Злоупотребление правом и полномочиями

При этом между публичными провозглашенными и осознаваемыми коррупционером намерениями иногда существует различие. Другими словами, в преступном поведении можно встретить расхождение между провозглашенными намерениями и реальными мотивами. Если они не совпадают, то не только по причине того, что преступник желает обмануть окружающих, включая представителей правоохранительных органов. Скорее дело в неосознаваемости значительного числа мотивов преступлений, которые из-за этого не совпадают с высказанными намерениями. То, что на первый взгляд представляется коррупционером в качестве ведущего мотива, в действительности может оказаться одним из второстепенных стимулов или вообще не иметь никакого стимулирующего значения. Поэтому перед сотрудниками правоохранительных органов (впрочем, как и для многих исследователей, занимающихся рассматриваемой проблемой) стоит задача кропотливого поиска подлинных мотивов преступлений. При этом следует отчетливо понимать, что мотив и мотивировка далеко не одно и то же. Между тем именно мотивировка, данная следствием или судом, или самим преступником, юристами, научными и практическими работниками воспринимается именно как мотив. Нередко мотивировки, данные обвиняемым, кладутся в основу определения мотивов, формулируемых затем следствием и судом в их процессуальных актах.

Таким образом, мотивировка - рациональное объяснение причин действия посредством указания на социально приемлемые для данного преступника и его окружения обстоятельства, побудившие к выбору данного действия. Мотивировка выступает как одна из форм осознания мотивов; с ее помощью коррупционер иногда оправдывает свое поведение или маскирует его с целью психологической защиты, внутреннего оправдания нарушения установленных правовых предписаний. Например, государственный служащий для привлечения необходимых инвестиций, строительства жилья, ремонта дорог намеренно предоставляет более выгодные контракты каким-либо фирмам, получая за это определенное вознаграждение, однако полученные таким образом деньги вкладывает в освоение региона. При этом, понимая, что он нарушает закон, коррупционер оправдывает свои действия тем, что печется о благе руководимого им региона. Впрочем, не следует упускать из виду и те случаи, когда посредством мотивировки пытаются скрыть подлинные мотивы.

Ценности окружающего  мира усваиваются, накапливаются человеком с самых ранних этапов его развития и могут мотивировать его поведение, они могут выступать в качестве побудительных сил человеческой активности. При этом ценности человека в различные периоды времени могут существенным образом видоизменяться. Наиболее стабильные ценности могут и не охватываться сознанием и на этом уровне мотивировать поведение. Именно ядерные образования максимально определяют свойства всей системы, каковой является личность коррупционера. Вместе с тем ядро и периферия обладают различной степенью податливости внешним воздействиям. Исходя из сказанного, особенно учитывая неосознаваемый характер многих мотивов, можно с достаточной степенью уверенности утверждать, что совокупность мотивов шире ценностно-нормативной системы личности. Поэтому объектом индивидуального предупредительного воздействия на личность коррупционера должна быть вся мотивационная сфера, а не только какие-либо ценности. В то же время именно ценности личности в силу рационального характера многих из них в наибольшей степени могут поддаваться изменению и перестройке, в чем видится одна из основ успеха профилактики коррупционных проявлений на личностном уровне.

Между тем правоохранительные органы далеко не всегда могут правильно  определить мотивы преступного поведения  коррупционеров. Причин подобного положения дел несколько. Во-первых, определяя мотив, правоохранительные органы исходят из перечня, который имеется в некоторых статьях уголовного закона, за пределы которого, даже если это диктуется обстоятельствами дела и личностью виновного, как правило, не выходят. В большинстве статей УК РФ, которые исходя из вышеизложенного относятся к коррупционным, мотив вовсе не указан. Обычно указываются квалифицирующие наиболее опасные виды коррупционных преступлений и не более того. Во-вторых, правоохранительные органы при определении мотивов руководствуются давно устоявшимися, устарелыми представлениями, не соответствующими современным достижениям психологии о субъективных источниках человеческой активности. Слабо разработаны проблемы мотивации в криминологии и уголовном праве. В-третьих, многие работники следствия и суда примитивно считают, что корыстные преступления совершаются из корыстных побуждений, а насильственные – из насильственных.

Таким образом, выявление  и изучение мотивов преступного поведения важны не только для расследования преступлений, предупредительной работы с коррупционерами, успешного воспитательного воздействия на отдельных преступников, правильной квалификации преступлений, но и для решения более общих задач профилактики преступности. Имеется в виду типология личности преступника в зависимости от мотивов преступного поведения. Созданные на этой основе, они будут весьма ценны именно в профилактических целях, поскольку нельзя успешно предупреждать преступления, если не знать мотивы, по которым они совершаются.

Мотивы преступного  поведения коррупционеров, как подчеркивалось, выполняют функции защиты их личности. На этом глубинном и в то же время  бытийном уровне они не фиксируются  сознанием. Данный вывод представляется чрезвычайно важным для понимания природы противоправного поведения. При этом изучение мотивов преступного поведения, попытка понять его глубинные, неосознаваемые личностью причины продиктованы желанием не оправдать, не защитить преступника, а понять движущие силы преступления, объяснить его.

Исходя из вышеизложенного, можно попытаться типологизировать коррупционеров. Это необходимо для  того, чтобы наглядно представлять то место, которое занимают личности коррупционера среди остальных  преступников. Типология – метод научного познания, в основе которого лежит расчленение систем объектов и их группировка с помощью обобщенной, идеологизированной модели или типа. Типология опирается на выявление сходства и различия изучаемых объектов, стремится отобразить их строение, выявить их закономерности. В теоретическом отношении типология по сравнению, например, с классификацией представляет собой более высокий уровень познания. Самым же важным отличием классификации от типологии является то, что первая дает описание изучаемого объекта, а вторая (наряду с другими методами) его объяснение. Другими словами, с помощью типологии можно успешнее вскрыть природу, причины, закономерности зарождения и развития личности коррупционера, составить прогноз его противоправной деятельности.

В отечественной науке  имеется опыт создания типологий  преступников по мотивам совершенных  преступлений. Именно по этому критерию коррупционеров можно типологизировать на корыстный, престижный, игровой типы преступников. Очевидно, что выделение  типов преступников носит условный характер. Вместе с тем, уяснение глубинных мотивов, которые лежат в основе поведения человека, занимающего важные государственные посты, может оказать существенную помощь кадровым службам. Например, до недавнего времени было принято считать, что стремление к осуществлению властных полномочий у большинства лиц связано с желанием обеспечить себя прежде всего материально. Между тем выясняется, что в последнее время данный мотив далеко не всегда является преобладающим. Для значительной части людей, занимающих какие-либо государственные должности, интерес сам процесс реализации власти, - не власть, не деньги, а именно сам процесс. Кстати, изложенное подтверждается и тем, что многие представители исполнительной власти (не только в нашей стране, но и за рубежом) люди довольно состоятельные.

Общепризнанным сегодня  является тезис о том, что никакое  повышение материального поощрения  работников государственных структур, осуществляющих исполнительную и организационно-распорядительную деятельность, не может служить надежной гарантией от коррупции, если у них отсутствует государственно-патриотический и высокопрофессиональный психологический "стержень", внутренне препятствующий поддаваться всевозможным соблазнам и искушениям на уровне сугубо индивидуального сознания. Поиском таких идеалистов и должны быть всемерно озабочены государственные кадровые службы, используя для этого как современные, так и проверенные и опробованные методики для профессионального отбора кандидатов на исключительно сложную, временами опасную, далеко не всегда благодарную службу во имя народа и государства.

Пример.

В соответствии со ст. 103 Кодекса торгового мореплавания РФ (КТМ РФ) "организация, работником которой является лоцман, осуществлявший лоцманскую проводку судна, несет ответственность за убытки, причиненные судну в результате ненадлежащей лоцманской проводки судна по вине лоцмана".

Содержание данной статьи соответствует общим правилам гражданско-правовой ответственности юридического лица, предусмотренным ГК РФ, которые предполагают, что возмещение убытков осуществляется юридическим лицом (в данном случае - организацией, работником которой является лоцман), а объем возмещения причиненных убытков должен быть полным, "если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере".

Для наступления ответственности  в соответствии со ст. 103 КТМ РФ необходимо наличие состава правонарушения, включающего:

а) причинение убытков  судну, проводка которого осуществлялась лоцманом;

б) противоправность поведения причинителя вреда;

в) причинную связь  между двумя первыми элементами и 

г) вину причинителя вреда, т.е. организации, в которой работает лоцман.

Ответственность организации, работником которой является лоцман, ограничена. Во-первых, ограничение  ответственности состоит в том, что ст. 103 КТМ РФ предполагает полное возмещение убытков только судну, лоцманская проводка которого осуществлялась, поскольку согласно ст. 105 КТМ РФ организация, работником которой является лоцман, осуществлявший лоцманскую проводку судна, не несет ответственности перед третьими лицами за убытки, причиненные в результате ненадлежащей лоцманской проводки. Законодатель конкретизирует это положение в ст. ст. 312, 314 КТМ РФ, которыми предусмотрено, что в случае столкновения судов по вине лоцмана, когда установлена вина одного из судов, убытки несет тот, по чьей вине произошло столкновение.

Во-вторых, в силу ст. 104 КТМ РФ организация, работником которой  является лоцман, осуществлявший лоцманскую проводку судна, может ограничить свою ответственность, предусмотренную ст. 103 Кодекса, суммой, равной десятикратному размеру лоцманского сбора, причитающегося за лоцманскую проводку судна.

Следует отметить, что  по сравнению с КТМ СССР 1968 г. нормы  КТМ РФ предусматривают значительное увеличение размера ответственности лоцманских организаций за убытки, причиненные судну в результате ненадлежащей лоцманской проводки по вине лоцмана. Статья 84 КТМ СССР 1968 г. предусматривала ответственность порта, которому подчинен лоцман, допустивший аварию, в размере 10% отчислений от сумм лоцманского сбора, поступивших в предшествующем аварии году. Новый КТМ РФ возлагает обязанность возместить убытки на организацию, работником которой является лоцман, виновный в причинении убытков, независимо от того, создан в этой организации аварийный фонд или нет, израсходован он или нет. Общее правило предусматривает возмещение убытков в полном объеме и за счет всего имущества виновной в причинении убытков организации. Размер ответственности также не зависит и от того, является ли лоцманская организация юридическим лицом, либо входит в состав порта, морской администрации порта и т.п.

В соответствии с общими нормами гражданского законодательства лицо, причинившее вред, предполагается виновным, пока оно не докажет, что  вред причинен не по его вине (презумпция вины). Применительно к ответственности организации, работником которой является лоцман, осуществивший не надлежащую лоцманскую проводку, повлекшую причинение убытков, можно говорить о презумпции вины лоцмана. С другой стороны, сделать выводы о презумпции вины лоцмана достаточно сложно, если учитывать следующие обстоятельства:

в соответствии со ст. 61 КТМ  РФ управление судном возложено на капитана, в том числе "судовождение, принятие мер по обеспечению безопасности плавания судна, защите морской среды, ...предотвращению причинения вреда судну" и т.д.;

в соответствии со ст. ст. 96, 97, 102 КТМ РФ присутствие на судне  лоцмана не устраняет ответственность  капитана судна за управление им, и  капитан судна должен "следовать  разумным рекомендациям лоцмана". Кроме того, если под противоправностью поведения причинителя вреда (см. выше) понимать нарушение конкретных норм или правил, регламентирующих поведение лоцмана, его действия во время лоцманской проводки, то факт нарушения этих правил, позволяющий говорить о ненадлежащей лоцманской проводке, безусловно, подлежит доказыванию. В противном случае невозможно установление причинной связи между причиненными убытками и действием (бездействием) именно лоцмана, а не капитана судна, который управляет судном в силу своего должностного положения и функций, возложенных на него законом.

Однако по сложившейся  практике судовождения лоцман может  быть признан виновным только в том  случае, если при проводке им не были учтены специфические особенности плавания в данном районе, которые хорошо должны быть ему известны, и не известны капитану. Но такие действия или бездействие лоцмана, как правило, могут квалифицироваться как совершенные умышленно или по грубой неосторожности. В таком случае должна быть применена ч. 2 ст. 104 КТМ РФ, в соот ветствии с которой организация, работником которой является лоцман, осуществлявший лоцманскую проводку судна, утрачивает право на ограничение ответственности, предусмотренной пунк том 1 ст. 104, если доказано, что причиненные судну убытки явились результатом его собственного действия или собственного бездействия, совершенных умышленно или по грубой неосторожности, что, по моему мнению, необходимо доказывать в суде, и это следовало бы конкретизировать в КТМ. И подобная практика существует в большинстве стран мира.

Таким образом, новый  КТМ РФ определил основные критерии ответственности организации, по вине работника которой (лоцмана) причинены  убытки проводимому им судну в  результате ненадлежащей лоцманской проводки. Эта ответственность может быть полной либо ограниченной в зависимости от формы вины лоцмана (умысла или неосторожности), осуществившего ненадлежащую проводку этого судна. Однако, нельзя сказать, что новый закон достаточно совершенен. Такие нормы КТМ РФ, как ст. 103, ч. 2 ст. 104, требуют существенной доработки, так как они не отражают реального содержания отношений между лоцманскими организациями и судовладельцами во время лоцманской проводки, не определяют порядок установления вины лоцмана. С другой стороны, эти нормы позволяют судовладельцу "списать" практически всю вину за убытки, причиненные судну, на лоцманскую организацию, поскольку закон не дает четкого определения понятия "ненадлежащей лоцманской проводки" и не отсылает к конкретным нормам права, нарушение которых позволило бы говорить о вине лоцмана.⁵⁴