Факторинг: понятие, сущность и правовые основы

Должник не вправе, в случае нарушения клиентом своих обязательств по договору, заключенному с должником, требовать от финансового агента воз­врата сумм, уже уплаченных ему по перешедшему к финансовому агенту тре­бованию, если должник вправе получить такие суммы непосредственно с кли­ента (п. 1 ст. 833 ГК РФ).

Должник, имеющий право получить непосредственно с клиента суммы, уп­лаченные финансовому агенту в результате уступки требования, тем не менее праве требовать возвращения этих сумм финансовым агентом, если доказано, что последний не исполнил свое обязательство осуществить клиенту обещанный платеж, связанный с уступкой требования, либо произвел такой платеж, зная о нарушении клиентом того обязательства перед должником, к которому относится платеж, связанный с уступкой требования (п. 2 ст. 833 ГК РФ).

Таким образом, основными правами и обязанностями сторон по договору факторинга являются: у финансового агента обязанность  профинансировать клиента с правом требования денежного требования, а у клиента обязанность уступить свое требования финансовому агенту свое денежное требования взамен финансирования. В силу того, что законодатель не ограничивает данный договор оказанием определенных услуг, договором может быть предусмотрено оказание иных финансовых услуг, а следовательно, могут возникнуть дополнительные права и обязанности сторон. Несмотря на то, что должник клиента не является стороной в договоре, он все равно наделяется некоторыми субъективными правами и обязанностями.

Глава III. СООТНОШЕНИЕ ДОГОВОРА ФАКТОРИНГА С ДРУГИМИ ДОГОВОРАМИ

Определив отдельное место договору факторинга в гл. 43 ГК РФ законодатель тем самым выделил его из массива иных поименованных и непоименованных договоров, подразумевая его самостоятельность. Однако, с точкой зрения законодателя несогласны многие ученые и практики, которые очень часто отождествляют договор факторинга с иными сделками, в особенности с цессионными, которые имеют общую природу с договором факторинга при всех своих различиях.

Данное обстоятельство ставит российскую правовую систему в совершенно особое положение по отношению ко многим зарубежным правовым системам, которые не включают специальных правил, направленных на регулирование договора факторинга. На это неоднократно обращалось внимание в отечественной юридической литературе. Так, Е.А. Суханов пишет: «Несмотря на широкое использование факторинга в предпринимательском обороте, специальные нормы о договоре факторинга в большинстве развитых правопорядков отсутствуют, а для его регулирования используются общие нормы обязательственного права, прежде всего о цессии (в континентальном европейском праве). С этой точки зрения ГК представляет здесь самый передовой современный опыт, хотя и не всегда буквально следует всем сложившимся представлениям о факторинге»[76].

Вообще иностранный законодатель не пошел по пути выделения в отдельный договор договора факторинга, а отнес его к вышеупомянутой цессии с учетом некоторых нюансов или к разновидности договора купли-продажи. Так Л. Ю. Василевская подчеркивает, что в Германском гражданском уложении и Германском торговом уложении отсутствует легальное определение факторинга и факторинговых операций, а в судебной практике при разрешении соответствующих конфликтных ситуаций обычно ссылаются на общие положения об обязательствах и на правила об основных правах и обязанностях продавца и покупателя по договору купли-продажи прав требования[77].

Проанализируем насколько договор факторинга соотносится с договором купли - продажи. Экономически отношения идентичны - обмен имеющего экономическую ценность блага на деньги. Особенностью обладает лишь само благо, не имеющее вещественного субстрата и представляющее собой лишь право на действия других лиц по уплате денег. Более того, сам закон в части регулирования факторинговых отношений употребляет соответствующую терминологию - в ст. 831 ГК идет речь о финансировании клиента путем покупки у него денежного требования финансовым агентом. Однако вопрос о соотношении факторинга с куплей - продажей решается неодинаково. Так, согласно одной точке зрения, термин «покупка» употребляется в данном контексте лишь условно, «ибо наше законодательство в отличие от англо - американского использует в отношении факторинга конструкцию цессии, а не договора купли - продажи»[78].

Однако, как представляется, противоречия между конструкциями цессии и купли - продажи не существует. Цессия представляет собой характеристику перехода прав от одного кредитора к другому, что не исключает факта опосредования такого перехода соответствующей сделкой: куплей - продажей права, его дарением, меной. В связи с этим представляется более обоснованной позиция, согласно которой договором, связывающим цедента с цессионарием, является не цессия, а та сделка, на которую опирается переход, составляющий сущность цессии[79]. Поэтому, как представляется, противоречия между цессией и куплей - продажей, как конструкциями обязательств, нет. Применение же и к тем и к другим отношениям правил о перемене лиц в обязательстве имеет под собою ту же основу, что и, скажем, при участии в таких обязательствах представителей сторон применение к ним правил главы «Представительство. Доверенность». Однако в той же работе М. Брагинского и В. Витрянского факторинг называется отдельно, наряду с куплей - продажей, в качестве договоров, для которых переход прав составляет специальный предмет. Возникает необходимость разрешить вопрос о возможности применения норм о купле - продаже к факторинговым отношениям. Мы считаем, что ответ на этот вопрос вытекает из п. 4 ст. 454 ГК, в соответствии с которой положения, предусмотренные первым параграфом главы о купле - продаже, применяются к продаже имущественных прав, если иное не вытекает из содержания или характера этих прав.

С учетом этого представляется, что иерархия применяемых к факторинговым отношениям норм должна выглядеть следующим образом: правила гл. 43 ГК, при их отсутствии - правила § 1 гл. 30 ГК, а также гл. 24 ГК.

Но помимо покупки денежного требования у клиента, гл. 43 ГК предусматривает и иную конструкцию факторинга, в которой право требования уступается фактору в обеспечение исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом. В данном случае фактически используется модель залога прав, а следовательно, для данного рода отношений субсидиарно должны применяться также и правила о залоге. Последнее положение придает факторинговым отношениям зависимый характер ввиду того, что залог самостоятельным обязательством не является и существует лишь постольку, поскольку действует основное, обеспеченное им обязательство (ст. 329 ГК). Помимо этого, данные отношения имеют также и черты заемно - кредитных обязательств, о чем свидетельствует, помимо всего прочего, и расположение главы о факторинге следом за главой о договорах займа и кредита, использование термина «финансирование» и т.д.[80].

Таким образом, вообще правомерно задать вопрос о том, насколько необходимо создавать отдельную главу, посвященную именно финансированию под уступку денежного требования, коль скоро данные отношения во всех случаях являются разновидностями иных, классических для отечественного правопорядка конструкций: купли - продажи и залога. Очевидно, должны иметься существенные особенности, требующие создания отдельного правового института, которые, будучи присущими самим отношениям, проецируются и на своеобразие правового регулирования.

Как уже было сказано выше, отечественная юридическая наука соотносит договор факторинга с цессионными сделками, с конструкцией которых его и сопоставляют. Однако необходимо отличать договор финансирования под уступку денежного требования (в том числе саму уступку денежного требования, являющуюся элементом предмета этого договора) от всякой иной возмездной сделки по уступке права требования (ст. ст. 388 - 390 ГК РФ).

Л.Г. Ефимова пишет: «Сходство классической цессии, регулируемой главой 24 ГК РФ, и цессии, совершаемой в рамках договора финансирования, по действующему российскому законодательству так велико, что подчас трудно отличить одну сделку от другой... ГК РФ позволяет сконструировать факторинг как простую куплю-продажу денежного требования, которая исполняется путем совершения цессии»[81].

Если сопоставить договор финансирования под уступку денежного требова­ния с договором о переходе прав кредитора к другому лицу (договор цессии — ст. 382 ГК РФ), то мы увидим схожесть этих двух договорных обязательств. Основ­ное и общее в этих видах договоров то, что к финансовому агенту переходит право требования к должнику клиента по переуступленному финансовому агенту требо­ванию.

Однако сама глава 43 ГК РФ не содержит положений или каких-либо норм о том, что правоотношения, регулирующие цессию, могут применяться к отношениям, вытекающим из финансирования под уступку денежного требова­ния. Это говорит о неприменении норм по договору факторинга к договору цессии и наоборот[82].

Учитывая, что юридическую сущность обязательств, возникающих из договора факторинга, составляет уступка денежного требования (цессия), можно выделить принципиальные различия уступки требования (цессии) и договора финансирования под уступку денежного требования.                                

Во-первых, в отличие от общегражданской уступки права требования, которая может быть совершена на основании сделки либо в силу закона, уступка права в правоотношениях финансирования под уступку денежного требования может быть совершена только на основании сделки.

Во-вторых, предметом общегражданской цессии является непосредственная передача права требования. Предметом финансирования под уступку денежного требования является предоставление финансирования клиенту против передачи клиентом финансовому агенту права требования. Также в предмет финансирования под уступку денежного требования может входить обязанность финансового агента предоставить клиенту определенные дополнительные услуги.

В-третьих, право, уступаемое в порядке общегражданской цессии, может перейти к новому лицу возмездно, а может безвозмездно. Уступка в правоотношениях финансирования под уступку денежного требования всегда возмездная. Право уступается против предоставления финансирования.

В-четвертых, уступаемое в порядке общегражданской цессии право может иметь денежный, товарный или иной характер. Гражданское законодательство не ограничивает предмет общегражданской уступки. Предметом уступки в рамках финансирования может быть только право на получение денежных средств от должника.

В-пятых, право, уступаемое в порядке общегражданской цессии, уже принадлежит первоначальному кредитору на основании обязательства или в силу закона. Предметом уступки в правоотношениях финансирования под уступку денежного требования может быть существующее право требования, а также право требования, которое возникнет в будущем.

В-шестых, гражданское законодательство не ограничивает круг участников правоотношений общегражданской цессии. Ими могут быть как юридические, так и физические лица. Правоотношения финансирования под уступку денежного требования имеют предпринимательский характер, следовательно, их участниками могут быть только юридические лица, имеющие право заниматься предпринимательской деятельностью, а также предприниматели без образования юридического лица.

В-седьмых, по общему правилу на уступку права в порядке общегражданской цессии согласие должника не требуется, если иное не установлено законом или договором. В правоотношениях финансирования закон устанавливает дополнительные гарантии действительности уступки денежного требования. Такая уступка никогда не требует согласия должника, поскольку запрет либо ограничение на уступку требования изначально признается недействительным.

В-восьмых, если денежное требование уступлено в порядке общегражданской цессии, то должник вправе выдвигать против своего нового кредитора все требования, которые возникли у него по отношению к своему первоначальному кредитору к тому моменту, когда он узнал об уступке права. В правоотношениях финансирования под уступку денежного требования должник вправе выдвигать против своего нового кредитора только денежные требования.

В-девятых, нормы статей гражданского законодательства, регулирующие общегражданскую цессию, запрет на последующую уступку не содержат, поэтому можно предположить, что она может быть совершена неограниченное количество раз. Переуступка в рамках финансирования по общему правилу не допускается, если стороны не предусмотрят иное.

В-десятых, уступка, совершенная в рамках общегражданской цессии, является абсолютной, то есть к новому кредитору переходят права в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права, в том числе права, обеспечивающие исполнение обязательств, а также другие, связанные с требованием права, за исключением прав, неразрывно связанных с личностью кредитора. Нормы гражданского законодательства, регулирующие общегражданскую уступку, не предусматривают возможности возвращения новым кредитором сумм, полученных от должника. При финансировании под уступку денежного требования уступка может быть, как общегражданская цессия, абсолютной, то есть финансовый агент не должен отчитываться перед клиентом за суммы, полученные от должника, даже если они окажутся гораздо больше ожидаемых. Однако финансирование под уступку денежного требования может быть совершено в качестве обеспечения исполнения другого обязательства. Такая уступка не является абсолютной, и финансовый агент обязан отчитаться перед клиентом за суммы, полученные от должника. Если эти суммы окажутся больше ожидаемых, финансовый агент обязан вернуть остаток клиенту[83].

Учитывая, что данный договор с каждым годом приобретает все большее значение для предпринимательской деятельности, растет наравне с этим и проблема применения права в сфере разграничения цессионных и факторинговых отношений. Так помимо правильной квалификации конкретных договорных отношений, то есть определение тех норм права, которые необходимо применить, существует другая проблема, связанная с субъектами договора факторинга. Если для осуществления цессии субъект должен обладать общей правоспособностью, то для участия в договоре факторинга в качестве финансового агента субъект должен обладать специальной правоспособностью банка или иной кредитной организации (ст. 825 ГК), о чем уже говорилось выше.