Сроки в наследственном праве

2. Судя  по материалам дела, Л.Ч., действуя  в интересах несовершеннолетних  Т.Ч. и Ю.Ч., обратилась к нотариусу  с заявлением о принятии наследства, состоявшего из спорной квартиры. Мотивом для отказа нотариуса  в принятии заявления Л.Ч. о  принятии наследства, очевидно, послужило  то обстоятельство, что на момент  обращения Л.Ч. к нотариусу  договор ренты не был оспорен  (он был признан недействительным  спустя 2 года и 9 месяцев после  открытия наследства) и квартира  не входила в состав наследства. Подобный отказ представляется  нам совершенно необоснованным, поскольку закон (ч. 2 ст. 546 ГК РСФСР,  действовавшая в момент заявления  Л.Ч. о принятии наследства, и  ныне действующая ст. 1153 ГК) не  обусловливает принятие наследства  путем подачи нотариусу заявления  о принятии наследства наличием  или отсутствием наследственного  имущества. Таким образом, наследник  мог подать заявление о принятии  наследства даже в случае, когда  в этот момент у него отсутствовали  сведения о составе имущества  наследодателя. Закон, таким образом,  устанавливая определенный срок  для принятия наследства, не исключал, что собственно наследственное  имущество могло появиться и  по истечении этого срока⁴⁴.

В рассматриваемом  деле нотариус имел право лишь отказать в выдаче свидетельства о праве  на наследство, поскольку закон (ч. 1 ст. 72 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате) обязывал его проверить состав и место  нахождения наследственного имущества. То обстоятельство, что на момент обращения  к нотариусу квартира находилась в собственности другого лица, равно как и отсутствие на этот момент сведений о составе имущества  наследодателя, не могут являться основанием для отказа в принятии нотариусом заявления о принятии наследства, поскольку для совершения этого  действия нотариус должен лишь надлежащим образом удостоверить, что соответствующие  наследники в течение установленного законом срока изъявили намерения  стать субъектами прав и обязанностей, принадлежавших наследодателю⁴⁵. Поэтому при принятии заявления о принятии наследства нотариус лишь устанавливает личность наследника, проверяет подлинность его подписи на заявлении и делает на этом заявлении отметку с указанием наименования документа, удостоверяющего личность, и его реквизитов⁴⁶. Проверка нотариусом наличия имущества в случае обращения к нему с заявлением о принятии наследства действующим законодательством не предусматривается, а поэтому отказ в принятии такого заявления должен считаться необоснованным.

Поскольку надзорная инстанция указала  на отсутствие в деле доказательств  отказа нотариуса в принятии заявления  о принятии наследства, вопрос о  правомерности или неправомерности  его отказа может быть решен только при исследовании обстоятельств, при  которых истицам было отказано в  принятии заявления о принятии ими  наследства.

3. Очевидно, если выяснится, что нотариус  действительно отказал Л.Ч. в  принятии у нее заявления о  принятии Т.Ч. и Ю.Ч. наследства  после смерти К.Ч., причина пропуска  срока для принятия наследства  должна считаться уважительной, так как истицы, обратившись в  установленный законом срок с  заявлением о желании принять  наследство К.Ч., в чем бы оно  ни заключалось, были, помимо их  воли, лишены возможности совершить  соответствующее действие.

Однако, имея достоверно подтвержденные данные о том, что истицы своевременно обращались к нотариусу с заявлением о  принятии наследства, суд, по нашему мнению, должен был не продлевать им срок на принятие наследства, а признать их своевременно принявшими наследство, так как подача заявления, пусть  и по каким-либо причинам не принятого  нотариусом, сама по себе свидетельствует  о желании истиц приобрести наследство. Истицам следовало бы, как представляется, обратиться в суд с обжалованием отказа в совершении нотариального  действия (ст. 33 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате) и с заявлением об установлении факта  принятия ими наследства, которое  должно рассматриваться не в исковом  порядке, а в порядке особого  производства.

В рассматриваемом  деле отсутствуют основания для  продления срока, которое бывает необходимым в тех случаях, когда  наследники в силу признанных судом  уважительными причин были лишены возможности  своевременно совершить волеизъявление о принятии наследства. Судя по материалам дела, своевременное волеизъявление как раз имело место, оно лишь не было должным образом зафиксировано  нотариусом, и отказ нотариуса  от принятия заявления о принятии наследства как раз и является доказательством своевременного совершения истицами действий, необходимых для  принятия наследства.

Такой подход, кроме того, позволит избежать искусственного увязывания вопроса об уважительности причин пропуска наследницами срока  с юридической судьбой договора ренты. Из материалов рассматриваемого дела видно, что надзорная инстанция  связывает вопрос о восстановлении истицам срока для принятия наследства с действительностью договора ренты, так что при последующем подтверждении  факта действия этого договора в  период обращения истиц с заявлением о принятии наследства они не могут  быть признаны пропустившими срок на принятие наследства по уважительной причине, тогда как признание  договора ренты недействительным является достаточным для признания судом  уважительным пропуска этого срока. Увязывание вопроса о принятии наследства с действительностью договора отчуждения наследственного имущества, как  это предлагается в рассматриваемом  решении надзорной инстанции, кроме  того, должно означать, что рассмотрение вопроса о признании наследственных прав следовало бы откладывать при  любом оспаривании такого отчуждения, поскольку соответствующее решение, определяющее судьбу спорного имущества, в свою очередь может быть обжаловано и в кассационной, и в надзорной  инстанции. По нашему мнению, истицы должны быть признаны своевременно принявшими наследство К.Ч. независимо от дальнейшей судьбы договора ренты. И именно признание  за ними наследственных прав позволило  бы им в дальнейшем претендовать на наследственное имущество после  смерти К.Ч., если соответствующий договор  отчуждения квартиры будет признан  недействительным.

4. Мотивы, изложенные в постановлении надзорной  инстанции, дают основания для  постановки вопроса о том, связан  ли суд при принятии решения  о продлении (восстановлении) срока  на принятие наследства необходимостью  исследовать состав наследственного  имущества, и, соответственно, должно  ли отсутствие имущества на  момент подачи иска (как в рассматриваемом  деле - вопрос о действительности  договора ренты не был решен  окончательно) являться основанием  для отказа от продления или  восстановления срока⁴⁷.

На этот вопрос следует, по нашему мнению, дать отрицательный ответ. Ни ст. 547 ГК РСФСР, ни ст. 1155 ГК не связывают возможность  продления (восстановления) срока на принятие наследства с наличием к  этому момента наследственного  имущества. Разумеется, в большинстве  случаев наследственное имущество  будет налицо, давая тем самым  основание для возбуждения производства о продлении срока на принятие наследства. Однако возможны и случаи, подобные рассматриваемому делу, когда  вопрос о принадлежности наследодателю  имущества может оставаться неразрешенным  в течение более или менее  длительного периода. Последнее  обстоятельство является особенно актуальным в связи с тем, что п. 1 ст. 1155 ГК предусматривает возможность  подачи иска о восстановлении пропущенного срока лишь в течение шести  месяцев после отпадения причины  его пропуска. Так что, если бы в  течение этих месяцев вопрос о  принадлежности спорной квартиры не получил бы еще окончательного разрешения, суд, будучи связанным необходимостью решать вопрос о восстановлении срока  в зависимости от наличия наследственного  имущества, должен был бы отказать в  иске, с чем никак нельзя согласиться.

Позиция о независимости вопроса о  восстановлении срока на принятие наследства от наличия наследственного имущества  находит свое подтверждение и  в тексте действующего закона, предписывающего  принятие мер "по защите прав нового наследника на получение причитающейся  ему доли наследства" (что, действительно, возможно лишь при наличии наследственного  имущества) не во всех без исключения случаях рассмотрения вопроса о  восстановлении срока на принятие наследства, а лишь "при необходимости" (п. 1 ст. 1155 ГК), допуская, таким образом, решения о восстановлении срока, в которых эти меры могут отсутствовать, а значит, допуская и отсутствие самого имущества в момент рассмотрения спора.

Так, М.К. обратилась в суд с иском к  инспекции Министерства Российской Федерации по налогам и сборам по Восточному административному округу г. Москвы о продлении срока принятия наследства после смерти своего сына И.А., умершего в мае 2000 г., мотивируя  свое требование тем, что установленный  законом срок для принятия наследства был ею пропущен по уважительным причинам: болезнь, преклонный возраст, незнание закона.

Решением  Перовского районного суда г. Москвы от 17 июня 2002 г. иск был удовлетворен полностью. В кассационном порядке  решение не обжаловалось.

29 ноября 2004 г. в порядке надзора дело  было передано для рассмотрения  по существу в Президиум Московского  городского суда. Проверив материалы  дела и обсудив доводы надзорной  жалобы, Президиум Московского городского  суда отменил решение Перовского  районного суда от 17 июня 2002 г., а  дело направил в суд первой  инстанции на новое рассмотрение⁴⁸.

В качестве основания для такого решения  Президиум указал на то, что судом  были допущены существенные нарушения  норм процессуального права, выразившиеся в том, что не были привлечены к  участию в деле другие наследники И.А. - Н.Р. и М.Ж., хотя принятым решением затрагивались их права, а также  не были установлены действительные обстоятельства дела и круг наследников  И.А.

Признание судом уважительными причин пропуска М.К. срока принятия наследства в  решении Президиума не подвергалось сомнению.

1. Надзорная  инстанция, мотивируя отмену решения  районного суда, лишь констатировала, что "срок пропущен истицей  по уважительным причинам, каковыми  являются преклонный возраст  (77 лет), состояние здоровья, незнание  наследственного права".

По нашему мнению, как районным судом, так и  надзорной инстанцией незнание истицей  закона было без достаточных оснований  указано в качестве самостоятельной  причины пропуска срока для принятия наследства. Ни ст. 547 ГК РСФСР, которой  суд, судя по всему, руководствовался (так  как иначе он должен был бы отказать в иске по причине пропуска установленного действующим законом шестимесячного срока, в течение которого может  быть заявлено требование о восстановлении срока), ни п. 1 ст. 1155 ГК не содержат исчерпывающего перечня оснований, по которым пропуск  срока на принятие наследства может  быть признан уважительным⁴⁹.

В литературе применительно к ст. 547 ГК РСФСР  указывалось, что к числу уважительных причин следует отнести то, что "наследник  не знал или не мог знать об открытии наследства (о смерти наследодателя), либо, хотя и знал об открытии наследства, не мог в установленном порядке  выразить свою волю (тяжелая болезнь, беспомощное состояние, неграмотность  и др.)", т.е. именно те обстоятельства, которые в соответствии со ст. 205 ГК РФ являются основанием для восстановления срока исковой давности⁵⁰. Первая из названных причин к рассматриваемому делу не имеет отношения, так как истица не отрицала, что ей было известно об открытии наследства. В ряду причин, связанных с личностью наследника, закон (ст. 205 ГК) называет среди прочих и те, которые были признаны судом уважительными в рассматриваемом деле - болезнь и беспомощное состояние (преклонный возраст).

Однако  третья признанная судом уважительной причина пропуска срока на принятие наследства - незнание закона - не только не упоминается в применимом к  данному случаю по аналогии перечне  ст. 205 ГК РФ, но и не может быть признана, даже наряду с иными обстоятельствами, уважительной причиной для того, чтобы  освобождать соответствующее лицо от последствий действия незнаемого им закона. На первый взгляд, "незнание закона" сродни "неграмотности", которая прямо упоминается в  ст. 205 ГК. Однако неграмотность делает лицо социально уязвимым во всех без  исключения отношениях, в которое  такое лицо вступает, почему закон  и признает ее извинительным обстоятельством  несовершения этим лицом в установленный  срок необходимых для защиты своих  прав и интересов действий.

Иное  дело - незнание закона. Лицо, не обладающее в достаточной мере необходимыми познаниями в юридической сфере, всегда может обратиться за оказанием  содействия в защите своих интересов  в соответствующие государственные  органы, адвокатуру, нотариат, наконец, в суд. В рассматриваемом случае только преклонный возраст и состояние  здоровья истицы препятствовали ей обратиться за содействием к другим лицам  и органам, и только эти обстоятельства - преклонный возраст и состояние  здоровья - должны быть признаны уважительными  причинами, которые действительно  лишали ее возможности своевременного осуществления необходимых для  принятия наследства действий. Оценивая изложенные в исковом заявлении  причины пропуска срока для принятия наследства, суд должен был, по нашему мнению, признать в качестве таковых  лишь преклонный возраст и состояние  здоровья, отвергнув ссылку на "незнание закона" как одно из обстоятельств, в силу которого истица не смогла своевременно принять наследство.

2. Рассмотренное  дело дает основание для постановки  еще одного вопроса, связанного  с действующим законодательным  регулированием условий восстановления  пропущенного срока. В п. 1 ст. 1155 ГК, как уже отмечалось, упоминается  лишь наиболее распространенная  причина пропуска срока, которая  должна быть признана судом  уважительной, а именно, что наследник  не знал и не должен был  знать об открытии наследства. Оценка уважительности других  причин отнесена к усмотрению  суда. При этом к числу иных, помимо незнания, причин должны  быть отнесены и перечисленные  в ст. 205 ГК тяжелая болезнь,  беспомощное состояние, неграмотность⁵¹. Поскольку п. 1 ст. 1155 ГК ограничивает время подачи иска о восстановлении пропущенного срока на принятие наследства шестью месяцами "после того, как причины пропуска этого срока отпали", возникает вопрос о порядке отсчета этого шестимесячного срока.