здоровья. Убийство, совершенное в процессе вымогательства, по мнению А. И. Бойцова, должно квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных п. «з» ч. 2 ст. 105 и соответствующей частью ст. 163 УК РФ, за исключением п. «в» ч. 3, поскольку его вменение нарушало бы принцип справедливости.¹²⁰ Мы считаем, что убийства, сопряженные с насильственными хищениями, должны квалифицироваться по совокупности п. «з» ч. 2 ст. 105 и соответствующими пунктами ст. ст. 162 и 163 УК РФ, предусматривающими «насилие», но без вменения учтенной совокупности с причинением тяжкого вреда здоровью. При такой квалификации в рамках ч. 1 ст. 162 и п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ будет учтено выбранное виновным в качестве способа хищения физическое принуждение (насилие), не составляющее состава преступления. Потенциальная его опасность будет реализована в умышленном убийстве, сопряженном с разбоем, но не в причинении тяжкого вреда здоровью, повлекшем смерть, и не в убийстве посредством причинения тяжкого вреда здоровью. Если умысел в разбое был направлен на убийство, то квалифицировать такое действие и как причинение тяжкого вреда здоровью неприемлемо.

Наступление смерти по неосторожности в результате насилия при разбое или вымогательстве тоже требует  дополнительной квалификации. Согласно рекомендациям Верховного Суда РФ, «если в ходе разбойного нападения с целью завладения чужим имуществом потерпевшему был причинен тяжкий вред здоровью, что повлекло за собой наступление его смерти по неосторожности, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений – по пункту “в” части третьей статьи 162 и части четвертой статьи 111 УК РФ». Данная рекомендация, применяемая на практике и к квалифицированному вымогательству, также нарушает озвученный принцип справедливости. Судам предписывается наказывать за причинение тяжкого вреда здоровью дважды: во включенном деянии сложного преступления учтенной совокупности¹²¹ п. «в» ч. 4 ст. 162 или п. «в» ч. 3 ст. 163, и в качестве основного деяния, также составного преступления учтенной совокупности ч. 4 ст. 111 УК РФ. Вымогательство, совершенное с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, повлекшего по неосторожности его смерть, по мнению А. И. Бойцова, должно квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 111, и соответствующей части ст. 163 УК РФ, за исключением п. «в» ч. 3, предусматривающего ответственность за вымогательство, совершенное с причинением тяжкого вреда здоровью, поскольку его вменение нарушало бы принцип «не дважды за одно и то же».¹²² Правильной в исследуемом случае будет квалификация по п. «в» ч. 4 ст. 162 или п. «в» ч. 3 ст. 163 и ч. 1 ст. 109 УК РФ «Причинение смерти по неосторожности».