Роль вермахта в период интенсификации фашистской политики ограбления и порабощения (1942-1943 гг.)

Роль вермахта в период интенсификации фашистской политики ограбления и порабощения (1942-1943 гг.)

1. Изменение военного положения  фашистской Германии и его  влияние на оккупационный режим  во временно захваченных советских  районах

 

Успешное советское наступление  зимой 1941/42 г. поставило фашистские войска в тяжелое кризисное положение. Около 50 немецких дивизий, в том числе  значительное количество танковых и  моторизованных, было разгромлено. Только благодаря большому напряжению сил  и средств фашистскому командованию удалось временно предотвратить  общую катастрофу.

 

Советские наступательные операции явились первой фазой освобождения советской территории от оккупантов. В ходе наступления Красная Армия  продвинулась на запад на различных  участках фронта от 150 до 400 км. В течение  четырех месяцев фашистские войска были вынуждены оставить более 60 городов  и около 11 тыс. населенных пунктов. Миллионы советских граждан были освобождены  от фашистского ига{139}. В это время  отпор оккупационному режиму со стороны  населения приобрел массовый характер. Наряду с общим расширением народной борьбы в оккупированных районах  он [158] проявился прежде всего в  резком усилении партизанского движения. Этому способствовали успешные действия советских войск и то обстоятельство, что фашистское командование вследствие кризисного военного положения было вынуждено перебросить на длительное время значительную часть оккупационных  войск на фронт.

 

Свидетельством роста  активности партизан и их возможностей явилось образование обширных освобожденных  районов в тылу фашистских войск, территория которых временами превышала  территорию Бельгии, Голландии и  Дании, вместе взятых, и в которых  население смогло восстановить Советскую  власть{140}.

 

Поражение фашистских войск  зимой 1941/42 г. привело к решающим изменениям в ходе войны в целом. Военная доктрина фашистского германского  империализма в отношении СССР оказалась  несостоятельной. Теперь, когда война  неизбежно приняла затяжной характер, превосходство советского государственного и общественного строя, преимущество социалистической системы хозяйства  в условиях полного развертывания  громадного военного и экономического потенциала страны и, прежде всего, решимость  всех советских народов, покоящаяся на их морально-политическом единстве, приложить все силы для победы над агрессорами стали проявляться  во все большей степени.

 

Более того, перелом в войне, начавшийся под Москвой, дал новый  мощный импульс к отпору фашизму  и со стороны других народов, порабощенных или находящихся под угрозой  порабощения фашистской Германией.

 

Наконец, положение Германии и ее союзников ухудшилось в результате вступления в войну США в декабре 1941 г. С образованием антигитлеровской коалиции агрессорам противостояла  уже группировка держав, обладавшая более чем 75% мирового промышленного  и сырьевого потенциала.

 

Поражение фашистских войск  отрезвляюще подействовало на широкие  круги немецкого населения, которое  до тех пор верило лозунгам о непобедимости  вермахта. Борьба антифашистского сопротивления, несмотря на усилившийся внутриполитический террор, приняла более широкий  размах и стала более действенной. [159] Критическое положение вермахта на германо-советском фронте отразилось и на поведении господствующих кругов Германии. Его отчетливым проявлением  явился конфликт в среде высшего  военного командования, в результате которого целый ряд генералов  был смещен, а Гитлер, стремящийся  переложить вину за провал молниеносной войны на генералитет, взял на себя функции верховного командующего сухопутными  войсками.

 

Особенно резко провал молниеносной войны сказался на военной  экономике. Фашистская Германия была вынуждена  перейти от применявшегося ею ранее  метода ведения войны, выражавшегося  в поэтапном, относительно кратковременном  использовании военной машины с  промежуточными передышками, во время  которых производилось восполнение  потерь в живой силе и материальных средствах, а также осуществлялось дальнейшее формирование вооруженных  сил, к непрерывному максимальному  использованию всех военных и  военно-экономических ресурсов в  течение длительного периода  времени. Чрезвычайно большие потери в ходе войны против Советского Союза  вместе с тем показали фашистскому  руководству, что военные усилия, применявшиеся до тех пор, в борьбе против такого противника явно недостаточны. Так, если потери вермахта в живой  силе с начала второй мировой войны  до момента нападения на Советский  Союз составили около 200 тыс. человек{141}, то только в период с 22 июня 1941 г. по 5 марта 1942 г. они превысили 1 млн. человек, без учета больных и весьма значительного количества обмороженных{142}. К тому же в конце 1941 г. расход оружия, боеприпасов и предметов снаряжения фашистской армией впервые стал превышать  их производство.

 

Учитывая это положение, господствующие круги Германии с  начала 1942 г. принимают решительные  меры к дальнейшей интенсификации военных  усилий, в особенности к увеличению производства военной продукции. Они  проводят наряду с другими мероприятиями  реорганизацию военной экономики, и прежде всего ее планирующих  и руководящих органов, во главе  которых становятся [160] сами хозяева  германских военных монополий. В  марте 1942 г. их представитель Альберт  Шпеер, назначенный особоуполномоченным  по вопросам вооружений по четырехлетнему плану, возводится в ранг имперского министра вооружений и боеприпасов (позднее — имперского министра вооружений и военной продукции).

 

Используя существовавшие государственно-монополистические  формы управления, они при тесном сотрудничестве с руководством государственных  гражданских, а также военных  организаций вскоре создали широко разветвленную систему государственно-монополистического управления и регулирования, которая  действовала сильнее и оперативнее, чем прежняя.

 

При этом в результате таких  мер, как создание промышленных советов  при главных командованиях сухопутных войск и ВВС, а также изъятие  сектора вооружений из ведения отдела военной экономики и техники  и подчинение его в мае 1942 г. министерству Шпеера, разностороннее сотрудничество военных монополий с военным  командованием еще более укрепилось.

 

В особой степени оно проявилось в создании в апреле 1942 г, при министерстве Шпеера совета по вооружениям. Непосредственно  в этом органе, обладавшем диктаторскими  полномочиями, задачей которого являлась мобилизация всех резервов для ведения  войны, проводилась беспощадная  ломка всякого сопротивления  и устранение любых препятствий. Ведущими представителями военного командования, такими, как Мильх, Фромм, Витцелль, Томас и Лееб, совместно  с хозяевами монополий — Бюхером, Крупном, Рехлингом, Феглером и другими  — было положено начало ведения  тотальной войны{143}. Эта система  управления и регулирования, не претерпевшая в основном принципиальных изменений  в дальнейшем ходе войны, была лишь дополнена в высшем звене органом, получившим название «Центральное планирование», который занимался вопросами  распределения всех имеющихся в  распоряжении фашистской [161] Германии экономических ресурсов, включая  рабочую- силу, на те участки военной  экономики, где они были наиболее необходимы.

 

Новые мероприятия по увеличению выпуска военной продукции касались не только экономики самой Германии, но все в большей степени охватывали оккупированные ею страны и районы. В усилении их принудительного участия  в ведении войны господствующие круги Германии видели средство выхода из критического положения. Большое  внимание было уделено при этом изысканию новых материальных ресурсов для военной экономики. Промышленность оккупированных фашистской Германией капиталистических стран работала главным образом на ее военные нужды. Мероприятия фашистского хозяйственного аппарата в оккупированных советских районах были направлены на увеличение добычи важнейших полезных ископаемых для нужд немецкой военной промышленности и расширение производства продукции для удовлетворения непосредственных потребностей вермахта.

 

В 1942 г. возникли серьезные  трудности и в продовольственном  снабжении Германии.

 

Созданные еще до войны  резервы продовольствия и кормов, несмотря на разграбление сельского  хозяйства оккупированных стран  и районов в 1941-1942 гг., были в значительной степени исчерпаны.

 

Поэтому в апреле 1942 г. в  Германии последовало первое с начала войны значительное сокращение норм продовольственного снабжения. В связи  с этим известный интерес представляет запись в дневнике Геббельса в  мае 1942 г., в которой он выражает опасение, что осенью того же года в Германии, по-видимому, придется еще раз провести сокращение норм на хлеб{144}.

 

Чтобы избежать в дальнейшем ухудшения положения со снабжением, соответствующие фашистские органы усилили грабеж сельскохозяйственных продуктов в оккупированных странах  и районах. Если доля последних в  продовольственном балансе Германии составляла в 1940/41 хозяйственном году 13,2% по зерну и 16,8% по мясу, то в 1942/43 хозяйственном  году она возросла соответственно до 21,7% и 29%, то есть почти в два [162] раза, — главным образом за счет беспощадного ограбления оккупированных советских  районов.

 

Однако главной проблемой  немецкой военной экономики, учитывая необходимость максимального увеличения выпуска военной продукции, являлся  прежде всего, вопрос о рабочей силе. Вследствие военных приготовлений, интенсивно проводившихся в. стране с середины тридцатых годов, и  вызванной этим обстоятельством  относительно полной занятости рабочей  силы фашистская Германия к началу второй мировой войны не располагала  какими-либо значительными резервами. Поэтому уже в первый период войны  для работы в отраслях немецкой военной  экономики, наряду с принудительным направлением туда немецкой рабочей  силы на основе разработанного заранее  долгосрочного планирования, В значительных размерах привлекались иностранные  гражданские рабочие и военнопленные. Их общее число к моменту нападения  на Советский Союз составляло около 3 млн. человек, что было обусловлено  усиленными приготовлениями военного и военно-экономического характера  к этому нападению.

 

Большие потери вермахта уже  в первые месяцы агрессивной войны  против СССР и резко возросшие  требования к военной промышленности чрезвычайно быстро обострили обстановку. Если центральные планирующие органы еще в октябре 1941 г., ориентируясь на молниеносную войну, рассчитывали на скорую разрядку тяжелого положения  с рабочей силой, в частности  благодаря возможности демобилизовать полмиллиона промышленных рабочих  из вермахта после завершения военной  кампании против СССР, то уже в декабре  того же года они пришли к выводу, что из промышленности, как раз  наоборот, должны быть взяты новые  сотни тысяч рабочих, чтобы хоть в какой-то мере удовлетворить настоятельные  потребности вермахта в резервах.

 

С конца мая 1941 г. до того же периода следующего года в вермахт  было призвано 2 млн. немцев. При этом из промышленности было мобилизовано 670 тыс. рабочих.

 

Чтобы восполнить возникший  дефицит и покрыть растущие потребности  военной промышленности и экономики  в рабочей силе, господствующие круги  Германии начали усиленно форсировать  насильственное [163] использование там  иностранных рабочих. Для этих целей  специальным указом Гитлера в марте 1942 г. было создано новое центральное управление по использованию рабочей силы, во главе которого в качестве генерального особоуполномоченного был поставлен Фриц Заукель, гаулейтер Тюрингии. Содержащееся в указе требование мобилизовать всю еще не использованную рабочую силу аннексированных и захваченных районов для обеспечения нужд военной экономики практически означало предоставление ему всех полномочий по неограниченной эксплуатации этой рабочей силы.

 

Основной упор в вопросе  реализации разработанных под руководством Заукеля «программ» делался с  самого начала на оккупированные советские  районы.

 

Начатая в больших масштабах  с февраля 1942 г. и усилившаяся  при обострении военной обстановки массовая депортация советских граждан, в осуществлении которой представители. Заукеля получали всемерную поддержку  со стороны военных и гражданских  органов оккупационных властей, представляет собой один из основных аспектов характеристики фашистской оккупационной  политики вообще.

 

В результате максимального  использования всех имевшихся в  распоряжении фашистских властителей  ресурсов им удалось относительно быстро увеличить выпуск военной продукции  и в основном восстановить возникшие  в ходе осенних и зимних боев потери в людях и технике.

 

Более того, на германо-советский  фронт было переброшено значительное число новых войсковых соединений из Германии и оккупированных стран. Наряду с дальнейшим ростом контингентов войск союзников гитлеровской Германии там была создана крупнейшая за все  время войны концентрация фашистских войск. В конце июня 1942 г. на германо-советском  фронте было сосредоточено 237 дивизий, в том числе 182 дивизии и 4 из 6 воздушных  флотов собственно фашистской Германии{145}. Эта концентрация сил стала возможной  главным образом потому, что господствующие круги США и Англии как в 1942, так и в последующие годы, несмотря [164] на требования широких народных масс и свои обещания, продолжали оттягивать открытие второго фронта в Европе, который мог бы значительно облегчить  положение Советского Союза и  его Вооруженных Сил. Эти круги  намеревались выступить после ожидаемого взаимного ослабления СССР и Германии в качестве собственно победителей  и изменить соотношение сил на международной арене в свою пользу. Союз США и Англии представлял  собой в то время, как позднее  об этом писал Черчилль, вооруженный  до зубов и самый мощный в экономическом  отношении блок, который когда-либо видел мир.