Судебник 1550 г.

56. А поймают того же татя с татбою вдругие, ино его пытати; и скажет на собя сам, ино его казнити смертною казнью, а исцево заплатити из его статка; а не будет  у  которого  татя   с   исцову  гибель,   ино  его  велети казнити смертною казнью, а исцу в его гибели не выдати. А пытан тать на собя не скажет, ино про него послати обыскати; и скажут про него, что он лихой человек, ино его всадити в тюрму до смерти; а назовут его добрым человеком, ино его дати на крепкую поруку; а не будет по нем крепкие поруки, ино его вкинути в тюрму, доколе по нем порука будет крепкая.

По сравнению  со ст. 11 Судебника 1497 года в данной статье закрепляется новый порядок расследования повторных краж. Обязательное применение пытки, смертная казнь в случае собственного признания, пожизненное заключение облихованного, который на собя не скажет, и необходимость крепкой поруки для признанного в обыске добрым человеком, означали введение розыскной формы процесса.

57. А на кого тать взмолвит, и про того обыскати. И будет по обыску в  какове в прежнем  деле прирочной человек з доводом, ино его пытати;  и скажет на собя сам, ино его казнити татиною казнью. А не будет на  него  довода и в   обыску   про   него   лиха   не скажут, ино  татиным речей не верити,  дати его на поруку.

В статье, аналогичной ст. 14 Судебника 1497 года об оговоре со стороны татя, содержится дополнение, указывающее  на необходимость производства обыска (вместо прежнего опытати), применения в случае облихавания пытки и получения собственного признания как безусловного вида доказательств. Таким образом, Судебник 1550 года уже четко определяет, что расследование наиболее опасных для феодальной собственности дел идет розыскным процессом. Устанавливая наказание за кражи и порядок их расследования, ст. ст. 52-57 вводят ряд дополнительных мер, усиливающих охрану феодальной собственности и интересов государства в целом. К ним относятся институт поручительства, как необходимое условие оставления оправданного на свободе, применение пытки и собственное признание, тесно связанное с развитием розыскного процесса. Обращает на себя внимание, что эти институты значительно усилились. Так, Судебник 1550 года подчеркивает необходимость не просто поруки, а крепкой поруки, т. е. авторитетного поручительства, какое могли дать лица, обладающие прочным положением в обществе. Если раньше пытка и выдача на поруки до производства обыска применялись лишь при оговоре человека татем (ст. ст. 1 - 14 Судебника 1497 года), то по Судебнику 1550 года пытка была обязательна при обвинении в квалифицированной краже. В этом случае она являлась одним из основных способов выяснения обстоятельств дела.

58. А на   кого   взмолвят   дети   боярские  человек десять или пятнадцать добрых, или черных людей человек пятнатцать или  дватцать  добрых  жо крестьян  и целовалников по крестному целованью,  что он тать,  а довода на него в прежних делех не будет, у кого крал или татбу   плачивал,   ино   на   том   взяти  исцову   гибель без суда, а его дати на крепкую поруку; а не будет по нем крепкие поруки,  ино его  вкинути  в  тюрму,  и  без  крепкие поруки его ис тюрмы не выпущати. А мошеннику та же казнь,  что и татю. А кто на оманщике взыщет и доведут на него, ино   у   ищеи   иск пропал.   А оманщика, как   ни приведут, ино его бити кнутьем.

В статье повторяется ст. 12 Судебника 1497 года об оговоре в воровстве со стороны  добрых людей, являвшемся абсолютным доказательством  для взимания с оговоренного исцовой гибели без суда, уточняется состав добрых людей и усиливается ответственность оговоренного. Прежде всего увеличивалось количество добрых людей, привлекаемых к облихованию. Вместо 5 - 6 требовалось уже от 10 до 20 человек. Кроме того, проводилась резкая дифференциация между показаниями детей боярских и черных людей. В полном соответствии с феодальным правом-привилегией показания 10 - 15 детей боярских приравнивались к показаниям 15 - 20 добрых крестьян. Это фактически сосредоточивало решение вопроса об обвинении подозреваемого в руках дворянства.

В этой же статье впервые появляется термин мошенничество, который трактуется как карманная кража (от слова мошна - кошелек). Однако большинство исследователей признает, что именно ст. 58 Судебника 1550 года впервые проводит различие между воровством и мошенничеством. Действительно в этой же статье наряду с мошенником упоминается оманщик - обманщик, который при доказательстве его вины подлежит торговой казни.

59. А   доведут на    кого  разбой,   или   душегубство, или ябедничество, или подписку, или иное лихое какое дело, а будет ведомо(й)   лихой  человек,  и боярину того велети казнити смертною казнью, а исцево велети заплатити из его статка;  и что ся  его статка за исцовым останет, и то отдати  в  прогоны.  А  не будет у  которого у  лихово столко статка,   чем  исцово  заплатити,   и   боярину  того  ли хово   в   ысцеве   гибели   исцу   не   выдати,   а   велети   его цареву и великого князя тиуну московскому да дворскому казнити смертною казнью. А боярину и дьяку и неделщику от того не имати ничего.

В статье выделяется новый вид должностного преступления — подписка. Кроме того,  статья предусматривает возмещение прогонов, т. е. приказных убытков и расходов лишь при наличии истцова статка, и предписывает не имати ничего из имущества казненного в пользу боярина, дьяка и недельщика.

60. А на кого доведут татбу  или душегубство или иное какое  лихое дело, оприч розбою, в котором  городе или волости, а будет  ведомдой лихой человек, и намеснику  или волостелю велети того  казнити смертною казнью, а исцево  велети доправити из его статка; а что статка от исцева останетца,  и намеснику и его тиуну  то имати собе. А не будет  у которого лихово статка, чем  исцева заплатити, и ему того  лихово исцю в его гибели  не выдати, а велети его казнити  смертною казнью, а на исце  намеснику или волостелю (и)  их тиуном не имати ничего. А приведут кого в розбое  или на кого в суде доведут,  что он ведомой розбойник, и  намесником тех отда(ва)ти губным  старостам. А старостам губным, оприч ведомых розбойников (у  наместников) не вступатися ни  в что. А татей им судити  по царевым и великого князя  по губным грамотам, как в них  написано.

В статье, сохраняющей в соответствии со ст. 39 Судебника 1497 года смертную казнь ведомому лихому человеку, вводится новый, возникший уже после Судебника 1497 года, порядок рассмотрения этих дел. Из компетенции наместников изымаются и передаются в ведение губных старост дела о разбое. Татебные дела рассматриваются уже не судом наместников, а по царевым великого князя губным грамотам, как в них написано. Участие наместников в суде над татями ограничивается лишь получением с татей продажи, прибытка. Мера же наказания определяется губными старостами. В отличие от Судебника 1497 года меры наказания татей конкретизируются и усиливаются. Если за первую кражу, не подтвержденную доводом, облихованный тать, согласно ст. 12 Судебника 1497 года, уплачивал истцу гибель без суда, то губной наказ предусматривает для него битье кнутом и изгнание из земли вон. Вторая кража влекла, помимо наказания кнутом и изгнания, отсечение руки, а третья - смертную казнь, чему предшествовало битье кнутом. Основываясь на принципе устрашения, чтоб на то смотря другим не повадно было так делать, предписывалось казненных повесити в тех местех, где которого татя поймают с татбою. Таким образом, Судебник 1550 года идет по пути ограничения объема деятельности органов наместничьего управления. Вместе с тем Судебник 1550г. отчетливо проводит линию на укрепление и развитие новых органов в системе местного управления Русского государства. В этом смысле издание Судебника 1550 г. можно рассматривать как важнейший этап в проведении губной реформы, поскольку Судебник своей ст. 60 превращает губные учреждения в органическую составную часть государственного аппарата в масштабе всего государства. Если при этом учесть, что губные старосты в своей деятельности находились под контролем Разбойного приказа, то усиление их веса в управлении за счет ограничения наместников и волостелей означало дальнейшее укрепление централизованного государства, одним из органов которого и являлись губные учреждения.

61. А государьскому убойце,  и градскому здавцу, и коромолнику,  и церковному татю, и головному татю, и подметчику,   и   зажигалнику,   ведомому   лихому   человеку, живота не дати, казнити его смертною казнью. А будет ис тех кому лихому истец, и заплатити исцево из его статка; а что ся его статка останет за исцовым, и то отдати в прогоны.   А   не   будет  у  которого   лихово   столко   статка,   чем исцово   заплатить,   ино  его  исцу   в  его  гибели   не   выдати, казнити его смертною казнью.

В статье, перечисляющей наиболее опасные  преступления, вводится два новых  состава - сдача города неприятелю и  подмет.

62. А бояром и детем боярским  судити, за которыми кормленья с судом з боярским; а на суде у них и у их тиунов быти,   где   дворской — дворскому, да старосте, и лутчим людем, целовалником. А судные дела у намесников и у их тунов писати земским  дьяком, а  дворскому да старосте и целовалником к тем судным делом руки свои прикладывати. А противни с тех судных дел слово в слово писати намесничим дьяком, а намесником к тем противнем печати свои прикладывати. Да тех судных дел записку земсково дьяка руку з дворского и старостиною и с целовалниковыми руками намесником имати к собе. А противни тех дел  намеоником  дьяков своих  руку (с)   своими печатми давати дворскому да старосте и целовалником. А которые старосты и целовалники грамоте не умеют и которые грамоте   умеют, тем старостам и целовалником к судному списку земского   дьяка руке руки свои прикладывати. А противнем с тех  дел намеснича дьяка руке быти у того старосты и целовалников, которые грамоте не умеют, и они его держат у собя спору для. А без дворского и без старосты и без целовалников наместником и их тиуном суда не судити; а где дворского нет и преж сего не бывал, ино быти в суде  у намесников и у их тиунов старосте и целовалником; а без старост и без целовалников суда не судити. И посулов намесником и их тиуном и их людем не имати, а на государя своего тиуну и пошлиннику никому посулов от суда не просити. А имати намесником от суда пошлин: доищетца ищея своего в заемном деле или в бою или в лае, и ему имати на виноватом с рубля по гривне, то ему и с тиуном; а не доищетца ищея своего, а будет ищея виноват, и ему имати на ищее с рубля по тому ж, а будет дело выше рубля или ниже, ино имати на ищее или на ответчик по тому ж розчету. А довотчику его имати хоженое и езд и правду по уставной грамоте; а где не будет грамоты, и ему имати хоженое в городе по четыре денги, а езд на версту по денге, а на правду в городе или в волости вдвое. А досудятца до поля да, став у поля, помирятца, и ему имати с рубля по гривне ж, то ему и с тиуном, да полевых пошлин полтретьятцать алтын. А побыотца на поле, ино на убитом взяти полевых пошлин полтора рубля, а доспеху не имати. А побьютца на поле в пожеге, или в душегубстве, или в розбое, или в татбе, а убьют ответчика, ино на убитом исцово доправити, а сам убитой в казни и в продаже намеснику и его тиуну. А убьют на поле ищею в пожеге, или в душегубстве, или в розбое, или в татбе, и намеснику на нем имати с его иску четвертная пошлина по полуполтине с рубля, то ему и с тиуном, да полевых пошлин полтора рубля, а доспеху не имати.

В статьях  с 62 по 75 регламентируется порядок наместничьего  суда как по уголовным, так и по гражданским делам.

В статье 62 значительно развивается и конкретизируется ст. 38 Судебника 1497 года. Упоминаемые  еще в ст. 12 Судебника 1497 года целовальники превращаются постепенно в должностных лиц, своего рода присяжных заседателей. В их задачу входит контроль за соблюдением тиунами и волостелями уставных грамот, обычаев и т. д. Первоначально право держать на суде целовальников давалось в качестве привилегии, потому что выбранные присяжные представляли для подсудимых большие гарантии, чем лучшие люди.

Судебник  уточняет степень участия в процессе судных людей и его порядок. Так, чтобы оградить местное население  от возможных злоупотреблений со стороны наместников и их людей, вводится обязательное протоколирование. Протокол судебного заседания пишется  земским дьяком, удостоверяется лучшими людьми, старостой и целовальниками и хранится у наместника - спору для. Копия этого протокола, переписанная дьяком слово в слово и скрепленная его печатью, дается лучшим людям. Судебник особо подчеркивает необходимость наличия копии судебного протокола у старосты и целовальников, которые грамоте не умеют, с тем, чтобы они могли удостоверить при докладе в вышестоящую инстанцию истинное положение вещей. Это составляло их главную обязанность. Не устанавливая количество судных мужей, статья, однако, определяет их категории. Это дворский, староста и целовальники. Если в той или иной местности дворсково нет и преж сего не бывал, то участие старост и целовальников обязательно. Они должны быть в целях лучшего обеспечения интересов тяжущихся не только из тех же местностей, что и тяжущиеся, но еще и от каждой стороны. Судные мужи обязывались осуществлять судопроизводство в соответствии с волей законодателя. Не ограничиваясь дополнением о порядке ответственности истца в случае поражения его на судебном поединке, что влекло потерю иска и выплату судебных и полевых пошлин, статья конкретизирует их размер. По сравнению со ст. 38 Судебника 1497 года, где размер пошлин определялся наместничьими грамотами и мог быть различным применительно к разным кормлениям, в ст. 62 вводится единый в общегосударственном масштабе размер наместничьих судебных пошлин. Он определяется с рубля и только в отношении доводчика сохраняется взимание пошлин по уставной грамоте в отношении доводчика. В случае отсутствия грамоты размер пошлины в целях ее унификации и уменьшения составляет уже твердый размер за хоженое, езд и правду. Это способствовало упорядочению действий кормленщиков, ограничивало их произвол, содействовало единству судопроизводства.