Гражданско - правовая ответственность в акционерных обществах

     В конце XIX начале XX в. все чаще стали высказываться точки зрения о том, что "в большинстве случаев акционерная форма служит только ширмами, которыми прикрываются личные интересы немногих крупных акционеров, действительных владельцев предприятий". Общественное мнение склонялось к более жесткому регулированию акционерных правоотношений. По свидетельству В.Д. Спасовича, в газетах встречались высказывания о необходимости "посадить в каждое правление общества, где обнаруживаются признаки заводящейся моли, по товарищу прокурора, а в большие компании и по два".

     Однако  исследователи отмечали, что подобные меры, направленные против злоупотреблений  в акционерных обществах, не приведут к позитивным последствиям, так как "все виды предохранительных мер, путем полицейскаго вмешательства или административного надзора, не оправдались и не достигались цели".

     Характеризуя  положение об акционерных компаниях, П. Писемский отмечал, что оно страдает отсутствием систематичности, некоторые статьи по своей сути должны размещаться в других разделах, не имея никакой внутренней связи с институтом. При этом в качестве самого важного недостатка акционерного законодательства П. Писемский выделял отсутствие важнейших постановлений. В частности, исследователь подчеркивал, что краткие правила, касающиеся отношений управителей компании к общему собранию, их ответственности и полномочиям, очевидно, недостаточны для решения наиболее сложных вопросов.

     Хотя  в законодательстве и существовали различия в обозначении, "во всех случаях все эти термины трактовались как тождественные. Однако в практике акционерного учредительства постепенно стали различаться "акционерные  общества" (или гораздо реже "акционерные компании") и "паевые товарищества". Последние характеризовались небольшим числом участников, которые не очень часто покидали общество. Данные признаки сближают товарищество на паях с современной конструкцией общества с ограниченной ответственностью.

     Несмотря  на недостатки законодательства об акционерных  обществах, развитие акционерного движения в России происходило на должном  уровне. Всего один лишь факт - в 1914 г. на Санкт-Петербургской бирже котировалось 312 различных видов акций на 2 млрд. руб.

     В дореволюционный период развития акционерных  обществ наиболее остро стояла проблема ответственности следующих лиц:

     1) учредителей акционерного общества;

     2) лиц, осуществляющих управление  акционерным обществом.

     Особый  статус учредителей вытекал из законодательного правила, согласно которому именно они  осуществляли функции управления в  компании до момента размещения всех выпущенных акций (ст. 2174 и 2175 т. X Свода законов Российской Империи (часть 1 Свода законов гражданских)). При этом довольно часто учредители компании выступали и в качестве ее управляющих, что еще сильнее усугубляло проблему акционерных правонарушений.

     Как отмечал В.Е. Белинский, "весьма часто цель учредителей при учреждении компании состоит в том, чтобы, занимая в ней впоследствии должности директоров и распоряжаясь акционерным капиталом, иметь возможность играть на бирже новыми ценностями".

     В личных корыстных целях использовались и положения уставов создаваемых компаний, некоторые из них предусматривали автоматическое назначение на должность директоров компании ее учредителей, отстраняя таким образом акционеров от управления обществом.

     Многие  так называемые "акционерные предприниматели" стремились использовать в личных целях денежные средства, полученные от лиц, подписавшихся на акции. Ими использовались пробелы и противоречия действовавшего на том момент законодательства, как отмечали современники, "наибольшее число обманов различными акционерными предпринимателями выпадает именно на то время, когда при неопределенности юридического представительства акционерного предприятия и при дробности могущих возникнуть в это время претензий учредителям весьма легко ускользать от ответственности".

     Необходимость изменения действующего законодательства в целях детальной регламентации  процесса создания акционерного общества, а также статуса учредителей  и лиц, осуществляющих в этот период управленческие функции во вновь  создаваемом юридическом лице, осознавали не только частные инвесторы, но и исследователи акционерной конструкции. Особую роль в упорядочивании акционерных отношений, по мнению исследователей, должен был играть именно институт ответственности. Так, Э. Вреден указывал, что "во всех случаях наиболее действительным, а во многих случаях и единственным средством к упрочению предприятия и к предохранению публики, или предпринимателей акционеров от ущербов, может служить юридическая, по закону определенная, ответственность перед ними учредителей".

     Это подтверждается и действовавшими в XIX в. во многих европейских странах нормативными актами, регулировавшими сферу корпоративных отношений. Необходимость принятия данных нормативных актов была вызвана негативным опытом акционерных злоупотреблений, в результате чего законодателям пришлось "установить для учредителей весьма строгую ответственность, и притом не только гражданскую, но и уголовную".

     Несмотря  на зарубежную практику, отечественный законодатель не стремился упорядочивать данную сферу отношений. Суды, принимая решения по спорам в акционерной сфере, были вынуждены признавать, что "об ответственности компаний по обязательствам, заключенным их учредителями, в законах вовсе не упоминается".

     Даже  несмотря на замечания судебных органов  законодатель не спешил менять сложившуюся  ситуацию. В ходе дискуссии о проекте  новой редакции положения об акционерных  обществах такое уважаемое издание, как Судебный вестник, отмечало в качестве одного из недостатков законопроекта то, что остается "без ближайшего определения род ответственности, равно юридический характер дейст-вий представителей еще окончательно не образовавшегося общества, а именно учредителей и правления, выбранного общим собранием подписчиков".

     Исследователи предлагали различные пути решения  ставшей очевидной проблемы.

     Прежде  всего предлагалось ввести ограничения, связанные с личностью учредителей. В целях пресечения возможности использовать денежные средства вновь созданного юридического лица в интересах иных компаний выдвигалось мнение о необходимости запретить выступать в качестве учредителей членам органов управления других акционерных обществ (директорам, членам правления), а также лицам, имеющим отношение к хозяйственным товариществам. Выдвигалось и предложение установить минимальный срок, в течение которого учредители акционерного общества не имели права отчуждать принадлежащие им акции.

     Впоследствии  предлагалось даже ограничить доступ определенным категориям лиц к участию  в учреждении новых компаний и  ввести имущественный ценз. В частности, подобное нововведение содержалось  в проекте гражданского уложения, появившемся в начале XX в.

     Кроме того, некоторые авторы, придерживаясь  позиции зарубежных исследователей (например, немецкого ученого Винера), говорили о необходимости привлечения  к ответственности учредителей  акционерных обществ и за искажение информации о результатах работы компании за отчетный период.

     Учитывая  особый статус ревизоров акционерных  обществ, которые утверждали отчеты о деятельности компаний, в проекте  положения об акционерных обществах 1894 г. ответственности за злоупотребления при учреждении компании подвергались не только учредители и члены правления компании, но и ревизоры, допустившие небрежность во время проверки порядка учреждения компании⁹. К сожалению, указанные предложения так и не были законодательно закреплены. Ситуация с ответственностью учредителей акционерных обществ усугублялась и тем, что в законодательстве не был определен перечень лиц, несущих ответственность за правильность подготовительных действий по учреждению акционерного общества.

     Разработчики  проекта гражданского уложения полагали, что к подобным лицам необходимо причислить только тех, кто подписал устав. С этой позицией был категорически  не согласен П.Н. Гуссаковский, аргументируя свою позицию принципиально иным подходом законодателей других стран, в частности, положениями швейцарского кодекса обязательств, германского торгового уложения и французского закона об акционерных компаниях 1867 г.

     Дореволюционные исследователи акционерного права отмечали слабую законодательную проработку правового положения (в том числе и вопросов ответственности) членов органов управления акционерным обществом. Именно это обстоятельство приводило к возникновению не только научных споров о различных сторонах деятельности членов органов управления акционерного общества, но и конфликтов между акционерами и членами органов управления. В частности, акционерное законодательство середины XIX в. ничего не говорило о возможности досрочного прекращения полномочий директора акционерного общества. Данное обстоятельство заставляло акционеров воздерживаться от досрочного прекращения полномочий недобросовестных управляющих.

     Говоря  об ответственности управляющих акционерными обществами в дореволюционной России нельзя не упомянуть, что указанная категория лиц рассматривалась и законодательством (в том числе законопроектами), и подавляющим большинством авторов в качестве представителей юридического лица, а не в качестве его органов.

     Указанное обстоятельство приводило к спорам об ответственности лиц, участвующих  в управлении компанией, но не входящих в число его директоров (членов правления). В частности, судебным инстанциям приходилось давать разъяснения по этому поводу, принимая соответствующее решение: "Лица, состоящие на службе у акционерного общества по приглашению или найму правления, ответственны за причиненные ими вред или ущерб вверенному им имуществу непосредственно перед обществом, как перед хозяином, а не перед уполномоченным общества - правлением его".

     Ввиду отсутствия проработанного законодательного механизма привлечения к ответственности  управляющих исследователи отмечали, что "расточительность, выдача фиктивных  дивидендов, хвастливые и лживые публикации о ходе и успехах предприятия, непомерное своекорыстие и азиатское самовластие - вот отличительные черты управления наших акционерных обществ". Как предполагалось, ситуация может быть исправлена двумя способами:

     1) усилением права контроля единичного  акционера над управлением;

     2) повышением роли ответственности  как средства профилактики акционерных  нарушений.

     Однако  у правоведов не было единодушия о  сути и порядке привлечения к  ответственности управляющих компании (опять-таки из-за неурегулированности  этого вопроса в законодательстве). В частности, о том, перед кем  ответственен управляющий: перед акционерным обществом, которое он представляет, или перед акционерами, являющимися участниками этого юридического лица. Следует подчеркнуть, что действовавшие в XIX и начале XX в. иностранные законодательства также не выработали единого подхода к решению этого вопроса. В частности, ст. 674 швейцарского кодекса обязательств предусматривала солидарную ответственность членов правления непосредственно перед акционерами.

     На  этой же позиции стояли и некоторые  российские ученые, так В.Е. Белинский, вступая в полемику с Рено, отмечал, что под компанией нужно понимать не число лиц, ее составляющих, а ее капитал, говоря при этом именно об ответственности членов правления перед акционерами компании.

     Схожую, хотя и с некоторыми поправками, позицию занимал П.Н. Гуссаковский. Он полагал, что отдельные акционеры приобретают право на предъявление исков о взыскании в свою пользу с членов правления убытков только в том случае, если общее собрание акционеров освободило управляющих от ответственности.

     Противоположная точка зрения на решение данного  вопроса была представлена П. Писемским. Он отмечал, что "правление есть представитель общества как целаго, но не отдельных акционеров". В связи с этим он отказывал отдельным акционерам в праве предъявлять претензии к управляющим акционерного общества.

     Аналогичной точки зрения придерживался и  Г.Ф. Шершеневич, отмечавший, что "ответственными члены правления являются перед товариществом, не перед третьими лицами".