Шпаргалка по предмету "Философия"

Третий, низший подуровень теоретического знания – место «соприкосновения» теории и практики, теоретического знания и знания эмпирического, касающегося конкретных материальных объектов и выраженного в «протокольных предложениях», которые описывают  лишь события, зафиксированные в эксперименте, и в идеале не имеют теоретических терминов (хотя, как выяснилось этот идеал недостижим). Причем, неправильно думать, как полагали философы науки–позитивисты, что эмпирический и теоретический уровень связаны принципом индукции (восхождения от частного к общему), то есть что теория возникает в результате осмысления данных экспериментов. Как мы уже говорили, эмпирическое и теоретическое знание имеют разные предметы, первое – материальные объекты, второе – объекты идеальные, значит, непосредственно выводиться одно из другого не может.  Теоретическое знание надстраивается над эмпирическим для объяснения, истолкования и предсказания. Иначе говоря, теория интерпретирует опыт и каждая такая интерпретация гипотетична, таким образом, ни одна даже самая строгая эмпирическая наука не дает точного знания, подобного знанию логическому или математическому.    Реальный процесс познания состоит из процедур дедуцирования единичных теоретических утверждений из частных и общих теоретических законов и отождествления их с протокольными предложениями эмпирического знания относительно  определенных материальных объектов. Это отождествление предполагает отождествление идеальных и материальных объектов и производится с помощью «интерпретационных предложений», «протоколов редукции» (Р. Карнап), основанных на определенном соглашении (консенсусе). Пример такого отождествления: «планеты Солнечной системы можно представить как материальные точки». Эти предложения суть определения, поэтому они не истинны, и не ложны, они могут быть лишь эффективными ил неэффективными.

Наконец, завершает эту иерархию собственно, эмпирический уровень, который включает в себя описания данных экспериментов  наблюдений. Философы науки-позитивисты считали, что ядром эмпирического уровня являются «протокольные предложения», которые не содержат никаких метафизических допущений, но попытки их обнаружить не привели к успеху. Эмпирический уровень до самого своего ядра диалектически связан с теоретическим.

ВОПРОС 20 Философские основания науки. Роль философских принципов в обосновании научного знания

Метатеоретический или наиб-е общий уровень науч-го знания, на кот-м связываются воедино различные теории и концепции и осмысл-ся их основания разд-т на два подуровня: 1) общенаучный 2) искомые нами  фил-е основания науки.  

К общенаучному уровню принадлежат: 1) частнонаучные и общенаучные картины мира   2) частнонаучные и общенаучные гносеологические,  методологические, логические, аксиологические принципы. В математике и логике общенаучный подуровень метатеоретитического уровня научного знания оформился в виде особых дисциплин   - метаматематики и металогики.  В естественных науках он совпадает с картинами мира, которые представляют собой конкретизацию, перевод на уровень науки определенных философских теорий и предположений.

Вопрос о фил-их основ-ях научного знания явл-ся дискуссионным. Фил-фы науки, принадл-ие к позит-ким школам убеждены, что м-ду наукой и фил-ей есть жесткая граница (демаркация)  поэтому фил-ких основ-ий науки просто не существует, фил-ия если и оказывает влияние на науку, то на внешние ее формы (например, атомы назвали так, использовав термин придуманный древнегреческим философом Демокритом), но не на содержание. Противоположную позицию занимают философы, которые убеждены, что частные науки лишь развивают общие положения, которые уже изложены в фил-ии (натурфилософский подход). Так считал, например, Аристотель, для которого физика – наука о природе лишь «вторая фил-ия», Гегель, включавший физику в философию природы – вторую ступень философских наук (между логикой и философией человека и общества). 

Существует третья позиция, которую высказывал отечественный философ  Э.М. Чудинов: при формировании научной теории, она имеет философские основания, затем же, когда научная теория в целом завершена, все ее философские основные положения переводятся на язык конкретной научной теории, и она лишается своих философских оснований. С этой точки зрения философские основания – лишь строительные леса научной теории (СЛЕНТ). 

В современной российской фил-ии науки распространена четвертая позиция, которую высказали ведущие московские философы науки С.А. Лебедев,  В.В. Ильин, Л.В. Лесков: фил-ия оказывает не прямое, а опосредующее влияние на содержание научных теорий  и философские основания науки – это не философское и не научное, а «кентавровое», промежуточное знание. К философским основаниям науки относятся такие идеи как идее о связи пространства, времени и материального мира, об эволюции природы и т.д. Философские основания науки обеспечивают связь между наукой и философией и вообще говоря целостность культуры.

ВОПРОС 28 Историческая смена и основные характерные черты типов научной рациональности: классическая, неклассическая, постнеклассическая наука

Наука модернистского типа, возникшая во времена Галилея  и Ньютона  и существующая до сих пор, разделяется на ряд подвидов: классическая наука, неклассическая наука, постнескласическая наука.

Классич-я наука сущ-ла с XVI по XIX в.в. Для картины мира классической науки были характерны такие принципы как механицизм – представления о мире на манер бездушного механизма, лапласовский  детерминим – вера в наличие жестких законов вселенной, не оставляющих места случайности, антителеологизм - отрицания целеполагания, сознательно созданной целесообразности космоса. К гносеологическим основаниям классической науки относились экспериментальный метод, математическое моделирование, дедуктивно-аксиоматический способ построения теории, субъект-объектная парадигма, предполагающая объективность исследования, эмоциональную невовлеченность ученого. Социальные особенности классической науки: существование специализированных научных учреждений: академий наук, институтов, исследовательских лабораторий,   форм научной коммуникации: журналы, конференции, симпозиумы, специализированную и стандартизированную подготовку ученых.

После научной революции начала ХХ века (так называемой эйнштейновской революции, связанной с появлением теорий относительности, квантовой механики) возникает новая неклассическая наука. Она существует с начала ХХ века до 1970-х г.г. ХХ века.  В основе картины мира неклассической науки лежат уже иные принципы: релятивизм или относительность массы, пространства, времени, индетерминизм, то есть понимание законов природы не как жестких, а как статистических, оставляющих место случайности,   эволюционность систем и объектов. Изменились и методы науки: пришло понимание того, что универсального метода, разрешающего все проблемы, нет,  что требуется плюрализм научных методов, творческий конструктивизм. Изменилось и научное сообщество: оно стало многообразным, стало объектом регулирования со стороны государства  бизнеса, ученые сами стали вовлекаться в политику (наученные эксперты), предпринимательство (венчурные фирмы). В 1980-е годы начинает формироваться еще одна новейшая форма науки – постнекласическая наука, которую специалисты рассматривают как переходную форму к следующей стадии – постмодернистской науки с иными представлениями о рациональности  и «научности». Характерные черты постнеклассичекой науки: ее преимущественный интерес к наукам о человеке (экология, биология, генетика), понимание эволюции через призму синергетики, ориентация на гуманистическую ценность научной информации.

ВОПРОС 27 Научные традиции и научные революции. Их роль в динамике научного знания

Научное исследование может опираться на уже имеющиеся, признанные научным сообществом идеи, методологические принципы, мировоззренческие и аксиологические аксиомы.  Тогда о нем говорят, что оно выполнено в рамках определенной научной традиции. Например, Роберт Бойль развивал традицию атомно-молекулярной механистической теории и  расширил ее область применения, объясняя при помощи нее химические превращения веществ (как результат перегруппировки атомов). Однако исследование может носить напротив, революционный характер, опровергать уже имеющееся знание, методологию, аксиомы, тогда говорят о научной революции, коренном перевороте в представлениях ученых об области их исследования, методах ее познания, ценности тех или иных фактов и теоретических положений. Философско-научная проблема соотношения научных традиций и научных революций     связана со множеством вопросов о  специфике развития научного знания: существует ли преемственность   между различными теориями, сменяющими друг друга? насколько глубоки и существенны научные революции? Есть ли прогресс в науке?

Имеется несколько концепций, претендующих на разрешение этой проблемы. Первую можно назвать традиционалистской, антиреволюционной. Согласно ей  с момента возникновения науки Нового времени в ней наличествует постоянный гносеологический прогресс, постепенное нарастание, кумуляция нового знания (отсюда еще дно название этой концепции - кумулятивизм). Еще основателями этой научной традиции были выдвинуты первые теоретические положения, с тех пор они не претерпели принципиальных изменений, они лишь приспосабливались к новым, открываемым фактам, расширяли область применения, но в основе своей оставались неизменными. Например, с этой точки зрения, исследования в области оптики (прежде всего, доказательство предельности скорости света) показали, что законы классической галилеевской и ньютоновской механики имеют ограниченное применение, они действенны лишь  для тел, движущихся  со скоростями малыми по сравнению со скоростью света. Для тел, движущихся со субсветовыми скоростями была разработана другая, релятивистская, эйнштейновская механика. Но уравнения классической механики (преобразования Галилея) выводимы из уравнений релятивистской механики  (преобразования Лоренца) и представляют их частный случай. Итак, с этой точки зрения в  науке господствует принцип логического соответствия новой теории старым, научные революции относительны и представляют собой лишь изменения во второстепенных положениях, а научные традиции абсолютны, основные первостепенные положения   такие как принцип инерции, закон сохранения энергии и т.д. не претерпевают изменений. Эту концепции развивали философы науки – позитивисты и неопозитивисты и ее до сих придерживаются многие, в основном представители естественных наук. Однако философами науки она давно подвергнута справедливой критике. Так, Т. Кун показал неадекватность принципа соответствия. Возьмем столь любимый кумулятивистами пример с соотношением классической и релятивистской механики, который мы уже упоминали.  Согласно релятивистской формуле, показывающей зависимость массы тела от скорости его движения:

m=m0/√1-v2/c2

где m – масса тела, движущегося со скоростью v, m0 – масса поящегося тела, c – скорость света.

При малых значениях v действительно, изменение массы настолько мало, что математическим им можно пренебречь. Отсюда кумулятивисты делают вывод, что при определенных граничных условиях (скорость мала по сравнению со скоростью света) выводы релятивисткой механики и классической механики, которая утверждала, что с изменением скорости масса не изменяется, якобы совпадают. Но это ложное умозаключение. Пренебречь малым изменением массы – это  только принятая в математике условность, на самом деле, как бы мало ни было изменение массы, оно все равно имеет физический смысл.  То есть выводы релятивистской и классической механики противоположны, одна утверждает, что масса тела с ростом скорости растет и с уменьшением уменьшается, пусть и на ничтожно малую величину, вторая утверждает, что масса тела – величина неизменная. Перед нами два разных несовместимых взгляда на соотношение времени и материи.  

Отсюда Кун сделал вывод, что наряду с периодами научной традиции или «нормальной науки», когда ученые не придумывают ничего фундаментально нового, а развивают уже имеющуюся общепринятую теорию (парадигму), существую периоды научных революций, когда одна парадигма заменяется другой, несовместимой с первой. Отсюда концепцию Куна можно охарактеризовать как концепцию чередования периодов традиций и революций.   Кун первым среди философов науки стал изучать феномен научных революций. Среди наиболее характерных черт научной революции Т. Кун называет: 1) отказ научного сообщества от одной парадигмы в пользу  другой, несовместимой с прежней; 2) сдвиг в проблематике научного исследования и в стандартах, определяющих правомерность проблем и закономерность решений; 3) трансформацию в восприятии мира научным сообществом. Примером научных революций являются возникновение СТО (специальной теории относительности) и ОТО (общей теории относительности).  Согласно Куну если парадигмы несоизмеримы, кризис парадигмы возникает не потому, что некие экспериментальные данные опровергли парадигму (парадигма может так проинтерпретировать факты, что они станут ее подтверждать), а потому что ученые теряют старую научную веру, дух эпохи перестает соответствовать мировоззренческим идеям, заложенным в парадигме. Точно также, принимая новую научную веру, учены завершают научную революцию, делают окончательный выбор в пользу одной парадигмы. Итак, позиция Куна признает наличие и научных традиций, и научных революций. 

Третья позиция абсолютизирует научные революции и отвергает традиции, поэтому ее можно назвать антитрадиционалистской, революционной. Ее представитель – П. Фейерабенд, который провозгласил, что нормальная наука – удел бездарей и имеет к науке очень косвенное отношение, ведь наука – это процесс творческой генерации новых идей. Причем, каждая теория – абсолютно новая, она несовместима и несоизмерима с другими теориями, никакого прогресса научного знания нет, а есть множество противоречивых теорий, каждая из которых удобна для разрешения того или иного вопроса.  Нет также и универсальных методов научного познания и универсальных стандартов. 

Четвертая концепция опять стремится примирить научные традиции и научные революции, но не так как это делал Кун, механистически и метафизически, а диалектически, стремясь показать связь между ними. Это концепция диалектики традиций и революций в научном исследовании, которой придерживались и диалектические идеалисты (Флоренский, Лосев) и диалектические материалисты (Кедров). С этой точки зрения традиции и революции – не абсолютные противоположности. Традиции – революционны, а революции – традиционны, ведь традиции сами возникают в результате революций (как та же ньютоновская механика), а революции используют идеи, которые принадлежали старой научной традиции, отброшенной предыдущей научной революцией (так, релятивистский тезис о связи материи и пространства и времени был высказан в общей форме еще Аристотелем, затем он был отброшен Ньютоном, а затем возродился на новом уровне развития науки в специальной теории относительности). Более того, традиция, исчерпывая себя, порождает революцию, революция, завершаясь, порождает традицию. 

С проблемой научных традиций и научных революций тесно связана проблема динамики науки. По мере развития науки продуцируется все большее и большее количество нового знания. Это факт, который отражает реальность. Проблема же динамики науки состоит в  том: можно ли представить этот рост как прогресс? Стандартная позитивистская концепция науки отвечает на этот вопрос однозначно положительно. Казалось бы, такой ответ, действительно, очевиден. Мы ведь знаем о небесных телах больше, чем древние греки, считавшие Землю – центром конечной, сферичной Вселенной.  Однако этот ответ базируется на довольно шатких теоретических основаниях – положении об индуктивном характере научного познания. Это положение подверг критике К. Поппер. По мысли английского философа, индуктивный переход от эмпирического к теоретическому не оправдан, сколько  бы ни было экспериментов, подтверждающих теоретическое положение, с точки зрения логики это еще не гарантирует, что новый эксперимент ее не опровергнет. Индукция в данном случае никогда не будет  полной, поэтому экспериментально подтверждаемое знание не может быть точным, оно неизбежно носит вероятностный характер.  

Итак, по Попперу всякая научая теория в той или иной степени гипотетична, представляет набор в той или иной степени вероятных предположений. И  более того, любая теория будет рано или поздно опровергнута и заменена новой теорией, которую нельзя будет рассматривать как еще больше приблизившуюся к абсолютной истине, так как  эту истину Поппер отвергает. Эта теория - тоже лишь только набор предположений. Казалось бы, ни о каком прогрессе научного знания тут говорить не приходится, но это не так. К. Поппер заявляет, что нет прогресса в содержание научных теорий, но есть – в глубине постановки  научных проблем. Процесс научного познания Попер рисует следующим образом: сначала ученые ставят научную проблему –   затруднение, связанное с объяснением некоего феномена. Затем выдвигают гипотезу – предположение, объясняющее феномен. Гипотезу подвергают экспериментальной проверке, которая дает либо отрицательный результат (фальсификация), либо положительный результат (верификация). Во втором случае гипотеза становится теорией, но и она существует лишь до тех пор, пока некий экспериментальный контрпример  ее не опровергнет. Тогда ставится новая научная проблема, уже на гораздо более высоком уровне, чем   прежняя. Снова повторяется цикл, пока не будет поставлена еще одна научная проблема, еще на более глубоком уровне и т.д. Схематически это выражается так: