Убить пересмешника

– Случалось ли вам когда-либо вторгаться на участок Юэлов? Заходили вы когда-нибудь на их участок без  особого приглашения от кого-либо из хозяев?

– Нет, сэр, никогда, мистер Финч. Как можно, сэр!

Аттикус нам не раз объяснял, как понять, говорит свидетель  правду или лжет: тут главное даже не смотреть на него, но слушать. Так  я и сделала - на один вопрос Том  три раза сказал «нет», но сказал спокойно, не хныкал, не канючил, и я ему поверила, хоть он и говорил больше чем надо. Видно было, что он порядочный негр, а порядочный негр никогда не пойдёт в чужой двор, если его не звали.

– Что произошло с вами, Том, вечером двадцать первого ноября прошлого года?

Внизу в зале все разом  вздохнули и подались вперёд. И  негры позади нас тоже.

Кожа у Тома была совсем чёрная, но не блестящая, а как тусклый  бархат. На чёрном лице блестели белки  глаз, и, когда он говорил, зубы так  и сверкали. Не будь он калекой, он был  бы прямо красивый.

– Иду я в тот вечер  домой, мистер Финч, - начал он. - А  мисс Мэйелла стоит на крыльце, она  вам так и сказала. У них  было больно тихо, а почему - я не знал. Я иду и удивляюсь, отчего это тихо, а она меня кликнула, велела зайти помочь. Я и вошёл  во двор, поглядел кругом, думал, надо дров нарубить, а их не видать, а она  говорит - нет, - говорит, - у меня для  тебя в доме дело есть. Дверь соскочила  с петель, а зима на носу. Я спросил  у мисс Мэйеллы отвёртку. А она  говорит, отвёртка найдётся. Ну, я поднялся на крыльцо, а она говорит - иди  в дом. Вошёл я, поглядел дверь  и говорю - мисс Мэйелла, а дверь  вроде в порядке. Отворил дверь, затворил - и петли в порядке. А  она взяла да и захлопнула дверь. Я всё думал, мистер Финч, почему это так тихо, а тут понял, ребятишек-то ни одного нет, и спрашиваю - мисс Мэйелла, а куда ж все ребятишки подевались?

Чёрное лицо Тома начало блестеть, и он провёл рукой по лбу.

– Я спрашиваю, куда, мол, все детишки подевались? - повторил он. - А она эдак засмеялась… и говорит, в город пошли, мороженое есть. Полный год я им копила семь пятаков, а всё ж таки накопила. Все пошли в город.

Тому было явно не по себе, и не оттого, что он вспотел.

– А вы ей что на это ответили, Том? - спросил Аттикус.

– Я ответил вроде того, что ловко это вы с ними, мисс Мэйелла. А она говорит: ты так  думаешь? Только она, видно, меня не поняла… Я-то думал, какая она ловкая, что накопила денег, и какая добрая к детишкам.

– Понимаю вас, Том, - сказал Аттикус. - Продолжайте.

– Ну, я сказал - я пойду, раз у вас для меня работы нет, а она говорит, есть. Я спросил, какая, а она велела: влезь вой  на стул и сними тот ящик с гардероба.

– Не с того гардероба, который  вы порубили на дрова? - спросил Аттикус.

Том улыбнулся.

– Нет, сэр, это другой. Высокий, под самый потолок. Я снял ящик, стал слезать, а она… она вдруг взяла да… да и обхватила меня, мистер Финч. Я до того напугался, спрыгнул, стул и опрокинулся… Только этот один стул и опрокинулся, а другое всё по местам стояло, когда я уходил, мистер Финч. Бог свидетель.

– А после того, как  вы опрокинули стул, что было?

У Тома будто язык отнялся. Он поглядел на Аттикуса, потом на присяжных, потом на мистера Андервуда, который сидел напротив него.

– Том, вы поклялись говорить всю правду. Мы ждём.

Том растерянно провёл рукой  по губам.

– Что же было дальше?

– Отвечай на вопрос, - сказал судья Тейлор. Он уже на треть  сжевал свою сигару.

– Я спрыгнул со стула, мистер Финч, повернулся, а она как накинется  на меня…

– Накинулась на вас? С кулаками?

– Нет, сэр, она… она меня обняла. Обеими руками обхватила.

На этот раз судья Тейлор громко стукнул своим молотком, и  в ту же минуту в зале зажёгся  свет. Ещё не стемнело, но солнце уже  не светило в окна. Судья Тейлор живо навёл порядок.

– А потом что она  сделала?

Том через силу глотнул.

– Она встала на цыпочки  и поцеловала меня в щеку. И говорит, отродясь ни с кем не целовалась, хоть черномазого поцелую. А что отец с ней делает, так это, мол, не в счёт. Поцелуй и ты меня, черномазый, - говорит. Я говорю - отпустите меня, мисс Мэйелла, и хотел бежать, а она загородила дверь, - не толкать же мне её. Не хотел я её толкать, мистер Финч, и говорю - пропустите меня! А тут как раз мистер Юэл заглянул в окно и давай кричать.

– Что он кричал?

Том Робинсон опять глотнул  и вытаращил глаза.

– Не могу я это сказать… ну никак не могу… тут народ, дети…

– Что он сказал, Том? Вы должны повторить присяжным, что он сказал.

Том Робинсон крепко зажмурился.

– Он сказал: «Чертова шлюха, я тебя убью».

– А потом что было?

– Я сразу убежал, мистер Финч, не знаю я, что потом было.

– Том, вы изнасиловали Мэйеллу  Юэл?

– Нет, сэр.

– Нанесли вы ей какие-нибудь побои?

– Нет, сэр.

– Вы противились её заигрываньям?

– Я старался, мистер Финч. Я старался, только я не хотел  быть грубым. Не хотел быть грубым, не хотел её толкать.

Тут мне пришло в голову - Том очень воспитанный, прямо  как Аттикус. Только после отец мне  объяснил, и я поняла, в какое  трудное положение попал Том: что бы там ни было, а посмей он ударить белую женщину - и ему  конец, вот он и кинулся бежать, а раз бежит, значит виноват.

– Давайте вернёмся к мистеру  Юэлу, Том, - сказал Аттикус. - Он вам  что-нибудь сказал?

– Нет, сэр. Может, он что и сказал, да меня-то уже не было…

– Достаточно, - оборвал Аттикус. - А то, что вы слышали, кому он говорил?

– Он говорил мисс Мэйелле, мистер Финч, и смотрел на неё.

– И потом вы убежали?

– Да, сэр.

– Почему вы убежали?

– Напугался, сэр.

– Почему вы испугались?

– Были бы вы чёрный, мистер Финч, вы бы тоже напугались.

Аттикус сел. К свидетельскому месту пошёл мистер Джилмер, но в  это время в публике поднялся мистер Линк Диз и объявил:

– Вот что я вам всем скажу. Этот малый работает у меня восемь лет, и ни разу я его ни в чём дурном не заметил. Ни разу.

– Попридержите язык, сэр! - загремел судья Тейлор. Сейчас он был ни капельки не сонный и весь покраснел. Удивительное дело, несмотря на сигару, он говорил  очень внятно. - Линк Диз, - заорал он, - если вам есть что сказать, извольте это говорить в положенное время  и под присягой, а пока чтоб вашего духа тут не было! Понятно? Чёрт меня подери, стану я тут слушать  этого фрукта!

Судья Тейлор свирепо поглядел на Аттикуса - попробуй, мол, скажи хоть слово, но Аттикус наклонил голову и  только посмеивался про себя. Аттикус  когда-то говорил: судья Тейлор очень  любит метать громы и молнии, иногда даже хватает через край, но адвокаты пропускают его грозные тирады мимо ушей. Я поглядела на Джима, а он только покачал головой.

– Это ведь не то что присяжный встал да заговорил, - сказал он. - Тогда бы он, наверно, так не разъярился. А мистер Линк просто нарушает порядок.

Судья Тейлор велел секретарю  вычеркнуть из протокола всё после  слов: «Были бы вы чёрный, мистер Финч, вы бы тоже напугались», а присяжным  сказал не обращать внимания на всякие неуместные выкрики. Он сердито глядел на проход - наверно, ждал, чтоб мистер Линк Диз закрыл за собой дверь. Потом  сказал:

– Давайте, мистер Джилмер.

– Был ты приговорён к  месяцу тюрьмы за нарушение общественного  порядка, Робинсон? - спросил мистер Джилмер.

– Да, сэр.

– И здорово ты отделал  того черномазого?

– Он меня поколотил, мистер Джилмер.

– Да, но осудили-то тебя, верно?

Аттикус поднял голову.

– Это был мелкий проступок, и это уже записано в протоколе, ваша честь. - Мне показалось, голос  у него усталый.

– Всё равно, пускай свидетель  ответит, - сказал судья Тейлор тоже усталым голосом.

– Да, сэр, меня посадили на месяц.

Теперь мистер Джилмер  станет уверять присяжных, что раз  человека осудили за нарушение общественного  порядка, значит, и замыслить насилие  над Мэйеллой Юэл он тоже может; только для этого мистер Джилмер и  завёл этот разговор. Такие доводы всегда годятся.

– Робинсон, ты отлично умеешь одной рукой и гардеробы рубить и дрова колоть, верно?

– Да, сэр, сдаётся мне, что  так.

– У тебя хватает силы придушить женщину и повалить её на пол?

– Я никогда этого не делал, сэр.

– Но силы у тебя на это  хватит?

– Сдаётся мне, что так, сэр.

– Давно на неё заглядывался, а, парень?

– Нет, сэр, никогда я на неё не глядел.

– Так ты что же, из одной  любезности ей и дрова колол и  вещи перетаскивал, а, парень?

– Я ей старался помочь, сэр.

– Ишь ты, какой благородный! Ведь ты и на плантации работал, да и дома всегда дела найдутся, а?

– Да, сэр.

– Почему ж ты свои дела не делал, а работал на мисс Юэл?

– Я и свои дела делал, сэр.

– Хлопот, значит, было по горло. А чего ради?

– Что «чего ради», сэр?

– Чего ради ты для неё так старался?

Том Робинсон ответил не сразу.

– Да вот, я уж говорил, помочь-то ей вроде некому, - сказал он неуверенно.

– А мистер Юэл, а семеро ребят?

– Да ей вроде никто не помогал…

– И ты колол ей дрова  и делал всякую другую работу просто так, по доброте сердечной, а, парень?

– Да вот, хотел ей помочь…

Мистер Джилмер криво  усмехнулся и поглядел на присяжных.

– Смотри ты, какой добрый!…  Столько работал, и всё задаром?

– Да, сэр. Я её жалел, она  вроде одна за них за всех старалась…

– Ах, вот оно что, жалел? Это ты-то её жалел? - Мистер Джилмер  чуть не подпрыгнул под потолок.

Свидетель понял, что сказал не то, и беспокойно переступил с  ноги на ногу. Но ничего уже нельзя было поправить. Всем сидящим внизу ответ  Тома Робинсона сильно не понравился. А чтобы его получше запомнили, мистер Джилмер долго не задавал следующего вопроса.

– Итак, - заговорил он наконец, - двадцать первого ноября ты, как всегда, шёл мимо дома Юэлов и она позвала тебя и попросила расколоть гардероб?

– Нет, сэр.

– Ты отрицаешь, что шёл  мимо дома?

– Нет, сэр… Она сказала, у неё есть для меня работа в  доме…

– Она говорит, что попросила  тебя расколоть гардероб, так?

– Нет, сэр, не так.

– Значит, ты говоришь, что  она лжет?

Аттикус вскочил, но Том обошёлся без его помощи.

– Я не говорю - она лжет, мистер Джилмер, просто она ошибается.

Мистер Джилмер задал  ещё десяток вопросов, он хотел, чтоб Том подтвердил рассказ Мэйеллы. Но Том стоял на своём: мисс Мэйелла  ошибается.

– А разве мистер Юэл  не выгнал тебя из дому, парень?

– Нет, сэр, не думаю.

– Что значит «не думаю»?

– Он не успел меня выгнать, я сам сразу убежал.

– Насчёт этого ты очень  откровенен. А почему, собственно, ты так сразу убежал?

– Так вот, сэр, я напугался.

– Чего же ты напугался, если у тебя совесть чиста?

– Я уж говорил, сэр, чёрному опасно попасть в такую… в такую переделку.

– Но ведь ты не попал в  переделку, ты утверждаешь, что устоял перед мисс Юэл. Или, может, ты убежал со страху, что она тебя поколотит, эдакого детину?

– Нет, сэр, я боялся попасть  под суд, а всё равно попал.

– Боялся, что тебя арестуют, боялся, что придётся отвечать за то, что натворил?

– Нет, сэр, боялся - придётся отвечать за то, чего не делал.

– Ты это что же, парень, дерзишь мне?

– Нет, сэр, что вы!

Дальше я уже не слушала  вопросов мистера Джилмера - Джим велел  мне увести Дилла. Дилл почему-то расплакался  и никак не мог перестать; сперва он всхлипывал тихонько, а потом громче, громче, и все вокруг услыхали. Джим сказал, если я не уведу Дилла, он меня всё равно заставит, и преподобный Сайкс тоже сказал, что надо бы мне пойти, - и я пошла. Дилл в тот день был вроде здоров, ничего у него не болело, наверно, он просто ещё не пришёл в себя после своего побега.

– Ты что, заболел? - спросила я, когда мы сошли вниз.

Мы сбежали с крыльца. Дилл изо всех сил старался взять  себя в руки. На крыльце одиноко  сидел мистер Линк Диз.

– Что-нибудь случилось, Глазастик? - спросил он, когда мы проходили  мимо.

– Нет, сэр, - сказала я  на ходу. - Только вон Дилл чего-то скис.

– Пойдём под деревья, - сказала  я Диллу. - Это ты, наверно, от жары.

Мы выбрали самый тенистый виргинский дуб и уселись под  ним.

– Нет, просто я не мог  его слушать, - сказал Дилл.

– Кого, Тома?

– Да нет же, этого противного Джилмера, как он его мучает.

– Так ведь это его работа, Дилл. А как же. Ведь если б у  нас не было обвинителей, так, наверно, и защитников не было бы.

Дилл терпеливо вздохнул.

– Знаю, Глазастик. Но он уж так  придирался - оттого мне и тошно  стало.

– Ему так полагается, Дилл, он вёл перекрёстный…

– Но ведь с другими он не так…

– Так то были его свидетели, а не защиты.

– А всё равно мистер Финч Мэйеллу и старика Юэла совсем не так допрашивал. А этот всё  время называет Тома «парень» и насмехается  над ним, и, что тот ни скажет, он всё оборачивается к присяжным - видали, мол, как врет.

– Ну, знаешь, Дилл, в конце  концов Том ведь просто негр.

– А мне наплевать. Всё  равно это нечестно. Нечестно с  ними так обращаться. Нельзя так  разговаривать с человеком… Меня прямо тошнит.

– Да мистер Джилмер вообще такой, он со всеми так, Дилл. Ты ещё  не знаешь, какой он бывает злой, а  тут… знаешь, мистер Джилмер, по-моему, вовсе не так и старался. Нет, они  все так, все юристы.

– Мистер Финч не такой.

– Он не в счёт, Дилл, он… - Я старалась вспомнить, как тогда  хорошо сказала мисс Моди Эткинсон. Ага, вот: - Он всегда одинаковый - что  в суде, что на улице.

– Я не про то, - сказал Дилл.

– Я понимаю, про что  ты, малыш, - сказал кто-то у нас за спиной.

Нам показалось - это заговорил  дуб, но это был мистер Дольфус  Реймонд. Он выглянул из-за дерева.

– Ты ведь не плакса, просто тебе от этого тошно, так я говорю?