Переживание одиночества в контексте развития нормативных кризисов: в юности, зрелости, старости

В старости увеличивается  зависимость от других людей не только физическая, но и эмоциональная. Человеческое общение важно и ценно в любом возрасте, но в старости эта ценность обретает особый смысл. Пожилой человек нуждается в ощущении "нужности" семье, детям, внукам, и возможностью служения другим людям своим профессиональным и жизненным опытом.

Одиночество среди  старых людей бывает довольно частым. Это определенный тип одиночества - "одиночество в толпе", когда возникают мысли, что человек никому не нужен, неинтересен, что его переживания непонятны другим и т.п.

Существует мнение, что одиночество более выражено в старости. Однако многие исследования отвергают это общее мнение и обнаруживают, что в юности переживания одиночества острее. Нельзя говорить об одиночестве только как о негативном переживании, в нем есть и положительные стороны. Одиночество - это ось, пронизывающая нашу жизнь. Вокруг нее вращается детство, молодость, зрелость и старость. Одиночество-уединение в старости дает возможность человеку пережить мир как гармонию.

Хотя старение это неизбежный биологический факт, тем не менее, культурная среда, в которой оно происходит, оказывает на него  влияние.  Лишь небольшое число пожилых людей продолжают участвовать в деловой жизни. Большинство из них живут на пенсию, сбережения, пользуются социальными пособиями, благотворительностью. Некоторые старики живут с детьми или дети им помогают. В большинстве своем они отрицательно относятся к зависимости и создают себе индивидуальный мир, где могут эту независимость сохранить. Но часто оказывается, что этот мир сокращается у них до комнаты, дома или района.

В таких условиях происходит социальное отчуждение пожилых людей. Существует несколько причин этого. Например, многие люди воспринимают процесс старения, как только свою "беду", не замечая, что то же происходит и со всеми поколениями. Другие лишены подвижности и сил, необходимых для общения, то есть просто отрезаны от внешнего мира. Третьи боятся старения и в общении с ровесниками видят напоминание о собственной уязвимости. А четвертые уже пережили всех близких ровесников.

В силу этих причин многие пожилые люди видят выход  в общении с представителями следующего поколения. Однако и здесь возникает ряд определенных трудностей. Так, многие старики считают, что между поколениями отсутствует связь. Другие говорят о пренебрежительном отношении к молодежи и о предполагаемом у них отрицательном отношении к старикам. Порицается безразличие молодых к проблемам пожилых людей, избежание контактов со старшим поколением и стереотипное представление молодежи о стариках как об отсталых и умственно неполноценных людях. Надо сказать, однако, что не всегда пожилые люди возлагают ответственность за плохие отношения между поколениями на молодых. Многие признают, что в этом следует винить и взгляды самих стариков.

Существует определенное различие между пониманием уединения  пожилых людей с различным  состоянием здоровья. Только старые люди со здоровой психикой активно участвуют в общественной жизни. Уединение не является для них проблемой, так как у них достаточно много интересных занятий. Люди из общин боятся оказаться слишком вовлеченными в чужие дела и предпочитают уединение, видя в нем возможность побыть наедине с собой, подумать. Душевнобольные же воспринимают общение как сложный процесс, требующий массы усилий с их стороны. Таким образом, одиночество становится для них лишь побегом от трудностей [Ермолаева М. 2002г.].

Тем не менее, многие пожилые люди, вынужденные жить в  уединении, часто недовольны своим  образом жизни и поэтому были бы совсем не против что-либо изменить. И здесь на их пути становятся преграды субъективные. Кто-то уже пытался  жить в компании сверстника, но у них ничего не вышло. Умудренные старым опытом они не предпринимают новых попыток найти сожителя. Другие пожилые люди намеренно не принимают приглашения жить вместе, чтобы не быть обузой, хотя и испытывают чувство одиночества. К ним чаще всего относятся те, кто ни разу в своей жизни не пытался установить более или менее тесные отношения с противоположным полом.

Важным, замечанием, на мой взгляд, является то, что женщины гораздо сложнее переносят одиночество. Они готовы пойти на многое лишь бы избавиться от него. Женщины, жалующиеся на одиночество, чаще всего вдовы. Возможно, в прошлом у них были проблемы с общением и единственной отрадой был супруг. С его потерей все вернулось в первоначальное русло, из которого трудно выбраться. Те же женщины, у кого межличностные отношения всегда складывались удачно, и в пожилом возрасте поддерживают свои старые дружеские контакты.

Таким образом, видно, что для здоровых людей  поддержание социальных связей является необходимым условием их старения. Более того, они проявляют замечательную способность к созданию новых связей в случае, когда старые по каким-либо причинам прерываются. Зачастую чрезмерное стремление к общению является признаком неправильной социальной адаптации.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Каждый  человек 

может быть самим собою 

только  пока он одинок.

(Артур  Шопенгауэр)

Часть 3.Одиночество  и психопатология. 

3.1 Переживание одиночества в пограничных состояниях.

В процессе психоаналитической и сфокусированной на изменениях характера психотерапевтической работы с пациентами, страдающими пограничным расстройством личности,   у них отмечается  ключевое переживание - чрезвычайно болезненное одиночество [Адлер Дж, Бьюи Д. 2003г]. Это эмоциональное состояние часто включает переживание внутренней пустоты наряду с нарастающей паникой и отчаянием; с течением времени у пациентов развивается сопутствующее чувство отчаянной безнадежности, связанное с представлением, что описанное эмоциональное состояние никогда не кончится. Место "пограничных" пациентов на шкале тяжести психических расстройств находится посередине, на одном полюсе оказываются лица с психотическими симптомами, а на другом - пациенты с невротическими переживаниями, и можно обнаружить, что лица, приближающиеся к психотическому полюсу, чаще и более интенсивно переживают описанное одиночество. Оно является серьезным препятствием при попытках установления диадных отношений, в том числе с психотерапевтами или аналитиками. Предполагается  что это переживание очень характерно для "пограничных" пациентов и представляет собой один из аспектов фундаментального дефекта личности, возникающего, вероятно, вследствие нарушения психического развития.  Наличие этого дефекта важно учитывать при обдумывании, каких изменений характера мы стремимся достичь в результате сфокусированной терапии.

Примечательной  особенностью переживания "пограничным" пациентом одиночества является относительная или полная неспособность  предаваться позитивным фантазиям  о получении поддержки или  удерживать в сознании образы поддерживающих людей, как из периода настоящего, так и из прошлого. Пациент нередко отмечает, что у него вообще отсутствуют фантазии, а иногда - они есть, но состоят из одних негативных воспоминаний и образов значимых людей, не оказывающих поддержки или разрывающих с ним отношения. Общей чертой этих двух видов переживаний является неспособность пациента даже в фантазии почувствовать себя рядом с фигурой, обеспечивающей его поддержкой. Можно предположить, что состояние одиночества в контексте терапевтического подхода, в котором использовались основные принципы психоанализа и психоаналитической терапии, то есть анализ переноса фантазий проходил в условиях терапевтического альянса и сопротивления. Этот метод лечения основан на обширном опыте психоанализа невротических пациентов, описанном во множестве литературных источников, а также в сравнительно недавно изданных работах Анны Фрейд, Кохута, Кернберга, Балинта, Гантрипа и Винникотта, подчеркивавших возможность распространения этого подхода на пациентов с более примитивными проблемами и состояниями Эго.

За последнее  десятилетие появилось много  работ, содержащих различные точки  зрения на пациентов, которым ставят диагноз так называемого "пограничного расстройства личности" или которых  называют "пограничными". В своем исследовании Гринкер описывают четыре группы этих пациентов в континууме от близких к психотическим  до приближающихся к невротическим состояниям. Кернберг  подчеркивал стабильный аспект их личностной организации и детально описал ее качественные, генетические, структурные и динамические свойства. Одно из выдающихся открытий Кернберга состоит в описании важного механизма защиты - расщепления и причин его возникновения - неудовлетворительных объектных отношений на ранних этапах развития. Фрош  особое внимание уделяет преходящим трудностям, возникающим у "пограничных" личностей с функцией проверки реальности и с ее восприятием. Чейс  подчеркивал весьма характерное для них чувство покинутости.

Эти исследования подтверждают  мнение о "пограничных" пациентах как людях с относительно стабильной личностной организацией, отличающихся особой ранимостью в отношении чувств брошенности и одиночества, усиливающейся в контексте диадных отношеношений. Для облегчения или предотвращения одиночества у этих пациентов в диадных отношениях мобилизуется интенсивная потребность в физической близости, почти слияния с другим человеком, они требуют, чтобы их обнимали, кормили, ласкали; и неудовлетворение этой потребности вызывает ярость. Пограничные личности с исключительной чуткостью улавливают отвержение; к переживаемому ими латентному и хроническому одиночеству присоединяется одиночество, обусловленное деструктивными приступами ярости. Кроме того, они опасаются близости, к которой стремятся, отчасти потому, что слияние, которого они желают, влечет за собой угрозу взаимного уничтожения, а частично в силу страха перед неизбежностью своей деструктивной ярости. Они прибегают к примитивным механизмам психологической защиты - проекции, проективной идентификации, расщеплению и примитивной идеализации. В итоге сочетанного влияния этих факторов их отношения характеризуются нестабильностью. Пограничные личности превращают отношения в нереалистические, слишком интенсивные, авторитарные, хаотические и пугающие. При сфокусированной терапевтической работе с ними следует принимать во внимание сочетание ранимости, фрустрированных потребностей, страхов и механизмов психологической защиты.

Следует подчеркнуть, что "пограничный" пациент приходит к субъективному переживанию  одиночества различными психодинамическим путями; каждый из них требует терапевтического внимания. Общепризнанными являются три пути [Адлер Дж, Бьюи Д. 2003г]:

1) Ярость на  объект, оказывающий поддержку, если  он недостаточно доступен или  неспособен к полному удовлетворению потребностей пациента, по напряжению и интенсивности может оказаться уничтожающей. В этих обстоятельствах пациент как бы "вышвыривает" психотерапевта из своего сознания.

2) Временами  потребность в опоре на кого-либо  становится настолько сильной,  что пограничная личность прибегает к наиболее примитивной форме интернализации - инкорпорации, которая переживается как фантазии и побуждения к взаимному поглощению, пожиранию объекта поддержки или поедание им. Трудность инкорпоративной формы интернализации у лиц, осуществивших дифференциацию себя от объекта (чего достигают пограничные личности), состоит в том, что она переживается как грозящая утратой объекта и/или потерей своего я. В моменты наиболее сильных инкорпоративных желаний для сохранения себя и объекта пограничный пациент вынужден отдаляться от человека, в котором испытывает нужду. Однако он переживает защищающее психологическое расстояние, установленное им между собой и объектом, как невыносимую изоляцию и одиночество, от которых и произошло влечение к инкорпорации.

3) Пограничные  личности переживают горе как  невыносимую скорбь, которая   является столь же непереносимой  и для психотических больных.  Подобно им, чтобы избежать скорби, пограничные личности прибегают  к нелепому отрицанию; оно полностью удаляет из сознания все следы присутствия и интроекции утраченного объекта поддержки. В определенные моменты аналитической работы отсутствие психотерапевта чревато такой скорбью и может провоцировать описанное отрицание. Однако в результате отрицания появляется субъективное переживание одиночества. 
 
 
 
 

3.2 Прикладное  значение для психотерапии

Переходя к  клиническому использованию выше  изложенных положений, следует подчеркнуть, что  одиночество часто является основным переживанием у пограничных  пациентов. Обычно оно постепенно выявляется в процессе переноса, если пациент, не обращаясь в состоянии столь глубокой регрессии, когда уже переживает панику одиночества. Обычно он осознает чувства одиночества по мере того, как убеждается, что терапевт является хорошей поддержкой или утешителем.

Задача терапии [Адлер Дж, Бьюи Д. 2003г]   состоит в обеспечении пациента длительным межличностным опытом, позволяющим развить устойчивую память воспроизведения заботливых, поддерживающих отношений с терапевтом. Чтобы пациент смог понять пугающие переживания и разумно воспользоваться помощью терапевта, ему необходимы прояснение, интерпретация и изредка - конфронтация. Терапевт должен обеспечить пациента адекватной поддержкой, при которой переживание одиночества останется в границах терпимости во время исследования других глубинных проблем, например, ярости. Нередко необходимы краткие телефонные беседы, помогающие восстановлению изменяющей пациенту способности к воспроизведению. Иногда пациент неоднократно в течение дня звонит терапевту исключительно для подтверждения на чувственном уровне факта существования заботящегося о нем лица. При более полном отказе памяти воспроизведения необходимо назначать дополнительные встречи. Если нарушения памяти являются глубокими и продолжительными, показана госпитализация и увеличение числа сеансов психотерапии.