Тактика и стратегия ведения боя русскими полководцами

   Суворову  не пришлось реформировать тактику русских войск в борьбе против турок, поскольку основное направление ее было уже найдено, однако он настолько развил и усовершенствовал идеи, заложенные Румянцевым, что пришел к вполне своеобразной и весьма законченной системе. 

   Прежде  чем рассмотреть эти усовершенствования, отметим, что огню при действиях против турок Суворов придавал очень большое значение, заметно большее, чем при действиях против европейских войск. Суворов учитывал слабость противника в огневом отношении и в пределах целесообразности стремился использовать ее. 

   «В  поле варвары побеждаютца: страшными  им пехотными кареями; исходящими из него картечами и мелкою {т. е. ружейной.—  Авт.) пальбою»10,— сказано в приказе  по резервному корпусу 1774 г. 

   Приказы и инструкции Суворова, относящиеся к периоду русско-турецких войн (упомянутый приказ 1774 г., приказ по войскам Крымского и Кубанского корпусов 1778 г., тактическая инструкция гарнизону Кинбурна 1787 г.), в наибольшей мере проникнуты заботой об огневой подготовке пехоты и повышении меткости ружейного огня. Именно в этих приказах выдвигается и подчеркивается роль отборных (или «ротных») стрелков, все значение которых раскрылось в сражениях с европейскими армиями. 

   Каре, применявшиеся Румянцевым (в среднем  по 7000—8000 человек), были еще велики и недостаточно подвижны. Суворов перешел к полковым и батальонным каре, а в отдельных случаях к каре численностью даже меньше батальона, способным к движению и атаке даже на пересеченной местности. 

   Удобство  малых каре заключалось еще и  в том, что они соответствовали организационным единицам. Соответственно увеличивались возможности использования артиллерии, которая частично (во всяком случае полковая артиллерия) располагалась по углам каре. Наконец, сильно облегчалось перестроение из колонн в каре — момент, который являлся объектом особого внимания Суворова, как это видно из всех его упомянутых приказов, кончая «Наукой побеждать», и из дошедших до нас схем" проводившихся им учений. 

   Смысл и способы применения малых каре совершенно четко разъяснены Суворовым в приказе по войскам Кубанского корпуса от 16 (27) мая 1778 г.: «И пехоту [обучать] разным маршам, ... жестокой атаке, а особливо полковыми и баталионными кареями. Густейшие карей в движениях тяжки...» А несколько далее: «Густые карей были обременительны, гибче всех полковой карей, но и баталионные способные; они для крестных огней бьют противника во все стороны насквозь, вперед мужественно, жестоко и быстро ... Карей в непрестанном движении» и т. д. В приказе 1774 г. сказано: «Каре действуют наступательно, как бы трудно местоположение не было, хотя бы был почти и самый ретраншамент» и т. д.; каре должны наступать «без остановки», даже в случае атаки конницы противника12. 

   Расчленив боевой порядок пехоты, Суворов получил  возможность придать ему глубину, чего не было у Румянцева, крупные каре которого составляли только одну линию. Суворов же образует из своих мелких каре две линии. Зачаток такого построения можно обнаружить уже при первом поиске на Туртукай 10 (21) мая 1773 г. Дальнейшее развитие его (уже близкое к завершению) находим в сражении при Козлуджи 9 (20) июня 1774 г. Наконец, во время Второй русско-турецкой войны, командуя в 1789 г. дивизией, Суворов заканчивает разработку своей системы. Эта система изложена им в кратких заметках, сопровождаемых схемами, составленных, по-видимому, незадолго перед Фокшанским сражением 21 июля (1 августа) 1789 г., и применена при Фокшанах и Рымнике. 

   Основу  боевого порядка по этим правилам составляют две линии полковых и  батальонных каре, расположенных в шахматном порядке на дистанции и с интервалом между каре, равным дальности действительного ружейного выстрела и картечного выстрела полкового орудия (т. е. около 300—350 шагов). Такое построение образовывало между каре первой линии своего рода огневые мешки, где противник поражался с трех сторон (эта мысль выражена в упомянутой записке). Вместе с тем вторая линия являлась резервом, выдвигаемым в нужный момент вперед, как, например, при Козлуджи, или назначаемым для отражения фланговых атак противника, как при Рымнике. 

   Третью  линию боевого порядка составляет линейная конница (карабинеры) и четвертую—легкая конница (казаки и гусары). Линейная конница должна, пройдя через штервалы   между   пехотными   каре,   ворваться   в   уже эасстроенный ударом пехоты боевой порядок противника опрокинуть его окончательно. Легкая конница предназначается только для преследования. Она должна сменить «шейную конницу, дальность преследования которой ограничена (согласно упомянутым заметкам) расстоянием от 11   до   3 км.  Суворов   учитывает   опыт   Первой   турецкой |войны, когда опрокинутым туркам в ряде случаев удава-пось вследствие слабого преследования собираться вновь. |Его план боя рассчитан на длительное и глубокое преследование, что и дало свои результаты при Рымнике. 

   Другим  назначением конницы является парирование  шнтратаками фланговых ударов турецкой конницы, что также можно проследить в ходе анализа Рымникского сражения. 

   При этом, как неоднократно подчеркивается и  в упомянутых заметках 1789 г. и в  других документах Суворова периода турецких войн, конница должна действовать исключительно холодным оружием. В этом отношении Суворов продвинулся по пути, намеченном Румянцевым, еще дальше, чем в отношении пехоты. Активные действия русской конницы против турецкой (подавляющей своей численностью и более подвижной) считались до него слишком рискованными. Некоторые генералы дорумянцевского периода доходили до того, что ставили конницу внутрь пехотного каре, где она обрекалась на бездействие (см. донесение Штофельна от 7 января 1770 г.13). У Суворова же, хотя решающий удар возлагается на пехоту, дальнейшее развитие его поручается коннице, действующей совершенно самостоятельно в любом отрыве от пехоты. Изложенный способ использования конницы заканчивает созданную Суворовым удивительно стройную и логичную систему, применение которой к условиям обстановки неизменно приносило руководимым им войскам решающую победу над турками. 

   Тактика Суворова против турок получила общее  признание. Австрийцы во время Второй русско-турецкой войны в точности копировали ее; в сражениях при Фокшанах и Рымнике мы видим, как австрийские войска принца Кобургского строятся совершенно аналогично войскам Суворова. Вполне вероятно, что австрийцы в этих случаях следовали прямо рекомендации (письменной или устной) Суворова. В таком же боевом порядке (две линии малых каре) разбил турок Репнин под Мачином 28 июня (9 июля) 1791 г. и Кутузов под Рущуком 3 (14) июля 1811 г. 

   б) Тактические  формы, применявшиеся Суворовым  против регулярных войск противника. 

   В боевой практике Суворов встретился с войсками, обученными по методам линейной западноевропейской тактики, в сущности один раз — в полевых сражениях польской войны 1794 г.— при Крупчицах и Бресте. В обоих случаях пехота Суворова развертывалась в линию, что видно из дошедших до нас суворовских архивных планов этих сраженийи. При действиях против французских республиканских войск в 1799 г. Суворов в целом сохранил этот вид строя (хотя существенно видоизменил его), что видно из документов, планов сражений и из свидетельств очевидцев. Наконец, против польских конфедератов (хотя последние являлись только отчасти регулярными войсками) в 1769—1772 гг. Суворов также применял линейные построения. Из архивных планов этих боев до нас дошел только план боя под Тынцем 10 (21) мая 1771 г. На нем пехота Суворова показана в линейном боевом порядке15. 

   Суворов сохранил развернутый строй ввиду  того, что он позволял использовать одни и те же части и для ведения  огня, и для нанесения удара16. Для того чтобы по возможности  не снижать мощности удара, Суворов сохранил уставное количество шеренг в линии — три (в отличие от двухшереножного строя, принятого у Румянцева и Потемкина), сознательно закрывая глаза на то, что в бою во время атаки третья шеренга стрелять почти не могла (становиться на колено первой шеренге Суворов при этом запрещал — это и так обычно не делалось в боевых условиях). 

   Приемы  ведения наступательного и оборонительного  боя пехоты в указанном развернутом  строю устанавливаются Суворовым  в приказе от 23 августа (3 сентября) 1794 г., в «Науке побеждать» (1796 г.) и в инструкциях времен Итальянского похода 1799 г. Эти указания несколько различаются между собой и не во всех частностях достаточно понятны для нас сейчас. 

   В приказе 1794 г. сказано, что при сближении  на расстояние меньше 60—80 шагов «стрельба напрасна, а ударить быстро вперед штыками»17. Отсюда можно вывести заключение, что стрельба во время сближения до указанной дистанции (80—60 шагов) Суворовым в то время во всяком случае не воспрещалась. 

   Указания  «Учения разводного», «Науки побеждать» обучение наступлению в развернутом строе рекомендуют проводить в форме двух атак: первая — на обозначенного противника с предварительной стрельбой плутонгами и вторая — сквозная,  двухсторонняя,   без  предварительной стрельбы. Дистанция, с которой начинается движение без выстрела, в первом варианте атаки не указана, для згорого варианта имеются следующие указания: «...(атакующий) заходит против части, на месте, стоящей из картечна выстрела вон. Ступай! Поход во все барабаны. На 80 саженях от противничья фронта бежать от 10 до 15 шагов через картечную черту полевой большой артиллерии; на 60 саженях тоже чрез картечную черту полковой артиллерии и на 60 шагах (чрез) верную черту пуль» |8. Эти указания нужно понимать, очевидно, так: безостановочное движение в атаку начиналось с дистанции более чем 80 саженей (240 шагов), причем велось с перебежками через зоны вероятных дистанций картечных залпов артиллерии противника19, с 60 шагов бросались бегом в штыки. В бою, до сближения на 240 шагов, как можно думать, принимая во внимание первый вариант, проводилась короткая огневая подготовка. 

   В Валеджио, в самом начале Итальянского похода (5 (16)—7 (18) апреля 1799 г.), Суворовым было отдано несколько приказов по войскам  союзников о тактике и тактической  подготовке войск. В приказе, приведенном  у Милютина, в первой части находим  указания, почти дословно повторяющие приведенный отрывок из «Науки побеждать». Во второй части даются указания по проведению учебной атаки, из которых следует достаточно определенно, что рекомендовалась сначала «пальба взводами недолго» с дистанции приблизительно 250—300 шагов, а затем безостановочное наступление без выстрела, с упомянутыми короткими перебежками20. 

   Последняя из сохранившихся инструкций Суворова по тактике полевого боя на открытой местности, составленная, как это  видно из ее текста (документ не датирован), в середине или в конце Итальянского похода (приведена у Милютина)21, отличается в деталях от предыдущих и написана при этом с большой точностью и ясностью. Развертывание в боевое построение производится в 1000 шагов от противника, до 300 шагов пехота сближается .с противником без стрельбы, «обычным шагом», поддерживаемая артиллерийским огнем. В 300 шагах строй останавливается, первая линия ведет огонь взводами от 6 до .8 выстрелов на человека, артиллерия стреляет картечью. Затем по отбою стрельба кончается, пехота двигается вперед первые 100 шагов «несколько усиленным шагом», следующие 100 шагов «удвоенным шагом» и, наконец, 100 шагов — бегом с ружьями на руку. 

   Таким образом, дистанция, с которой начиналось безостановочное движение в атаку, здесь доведена до 300 шагов (предельная дальность действительного оружейного огня). Это увеличение дистанции броска в атаку, возможно, связано с тактикой противника Суворова в 1799 г.— французских республиканских войск, широко применявших стрелковый бой в рассыпном строю. Линейной пехоте в сомкнутом строю было, очевидно, невыгодно вступать в огневое состязание с малоуязвимыми цепями французов. Поэтому Суворов, возлагая задачи ведения огневой подготовки в большей части на егерей и специально выделенных метких стрелков, требовал от линейной пехоты при атаке возможно быстрее с предельной дистанции действительного огня сблизиться с противником для штыкового УДара. 

   Что касается приемов ведения оборонительного  боя, то указания «Науки побеждать» и  приказа, отданного в Валеджио, рекомендуют обороняющейся пехоте одно и то же: подпустить противника без выстрела на 60—80 шагов, встретить его на этой дистанции огнем, а при сближении до 30 шагов самой броситься в штыки. Представляется, что это полностью противоречит указаниям для наступающего (который должен вести огонь с 250—300 шагов). Необходимо учесть, однако, что Суворов имеет в виду в положении обороняющегося свои, обученные и воспитанные по-суворовски войска. Для таких войск самым выгодным было не остановить противника огнем на большом расстоянии, а дать ему подойти на дистанцию, при которой штыковая схватка становилась неизбежной, ошеломить его верным огнем с близкой дистанции, а затем опрокинуть штыковым контрударом. Таким образом, противник должен был быть не только отбит, но и разбит. 

   Весьма  существенным отличием применения боевого  построения у Суворова от западноевропейской линейной тактики было совершенно новое  отношение Суворова к вопросу  о сохранении непрерывности и  равнения боевой линии. Жесткие, формальные требования западноевропейской тактики в данном вопросе, лишавшие войска подвижности на пересеченной местности, являлись, как указано выше, одним из главных недостатков этой тактики. Подход Суворова к рассматриваемому вопросу совершенно иной. 

   В приведенном  в книге Д. Д. Зуева приказе Суворова в Валеджио сказано очень четко: «... уже неприятель близко, линия формируется в мгновение ока без педантизма, скорым шагом; если разорвана — не беда...»22 Совершенно то же, только в менее жесткой форме, находим в приказе перед сражением на Треббии (от 6 (17) июня 1799 г.): «Если паче чаяния неприятель нас встретит, тотчас строиться в линию без замешательства, но и без педантизма или лишней точности»23.