Особенности квалификации бандитизма

2 февраля 1921 года ВЦИК утвердил Декрет «О борьбе о дезертирством», который к числу квалифицированных видов дезертирства относил участие дезертиров в вооруженных шайках (бандах)⁶ В декрете указывалось, что обязательным признаком бандитизма является вооруженность, а совершение преступления бандой признавалось отягчающим вину обстоятельством.

Уголовная ответственность  за бандитизм в советском законодательстве впервые была введена Уголовным  кодексом РСФСР 1922 года. В нем законодатель рассматривает бандитизм как деяние против государства и относит его к государственным преступлениям. Статья 76 УК РСФСР определяет бандитизм как «организацию и участие в бандах (вооруженных шайках) и организуемых бандами разбойных нападениях и ограблениях, налетах на советские и частные учреждения и отдельных граждан, остановки поездов и разрушение железнодорожных путей, безразлично, сопровождались ли эти нападения убийствами и ограблениями или не сопровождались».⁷5 Указанной статьей наказание за бандитизм предусматривалось в виде расстрела с конфискацией всего имущества. Допускалось снижение наказания, но лишь при наличии смягчающих обстоятельств, а срок лишения свободы не меньше трех лет со строгой изоляцией конфискацией имущества.

Такая оценка бандитизма как уголовно-наказуемого деяния сохраняется и в дальнейшем. В Уголовном кодексе РСФСР 1926 года вплоть до принятия Положения о преступлениях государственных (1927г.) понятие бандитизма трактовалось аналогично. Статья 17 указанного Положения, внесенная в УК 1926 года (ст. 59-3) определяла бандитизм как организацию и участие в вооруженных бандах и в организуемых ими нападениях на советские и частные учреждения или отдельных граждан, остановку поездов и разрушение железнодорожных путей и иных средств сообщения и связи. Наказание за бандитизм предусматривалось в виде лишения свободы сроком не меньше трех лет, с конфискацией всего или части имущества, с повышением наказания при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до смертной казни с конфискацией имущества⁸.

Норма об уголовной ответственности за бандитизм в редакции -1927 года оставалась неизменной более 30 лет до принятия в 1960 году нового Уголовного кодекса.

В конце 20-х — начале 30-х годов вновь отмечается рост бандитизма. Доминирующей детерминантой  бандитизма в этот период, как и в первой половине 20-х годов, является политический фактор — активное сопротивление крестьян проведению коллективизации аграрного сектора. Насильственная коллективизация, сопровождаемая ликвидацией кулацких хозяйств, в результате которой неоправданно пострадала большая часть крестьян-середняков, вызвала создание повсеместно в деревнях банд из крестьян, недовольных проводимой государством политикой колхозного строительства. Жертвами их преступных деяний, например, в 1929 году стали около 10 тыс. сельских активистов, колхозников и членов их семей — почти в 10 раз больше, чем за период с 1 января 1926 года по 1 сентября 1927 года. Рост бандитизма в указанный период обусловили массовые антисоветские и антиколхозные выступления крестьянства, участие в которых правоохранительными органами на местах рассматривалось во многих случаях как бандитизм. Так, в 1928 году по стране было зарегистрировано 1440 случаев таких выступлений. В 1929 году только в пяти регионах— на Северном Кавказе. Средней Волге, на Урале, в Средней Азии и Ивано-Вознесенской области - их число составило более 210⁹

В постановлении ВЦИК и СНК РСФСР от 26 марта 1928 г. «О карательной политике и состоянии мест заключения» признавалось «необходимым применять суровые меры репрессии исключительно в отношении классовых врагов и деклассированных преступников-профессионалов и рецидивистов (бандитов, поджигателей, растратчиков, взяточников, воров): дополнять назначение суровых мер в отношении перечисленных элементов не менее строгим осуществлением приговоров, допуская смягчение принятых судом мер социальной защиты и досрочного освобождения этой категории преступников лишь в исключительных обстоятельствах и условиях, гарантирующих их действительную социальную безопасность для общества».¹⁰

Отмечая увеличение бандитизма в 30-е годы на «политической платформе», следует обозначить важную,  причину его роста, а именно: в этот период суды рассматривали как бандитизм деяния, далекие от законодательного определения бандитизма, но характеризующиеся повышенной степенью общественной опасности. Так, постановление Пленума Верховного Суда РСФСР от 4 августа 1933 года рекомендовало судам квалифицировать как бандитизм и отдельные кражи домашнего имущества у находящихся на полевых работах колхозников, если они систематически совершались организованными группами или классово-враждебными элементами.¹¹ В соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 23 октября 1933 года «О квалификации самосудов» как бандитизм рассматривались и некоторые случаи самосудов.¹² В постановлении от 17 января 1935 года Президиум Верховного Суда РСФСР предлагал карать как бандитов тех особо опасных хулиганов, которые совершали хотя и одиночные нападения, но связанные с убийствами или вооруженным сопротивлением органам власти. В постановлении того же судебного органа от 13-14 февраля 1936 года указывалось, что грабеж, а тем более групповой с применением насилия, должен квалифицироваться по ст. 59-3 УК независимо от того, были обвиняемые вооружены или нет. 

В ходе массовой операции 1935 г. органами милиции было задержано к 1 ноября по СССР более 256 тыс. социально вредных элементов. Из них тройками НКВД рассмотрено около 85 тыс. дел, заключено в исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ) 65 тыс. человек приняты другие меры социальной защиты (ссылка, высылка и т.д.) в отношении 64,4 тыс.; передано в суды около 98 тыс., освобождено 13,6 тыс. человек.

Подобные меры привели  к некоторому снижению уровня преступности. Так, к марту 1936 г. по сравнению с 1934 г. в СССР число вооруженных  ограблений сократилось на 45%, не вооруженных грабежей на 46%, квалифицированных краж – на 32%, конокрадства – на 55%.¹³

Пик репрессий в отношении  уголовного элемента, как «врагов народа», пришелся на 1937 год. Сегодня хорошо известен приказ Н. Ежова № 00477 от 30 июля 1937г., предусматривающий широкие репрессии против антисоветского элемента. Меньше знают, что жертвами карательных мер стали не только бывшие белогвардейцы, члены антисоветских партий, чиновники царского режима и т.д., но и «уголовные бандиты», грабители, воры-рецидивисты и контрабандисты. Часть арестованных подлежала расстрелу, остальные – отправке в ИТЛ на 8 – 10 лет. Основанием для ареста «уголовных элементов» служили, как правило, справки учетно-регистрационных аппаратов уголовного розыска, агентурные данные оперативных работников и информация участковых уполномоченных.

Репрессии проводились  как на свободе, так и в лагерях. Воспользовавшись этим, администрация  ИТЛ направляла на рассмотрение «троек» не только дела на политических заключенных, но и на лиц, занимавшихся в лагерях бандитизмом, грабежами, избиениями заключенных. Всего, в соответствии с приказом Ежова репрессиям подверглось около 181 тыс. человек, в том числе расстрелу – 73 тыс. человек. В лагерях было расстреляно более 30 тыс. человек.¹⁴

Новый всплеск бандитизма произошел в 40-50-е годы с началом Великой Отечественной войны, что было обусловлено бандитскими проявлениями организованных групп из числа лиц, уклонившихся от мобилизации и трудовой повинности в условиях военного времени. В военный период был принят ряд актов, направленных на борьбу с бандитизмом.  Важно отметить, что дезертиры, занимавшиеся бандитизмом, предавались суду военных трибуналов как изменники Родины, то есть бандитизм трактовался как деяние против государства¹⁵

Но главной составляющей бандитизма в 40-50-е годы явилась антисоветская (контрреволюционная) деятельность националистических банд. Бандитизм в этой форме получил массовый характер в Прибалтике, Западной Украине, республиках Северного Кавказа [например, вооруженные банды и формирования бендеровцев, Союз литовских партизан, Армия свободы Литвы, Украинская повстанченская армия, организации украинских националистов, «Кавказские братья» и т. п.)¹⁶

В военные и послевоенные годы широкая трактовка бандитизма вновь возобладала в правоприменительной практике. Об этом свидетельствует хотя бы тот факт, что в системе НКВД и затем МГБ СССР было создано Главное управление по борьбе с бандитизмом (ГУПБ). Наиболее широкая практика применения этой статьи имела место в борьбе с вооруженными формированиями ОУН в Западной Украине и Прибалтике.

К середине 1950-х годов  вновь наблюдается рост рецидивной преступности. Среди рецидивистов, опрошенных в ИТУ в 1961 г., свыше 50% впервые были осуждены в 1946- 1947 гг. и  вновь встали на преступный путь после  выхода на свободу в середине 1950-х годов. В первой половине 1950-х годов 45,2% убийств и 92,6% случаев бандитских нападений в ИТУ было совершено рецидивистами¹⁷.

Для преодоления этой негативной тенденции 25 октября 1956 г. было принято постановление Совета Министров СССР «О мерах по улучшению целенаправленной работы по ликвидации группировок уголовной направленности в исполнительно-трудовых учреждениях». В соответствии с ним МВД СССР разработало комплекс мер, предусматривающих усиление надзора и воспитательной работы с осужденными, направленной на разоблачение паразитической сущности «идей» воров, развертывание работы самодеятельных организаций осужденных, объединяющих их позитивно настроенную часть; разобщение воров в законе, использование противоречий между ними; склонение «воров» к публичному отказу от воровской идеологии.¹⁸

Таким образом, основой  политики Советского государства в 1920-1940-е годы в отношении борьбы с профессиональной преступностью  являлось постоянное ужесточение карательных  мер. Ее основной недостаток состоял в том, что государство не желало признавать наличие социальных причин существования преступного мира со своими принципами и законами. Карательные меры уничтожали отдельных преступников, не затрагивая идейных и организационных основ воровского сообщества. Лишь изменение подходов к профессиональной преступности в 1950-х годах позволило добиться ее серьезного ослабления.

Опыт сталинского периода  свидетельствует, что какими бы жестокими  ни были карательные меры государства, они не могут полностью искоренить преступность, в том числе профессиональную. Преступность – неотъемлемая часть любой социальной системы и борьба с ней – задача всей системы в целом. Лишь деятельность всех общественных институтов может, если не заставить исчезнуть преступность вообще, то серьезно снизить ее влияние на жизнь общества. В то же время опыт 1920-1940-х годов доказывает, что государственная воля способна довольно быстро обуздывать «криминальные взрывы», не допуская значительного ухудшения криминогенной ситуации.

Значительный шаг в развитии представлений об общественной опасности как объекте уголовно-правовой охраны был сделан в УК 1960 года.

УК РСФСР 1960 г. в ст. 77 предусмотрел уголовную ответственность  за бандитизм в редакции ст. 14 «Закона об уголовной ответственности за государственные преступления». В этой норме бандитизм определялся как «организация вооруженных банд с целью нападения на государственные, общественные учреждения или предприятия либо на отдельных лиц, а равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях». Новая конструкция ст. 77 УК РСФСР стала более четкой в плане ограничения данного вида преступной деятельности от иных организованных форм. В ней четко оговаривалась цель, с которой создается вооруженная банда для совершения нападений, а не хулиганства или кражи. Аналогия в новом уголовном законодательстве была отменена, и по ст. 77 УК РСФСР квалифицировались только те деяния, которые обладали всеми признаками преступления, описанного в законе.

В 60-80-е годы и в начале 90-х годов в судебной оценке преступлений банд присутствует политический вектор. Он, в конце концов, превращается в устойчивую тенденцию, позволившую властным структурам и правоохранительным органам искусственно исключить квалификацию бандитизма из судебно-следственной практики и официальной статистики, хотя сам бандитизм в стране фактически существовал.

В начале 90-х годов  в процессе распада СССР, политических, экономических и социальных коренных изменений в постсоветской России происходит нарастание преступности. В 1993 году количество зафиксированных преступлений по сравнению с 1970 годом возросло в 4 раза. Причем за последние 10 лет прирост составил более 200%.¹⁹ Одновременно происходит структурная перестройка преступности: усиление ее организованности, активное проявление форм крайне общественно опасного поведения. Изменения в преступности в качественном отношении характеризуются значительным увеличением количества организованных вооруженных группировок, ростом насильственных преступлений, совершаемых организованными преступными группами. Если в 1989 году действовало 485 организованных преступных групп (ОПГ), то в 1995 году — 8222. В 90-е годы число зарегистрированных преступлений, совершенных ОПГ, увеличилось более чем в 10 раз²⁰.

Криминальную ситуацию в российском обществе 90-х годов ученые и практические работники характеризуют трансформацией банд в организованные преступные группировки, крайними формами противостояния их между собой в достижении целей, укреплением межрегиональных преступных связей, проявлением бандитского террора. Нельзя не заметить, что бандитизм 90-х годов по своему содержанию и характеру значительно отличается от бандитских проявлений 60-80-х годов.

    Начало 90-х  годов ознаменовалось проникновением  организованной преступности в кредитно-банковскую сферу и предпринимательство. Только с января по май 1993 года в Москве зарегистрировано более 40 взрывов и терактов в отношении коммерсантов, придчем преступники  применяли ранее неизвестное в криминальном обороте оружие: реактивный гранатомет «Муха», выстрелом из которого был уничтожен «Мерседес», принадлежащий одному из кооперативов. Широко применяются пистолеты, автоматы, снайперские винтовки. Всего в 1993 году были убиты 22 руководителя банков и 94 работника коммерческих структур.²¹

Вооруженное насилие  в России в 1987-1993 годах возросло более чем в 10 раз — с 2164 до 22 166 проявлений.²²

Перемены, происшедшие  в первой половине 90-х годов в  политической, экономической и социальной структуре общества, качественное изменение  характера преступных деяний бандитских групп объективно потребовали корректировки статьи об ответственности за бандитизм. Во-первых, в принятом в 1996 году УК РФ объектом бандитизма определяется общественная безопасность. Во-вторых, существенное изменение в новом УК претерпела и конструкция состава бандитизма (ст. 209 УК РФ). В УК РСФСР, как уже отмечалось ранее, диспозиция статьи о бандитизме охватывала ответственность и за организацию вооруженных банд с целью нападения на предприятия, учреждения, организации либо на отдельных лиц, и за участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях. В ст. 209 УК РФ создание банды или руководство ею предусмотрено как самостоятельный состав преступления и отделено от участия в банде или в совершаемых ею нападениях. Кроме того, и те и другие действия, совершенные лицом с использованием своего служебного положения, выделены в квалифицированный состав. В-третьих, изменилась сама трактовка бандитизма. Согласно ст. 209 УК РФ бандитизмом признается «создание устойчивой организованной вооруженной группы из двух и более лиц, предварительно объединившихся для совершения нападений на граждан или организации»²³

Как видно из анализа исторического развития бандитизма, криминализация составляющих его деяний с самого начала образования советского государства и до наших дней объяснялась той высокой степенью общественной опасности, которая в нем заключалась.