Шпаргалка по предмету "Философия"

П (1) – Г (1) – Эв (1) -  Т (1) – К (1) – П (2) – Г(2) - Эв (2) – Т (2) – К (2)-

- П (3) – Г (3) -  Эв (3) – Т (3) – К (3)- (П (4))…… П (n)

где П (1), П (2), П (3) … П (n) – научные проблемы, все возрастающей глубины;

Г (1), Г (2), Г (3) – гипотезы;

Эв (1), Эв (2), Эв (3) – экспериментальные проверки гипотез, приводящие к верификации;

Т (1), Т (2), Т (3) – теории;

К (1) – контрпримеры, опровергающие теории.

Рассмотрим это на примере из истории физической оптики. На рубеже Нового времени возникла проблема объяснения таких простейших законов оптики как законы отражения и преломления света (П (1)). Была выдвинута гипотеза (Г (1)), что свет представляет собой поток мельчайших частиц – корпускул. Экспериментальные проверки  (Эв (1))казалось бы подтверждали эту гипотезу и она стала широко распространенной теорией   (Т (1)). Однако в 19 веке были обнаружены явления интерференции и дифракции (К (1)), которые невозможно было объяснить при помощи корпускулярной теории света. Возникла новая проблема (П (2)): как объяснить эти явления? Была выдвинута гипотеза (Г (2)), что свет – это поток волн, распространяющихся в невидимой жидкости с малым весом и сопротивлением – эфире, заполняющей мировое пространство. Экспериментальные проверки (Эв (2)) подтвердили ее и она стала  теорией (Т (2)) – волновой теорией света или теорией мирового эфира. Эксперимент Майкельсона-Морли (К (2)) поставил на ней крест и породил новую проблему (П (3)). Ее разрешила гипотеза о корпускулярно-волновом характере света, которая  после проверок (Эв (3)) стала теорией, существующей до сих пор. Обратим внимание, что согласно Попперу, между корпускулярной (Т(1)), волновой (Т (2)) и корпускулярно-волновой (Т (3)) нет сущностной связи, поэтому их нельзя рассматривать как ступени на пути к абсолютной истине природе света. Корпускулярная и волновая теории прямо противоречат друг другу, а корпускулярно-волновая объединяет их только на первый взгляд, в действительности, согласно современной оптике свет не частицы и не волны  в том смысле, как их понимали  соответственно классические механистические корпускулярная и волновые теории, это микрообъекты со специфическими свойствами. Зато глубина проблемы, очевидно, возрастает: теперь мы уже не столь наивны в понимание природы света, как ученые 18 века, которые считали, что свет – поток частиц, ничем не отличающихся от макрообъектов, кроме размеров.  Мы точно знаем, что свет – не механистические частицы, ни механистические волны, хотя, что он есть на самом деле мы точно не знаем, и, как убеждён Поппер, вряд ли когда-нибудь узнаем.

Американский философ науки Т. Кун тоже отвечает на вопрос о прогрессе научного знания неоднозначно, но  не так, как Поппер. По Куну в развитии науки можно выделить два периода: первый – период «нормальной науки», второй – период «научной революции».   На протяжении периода «нормальной науки» все ученые придерживаются одной фундаментальной теории  парадигмы (от греческого «парадейгма» - образец) и дорабатывают ее частные проблемы. В этот период в науке наличествует прогресс, как его описывали позитивисты: круг объясненных фактов расширяется и расширяется. Но наступает период научной революции, парадигма рушится из-за изменений в мировоззрении всего общества, ей на смену приходит иная парадигма, которая несет с собой новый, принципиально иной взгляд на мир. Следующие друг за другом парадигмы, по Куну, несоизмеримы, содержат в своем «ядре» недоказуемые экспериментально мировоззренческие положения (например, о свойствах пространства), поэтому если брать не отдельные периоды, а всю историю науки, то никакого прогресса, ни в содержании научных теорий, ни в постановке научных проблем, нет. Следует подчеркнуть, что здесь Кун  отвергает точку зрения Поппера. По его мнению  о глубине постановки проблем  мы можем судить лишь по критериям, внутренних для каждой парадигмы. В рамках другой парадигмы такая постановка вообще теряет смысл.  

В качестве примера несоизмеримости парадигм Кун приводит соотношение специальной теории относительности и классической механики. Казалось бы, при определенных граничных условиях (а именно: при скоростях, гораздо  меньших скорости света) уравнения СТО превращаются в уравнения механики Ньютона. Но это означает лишь математическую сводимость друг к другу уравнений Эйнштейна  и Ньютона. Но под значками «t» - время,  «l» - длина,  «m»-масса на самом деле у Ньютона и у Эйнштейна скрываются разные смыслы.  Масса у Ньютона – неизменна величина, если тело весит 1 кг, то оно в любой системе отсчета весит 1 кг. У Эйнштейна масса – это  переменная величина, тело имеет определенную массу лишь при определенной скорости движения. Перед нами две физические картины мира, которые, по Куну, несводимы  друг к другу. 

Американский философ науки Пол Фейерабенд довел эту логику до завершения. Он завил, что вообще никакой «нормальной науки» по крайней мере, быть не должно. Наука – это творческий процесс, порождающий множество несоизмеримых и равноценных теорий (так как нет единого критерия, по отношению к которому они становились бы истинными или ложными), соответственно, нет никакого прогресса в науке, кроме количественного роста любых, даже самых абсурдных теорий (ведь и абсурдная теория может пригодиться в определенной ситуации).

Марксистская методология науки противопоставила стандартной модели позитивистов с одной стороны и релятивистским концепциям Поппера, Куна, Фейерабенда - с другой диалектическую концепцию научного прогресса. Согласно ей прогресс в науке, конечно, не поступательный, иногда ученым приходится возвращаться к прежним, даже давно отвергнутым теориям, при этом  перетолковывая их с учетом новых достижений науки  и наполняя новым содержанием. Так, идея Аристотеля и Августина Аврелия о связи пространства и времени с материальным миром, отвергнутая Ньютоном, который ввел понятия абсолютного пространства и времени, возродилась в теории относительности. В то же время будет преувеличением говорить о некоей полной несоизмеримости имеющихся теорий. Какой бы ни была трактовка основных категорий физической картины мира, механика остается механикой – наукой о движении тел в пространстве и времени и ее частные случаи, как релятивистская механика, сводятся к некоей общей теории.  Прогресс в науке марксистская фил-ия науки иллюстрирует при помощи метафоры спирали – научное знание  возвращается к прежним идеям на новом более высоком уровне развития постепенно, отметая шелуху относительных истин, приближаясь к истине абсолютной.

ВОПРОС 29 Сциентизм и антисциентизм

Сциентизмом называют идеологию, кот-я исключительно положит-но оценивает роль и достиж-я науки, утверждает, что научное знание есть знание образцовое, а научная рац-ть применима во всех сферах жизни. Сциентисты верят в  научный прогресс  его благотоворность для человечества, в то, что успехи науки и техники покончат с проблемами, которые стоят перед человечеством (энергетический, демографический, кризисы, проблема бедности, отставания стран третьего мира от стран Запада и т.д.). К сциентистским напр-ям в фил-ии науки принадлежат позит-ие и аналит-ие школы, прежде всего, логич-й позит-зм или неопозит-зм (Р. Карнап, Г. Фреге, Б. Рассел, Л. Витгенштейн), кот-й стал первой школой западной фил-ии науки. Неопозитивисты занимались анализом языка науки. Будучи индуктивистами, то есть сторонниками полного сведения теории к фактам, они стремились создать чистый «язык наблюдений», без примесей теоретических терминов, так как были убеждены, что некритичность в употреблении терминов – причина эвристической слабости наук социо-гуманитарного цикла. Неопозитивисты жестко противопоставляли науку с одной стороны и философию, идеологию, религию с другой. Критерием демаркации для них была эмпирическая проверяемость (верифицируемость) положений той или иной формы мировоззрения (например, утверждение: «сила действующая на тело, порождает ускорение, прямо пропорциональное этой силе и по значению равное произведению силы и ускорения» верифицируемо, его можно проверить на опыте, значит, это научное высказывание; утверждение «Бог воплотился в Иисусе Христе, жившее  в 1 веке н.э.» неверифицируемо, его нельзя ни проверить, ни опровергнуть опытом, это – предмет веры, значит, это ненаучное высказывание).  Естественно, наука с точки зрения неопозитивистов – высший вид мировоззрения.

Положения неопозитивизма были подвергнуты критике постпозитивистами.

Напомним основные концепции постпозитивизма. Первой из них  была сформулирована концепция критического рационализма или фальсификационизма К.Р. Поппера. Поппер отверг принцип индукции, видящий в научном познании простое восхождение от фактов к теории, как логически несостоятельный  и стал утверждать, что не экспериментальная подтверждаемость, а опровержимость есть критерий научности той или иной теории. Прогресс науки по Попперу – не в приближении к абсолютной истине, так как все теории гипотетичны, имеют вероятностный статус, а в углублении в понимании научных проблем. Демаркация или линия разделения между наукой и метафизикой пролегает по признаку опровержимости знания: научное знание опытно опровержимо, философское – принципиально неопровержимо.

Другую «утонченную» версию фальсификационизима предложил ученик Поппера И. Лакатос, который  видел в истории науки смену научно-исследовательских программ, связанных систем теорий и признавал необходимость не только критики этих теорий, но и их защиты и усовершенствования.

Следующим этапом эволюции постпозитивизма была концепция научных революций Т.С. Куна, которая представляла развитие науки как развитие научных сообществ, коллективов ученых, развивающих одну и ту же общепринятую образцовую теорию – парадигму. Кун отрицал непрерывность в развитии научного знания и утверждал, что этапы поступательного развития («нормальная наука») сменяются этапами мировоззренческих переворотов («научные революции»). Для концепции Куна характерен релятивизм, то есть отрицание научной истины и принципиального прогресса в науке. Парадигмы по Куну несоизмеримы, строятся на противоположных фундаментальных понятиях  и смена их не означает, что мы лучше стали понимать область исследования. Смену парадигмы Кун объясняет влиянием внешних по отношению к науке трансформаций в культуре общества.

Критика исключительного статуса науки и ее претензий на истину заложила предпосылки возникновения антисциентизма в фил-ии науки. Яркий его представитель – П. Фейерабенд, автор концепции эпистемологического или методологического анархизма Фейерабенд отрицает универсальный научный метод, прогресс в науке, опровержимость и подтверждаемость теории экспериментом. Каждая теория по Фейерабенду несет в себе собственные критерии оценки и механизмы интерпретации фактов, все теории равноценны, нет никакой разницы между наукой, философией, мифом, искусством. Цель научного познания по Фейерабенду – творческое увеличение количества теорий («пролиферация»).

По Фейерабенду вообще нет принцип-ой разницы между науч-ми теориями, фил-ми конструкциями, религиозными верованиями и даже мифами. Физика Библии или «Вед» столь же хороша, как и физика Ньютона и Эйнштейна. Фейерабенд выступает резко против особого места науки в современной культуре. Он заявляет, что в демократических странах религия отделена от государства, и каждый волен сам решать: какую религию ему исповедовать. Государство, например, через свои школы не может ему навязывать определенную религию. Почему же в государственных школах и университетах преподается лишь ньютоновская физика и химия Лавуазье, а мифы о природе египтян и алхимия объявлены ненаучными  и вредными? Фейерабенд видит в этом отход от демократии и требует отделения науки от государства. По его мнению универсальных учебных программ не должно быть, ученики и их родители, и сами студенты с преподавателями могут сами выбирать:  какую «физику» и химию» преподавать в школе или в вузе, государственные компании не должны отказывать человеку в месте, если он в университете изучал вместо научной астрономии астрологию, ученые не должны пользоваться исключительным правом  на авторитетные высказывания в прессе, в СМИ, при подготовке госуд-х проектов, он должны быть поставлены  в один ряд с религиозными деятелями, астрологами и т.д. 

Фейерабенд выступает за  уменьшение прав и веса научного сообщества и поскольку считает, что технотронная наука несет ответственность за экологический кризис, охвативший Землю.

Учения о науке в рамках оригинальных философских систем ХХ века также подразделяются на сцитентистские и антисциентистские. Например,  к идеалу сциентизма был близок классический и советский марксизм. Он видел в науке силу, способную улучшить жизнь людей, преобразовать природу к более удобному для человечества виду, но только считал, что одного НТР здесь недостаточно, нужна еще социальная революция, которая уничтожила бы капитализм.    Иную позицию занимает западный неомарксизм или Франкфуртская школа, представленная Адорно, Хоркхаймером, Маркузе.  Франкфуртцы занимались прежде всего исследованиями тоталитаризма, но расширяли термин «тоталитаризм» и причисляли к тоталитарным и политический режим западного «общества потребления».  Это особый, «мягкий тоталитаризм», при котором человеком управляют не при помощи военно-полицейского насилия, а при помощи манипуляции сознанием (через телевидение, газеты, коммерческую рекламу), стандартизируя людей, делая невозможным всякое инакомыслие. Истоки тоталитаризма франкфуртцы видели в гипертрофии рационального начала в западноевропейской цивилизации. Наука Галилея и Ньютона, сделавшая экспериментальный метод основным своим оружием, уже была тоталитарна, она стремилась вырвать силой загадки природы, подвергнуть природу пытке (Галилей сравнивал эксперимент с орудием пытки – «испанским сапожком»). Тоталитарна и идеология индустриализма, которая связана с научной революцией Нового времени: сначала люди пытаются подчинить себе природу, затем выясняется, что человек – часть природы и духовное закабаление человека  - логический вывод из просвещенческого культа науки и техники.

Но наиболее ярко антисциентистские антинаучные настроения проявились в фил-ии иррационализма (Ницше, Хайдеггер, Сартр, Ясперс и т.д.). Она разделяет мир на истинное бытие, которое абсурдно, не имеет никаких законов и предполагает полную свободу, и мир неистинный, иллюзорный, созданный творческой активностью человеческого сознания. Это и есть мир явлений, природа, бытие для нас. В мире природы есть законы и смыслы, но не самостоятельные, а привнесенные человеком в процессе восприятия. Этот мир ограничивает человека, навязывает ему отчуждение, бездумное, нетворческое, механическое бытие. Наука и изучает этот мир, поэтому наука с точки зрения много ниже искусства, наука запирает нас в иллюзорном отчужденном мире, а искусство позволяет прорваться к истинному бытию.

Спор между сциентизмом и антисциентизмом продолжается в фил-ии до сих пор.

ВОПРОС 30 Идеалы и нормы естественнонаучного  и социально-гуманитарного познания. Наука и этика Этика науки

Этические идеалы науки разделяются в свою очередь на внутренние и внешние.   Внутренние идеалы – это моральные требования, которые предъявляются к ученому в ходе его профессиональной деятельности.  Совокупно он составляют «этос научного сообщества» (основные его правила были составлены Р. Мертоном и Б. Барбером). Нарушения этих требований в идеале должны повлечь за собой дисквалификацию ученого или моральный бойкот в отношении его со стороны коллег (хотя в реальности они случаются довольно часто и не влекут за собой  ощутимых последствий). Перечислим основные положения этоса ученого.

Первое - ученый обязан критиковать как результаты своих коллег, так и  свои собственные результаты. Ни один научный результат не может быть признан (опубликован в научных журналах, монографиях и тем более в учебниках) без критической проверки со стороны других членов научного сообщества, занимающихся той же проблематикой. Для этого существуют рецензенты в научных журналах, при выпуске монографий, учебников, открытые обсуждения рукописей, готовящихся к публикации, на кафедрах вузов, в отделах НИИ, наконец, официальные оппоненты при защите кандидатских и докторских диссертаций. Кроме того, каждый член научного сообщества имеет право выступить с рецензией на любую работу в научной печати   (однако, и сама эта рецензия должна пойти экспертизу в научном журнале). В этом смысле в научном сообществе должно наличествовать полное равенство и наличие степеней, административных должностей и даже мирового имени у ученого не может служить препятствием к обоснованной критике его результатов со стороны коллег. 

К научным работам в ходе рецензирования предъявляются, прежде всего,  помимо перечисленных гносеологических требований, такие формальные требования как связь работы с  исследованиями предшественников, наличие определенной научной новизны, актуальность тематики. Нарушение этих требований делает работу неквалифицированной. Таковы, например, работы, не учитывающие известные и признанные результаты, уже полученные в этой области, не добавляющие ничего нового и представляющие собой явный или скрытый пересказ уже имеющихся исследований или их комбинации (плагиат и компиляция).

Второе – ученый должен доверять компетенции коллег. Если их работы прошли экспертизу и получили признание в научном сообществе, значит, он может исходить из того, что это квалифицированные работы, даже не прибегая к их критическому разбору (впрочем, ничто не мешает ему произвести этот критический разбор). Без наличия профессионального доверия развитие науки остановилось бы, так как ученые только и занимались бы тем, что проверяли и перепроверяли работы друг друга.