Роль вермахта в период интенсификации фашистской политики ограбления и порабощения (1942-1943 гг.)

 

Основную часть сельскохозяйственной продукции получал, как и прежде, вермахт. В рассматриваемый период времени его снабжение обеспечивалось в значительной мере «Центральным торговым товариществом «Восток» по спросу и  сбыту сельскохозяйственной продукции», которое выдвинуло свои филиалы  и торговые точки в 1942 г. даже в  армейские тыловые районы. Деятельность товарищества, однако, контролировалась во всей прифронтовой полосе военно-экономическими штабами, от которых оно получало конкретные указания и задачи. Их инспекторские  труппы и команды зачастую включались непосредственно в состав филиалов и торговых точек этого товарищества.

 

По его данным, поставки вермахту превосходили объем поставок в Германию в 2-3 раза. А по отдельным  продуктам, как, например, мясу, картофелю, фруктам и овощам, это соотношение  было еще выше. За период с августа  — сентября 1941 г. по март 1944 г. товарищество поставило почти 15 млн. т зерна, а  также мяса, масла, сахара, картофеля, бобовых и масличных культур, из которых около 9 млн. т пришлось на долю вермахта. При этом необходимо учитывать, что значительная часть  сельскохозяйственной продукции собиралась непосредственно самими военными [206] органами и в соответствии с указаниями начальника тыла сухопутных войск передавалась прямо в войска или продовольственные  отделы служб снабжения сухопутных войск. Так, например, товарищество поставило  вермахту до 30 апреля 1943 г. 2,3 млн. т зерна, тогда как он получил из оккупированных советских районов на этот период времени по меньшей мере 4,7 млн. т.

 

По вопросу обеспечения  вермахта сельскохозяйственными продуктами было разработано положение, по которому группы армий и отдельные армии  должны были покрывать свои потребности  за счет районов оперативного тыла, в которых они действовали, а  если этого было недостаточно, то и  за счет более глубоко расположенных  областей, находящихся в ведении  гражданской администрации. Так, например, округ Белоруссия, относящийся к  имперскому комиссариату «Остланд», должен был поставлять большую часть  учтенных сельскохозяйственных продуктов  группе армий «Центр». В действительности же оказалось, что такая практика могла быть осуществлена только отчасти, так как группировки и передвижения войск проводились вне зависимости  от количества сельскохозяйственных продуктов, которое могли дать те или иные районы.

 

Значительная часть обеспечения  вермахта, а также поставок в Германию шла за счет Украины, которой оккупационные  органы уделяли особое внимание как  наиболее богатой в сельскохозяйственном отношении области.

 

По докладу гаулейтера Украины Коха Гитлеру, только из украинских областей, входивших в состав его  рейхскомиссариата, до конца июня 1943 г. было вывезено свыше 3,6 млн. т зерна, 500 тыс. т картофеля, 155 тыс. т сахара, 100 тыс. т бобовых, 50 тыс. т масла  и большое количество другой сельскохозяйственной продукции{186}.

 

Наряду с этим вопрос продовольственного обеспечения вермахта решался в  основном за счет тыловых районов  группы армий «Юг». Значение их с  захватом районов Дона и Кубани летом 1942 г. возросло еще больше. В течение  короткого периода времени все  запасы [207] этих районов были разграблены  штабами по выявлению и учету  сельхозпродуктов, за счет чего резко  улучшилось снабжение фашистских войск. О масштабах этой деятельности свидетельствуют  данные о количестве скота, поставленного 6-й немецкой и 3-й румынской армиям только в октябре 1942 г. из районов  оперативного тыла группы армий «А». Через четыре войсковых сборных  пункта тогда прошло 37 тыс. голов  крупного рогатого скота и 84 тыс. овец. До 15 декабря группе армий «В», кроме  того, должны были поставить 150 тыс. голов  крупного рогатого скота и 350 тыс. овец{187}. Фашистские войска, находившиеся на германо-советском  фронте, получили из южных районов  оккупированной советской территории в течение 1942/43 и 1943/44 хозяйственных  годов в общей сложности 3,5 млн. т зерна и 267 тыс. т мяса{188}.

 

При этом не нужно забывать и того обстоятельства, что официально отданные распоряжения о масштабах  проведения подобных грабительских  мероприятий, как правило, перевыполнялись  на местах особоуполномоченными войск  и другими оккупационными органами. Они приняли такой размах, что  отдельные командующие армиями  были вынуждены временами запрещать  проведение самовольных реквизиций без согласования с хозяйственными органами, так как тем самым  ставилось под угрозу снабжение  войск. Однако реквизиции продолжались.

 

В результате этого продолжавшегося  длительное время, фактически бесконтрольного  грабежа была не только подорвана  основа сельского хозяйства, в особенности  животноводства, оккупированных районов, но и ухудшено и без того катастрофическое положение с питанием населения. Как и прежде, большие группы, прежде всего городского, населения  оставались без снабжения продовольствием. Поскольку о каких-либо индивидуальных запасах к этому времени не могло быть и речи, смертность в  результате голода и авитаминоза  продолжала расти. Осенью 1942 г. детская  смертность в Эстонии, [208] по немецким данным, например, увеличилась в 8 раз  по сравнению с довоенным уровнем{189}.

 

Даже плановые нормы выдачи продуктов, в том числе населению, привлеченному на принудительные работы, рабочая сила которого должна была поддерживаться «в рамках возможного», были значительно ниже прожиточного минимума. Они колебались в 1942/43 хозяйственном  году для работающего городского населения в пределах от 800 до 1250 калорий в сутки{190}. (Немецкий же средний потребитель получал  даже в 1944 г, суточную норму 1930 калорий.) Но и эти голодные пайки зачастую не выдавались, так как предусмотренные  поставки продуктов конфисковались экономическими органами. Так, например, экономическое управление района Ростова  докладывало 7 августа 1942 г., что выдача хлеба населению Таганрога, насчитывавшему 90 тыс. человек, через несколько дней будет полностью прекращена из-за отсутствия подвоза зерна. В оперативном  донесении 194-й полевой комендатуры V округа в январе 11943 г, говорилось, что продовольственное снабжение  населения весьма неважное. Мяса часто  не бывает, поэтому оно выдается лишь 3-й и 4-й группам (рабочим, занятым  на тяжелых и очень тяжелых  работах). Употребление в пищу сельским населением растительного и животного  масла, лука, картофеля, птицы, молока и  т. п. категорически запрещено. Эти  продукты подлежат обязательной 100-процентной сдаче{191}. К этому следует еще  добавить, что оккупационные органы в 1942 г. повсеместно перешли к  выдаче продовольственных пайков в  форме производственного питания  и лишению рабочих продовольствия в качестве наказания и штрафа, используя эти меры как дополнительное средство принуждения населения  к работе.

 

Все эти мероприятия характеризуют  жестокую политику грабежа и уничтожения, проводившуюся господствующими  кругами фашистской Германии в области  сельского [209] хозяйства и снабжения  населения продуктами питания.

 

Борьба советских партизан наряду с отпором местного сельского  населения, пытавшегося всеми средствами воспрепятствовать принудительному  учету своей продукции, приводила  к срыву значительной Ч1сж запланированных  мероприятий оккупантов. Уже в  августе 1942 г. рейхскомиссар «Остланда» Лозе вынужден был признать на вышеупомянутом совещании, проводившемся Герингом с руководителями оккупационных  управлений, что в большей части  Белоруссии вряд ли можно рассчитывать на урожай, пока не удастся окончательно разделаться с «партизанскими бесчинствами». 10 месяцев спустя Кох был вынужден сделать подобное заявление в  отношении районов Украины, подчинявшихся  его гражданской администрации.

 

В каких масштабах действия партизан, в том числе и в  оперативном тылу сухопутных войск, уже в 1942 г. затрудняли грабеж сельскохозяйственной продукции, видно из доклада начальника оперативного тыла группы армий «Центр»  от 7 ноября 1942 г. командованию группы армий. Даже по осторожной оценке, в результате партизанских действий на территории, находившейся в его ведении, было недополучено 21 тыс. т зерна, 22 тыс. т  картофеля и 96 тыс. голов крупного рогатого скота, что обеспечило бы армию  в 300 тыс. человек хлебом в течение  одного года, картофелем — четырех  месяцев и мясом — трех месяцев{192}.

 

Поскольку сельское население  стремилось уклониться от принудительных работ на оккупантов, многие участки  земли оставались необработанными  или с них не собирался урожай. Поэтому оккупационные органы были вынуждены в 1942 г. и отчасти в 1943 г. направлять войсковые подразделения  на посевные и уборочные работы в  армейские и войсковые тылы. Эти  подразделения выгоняли население  на принудительные работы. В июле 1943 г. приказом главного командования сухопутных войск на группы армий была непосредственно возложена задача по проведению уборочных работ в оперативных тылах{193}. Однако вследствие тяжелого положения [210] на фронте им становилось все труднее выделять необходимые силы как для осуществления этих работ, так и для охраны тыловых районов вообще. Более того, стали учащаться донесения из различных мест оккупированных районов о том, что фашистские экономические органы изгонялись из сельских местностей и могли дислоцироваться лишь в крупных опорных пунктах, откуда под сильным полицейским или войсковым конвоем предпринимали вылазки для сбора сельскохозяйственной продукции. Руководитель Житомирского округа Лейзер докладывал в июне 1943 г. Розенбергу, что деятельность немецких сельскохозяйственных органов возможна лишь в 5 из 18 районов округа. Поэтому в их распоряжении оставалось только от 30 до 40% поголовья скота. В подобном же положении докладывал генеральному комиссару Кубе районный комиссар Слуцка, подчеркивая, что он смог выполнить сельскохозяйственные поставки на 70% лишь благодаря проведению вооруженных экспедиций{195}.

 

Подобные разбойничьи  нападения на сельское население  и специальные карательные операции против партизанских районов становились  во все большей степени основным средством сбора сельскохозяйственной продукции. Одновременно они обеспечивали и массовый угон советского населения  в фашистское рабство. В качестве примера можно сослаться на приказ по оперативному тылу группы армий  «Центр» от 25 ноября 1942 г., в котором  говорилось, что кроме умиротворения  района задача заключается в выявлении  запасов и сборе сельскохозяйственной продукции, а также отборе рабочей  силы.

 

В приказе одновременно давались указания о порядке проведения таких  операций охранными дивизиями, которые  для этих целей создавали специальные  штабы. Несколько недель спустя 286-я  охранная дивизия под командованием  генерал-майора Рихерта провела  операцию «Зима в лесу» в районе Витебск, Невель, Полоцк, во время которой  во взаимодействии с экономическим  управлением района Витебска у населения  было отобрано 8365 голов крупного рогатого скота и около 582 т продовольствия и фуража. Вместе с тем 2041 человек  был [211] угнан на принудительные работы. В заключение доклада командования дивизии с сожалением отмечалось, что вследствие недостатка рабочей  силы некоторая часть выявленных запасов (сено и картофель) не могла  быть вывезена. Однако вся птица  до последней курицы и все продукты до последнего килограмма пшена были забраны. В общей сложности в  течение только января 1943 г. у населения  в тыловых районах группы армий  «Центр» в результате нескольких таких операций было конфисковано 2534 т продовольствия и фуража, а также  более 26 тыс. голов крупного рогатого скота. Число угнанных на принудительные работы составило только 5460 человек, так как часть населения успела своевременно скрыться. Военных руководителей  при этом нисколько не беспокоило, что в разграбленных районах  в середине зимы люди оставались без  продовольствия, а зачастую даже и  без крыши над головой.

 

Огромных размеров достиг произвол полицейских подразделений  и подразделений вермахта под  командованием старшего эсэсовского  и полицейского начальника Белоруссии фон Готтберга весной и летом 1943 г. Во время карательных операций, проводившихся с июня по август в  Минской области, они не только угнали все работоспособное население  и забрали полностью все продукты питания, но и сожгли дотла населенные пункты и расстреляли большую  часть неработоспособных женщин, детей и стариков, всего около 16 тыс. человек{195}.

 

Но даже неограниченный террор не смог обеспечить реализацию немецко-фашистских грабительских планов. Их результаты и в 1942/43 хозяйственном году, даже учитывая 5 млн. т награбленного зерна, которое во всех мероприятиях по выявлению  и учету сельхозпродуктов стояло на первом месте, были значительно ниже ожидавшихся фашистскими экономистами и политиками. Провал попыток побудить советских крестьян к коллаборационизму  с помощью введения реакционного аграрного порядка при тщательной маскировке его колониалистской  направленности и активное сопротивление [212] крестьян эксплуататорским мероприятиям, несмотря даже на применение неограниченного массового террора по отношению к сельскому населению, свидетельствовали о бесперспективности планов фашистского оккупационного режима и в аграрно-политической области. Советские крестьяне защищали в борьбе против этого режима не только свою личную собственность и результаты своего труда, ко и основу советского строя — социалистический способ производства. Как раз это и являлось основной причиной того, почему оккупационный режим не смог достичь своих целей, несмотря на значительные усилия в аграрно-политической области и даже привлечение целой армии специалистов сельского хозяйства, а также подразделений полиции и вермахта.

 

Период с весны 1942 г. по лето 1943 г. является, несомненно, периодом наибольших усилий фашистского оккупационного режима по экономической эксплуатации оккупированных советских районов. Для него характерна попытка добиться бесперебойного использования их экономических  ресурсов путем расширения и организационной  стабилизации эксплуататорского аппарата. Эта попытка, однако, не привела к  ожидаемым результатам. Ее провал объясняется  в определенной степени ущербом, нанесенным экономике, и ограниченными  возможностями фашистской Германии по его устранению, но главным образом  — боевыми действиями Красной  Армии и отпором со стороны  населения оккупированных районов. Их успешная борьба все явственнее обнаруживала провал фашистской экономической  политики на оккупированной советской  территории.

Суточные продовольственные  нормы, установленные оккупационными органами для местного населения  в 1942/43 хозяйственном году (в граммах)  Дети до 14 лет Члены семей работающих Частично не работающие Работающие Рабочие, занятые на тяжелых работах Рабочие, занятые на очень тяжелых, работах (в шахтах, на разработке копей и т. п.)

Хлеб или зерно 79 158 210 186 235 200 500 225 570

Жиры - - 7 4 10 8,5 18 8,5 35

Мясо -  - 14 - 21 10,7 35 14 50

Картофель 180 350 350 425 500 425 640 570 640

Прочие продукты 12,5 25 - 28 35 32 57 35 71

Среднее количество калорий ок. 400 800-850 1000-1250 1500-1900 1700-2100

 

Основание:

1. Распоряжение начальника  оперативного тыла группы армий  «Центр» от 3 октября 1942 г. (дети  до 14 лет в этом распоряжении  не учитывались)

2. Совместное распоряжение  главного командования сухопутных  войск, штаба экономического руководства  «Восток» и; имперского министерства (оккупированных) восточных районов  от 16 марта 1943 г.

3. Роль вермахта в депортации  советских граждан на принудительные  работы в Германию

 

Насильственный вывоз  иностранных граждан на принудительные работы в Германию в период второй мировой войны не является чем-то новым в истории германского  империализма и милитаризма. Ему  предшествовали подобные мероприятия  периода первой мировой войны, получившие особо широкий размах с принятием  в 1916 г. тотальной военной программы, так называемой [214] «программы Гинденбурга», когда под давлением армейского руководства и германских монополий  наряду с военнопленными в Германию было насильственно доставлено около  полумиллиона бельгийских, французских, польских и русских гражданских  рабочих{197}. Стремление фашистского  германского империализма покрыть  образовавшийся дефицит в рабочей  силе с помощью принудительного  использования иностранных рабочих  не было, однако, простым повторением  мероприятий первой мировой войны. Размах и методы депортации приняли, особенно после нападения на Советский  Союз, невиданный характер открытого  массового порабощения. Таким образом, и в этой области, господствующие круги Германии превзошли своих  предшественников.