Освобождение от уголовной ответственности за преступления против личности

Первый советский Уголовный  кодекс 1922 г. в гл. V разд. 4 предусматривал ответственность за преступления в  области половых отношений. Содержавшиеся  в нем нормы условно можно  разделить на составы, связанные  и не связанные с удовлетворением  половой потребности. К первым составам относились половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости (ч. 1 ст. 166), квалифицирующие признаки - сношение, сопряженное с растлением и удовлетворением половой страсти  в извращенных формах (ст. 167); изнасилование (ч. 1 ст. 169, квалифицирующий признак - самоубийство потерпевшего лица - ч. 2 ст. 169) и понуждение женщины ко вступлению в половую связь с лицом, в отношении которого женщина является материально или по службе зависимой. Ко вторым составам относились развращение малолетних и несовершеннолетних (ст. 168), понуждение к занятию проституцией (ст. 170), сводничество, содержание притонов разврата, а также вербовка женщин для проституции (ч. 1 ст. 171, квалифицирующим признаком было вовлечение в проституцию лица, состоявшего на попечении обвиняемого или не достигшего совершеннолетия, - ч. 2 ст. 171).

Уголовный кодекс РСФСР 1926 г. не предусмотрел специального раздела о половых  преступлениях. Однако в гл. 6 «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности» содержались статьи, аналогичные статьям Кодекса 1922 г. об ответственности за половые преступления (ст. 151-155). При этом Кодекс 1926 г. объединил в одну статью простое и квалифицированное половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости (ст. 151). Также в одну статью были объединены понуждение к занятию проституцией и сводничество (ст. 155). Квалифицирующими признаками изнасилования, кроме самоубийства потерпевшего, являлись недостижение потерпевшим половой зрелости и изнасилование несколькими лицами (ч. 2 ст. 153). «Наказуемым стало понуждение женщины не только в половую связь, но и к удовлетворению половой страсти в иной форме (ст. 154)»²⁷.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 г. ответственность  за изнасилование была существенно  повышена - заключение в исправительно-трудовом лагере на срок от 10 до 15 лет, а за изнасилование  несовершеннолетней, а равно изнасилование, совершенное группой лиц или  повлекшее за собой особо тяжкие последствия, была установлена ответственность  в виде заключения в исправительно-трудовом лагере на срок от 15 до 20 лет.

«Уголовный кодекс 1960 г., как и 1926 г., не предусмотрев раздела о половых преступлениях, содержал составы этих преступлений в основном в гл. 3 «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». Кодекс 1960 г., как и прежний, устанавливал ответственность за изнасилование (ст. 117), понуждение женщины к вступлению в половую связь (ст. 118), половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости (ст. 119, без состава с квалифицирующими обстоятельствами), развратные действия (ст. 120), мужеложство (ст. 121). Части 2 и 3 ст. 117 УК 1960 г. предусмотрели ряд новых квалифицирующих обстоятельств: изнасилование, сопряженное с угрозой убийством или причинением тяжкого телесного повреждения, либо совершенное группой лиц или лицом, ранее совершившим изнасилование (ч. 2). За предусмотренное ч. 3 ст. 117 УК изнасилование, совершенное особо опасным рецидивистом или повлекшее особо тяжкие последствия, а равно изнасилование несовершеннолетней, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 февраля 1962 г. было усилено наказание вплоть до применения смертной казни. В УК была дана соответственно новая редакция ст. 117 Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 25 июля 1962 г. В дальнейшем Законом РФ от 18 февраля 1993 г. редакция ст. 117 УК была изменена: в ч. 4 было выделено изнасилование, совершенное особо опасным рецидивистом или повлекшее особо тяжкие последствия, а равно изнасилование малолетней с наказанием в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет либо смертной казни»²⁸.

Законом РФ от 29 апреля 1993 г. было декриминализировано добровольное мужеложство и оставлена ответственность за мужеложство, совершенное с применением физического насилия, угроз, или в отношении несовершеннолетнего, или с использованием зависимого положения либо беспомощного состояния потерпевшего.

1.4 История развития законодательства об ответственности за преступления против конституционных прав и свобод

В дореволюционном уголовном законодательстве, в частности в Уголовном уложении 1903 г., единая глава о преступлениях, посягающих на права и свободы  граждан, отсутствовала, и не было четкой классификации таких норм. Однако нельзя сказать, что в Уголовном  уложении не было отдельных глав и  норм, предусматривающих ответственность  за посягательства на конкретные права  граждан.

Так, в главе «О преступных деяниях против личной свободы» предусматривалась, в частности, ответственность за принуждение к отказу от своего права или за принуждение к участию в стачке. В главе «Об оглашении тайны» уголовно наказуемым признавалось ознакомление с письмами или телефонными переговорами других лиц. Однако в случаях, когда такие действия совершались служащими почтового, телеграфного или радиотелеграфного учреждения, содеянное квалифицировалось как преступление по службе.

В главе «О нарушении постановлений о личном найме» были классифицированы по разным группам такие деяния, как нарушения нанимателем постановлений о работе малолетних, несвоевременная выдача оплаты труда, выдача ее не деньгами, а какими-либо предметами. В то же время в этой главе предусматривалась и ответственность нанимателя за незаконную стачку, связанную с досрочным прекращением работы, пьянство, разглашение коммерческой тайны.

Предусматривало Уголовное уложение и ответственность за посягательство на неприкосновенность жилища. К числу  таких норм относились: насильственное вторжение в чужое помещение, умышленное без согласия хозяина  пребывание ночью в чужом помещении, отказ покинуть помещение при  условии, что виновный проник в него тайно.

Весьма детально в Уложении о  наказаниях регламентировалась ответственность  за религиозные преступления. Этим преступлениям был посвящен целый  раздел, с которого начиналась Особенная  часть Уложения. В этом разделе  содержалось несколько глав, например «О богохулении и порицании веры», «Об отступлении от веры и постановлений церкви», насчитывающих более 70 статей. Нормы этих статей были направлены не столько на защиту личных прав верующих, сколько на обеспечение контроля за религиозной жизнью граждан. «Уголовное уложение 1903 г., сохранив общую направленность норм на охрану церкви и государства, вместе с тем более четко отразило цель спасения человеческой души. Защита религиозных чувств и взглядов осуществлялась, в частности, наличием норм о ересях и расколах»²⁹.

В Уголовном уложении имелись и  иные нормы, предусматривающие ответственность  за посягательства на права граждан. Анализ таких норм свидетельствует, что законодатель дореволюционной  России довольно много внимания уделял охране трудовых, имущественных прав граждан. Однако Уголовное уложение полностью не вступило в законную силу. «Вступившие же в силу в первую очередь такие главы, как «О смуте», «О бунте против верховной власти», «О государственной измене», норм о посягательствах на права граждан не устанавливали. Многие из них содержались в Уложении о наказаниях 1846 г. в ред. 1885 г., которое действовало в полной мере до 1917 года»³⁰.

Принятые в постреволюционный  период Уголовные кодексы РСФСР 1922 и 1926 гг. не содержали глав о посягательствах  на права граждан. Однако отдельные  нормы об охране политических, трудовых и иных прав граждан в них имелись.

Так, в «ст. 83 УК 1922 г. ввел ответственность за агитацию и пропаганду, заключающиеся в возбуждении национальной вражды или розни. УК 1922 г. предусматривал, в частности, ответственность за нарушения предпринимателем правил об охране труда (например, нарушение нанимателем коллективных договоров, заключенных им с профсоюзами, воспрепятствование законной деятельности профсоюзов или иных представителей)»³¹.

Уголовный кодекс 1922 г. устанавливал ответственность и за посягательства на избирательную систему социалистического  государства. В ст. 104 Кодекса, например, предусматривалась ответственность  за участие в выборах лиц, не имеющих  на то права (в частности, к таким  лицам относились осужденные судом  к лишению избирательных прав).

Названный Уголовный кодекс содержал также и нормы, призванные сохранять  личные права и свободы граждан. Так, ст. 135 УК 1922 г. признавала преступлением  выселение из жилища рабочих и  государственных служащих иначе, как  по приговору суда. Статьи 119-125 Кодекса  устанавливали наказуемость преступных посягательств на свободу совести  и вероисповедания. «Ответственность за такие преступления была предусмотрена в разделе «Нарушение правил об отделении церкви от государства»³². Помимо нарушений правил об отделении церкви от государства в этом разделе Кодекса предусматривалась ответственность за препятствия исполнению религиозных обрядов при условии, что они не нарушали общественный порядок и не были сопряжены с посягательствами на права граждан.

Вместе с тем включение в  Уголовный кодекс 1922 г. понятия «социально опасный элемент» как самостоятельного основания уголовной ответственности, введение высылки по неуголовно-правовым основаниям ее применения и некоторые другие положения негативно влияли на охрану прав граждан, что не умаляет роли и значения этого первого кодифицированного уголовно-правового закона, охватывающего как Общую, так и Особенную части, в становлении и развитии уголовного права России.

Принятый через четыре года Уголовный  кодекс 1926 г. также содержал статьи, предусматривающие ответственность  за посягательства на права граждан. Это были такие, например, нормы, как  участие в выборах в Советы и их съезды лица, не имеющего на то права (ст. 91), об охране трудовых прав граждан, например от незаконных действий нанимателя, личных прав, например от незаконных выселений, о защите свободы совести и  вероисповедания.

 «В 1929 г. Уголовный кодекс 1926 г. был дополнен ст. 91.1, предусматривающей ответственность за воспрепятствование со стороны нанимателя в сельских местностях осуществлению лицами наемного труда принадлежащих им избирательных прав. С принятием в 1936 году Конституции СССР, провозгласившей всеобщее, равное и прямое избирательное право при тайном голосовании, была предусмотрена уголовная ответственность за воспрепятствование любым лицом осуществлению избирательного права, а также за подлог избирательных документов или заведомо неправильный подсчет голосов, совершенные должностными лицами Советов или членом избирательной комиссии»³³.

28 апреля 1929 г. было принято постановление  ЦИК и СНК «О религиозных объединениях», определившее порядок деятельности религиозных объединений, их права и обязанности, порядок регистрации и пр. «Это постановление не столько было направлено на обеспечение свободы совести, сколько на пресечение деятельности, несовместимой с законодательством о культах (например, использование молитвенных собраний верующих для пропаганды против Советской власти и пр.)»³⁴. Вместе с тем принцип свободы совести находит законодательное закрепление, и посягательства на свободу совести и вероисповедания рассматриваются как уголовно наказуемые деяния. Уголовный кодекс 1926 г. действовал в течение 35 лет.

Однако многочисленные изменения  и дополнения, а также «... отступление от принципа личной ответственности только виновного...», «расширение оснований и пределов уголовной ответственности», в определенной мере сыграли отрицательную роль в деле защиты прав и свобод советских граждан»³⁵. Эти, а равно другие причины поставили на повестку дня принятие нового Уголовного кодекса, разработка которого началась в конце 30-х годов, а затем после перерыва, вызванного ведением военных действий в 1941-1945 гг., продолжилась с конца 40-х годов.

В Кодексе 1960 г. появилась новая глава IV «Преступления против политических и трудовых прав граждан». По сравнению с ранее действовавшим уголовным законодательством об охране политических, трудовых и иных прав граждан гл. IV Кодекса 1960 г. вносила следующие существенные изменения и дополнения: 1. Сконцентрировав, в отдельной главе статьи о посягательствах на политические, трудовые и иные права и свободы граждан, Кодекс включил в эту главу новые нормы об ответственности: за воспрепятствование осуществлению равноправия граждан (ст. 134), нарушение тайны переписки (ст. 135), нарушение неприкосновенности жилища граждан (ст. 136). 2. Из Кодекса были исключены нормы, утратившие свое значение в связи с ликвидацией эксплуататорских классов и изменением законодательства (например, ст. 91 и 91.1, касающиеся избирательных прав). 3. В Кодекс не была включена имевшаяся в УК 1926 г. глава «Об ответственности за нарушение правил отделения церкви от государства» (ст. 122-127) вследствие изменения социально-политической обстановки. Однако две статьи этой главы вошли в Кодекс 1960 г.: о нарушении законов об отделении церкви от государства и школы от церкви (ст. 142) и воспрепятствование совершению религиозных обрядов (ст. 143).

2 ОСВОБОЖДЕНИЕ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В РФ

2.1 Понятие освобождения от уголовной ответственности

Правовая природа освобождения от уголовной ответственности тесно  связана с самою уголовной  ответственностью. Потому, решая вопрос о понятии уголовной ответственности, она служит базой для решения вопросов о природе освобождения от нее. Затрудняет процесс выявления правовой природы освобождения от уголовной ответственности отсутствие единой точки зрения на вопрос об уголовной ответственности и ее сущности. Само понятие «освобождение от уголовной ответственности» появилось в советском уголовном праве с 1958 года, когда Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик употребляли его в заголовке и тексте Уголовного Кодекса РСФСР 1960 года.

Некоторые авторы рассматривают уголовную  ответственность с одной стороны, как определенную обязанность, с  другой - как осуждение и порицание. Так, М.А. Шнейдер считает, что уголовная ответственность «...означает вытекающую из уголовного закона обязанность лица дать отчет перед советским судом в своих общественно опасных действиях и понести заслуженное осуждение и наказание в случае виновного причинения вреда».³⁶ «Так, связывая уголовную ответственность с «обязанностью подвергнуться осуждению и понести наказание», М.А. Шнейдер имеет в виду скорее всего «понести наказание», так как об уголовной ответственности, по мнению Н.С. Алексеева, В.Г. Смирнова, М.Д. Шаргородского, можно говорить лишь тогда, когда обвинительный приговор вынесен с назначением наказания»³⁷. Как правильно отмечено в литературе, подобные мнения являются более ошибочными, ибо трактовка уголовной ответственности как обязанности лица претерпеть наказание неправомерно переносит основной аспект ретроспективной ответственности, не регулируемой нормами уголовного права.

Правоотношение ответственности  возникает при применении уголовно-правовой нормы (одной или нескольких) судом, когда он от имени государства отрицательно оценивает конкретное преступление и лицо, его совершившее, в обвинительном приговоре. Поэтому уголовная ответственность есть не что иное, как осуждение и порицание виновного в совершении преступления судом от имени государства, т.е. публичное государственное осуждение (порицание, отрицательная оценка) определенного общественного опасного деяния и лица, его совершившего. Также представляется неверным мнение, что уголовная ответственность является осуждение и порицание виновного в совершении преступления со стороны государства. Уголовная ответственность – это, прежде всего общественное отношение, возникшее по поводу совершенного преступления. Государственное принуждение – вынужденная мера воздействия на лиц, преступивших уголовный закон.