Политико-правовая идеология "русского социализма"

Об устройстве власти, которая заменит свергнутое самодержавие, бегло говорилось в  приписываемой Чернышевскому прокламации "Барским крестьянам от их доброжелателей поклон" (1861 г.). В этой прокламации  одобрялись страны, в которых народный староста (по-иностранному — президент) выбирается на срок, а также царства, где царь (как у англичан и французов) ничего не смеет сделать без народа и во всем народу оказывает послушание.

В "Современнике" Чернышевский доказывал, что политические формы важны "только по своему отношению  к экономической стороне дела, как средство помочь экономическим  реформам или задержать их". В  то же время он отмечал, что "никакая  важная новость не может утвердиться  в обществе без предварительной  теории и без содействия общественной власти: нужно же объяснить потребности  времени, признать законность нового и  дать ему юридическое ограждение". Предполагалось, очевидно, существование  ответственной перед народом  власти, обеспечивающей переход к  социализму и коммунизму.

Необходимость государства, по мнению Чернышевского, порождена конфликтами, обусловленными несоответствием между уровнем  производства и потребностями людей. В результате роста производства и перехода к распределению по потребностям (принцип Луи Блана) исчезнут конфликты между людьми, а тем самым и надобность в  государстве. После длительного  переходного периода (не менее 25—30 лет) будущее общество сложится в  федерацию основанных на самоуправлении союзов земледельческих общин, промышленно-земледельческих  объединений, фабрик и заводов, перешедших в собственность работников. В  статье "Экономическая деятельность и законодательство" Чернышевский, порицая теорию буржуазного либерализма, доказывал, что невмешательство  государства в экономическую  деятельность обеспечивается только заменой  частнособственнического строя  общинным владением, которое "совершенно чуждо и противно бюрократическому устройству".

В "Современнике" критиковались западноевропейские либеральные теории и развивающийся  конституционализм. "Все конституционные  приятности, — писал Чернышевский, — имеют очень мало цены для  человека, не имеющего ни физических средств, ни умственного развития для этих десертов политического рода". Ссылаясь на экономическую зависимость трудящихся, Чернышевский утверждал, что права и свободы, провозглашенные в странах Запада, вообще являются обманом: "Право, понимаемое экономистами в абстрактном смысле, было не более как призраком, способным только держать народ в мучении вечно обманываемой надежды".

Негативное  отношение теоретиков "русского социализма" к формальному равенству, к парламентаризму впоследствии немало способствовало принципиально  отрицательному отношению народников (до 1879 г.) к политической борьбе, к  конституционным правам и свободам.

После отмены крепостного права наступил спад в распространении и развитии идей "русского социализма". О  десятилетии 1863— 1873 гг. Лавров (см. далее) писал, что это было "время глухое, томительное и безжизненное".

В 1873 г. началось и в следующем году приняло  массовый размах "хождение в народ" сотен и тысяч пропагандистов, звавших крестьян к низвержению  царя, чиновников и урядников, к общинному  устройству и управлению. В эмиграции  увеличилось издание русской  литературы социально-революционного направления. К 1876 году сложилась народническая  организация "Земля и Воля". Идейной основой народничества  была теория "русского социализма". В процессе осуществления этой теории внутри народничества определились разные направления, имеющие своих  идеологов.

Признанным  идеологом народничества являлся  и теоретик анархизма М. А. Бакунин (см. § 3). Он полагал, что Россия и  вообще славянские страны могут стать  очагом всенародной и всеплеменной, интернациональной социальной революции. Славяне, в противоположность немцам, не питали страсти к государственному порядку и к государственной  дисциплине. В России государство  открыто противостоит народу: "Народ  наш глубоко и страстно ненавидит  государство, ненавидит всех представителей его, в каком бы виде они перед  ним ни являлись".             

Написанное  Бакуниным и опубликованное в 1873 г. "Прибавление А" к книге "Государственность  и анархия" стало программой хождения в народ пропагандистов всенародного бунта.

Бакунин отмечал, что в русском народе существуют "необходимые условия социальной революции. Он может похвастаться чрезмерною нищетою, а также и рабством примерным. Страданиям его нет числа, и переносит  он их не терпеливо, а с глубоким и страстным отчаянием, выразившимся уже два раза исторически, двумя  страшными взрывами: бунтом Стеньки  Разина и Пугачевским бунтом, и  не перестающим поныне проявляться  в беспрерывном ряде частных крестьянских бунтов".

Исходя из основных положений теории "русского социализма", Бакунин считал, что  в основании русского народного  идеала лежат три главные черты: во-первых, принадлежность земли народу; во-вторых, право на пользование  ею не лицом, а целой общиной, миром; в-третьих (не менее важно, чем две  предыдущие черты), "общинное самоуправление и вследствие того решительно враждебное отношение общины к государству".

Вместе с  тем, предупреждал Бакунин, русскому народному  идеалу присущи и затемняющие  черты, замедляющие его осуществление: 1) патриархальность, 2) поглощение лица миром, 3) вера в царя. В виде четвертой  черты можно прибавить христианскую веру, писал Бакунин, но в России этот вопрос не так важен, как в Западной Европе. Поэтому социальные революционеры не должны ставить религиозный вопрос на первый план пропаганды, поскольку религиозность в народе можно убить только социальной революцией. Ее подготовка и организация — главная задача друзей народа, образованной молодежи, зовущей народ к отчаянному бунту. "Надо поднять вдруг все деревни". Эта задача, замечал Бакунин, не проста.

Всеобщему народному  восстанию в России препятствуют замкнутость общин, уединение и  разъединение крестьянских местных  миров, писал Бакунин. Нужно, соблюдая самую педантичную осторожность, связать между собой лучших крестьян всех деревень, волостей, по возможности  — областей, провести такую же живую  связь между фабричными работниками  и крестьянами. Бакунину принадлежит  идея всенародной газеты для пропаганды революционных идей и организации  революционеров.

Призывая  образованную молодежь к пропаганде, подготовке и организации всенародного бунта, Бакунин подчеркивал необходимость  действий по четко обдуманному плану, на началах самой строгой дисциплины и конспирации. При этом организация  социальных революционеров должна быть скрытой не только от правительства, но и от народа, поскольку свободная  организация общин должна сложиться  как результат естественного  развития общественной жизни, а не под  каким-либо внешним давлением. Бакунин  резко порицал доктринеров, стремившихся навязать народу политические и социальные схемы, формулы и теории, выработанные помимо народной жизни. С этим связаны  его грубые выпады против Лаврова, ставившего на первый план задачу научной пропаганды и предполагавшего создание революционного правительства для организации  социализма.

Последователи Бакунина в народническом движении назывались "бунтари". Они начали хождение в народ, стремясь прояснить  сознание народа и побудить его к  стихийному бунту. Неудача этих попыток  привела к тому, что бакунистов-бунтарей потеснили (но не вытеснили) "пропагандисты", или "лавристы", ставившие задачей  не подталкивание народа к революции, а систематическую революционную  пропаганду, просветительство, подготовку в деревне сознательных борцов за социальную революцию.

Петр Лаврович Лавров (1823—1900) с 1873 г. в эмиграции издавал журнал "Вперед!". Им написан ряд работ, пропагандировавших теорию "русского социализма". Лавров высоко ценил науку и стремился обосновать теорию социализма новейшими достижениями политэкономии, социологии и естественных наук. "Лишь успехи биологии и психологии, — утверждал Лавров, — подготовили в нашем веке правильную постановку вопросов научного социализма". Теорию Маркса он оценивал как "великую теорию фатального экономического процесса", особенно за критику западноевропейского капитализма, отвечающую стремлениям русских социалистов миновать в России эту стадию развития.

Известным вкладом  в теорию "русского социализма" была выведенная Лавровым "формула  прогресса": "Развитие личности в  физическом, умственном и нравственном отношении; воплощение в общественных формах истины, и справедливости".

Социализм в  России, писал Лавров, подготовлен  ее экономическим строем (общинное землепользование) и будет достигнут  в результате повсеместной народной революции, которая создаст "народную федерацию русских революционных  общин и артелей".

В отличие  от Бакунина Лавров считал государство  злом, которое нельзя уничтожить сразу, а можно только довести "до минимума несравненно меньшего, чем те минимумы, которые представляла предшествующая история". Государство будет сведено  к "минимальному минимуму" по мере нравственного воспитания общества, утверждения солидарности (чем меньше в обществе солидарности, тем могущественнее государственный элемент).

Главные положения ("боевой крик") рабочего социализма Лавров определял следующим образом: "Прекращение эксплуатации человека человеком.

Прекращение управления человека человеком.

В последней  формуле, конечно, слово "управление" должно быть понято не в смысле добровольного  подчинения одной личности в данном случае руководству другой, — пояснял  Лавров, — но в смысле принудительной власти одной личности над другою".

Полемизируя с "якобинской теорией" Ткачева (см. далее), Лавров писал, что "всякая диктатура  портит самых лучших людей... Диктатуру  вырывает из рук диктаторов лишь новая  революция". И все же для построения социализма, по Лаврову, необходима государственная  власть как форма руководства  коллективной деятельностью и применения насилия к внутренним врагам нового строя.

Существенные  разногласия Лаврова и Бакунина сводились к тому, что если первый считал государство только средством  для достижения социальных целей, то второй замечал склонность государства  становиться самоцелью; возражения Бакунина, как отмечено, вызывало также  намерение Лаврова строить новое  общество по разработанному научному плану, предпослав народной революции  неопределенно-продолжительный период пропаганды.

Теоретиком  народничества был также Петр Никитич Ткачев (1844—1885). С 1875 г. он издавал (в Женеве) журнал "Набат" с эпиграфом: "Теперь, или очень нескоро, быть может — никогда!"

В отличие  от других народников Ткачев утверждал, что в России уже нарождаются  формы буржуазной жизни, разрушающие "принцип общины". Сегодня государство  — фикция, не имеющая корней в  народной жизни, писал Ткачев, но завтра оно станет конституционным и  получит могучую поддержку объединенной буржуазии. Поэтому нельзя терять время  на пропаганду и подготовку революции, как предлагают "пропагандисты" (сторонники Лаврова). "Такие минуты не часты в истории, — писал  Ткачев о состоянии России. —  Пропустить их — значит добровольно  отсрочить возможность социальной революции надолго, — быть может, навсегда". "Революционер не подготовляет, а "делает" революцию". Вместе с  тем Ткачев считал бесполезным звать  народ к бунту, особенно во имя  коммунизма, который чужд идеалам  русского крестьянства. Вопреки мнению "бунтарей" (сторонников Бакунина) анархия — идеал далекого будущего; она невозможна без предварительного установления абсолютного равенства  людей и воспитания их в духе всеобщего  братства. Сейчас анархия — нелепая  и вредная утопия.     

Задача революционеров, по мнению Ткачева, в том, чтобы ускорить процесс общественного развития; "ускориться же он может лишь тогда, когда передовое меньшинство  получит возможность подчинить  своему влиянию остальное большинство, т.е. когда оно захватит в свои руки государственную власть".

Партия умственно  и нравственно развитых людей, т.е. меньшинство, должна получить материальную силу путем насильственного переворота, утверждал Ткачев. "Ближайшая  цель революции должна заключаться  в захвате политической власти, в  создании революционного государства. Но захват власти, являясь необходимым  условием революции, не есть еще революция. Это только ее прелюдия. Революция  осуществляется революционным государством".

Необходимость революционного государства, руководимого партией меньшинства, Ткачев объяснял тем, что коммунизм не является народным идеалом крестьянства в России. Исторически  сложившийся строй крестьянской общины создает лишь предпосылки  коммунизма, но путь к коммунизму неизвестен и чужд народному идеалу. Этот путь знает только партия меньшинства, которая  при помощи государства должна исправить  отсталые представления крестьянства о народном идеале и повести его  по дороге к коммунизму. "Народ  не в состоянии построить на развалинах старого мира такой новый мир, который был бы способен прогрессировать, развиваться в направлении коммунистического  идеала, — писал Ткачев, — поэтому  при построении этого нового мира он не может и не должен играть никакой  выдающейся, первенствующей роли. Эта  роль и это значение принадлежат  исключительно революционному меньшинству".

Ткачев оспаривал  распространенное среди народников мнение о развращающем влиянии власти на государственных деятелей: Робеспьер, Дантон, Кромвель, Вашингтон, обладая  властью, не стали от этого хуже; что касается наполеонов и цезарей, то они были испорчены задолго  до их прихода к власти. Достаточной  гарантией служения благу народа, по мнению Ткачева, станут коммунистические убеждения членов правящей партии.

При помощи революционного государства правящая партия будет  подавлять свергнутые классы, перевоспитывать  консервативное большинство в коммунистическом духе и проводить реформы в  области экономических, политических, юридических отношений ("революция  сверху"). В числе этих реформ Ткачев называл постепенное преобразование общин в коммуны, обобществление орудий производства, устранение посредничества при обмене, устранение неравенства, уничтожение семьи (основанной на неравенстве), развитие общинного самоуправления, ослабление и упразднение центральных  функций государственной власти.