Особенности влияния Интернет-технологий на события «арабской весны»

Очевидно, Интернетом пользуется не самая забитая и обнищавшая часть населения, хотя и таких  участников «арабской весны» было много  во всех охваченных беспорядками странах. Более того, «спусковыми крючками», например, восстаний в Тунисе и  Йемене были самосожжения людей, доведённых до отчаяния нуждой. Однако, как замечает «Лента.ру», 90 тыс. пользователей Facebook, подтвердивших своё участие в «Дне революции» 25 января 2011 года — «не иссушённые голодом крестьяне или бедуины». Основной движущей силой египетской революции 2011 года стала «образованная прослойка общества, страдающая не от жары и голода, а от отсутствия „египетской мечты“ и политических свобод, позволивших бы её реализовать».

Материальные факторы, традиционно побуждающие людей  к антиправительственным действиям, в Египте проявлялись особенно слабо — например, чрезвычайно низкой там была цена на хлеб. Больше раздражали людей коррупция и кумовство властей, политическая и экономическая стагнация, а особенно — такой специфический для Египта фактор как потеря интеллектуального и культурного лидерства в арабском мире: если раньше страна, давшая арабскому обществу абсолютное большинство крупных деятелей культуры, обладала «своим мнением и видением будущего», на которое в значительной степени ориентировался весь арабский и исламский мир, то за три последних десятилетия страна стала «кормушкой» правящей верхушки, не желающей никаких перемен.

РИА «Новости» отмечает, что источники «всей антимубараковской  крамолы» не распределены по всему 80-миллионному населению Египта, а сосредоточены в значительно более узкой его части: 19 млн пользователей Интернета (из них только 1 млн имеют прямой доступ, а остальные пользуются различными аналогами интернет-кафе) и 26 млн обладателей мобильной связи. Очевидно, эти две группы в значительной степени пересекаются и не дают представительного среза всего египетского общества.

Директор Института  востоковедения РАН Виталий Наумкин, называя массовое протестное движение на Ближнем Востоке «революциями образованной молодёжи», а его участников — «фэйсбуковской молодёжью», приводит сходные данные по Египту и добавляет, что в Тунисе на 10 млн населения — 3,5 млн пользователей Интернета, а в Алжире, где население составляет 34,5 млн, Интернет доступен менее чем для 5 млн. Поэтому, считает он, в Египте «эффект домино» сработал, а в Алжире — нет. Он тоже считает, что «революции случаются не там, где много бедных, голодных и плохо образованных людей, а там, где существует масса образованной молодёжи, которая ассоциирует себя с западной культурой».

Так, например, компания “Opera software”, занимавшаяся разработкой  браузера для сотовых телефонов, КПК и смартфонов, провела исследование на предмет активности интернет-пользователей  в Египте и других странах, охваченных “арабской революцией”. Согласно его результатам, в период волнений на площади Тахрир в Каире резко возросла посещаемость сайтов египетской оппозиции, некоторые из них сохранили высокий уровень востребованности даже после ухода Хосни Мубарака. По данным компании, за год — с февраля 2010 года по февраль 2011 года — число посещений наиболее популярных на Ближнем Востоке интернет-ресурсов (лидируют среди которых Facebook, Google и Youtube) увеличилось на 233%, количество уникальных пользователей возросло на 142%. Но самое главное, что наибольший рост пережил уровень обмена информацией — объем переданных данных увеличился на 259%⁴³. Топ-менеджер компании Google по маркетингу в странах Северной Африки и Ближнего Востока Ваэль Гоним 7 февраля дал интервью, в котором рассказал о том, как создал специальную страницу на Facebook, где призывал египтян восстать. Кроме этого, политику теперь уже экс-президента страны Хосни Мубарака Гоним критиковал и в своем микроблоге на Twitter. И первые коллективные забастовки египтян были организованы именно через эти ресурсы. Когда же власть поняла, откуда ветер дует, и закрыла доступ к подобным сервисам — момент уже был упущен. Жизнь в стране остановилась, и вся активность перетекла на площадь Тахрир. А к тому моменту онлайновая координация действий уже не была нужна, так как заработали типичные для коллективистского Востока механизмы — сбор после пятничной молитвы и т.д.

Когда высокие ожидания этих людей входят в противоречие с реальной жизнью в своей стране и они сталкиваются с отсутствием  социальных лифтов, когда «они начинают понимать, что диплом об окончании даже Сорбонны вовсе не является путёвкой в жизнь и что их ждёт работа либо торговцем на базаре, либо мелким клерком на почте», тогда и происходит социальный взрыв.

В качестве характерного примера приводится Тунис, где на образование расходовалось до 20 % госбюджета, а 30 % выпускников вузов не могли найти работу.

Распространяемая социальными  сетями революционная волна 2011 г. двигалась  в культурно ограниченном пространстве арабоязычного виртуального мира, в котором государственные границы не играют почти никакой роли.

Ее мощность при уровне проникновения Интернета 24% и выше, как в Тунисе и Египте, оказалась  достаточной для мирного свержения  действующей власти, а ливийских 5,5% оказалось Тунисе и Египте, оказалась достаточной для мирного свержения действующей власти, а ливийских 5,5% оказалось маловато для мирного решения конфликта без гражданской войны.

Потенциал современных  ИТ в подходящих условиях социальной среды обеспечивает проведение революционной мобилизации масс за часы и минуты, в буквальном смысле «из ничего» создавая способные коллективно действовать группировки без участия сформированных в прежней исторической парадигме политических партий, как это происходило, в частности, в Египте⁴⁴.

Интернет-мем, или медиавирус, это информация, неожиданно быстро распространяемая множеством людей  по электронной почте, в блогах, в социальных сетях и т. д. Наиболее популярный мем может стремительно обойти весь мир. Часто это просто смешной видеоролик или забавная фотография: люди массово пересылают их, чтобы повеселить друг друга. Но не до веселья было в случае с Мохаммедом Буазизи.

Сиди-Бузид – город в центре Туниса с населением всего в 40 000 человек, по сути, глухая провинция. Однако здесь, как во всём арабо-мусульманском мире, много молодёжи, а она умеет пользоваться Интернетом. Вирус революции из Сиди-Бузида разошёлся по стране через социальную сеть Facebook. Буазизи прославился как мученик, и самосожжения повторились в других городах. Официальные тунисские СМИ об этом не сообщали.

За последнее десятилетие Тунис постепенно выходил в интернет. Когда начались протесты горняков в Тунисе в 2008 году, лишь 30 тыс тунисцев имели страничку на Facebook. Уже в конце 2009 их стало 800 тыс. Когда революция достигла кульминации, а Бен Али сбежал из страны, то в Facebook было уже 2 миллиона страниц тунисцев. Пятая часть населения страны вышла в Facebook. «Такриз» использовал и другие инструменты общественных сетей. Они создали ложный аккаунт тунисского министра иностранных дел в Твиттере. Они использовали Скайп и Mumble для общения между собой. Один из активистов даже сумел воспользоваться Forsquare — службой, позволяющей следить за местонахождением друзей. Когда его арестовали и доставили в тюрьму, то новость об этом сразу появилось в интернете. Во время революции активисты «Такриза» были на улицах каждый день, собирали информацию, видео, занимались организацией.

В день, когда полиция убила зеленщика Мохамеда Буазизи, протесты начались в бедных пригородах Туниса. Тысячи людей вышли на улицы. Полиция открыла огонь. Десятки демонстрантов были убиты и ранены. Благодаря бывшим на месте активистам «Такриза» вся страна увидела трагедию у себя на экране в реальном времени. Весь мир обошло видео, где молодой человек валяется на полу госпиталя в городке Кассерина с проломленным черепом. Оно собрало десятки тысяч просмотров по всему Ближнему Востоку. Наверное, это можно сравнить с выстрелом «Авроры».

Если свержение Чаушеску в 1989 было первой революцией по телевидению, то в 2011-м революция в Тунисе стала первой революцией в онлайне. Рим Нур, бизнес-консультант в обычной жизни, во время революции дни и ночи проводила за компьютером. Её задача заключалась в выявлении правительственных троллей. Она вспоминает, что получила текстовку от друга: «Ты не хочешь это смотреть, это ужас, но ты обязана это посмотреть. Это твой моральный долг увидеть, что творится в нашей стране». Эти кадры встряхнули инертную массу людей. Людей оболванили до такой степени, что они поверили, что «революций не бывает»⁴⁵.

Роль телевидения перенял  принадлежащий компании Google бесплатный сервис для размещения видео в Интернете YouTube. Помимо любительских съёмок с улиц охваченных беспорядками городов, на сайте имелись вполне профессионально сделанные клипы, например, известного рэп-артиста El General. Молодёжным гимном тунисской революции стала его песня «Аллах акбар» с такими словами: «Я буду воевать моими песнями! Я хочу быть шахидом!».

Затем события в Тунисе стал освещать панарабский телеканал «Аль-Джазира», вскоре власть в стране перешла к временному правительству. 5 января 2011 года похожие беспорядки охватили Алжир. 25 января оппозиция вышла на улицы египетских городов. Потом полыхнуло в Бахрейне, Йемене, Марокко и Ливии.

На одном из фото агентства Reuters, показывающих демонстрацию протеста в Египте, заметен человек с портативным компьютером, на котором развернут видеоролик с революционным сообщением. На фото в толпе тут и там видны светящиеся дисплеи смартфонов – благодаря беспроводному Интернету прямые трансляции шли в Сеть непосредственно с места событий. Сервис микроблогов Twitter, рассчитанный как раз на владельцев мобильников с постоянным выходом в Интернет, тоже стал одним из средств координации действий оппозиции.

В Египте к протестам ещё летом 2010 года начал призывать интернет-активист El Shaheed через свою страницу на Facebook. Его настоящее имя уже не секрет – это Ваиль Гоним (Wael Ghonim), 30-летний менеджер компании Google. Его способности специалиста по маркетингу помогли организовать первую большую демонстрацию в Каире. 28 января его арестовали, это было снято на видео при помощи мобильника, и новый мем распространился по всему египетскому сегменту Интернета. Гоним прославился на весь мир и был освобождён всего через неделю. Слово Facebook протестующие выкладывали камнями на площадях.  
 
Экс-президенту Туниса Бен Али 75 лет, его египетскому коллеге Мубараку – 83. Вряд ли они свободно пользовались Интернетом, скорее всего, вообще не осознавали его значимость. А вот 68-летний владыка Ливии Каддафи выглядит на их фоне молодым человеком, и он-то первым делом отключил в стране мобильную связь и Интернет, серьёзно осложнив коммуникацию повстанцам. Теперь в стране идут боевые действия с переменным успехом.

Каждый делает из произошедшего свои выводы. Google сразу после ареста Ваиля Гонима опубликовал телефонный номер, куда могли звонить свидетели произошедшего, тем самым проявив солидарность со своим сотрудником. Биз Стоун (Biz Stone), один из основателей Twitter, выразил уверенность, что открытый обмен информацией даёт глобальный позитивный эффект. Руководство Facebook, напротив, озадачено: оно не предусматривало использование сервиса политактивистами, это может осложнить бизнес в таких странах, как Китай или Иран. Пресс-секретарь компании Дебби Фрост (Debbie Frost) заявила: ни в коем случае не будут пересмотрены правила пользования сервисом, а в них указано, что псевдонимы на Facebook запрещены. Так сохраняется возможность отключать страницы вроде той, что открыл Ваиль Гоним.

Но не стоит преувеличивать роль Интернета в арабских революциях. По мнению гарвардского эксперта Этана Цукермана (Ethan Zuckerman), она была значительной, но не основной, а главную функцию исполнила лишь в самом начале массовых протестов. Действительно, люди, оказавшиеся сейчас у реальной власти в Тунисе и Египте, мало похожи на молодых интернет-активистов. Однако именем Facebook уже называют новорождённых египетских детей⁴⁶.

В последние годы утвердилось  мнение, что радикальные исламисты  владеют чем-то вроде монополии  на использование социальных средств массовой информации⁴⁷. Причиной этого являются не только политические цели, но и желание избежать наблюдения со стороны враждебных служб безопасности, чтобы свободнее предаваться своей деятельности, распространять свои идеи, планировать террористические акты, вербовать сторонников. Таким образом, интернет стал эффективным средством идеологической борьбы: Сеть стала новым полем для виртуальной подготовки членов организации Аль-Каида, которая после 2001 года смогла выжить в идеологическом плане только благодаря Интернету 2.0. 
Сложившееся после арабских революция представление об интернет-революции ограничивается идеей использования интернета как оперативного средства координации действий «революционеров» и – в особенности в глазах боящихся ужасного госдепа «патриотов» – средства распространения протестных идей.

Хотелось бы отметить ещё одну важную, может быть, важнейшую  особенность происходящих протестов, в гораздо большей степени  заслуживающую названия революции, чем собственно революция. На улицы российских городов в последние полторы недели вышло новое интернет-поколение, привыкшее совсем к другой системе координат, чем традиционные оппозиционеры⁴⁸.

Актуальной проблема ограничения доступа к Интернету  встала относительно событий «Арабской  весны», когда в Египте  была  полностью отменена интернет-коммуникация⁴⁹. Сначало отключили Твиттер и Фейсбук, но спустя определенное время интернет-провайдеры  ограничили вхождение в сеть всех граждан государства. Было приостановлено  большинство сайтов, имеющих место в доменной зоне государства Египет.

Указанная акция была реализована египетскими властями в рамках дезорганизации  выступлений  порочащих президента. Интернет очень часто используется террористическими организациями для управления своими действиями, вербовки  членов и пропаганды суждений. Актуальность интернет-пространства для указанных организаций определена такими факторами:

1. простота  доступа к  информационным ресурсам;

• поиска  информации;

• отсутствие любых барьеров;
• многомиллионная аудитория ;
• невозможность  контроля властей;
• возможность реализации неожиданных атак в конкретной точки мира;
• простота восстановления  контента;

Именно посредством  интернет указанные организации опосредуют коммуникацию с базовой частью своей группы – людьми 14-25 лет. Социальноные, демографические, физиологические особенности делают эту группу очень восприимчивой к радикализму. Идеализм, недостаток  опыта и неопределенность цели, положение в обществе, дают возможность к восприятию  революционных направлений.

Молодые люди проводят огромное количество времени  в сети, выбирая сеть в качестве арены для само презентации и  сосредоточения  жизненных целей. Отсутствие ограничений пространства, феномен виртуальной иерархии в отношении факторов, не позиционирующих ничего общего с фактами, которые имеют место в  реальной сжизни, опосредуют то, что больше людей начинают воспринимать реальности  как  среду, в которую обязательно возвращаться периодически, в качестве перерыва жизни «онлайн».

Высокая анонимность, свойственная  киберпространству, отсутствие связи между  человеком и его  виртуальным отражением определяют склонность к радикализму в «онлайн». Указанной склонностью  пользовались лидеры террористических организаций «Арабской весны» и, конкретно, Египта.