Сроки в наследственном праве

Для большинства  перечисленных в ст. 205 и п. 1 ст. 1155 ГК причин этот порядок очевиден. Для случая, когда наследник "не знал и не должен был знать" об открытии наследства, интересующий нас  срок должен отсчитываться с момента  отпадения этого обстоятельства, т.е. с момента, когда наследник  узнает об открытии наследства. В случае с тяжелой болезнью или беспомощным  состоянием, когда эти обстоятельства были причиной незнания наследником  об открытии наследства, срок следует  отсчитывать с момента выздоровления, когда наследник должен узнать о  смерти наследодателя.

Вопрос  значительно усложняется в случае, когда речь идет о неграмотности  или о таком тяжелом заболевании, возможность отпадения которого не относится к числу вероятных  событий. Если соответствующая болезнь  дает основания для признания  больного недееспособным (ст. 29 ГК) или  для ограничения его дееспособности (ст. 30 ГК), проблема уважительности пропуска таким больным срока для принятия наследства должна решаться в контексте  надлежащего исполнения соответствующим  опекуном или попечителем своих  обязанностей по защите прав и интересов  своих подопечных.

Что касается неграмотности, то наследник, будучи вполне дееспособным, может оставаться неграмотным  всю свою жизнь. Означает ли это, что  раз для неграмотных наследников  нет возможности установить начало течения шестимесячного пресекательного  срока, этот срок к ним вообще не применим и они, следовательно, могут  обратиться в суд с иском о  восстановлении пропущенного срока  на принятие наследства в любое время. По нашему мнению, на этот вопрос следует  дать отрицательный ответ. Для решения  вопроса о том, подлежит ли рассмотрению иск неграмотного наследника о восстановлении срока на принятие наследства, суд  должен исследовать вопрос о том, в какой момент такое неграмотное  лицо, действуя добросовестно и разумно, должно было узнать об открытии наследства, и с этого момента отсчитывать  шестимесячный пресекательный срок.

И в случае неграмотности, которая может никогда  не отпасть, и в случае с другими  обстоятельствами, отпадение которых  можно считать вероятным, существенное значение может иметь промежуток времени между открытием наследства и принятием к рассмотрению иска о восстановлении пропущенного срока. По нашему мнению, продолжительность  этого промежутка не должна подрывать  стабильность гражданского оборота, оставляя в течение долгого времени  наследников, уже принявших наследство, в неведении относительно окончательной  судьбы перешедшего к ним имущества. Поэтому de lege ferenda следовало бы, во всяком случае, ограничить возможность предъявления соответствующего иска тремя годами с момента, когда такой наследник  получил право на принятие наследства.

Отсчитывать этот срок с момента открытия наследства не представляется возможным, так как  при наличии восьми очередей наследников  по закону (ст. ст. 1142 - 1145, 1148 ГК), каждая из которых имеет полгода для  принятия наследства (п. 2 ст. 1154 ГК), наследники последних двух очередей смогут получить это право только по истечении  трех лет с момента открытия наследства⁵².

В.К. обратился  в суд с иском к Инспекции  Министерства Российской Федерации  по налогам и сборам по Южному административному  округу г. Москвы о продлении срока  для принятия наследства по закону после смерти его отца К.К., умершего в мае 1995 г., на том основании, что  он пропустил срок по уважительной причине: не знал, что отец умер, так  как вторая жена отца П.К. не сообщила ему об этом, а также не знал, что  квартира отца приватизирована. П.К. приняла  в январе 1996 г. наследство после смерти мужа. В ноябре 2003 г. П.К. умерла, завещав  свое имущество дочери - Л.Б.

Решением  Чертановского районного суда г. Москвы от 5 апреля 2004 г. иск был удовлетворен полностью. В кассационном порядке  решение не обжаловалось.

В надзорной  жалобе Л.Б. - наследницы П.К. по завещанию - отмечались существенные нарушения  судом норм материального и процессуального  права, выразившиеся в том, что при  продлении В.К. срока для принятия наследства судом не были установлены  наследники умершей П.К. и не привлечены к участию в деле, а при признании  уважительности причин пропуска В.К. срока  для принятия наследства объяснения истца не были подтверждены доказательствами.

В порядке  надзора дело было 29 ноября 2004 г. передано для рассмотрения по существу в Президиум  Московского городского суда. Проверив материалы дела и обсудив доводы надзорной жалобы, Президиум отменил  решение Чертановского районного  суда от 5 апреля 2004 г., а дело направил в суд первой инстанции на новое  рассмотрение⁵³.

При этом Президиум нашел доводы, изложенные в надзорной жалобе, обоснованными, указав, что суд, признав причину  пропуска В.К. срока принятия наследства, поскольку он не знал о смерти своего отца, так как жена отца П.К. ему  об этом не сообщила, не привел в обоснование  своего вывода никаких доказательств  об уважительности причины пропуска В.К. срока для принятия наследства.

Кроме того, судом не был определен круг наследников  умершей в ноябре 2003 г. П. К. и не было истребовано наследственное дело К.К., из которого следует, что П. К. была признана наследницей К.К.

Президиум также отметил, что при новом  рассмотрении спора суду необходимо привлечь к участию в деле Л.Б. и других наследников П.К., определив  их процессуальное положение, а также  истребовать наследственные дела по имуществу К.К. и П.К.

1. Отменяя  решение районного суда, надзорная  инстанция вполне обоснованно  указала на отсутствие в деле  доказательств уважительности пропуска  истцом срока для принятия  наследства. Однако помимо этого  существенного нарушения требований  процессуального законодательства  данное дело позволяет обсудить  ряд материально-правовых вопросов.

2. Надзорная  инстанция отметила лишь отсутствие  в деле доказательств того, что  вторая жена наследодателя не  сообщила истцу - сыну наследодателя  - о смерти его отца. По нашему  мнению, даже наличие достаточных  доказательств изложенных обстоятельств  не должно влечь признание  уважительным пропуска срока  для принятия наследства, когда  сын, по крайней мере, в течение  шести месяцев не поддерживал  отношений с отцом, а узнав  впоследствии об открытии наследства, начал проявлять заинтересованность  в получении наследства.

Подобные  дела, к сожалению, нередко встречаются  в судебной практике. К.Б. Ярошенко приводилось  дело из надзорной практики Президиума Московского городского суда с аналогичной  фабулой: в 1999 году сын обратился  с иском о продлении срока  для принятия наследства после своей  матери, умершей в 1994 году, пропущенного им ввиду того, что муж матери скрыл от нотариуса наличие других наследников. Этот иск был судом  удовлетворен, а в надзорном порядке  решение суда было отменено, правда, в связи с допущенными ошибками в расчете причитающейся истцу  доли⁵⁴.

Из материалов дела следовало, что П.К., будучи наряду с В.К. наследницей К.К. по закону первой очереди, имела право только на 1/2 его квартиры и только этой половиной могла распорядиться, завещав ее Л.Б. Если при дальнейшем рассмотрении дела по существу выяснилось бы, что, приняв наследство К.К. целиком, П.К. действовала недобросовестно, умышленно  скрывала наличие другого наследника - В.К., право последнего на 1/2 часть  квартиры отца, очевидно, подлежало  бы признанию и подтверждению  в судебном порядке.

Из этого, однако, не следует, что незнание сыном  о смерти отца может считаться  само по себе уважительной причиной пропуска сыном-наследником срока для принятия наследства. Доктриной гражданского права и судебной практикой всегда признавалось, что уважительными  причинами могут признаваться такие  связанные с личностью наследника обстоятельства, которые физически  или юридически препятствовали совершению им действий, свидетельствующих о  принятии наследства. Первой и наиболее распространенной на практике причиной пропуска срока для принятия наследства всегда являлось то обстоятельство, что  наследник не знал и не мог знать  об открытии наследства. Уважительность других обстоятельств должна оцениваться  с точки зрения физической возможности  наследника совершить соответствующие  действия.

3. Как  следовало из материалов дела, истец ссылался в подтверждение  уважительности пропуска им срока  именно на неизвестность ему  факта смерти отца. При этом  возникает вопрос: может ли это  незнание быть в указанных  обстоятельствах признано уважительной  причиной? По нашему мнению, не  может. Истец не был тяжело  болен, не находился в длительной  командировке, он лишь, очевидно, недостаточно  регулярно общался со своим  отцом или вовсе с ним не  общался, довольствуясь информацией,  получаемой от П.К. Закон не  ставит наследственные права  наследников по закону в зависимость  от регулярного общения соответствующих  родственников между собой, ни  даже от того, знал ли наследодатель  о наличии такого родственника, почему в юридической литературе  такие родственники и называются "смеющимися наследниками".

Поэтому, если бы истец не общался со своим  отцом даже в течение более  продолжительного времени, чем шесть  месяцев, отпущенные для принятия наследства, но вовремя совершил бы необходимые  действия, вопрос о справедливости и законности этих последствий даже не подлежал бы обсуждению. Иное дело, если истец, не поддерживавший, по крайней  мере, в течение шести месяцев  никаких отношений с отцом, впоследствии предъявляет требование о признании  его наследственных прав, рассчитывая  на получение имущества от своего ближайшего родственника. Справедливость требует отказать ему в этом праве, усомнившись в том, что им были своевременно предприняты все необходимые  и возможные действия для того, чтобы получить информацию об открытии наследства⁵⁵. Такой наследник, по нашему мнению, в силу близости родства по отношению к наследодателю, не может защититься вполне подходящей для более отдаленных родственников формулой "не знал и не должен был знать". Претендуя на отцовское наследство, В.К. "должен был знать" о смерти отца, поскольку, как следует из обстоятельств дела, отсутствуют какие-либо причины, физически или юридически препятствовавшие его отношениям с отцом.

В.Р. и  И.П. обратились в суд с иском  к Ю.С. о продлении срока принятия наследства после их отца В.К., умершего в мае 2000 г., об установлении факта  принятия наследства после смерти отца и о признании за каждым истцом права собственности на 1/3 доли квартиры, принадлежавшей В.К. При этом истцы  ссылались на пропуск срока принятия наследства по уважительной причине, так  как они не знали, что спорная  квартира была приватизирована их отцом  в 1993 году, а своевременно к нотариусу  они не имели возможности обратиться, поскольку В.Р. работала в представительстве  английской фирмы и в 2000 году вынуждена  была часто выезжать в командировки, а И.П. имеет двоих детей, которые  в 2000 году часто болели. Истцы также  указывали, что они фактически приняли  наследство, поскольку после смерти В.К. его супруга Л.С. передала им часть вещей отца. После смерти Л.С. спорная квартира в порядке  наследования по закону перешла к  ее сыну Ю.С.

Решением  Тимирязевского районного суда г. Москвы от 23 января 2004 г. В.Р. и И.П. был продлен  срок для принятия наследства после  смерти их отца В.К.; был установлен факт принятия В.Р. и И.П. наследства; за В.Р. и И.П. было признано за каждой право собственности на 1/3 доли спорной  квартиры; за Ю.С. было признано право  собственности на 1/3 доли спорной  квартиры в порядке наследования по закону после смерти его матери Л.С., умершей в апреле 2004 г.

Определением  Судебной коллегии по гражданским делам  Московского городского суда от 12 июля 2004 г. решение было оставлено без  изменения.

В порядке  надзора дело было 8 декабря 2004 г. передано для рассмотрения по существу в Президиум  Московского городского суда. Проверив материалы дела и обсудив доводы надзорной жалобы, Президиум Московского  городского суда оставил без изменения  решение Тимирязевского районного  суда от 23 января 2004 г. и Определение  Судебной коллегии по гражданским делам  Московского городского суда от 12 июля 2004 г., а надзорную жалобу - без  удовлетворения⁵⁶.

Президиум отметил, что суд исследовал имеющие  значение для дела обстоятельства и  признал причины пропуска срока  для принятия наследства уважительными. Законы, которыми руководствовался суд  первой инстанции, применены судом  в соответствии с установленными правоотношениями. Судом были исследованы  все предусмотренные нормами  материального права доказательственные факты, наличие которых влияет на исход дела.

1. Надзорная  инстанция, проверяя материалы  данного дела, не нашла оснований  для пересмотра состоявшихся  по делу судебных решений, однако  решение надзорной инстанции  позволяет поставить два вопроса,  лежащих в материально-правовой  плоскости.

2. Во-первых, истцы обратились в районный  суд, по крайней мере, с двумя  взаимоисключающими требованиями: о продлении им срока для  принятия наследства и о признании  факта принятия ими наследства, выразившегося в принятии ими  во владение некоторых вещей  своего отца. Таким образом, истицы, с одной стороны, требовали  подтверждения своевременного принятия  ими наследства после смерти  отца, а с другой стороны, просили  о продлении им срока на  принятие этого наследства, пропущенного  по уважительной причине. Фактическое  вступление наследников во владение  наследственным имуществом является  одним из способов принятия  наследства, который осуществляется  без обращения к нотариусу  (ч. 2 ст. 546 ГК РСФСР, п. 2 ст. 1153 ГК). Лица, совершившие действия (в рассматриваемом  деле - принятие истицами личных  вещей отца, переданных его женой), свидетельствующие о фактическом  принятии наследства, считаются  принявшими наследство. В этом  случае нет оснований для подачи  в суд требования о продлении  срока на принятие наследства⁵⁷.