Категория бытия в философии

Содержание.

Введение.

Основные формы бытия.

Историческое осознание категории бытия.

Объективное бытие и Я- бытие.

Бытия мира как выражение его единства.

Мир как совокупная реальность.

Специфика размышлений о бытии.

Заключение.

Библиографический список.

Введение.

                   Концепция бытия — фундамент философской картины мира.

Исходным понятием, на базе которого строится фи­лософская картина мира, является категория бытия. Бы­тие —это самое широкое, а значит и самое абстрактное по­нятие. Разберемся какой смысл вкладывает философия в понятие бытия.

Прежде всего термин "быть" означает наличество­вать, существовать. Признание факта существования мно­гообразных вещей окружающего мира, природы и общества, самого человека является первой предпосылкой формиро­вания картины мироздания. Из этого вытекает второй ас­пект проблемы бытия, который оказывает существенное влияние на формирование мировоззрения человека. Бытие есть, то есть нечто существует как реальность и с этой ре­альностью необходимо постоянно считаться человеку.   Третий аспект проблемы бытия связан с признанием единства мироздания. Человек в своей повседневной жизни, практической деятельности приходит к выводу о своей общ­ности с другими людьми, существовании природы и т. д. Но в то же время для него не менее очевидны и различия, которые существуют между людьми и вещами, между природой и об­ществом. И, естественно, возникает вопрос о возможно­сти всеобщего, то есть общего для всех явлений окружающе­го мира. Ответ на этот вопрос также естественно связан с признанием бытия. Все многообразие вещных и духовных явлений, природы и культуры объединяет то, что они есть, наличествуют, существуют, несмотря на различие форм своего существования. И именно благодаря факту своего су­ществования они образуют целостное единство мироздания.

На основе категории бытия в философии дается самая общая характеристика мироздания: Все существующее — это и есть мир, к которому мы принадлежим. Эта характери­стика в данной форме еще не содержит никаких мировоз­зренческих оценок. С ней могут согласиться представители различных школ, течений и направлений. Противоречия между ними возникают при конкретном осмыслении катего­рии бытия и, прежде всего, при решении вопроса о том, име­ется ли нечто конкретное, что служит объединяющим нача­лом мироздания.

«Бытие» — фундаментальное понятие, которое многие мыслители считают осно­ванием философии. При этом издавна в него вкладывался различный смысл; вокруг «бы­тия» и учения о бытии (онтологии) всегда велись и до сих пор ведутся острые фило­софские дискуссии. При рассмотрении бы­тия мысль достигает предела обобщеннос­ти, абстрагирования от единичного, частно­го, преходящего. В то же время философ­ское осмысление бытия подводит к сокровенным глубинам человеческой жиз­ни, к тем коренным вопросам, которые че­ловек способен ставить перед собой в ми­нуты высочайшего напряжения духовно-нравственных сил.

В чем смысл проблемы бытия? Почему она постоянно — с древности и до наших дней — обсуждается в философии? Поче­му многие мыслители считали и считают ее исходной для систематических фило­софских размышлений? Понять смысл столь широкой философской проблемы — значит прежде всего выявить, какие корни она имеет в реальной жизни человека и че­ловечества.

Наша жизнедеятельность опирается на простые и понятные предпосылки, которые мы обычно принимаем без особых сомне­ний и рассуждений. Самая первая и самая универсальная среди них — естественное убеждение человека в том, что мир есть, имеется «здесь» и «теперь», иными словами, что он наличествует, существует. Люди столь же естественным образом рассчиты­вают и на то, что при всех изменениях, со­вершающихся в природе и обществе, мир сохраняется как относительно стабильное целое, пребывает, являет себя во многих из­мерениях и данностях.

Проблема бытия возникает тогда, когда такого рода универсальные, казалось бы ес­тественные, предпосылки становятся предме­том сомнений и раздумий. А поводов для это­го более чем достаточно. Ведь окружающий мир, природный и социальный, то и дело за­дает человеку и человечеству трудные воп­росы, заставляет задумываться над прежде не проясненными привычными данностями ре­альной жизни. Подобно шекспировскому Гам­лету, люди чаще всего озабочены вопросом о бытии и небытии тогда, когда чувствуют, что «распалась связь времен...» и сомнение кос­нулось тех основ человеческого бытия, кото­рые раньше казались прочными и несомнен­ными.

Размышление о бытии не может остано­виться на простой констатации существования, то есть наличия, «присутствия» мира «здесь» и «теперь». Установив, что мир есть, существу­ет, наличен «здесь», не естественно ли заклю­чить, что мир существует, наличен не только «здесь», но и «там», за самыми дальними го­ризонтами? А поскольку трудно представить себе, что за самым последним горизонтом вов­се нет мира, то не значит ли это, что мир суще­ствует везде? Философия еще в древности ста­вила такие вопросы и тем самым шла по пути, открываемому внутренней логикой проблемы.

Достаточно было сказать, что мир  существу­ет «теперь», и напрашивались вопросы о его прошлом и будущем. Отвечая на них, одни философы доказывали, что бесконечный мир непреходящ — всегда был, есть и будет; дру­гие утверждали, что мир был, есть и будет, но имеет свое начало и конец не только в про­странстве, но и во времени.

Идея о непреходящем (или, по крайней мере, очень длительном) существо­вании мира как целого в свою очередь подво­дила к вопросу о том, как с этим существова­нием соотносятся заведомо преходящие, конеч­ные вещи и человеческие существа. Так выст­раивалась уже целая цепочка вопросов и идей, касающихся бытия. Возникла именно пробле­ма бытия, расчлененная на тесно взаимосвя­занные аспекты (подпроблемы).

Сколь часто каждого из нас быстротечная жизнь заставляет задумы­ваться и тревожиться о хрупкости существо­вания отдельного человека. Мы сопоставля­ем и связываем нашу жизнь — наше прехо­дящее существование — с непреходящим су­ществованием природы, с жизнью и делами тех людей, которые были до нас и будут пос­ле нас. А что это, как не обращение мыслью к своему бытию и бытию мира, то есть к пре­ходящему и непреходящему?

К бытию в его различных аспектах — но в особенности в связи с человеческим существованием — обращается и художественная лите­ратура. В этом можно убедиться не только на примере «Гамлета». Русская литература тоже богата бытийственными размышлениями:

                                         Все бытие и сущее согласно

В великой, непрестанной тишине,

     Смотри туда участно, безучастно, —

      Мне все равно — вселенная во мне...

                                        Прошедшее, грядущее — во мне,

                                        Все бытие и сущее застыло

  В великой, неизменной тишине, —

такие поистине эпические, философские строки написаны Александром Блоком.

Мысли о бытии — своего рода взлет чело­веческой культуры, ее столь же чудесное, сколь и неизбежное восхождение к самым высоким, но отнюдь не отвлеченным абстрак­циям. И нередко религия или литература при­касаются к бытийственным изменениям мира трепетнее, проникновеннее, торжественнее и трагичнее, чем иная философия. Однако именно философия занимается темой бытия специально и профессионально. Конечно, не каждый философ и не каждое философское учение обращаются к бытийной проблемати­ке. В философии бытие как тема и как катего­рия — своего рода фундамент целостной фи­лософской мысли, а также и шпиль ее величе­ственного здания. Или, если угодно применить другой образ: тема бытия — корневая систе­ма, из которой постепенно произрастает и мощно разветвляется вся философская пробле­матика. Вместе с ее произрастанием ветвит­ся, укрепляется, складывается в самостоя­тельную дисциплину (онтологию) проблема­тика бытия. Размышления о бытии — «мо­мент», когда философская мысль охватывает всю Вселенную, как бы соединяя бесчислен­ные миры, времена, жизни и судьбы многих человеческих поколений.

Основные формы бытия.

Целесообразно выделить следующие раз­личающиеся, но и взаимосвязанные основные формы бытия:

1)        бытие вещей (тел), процессов, которое в свою очередь делится на бытие вещей, про­цессов, состояний природы, бытие природы как целого и бытие вещей и процессов, про­изведенных человеком;

2)        бытие человека, которое (условно) под­разделяется на бытие человека в мире вещей и специфически человеческое бытие;

3)        бытие духовного (идеального), которое делится на индивидуализированное духовное и объективированное (внеиндивидуальное) духовное;

4)        бытие социального, которое делится на индивидуальное бытие (бытие отдельного че­ловека в обществе и в процессе истории) и бытие общества.

Бытие вещей, процессов и состояний природы. Начнем с уточнения понятия «окружающий мир», из признания существования которого исходит человек. Исторически первой предпо­сылкой, основой человеческой деятельности были и остаются сегодня вещи, процессы, со­стояния природы, которые возникли, суще­ствовали до человека, существуют вне и неза­висимо от сознания и действия людей («пер­вая природа»). Потом человек стал мощно и широко воздействовать на природу Земли. Возник целый мир произведенных человече­ством вещей, процессов, состояний. В фило­софии его назвали «второй природой».

Рассмотрим сначала особенности формы бытия первой природы. Казалось бы, что тут мудрить: природа, ее вещи, процессы, состо­яния, бесспорно, существуют вне и незави­симо от сознания. Даже принимая существо­вание природы в качестве простого факта жизни (а его признает, по-видимому, боль­шинство философов), философия все же счи­тает необходимым разрешить по крайней мере основные, возникающие в данной связи сомнения и трудности. И. Кант был прав, ког­да сказал: «...нельзя не признать скандалом для философии и общечеловеческого разума необходимость принимать лишь на веру су­ществование вещей вне нас... и невозмож­ность противопоставить какое бы то ни было удовлетворительное доказательство этого су­ществования, если бы кто-нибудь вздумал подвергнуть его сомнению».

При осмыслении проблемы существования природы как особой реальности и вещей при­роды философия сталкивается вот с какой трудностью: о вещах и состояниях природы, о природе в целом мыслит и говорит чело­век; именно он устанавливает существование мира природы до, вне и независимо от своего сознания и действия — и устанавливает не иначе как опираясь на свое сознание и дей­ствие. Здесь имеет место своего рода пара­докс, и философия не отмахивается от этого парадокса. Да, именно люди судят о природе и говорят, что она существовала до появле­ния человеческого рода и что после возник­новения человека и его сознания она сохра­няет независимость своего бытия. Но ведь выводы о существовании и форме бытия при­роды сделаны людьми на основании множе­ства фактов, в том числе аргументов, опыт­ных и теоретических данных науки, то есть на основании общечеловеческого социально-исторического опыта, конкретного практичес­кого опыта всех когда-либо живших и сегод­ня живущих индивидов. Повседневная про­верка, спрессованная в опыт истории, и при­дала мысли о существовании природы до и независимо от человека фактическую очевид­ность — не только как факту человеческой жизни, но и как обоснованному научному выводу естествознания и философии.

О бытии первой природы можно, следова­тельно, утверждать, что ее вещи, процессы, состояния, ее целостность существуют до, вне и совершенно независимо от сознания чело­века и что в этом — коренное и постоянное отличие природы (ее вещей, процессов, со­стояний) как особой формы бытия. Но здесь важны бытийственные различия между при­родой в целом и ее отдельными сущими.

Природа в целом бесконечна в простран­стве и времени — она всегда и везде была, есть и будет. Это уникальная особенность, которая не присуща отдельным вещам, про­цессам, состояниям природы: они существу­ют где-то (а где-то не существуют), они ког­да-то и где-то возникают, то есть, говоря фи­лософским языком, их небытие сменяется их бытием. Они вступают в процесс развития, изменения, становления; их бытие выступа­ет как сохраняющееся и исчезающее. Такие мыслители, как Гераклит и Гегель, ярко рас­крыли диалектику бытия преходящих вещей. В конце концов, бытие данной преходящей вещи уступает место ее небытию, что, одна­ко, не означает прекращения бытия природы в целом. Итак, бытие природы имеет своей особенностью диалектику преходящего и непреходящего бытия отдельных сущих в не­преходящем бытии природного мира как це­лого. (Отсюда проистекают важные различе­ния, когда философы, подобно Платону или Аристотелю, акцентировали то моменты веч­ности, неизменности, единственности само­го бытия, то аспекты изменчивости, плюраль­ное™, связанные с познанием сущего.)

Тут снова стоит вернуться к сопоставле­нию парменидовского и гамлетовского «быть или не быть», с которого начались наши раз­мышления о категории бытия. Гамлетовский выбор: достойно человека жить (быть) или стоит добровольно прервать нить жизни, уйдя в небытие. Парменидовская же мысль констатирует иное противоречие: будут или не бу­дут отдельные вещи и человеческие существа — это не отменит главного основания жизни и философии, непреходящего бытия мира. Отсюда, согласно Пармениду, следует: есть только бытие мира, а его небытия нет. (В этом смысле Парменид был прав, хотя и неоправ­данно построил недиалектическую картину неподвижного, косного, замкнутого бытия.) Обе стороны вопроса «быть или не быть» — конкретный смысложизненный и общефило­софский — в конечном счете диалектически связаны между собой. Конкретная вещь раз­рушилась, данный человек умер, но они не исчезли из целостности бытия мира. Они ос­тались как иные материальные его состояния И «само бытие» сохраняется как вечное, пре­бывающее.

Первая природа — благодаря своему бы­тию до, вне и независимо от сознания — яв­ляется реальностью особого типа. Человек и его дух рождаются благодаря непреходящей природе и уже после того, как природа Земли миллиарды лет существовала без человека. После возникновения человеческого рода, несмотря на все его влияние на природу, ог­ромная, поистине неизмеримая ее часть по-прежнему «пребывает» (то есть постоянно бытийствует) как совершенно самостоятель­ная, полностью независимая от человека и человечества реальность. В универсуме при­роды человек с его сознанием — только одно из поздних звеньев в бесконечной цепи еди­ного бытия. Для природы существовать, «быть» вовсе не значит быть воспринимае­мой человеком (или каким-нибудь другим разумным существом). Огромные простран­ства Вселенной до возникновения человека, судя по всему, никем и никогда не восприни­мались; и человек не может охватить не толь­ко восприятием, но даже воображением и мыслью весь универсум.