Сегментация рынка труда и атрибуция бедности в России

              Результаты исследования М.Ханта также показали, что женщины и респонденты из низкодоходных домохозяйств в большей степени склонны к структуралистскому типу атрибуции бедности – представлениям, которые бросают вызов доминирующей идеологии. Образование же является более значимым фактором индивидуализма для белых американцев и выходцев из Латинской Америки, чем для афроамериканцев.

              Если выделение доминирующего типа атрибуции бедности в представлениях американцев оказалось возможным, то европейцы гораздо менее однородны с точки зрения особенностей своего восприятия бедности. Так, согласно исследованию Eurobarometer, проведенному в 1990 г., жители европейских стран в качестве причин бедности чаще всего называли неудачу (фаталистический способ атрибуции), лень и недостаток силы воли (индивидуалистический тип объяснения), несправедливость общественного устройства (структурный тип атрибуции). При этом исследователи объясняют значительные различия в восприятии бедности между представителями различных культур и наций в первую очередь особенностями характера семейной социализации. Восприятие бедности жителями стран Третьего Мира представляется исследователям более структурированным, однако они отмечают ненадежность собранных данных из-за смещений выборки, связанных с тем, что в нее попали в основном образованные респонденты, доля которых в генеральной совокупности не столь велика [Hayati, Karami, p.886].    

              Понимание распространенности того или иного способа объяснения бедности в представлениях населения во многом зависит от экономических условий существования конкретного общества, особенностей характера религиозных представлений и верований населения и содержания институционально закрепленных программ по борьбе с бедностью. Так, например, турки оказались в большой степени склонными к структурному способу атрибуции бедности из-за особенностей идеологической структуры своего общества. Помимо этого в рамках исследований атрибуции бедности было выдвинуто предположение о том, что представление о бедности как следствии несправедливости устройства общества оказывается характерным для населения тех стран, которые переживают социальный кризис и  радикальные перемены [там же]. Примером могут стать результаты изучения представлений о бедности ливанских студентов, согласно которым доминирование структурного способа атрибуции бедности объяснялось крайней бедностью большинства населения Ливана и неспособностью властей обеспечить необходимый уровень развития здравоохранения и образования [там же].

Интересным в этом отношении является исследование представлений иранских фермеров, проведенное в 2003 г. Д.Хайати и Э.Карами[5]. Согласно результатам исследования, более половины иранских фермеров придерживались структурных представлений о причинах бедности – а, более конкретно, возлагали ответственность за бедность на правительство. Сами исследователи объясняли данное обстоятельство тем, что государство играет ключевую роль не только в экономике Ирана в целом, но и в сфере сельского хозяйства, предоставляя субсидии и услуги производителям. Среди фермеров были также распространены фаталистические представления о бедности – их придерживался почти каждый пятый респондент. В качестве причин бедности респонденты указывали на такие факторы как судьба, многодетность и «наследственную» бедность, которые были отнесены авторами к фаталистическому типу атрибуции [там же, p. 890-892]. При этом индивидуалистических представлений о причинах бедности в большей степени были склонны придерживаться те респонденты, которые имели более высокий уровень жизни (более высокий уровень дохода, имели в своем распоряжении больше земли) и выше оценивали собственное материальное благосостояние. А те фермеры, для которых оказалось характерно фаталистическое восприятие причин бедности, обладали самым низким уровнем благосостояния [там же, p. 897-898].

В данном контексте важно отметить, что в исследовательской среде не существует однозначного мнения по поводу того, каково направление связи между социально-экономическими характеристиками людей и используемыми ими способами объяснения бедности. Существуют два альтернативных объяснения этой связи. Согласно первому отношение людей к бедности может влиять на их социально-экономическое положение. Согласно второму подходу имущественный статус и материальное благосостояние могут воздействовать на то, какого именно типа атрибуции бедности придерживается индивид [там же, p. 899].           

              Если же обратиться к немногочисленным исследованиям, посвященным анализу связи между типом атрибуции бедности и наличием профессиональной занятости, то можно отметить, что исследователи отмечают характерную для работающих респондентов склонность к индивидуалистическому способу объяснения бедности, а также широкое распространение фаталистических и структурных представлений о бедности среди респондентов, не имеющих работу [Howard, Pike, p.156].

Стоит заметить, что чаще всего исследования представлений людей о бедности сосредоточены на изучении восприятия респондентами экономического положения в их собственной стране. Однако также проводились и исследования, в рамках которых изучалось отношение населения развитых стран к бедности стран Третьего Мира. Так, например, было установлено, что британская молодежь склонна считать основными причинами бедности развивающихся стран тяжелый климат, высокие темпы роста населения, неэффективную политику властей и эксплуатацию со стороны обеспеченного меньшинства [Hayati, Karami, p.888].    

              Несколько в стороне от рассмотренных выше исследований находится исследование Л.Аппельбаума, проведенное при помощи использования метода виньеток. В рамках данного исследования изучению подверглось то, каковы характеристики бедных, «оправдывающие» их в глазах большинства, и легитимизирующие получение ими социального пособия[6]. Так, респондентам предъявлялись карточки с описанием разнообразных характеристик человека - возраста, дохода, семейного положения, этнической и национальной принадлежности, семейного положения, уровня образования, наличия работы и ее характера. Затем респондентов просили представить себя на месте членов Конгресса и оценить по шкале от 1 до 5 степень вероятности того, что они будут рекомендовать назначение человеку, описанному на карточке, материальной помощи. Выяснилось, что люди чаще были готовы поддерживать меры социальной поддержки бедным в тех случаях, когда материальное положение этих бедных оказалось результатом неких «внешних» воздействий. К таким бедным, «заслуживающим» социальной поддержки, респонденты были склонны относить людей с ограниченными физическими возможностями, физически больных, вдов с детьми. К группам, в меньшей степени заслуживающим поддержки со стороны общества, респонденты относили матерей-подростков и матерей-одиночек [Appelbaum, p. 426,428, 431, 433].

              Важно отметить, что иногда ученые также стремятся установить восприятие респондентами различных типов бедности, а не нищеты в целом. Так, Дж.Уилсон в собственном исследовании отношения к бедности жителей г. Балтимор предлагал своим респондентам выразить отношение к следующим типам бедности: бедность, предполагающая получение социального пособия; бедность, выражающаяся в отсутствии жилья, и бедность рабочих-мигрантов[7]. В результате было установлено, что получение социального пособия оценивается негативно большинством респондентов, они возлагают ответственность за бедность на самих получателей пособия, придерживаясь индивидуалистических представлений о природе такого типа бедности. В то же самое время потеря или отсутствие жилья рассматриваются в качестве результатов несправедливого устройства общества в целом (наиболее популярными объяснениями бедности бездомных были «отсутствие возможности обеспечения всех достойными рабочими местами» и «нехватка качественных школ»). При этом особенности освещения проблемы бедности в американских СМИ, как отмечает автор исследования, оказали значительное влияние на восприятие причин бедности. Так, в соответствующих новостных сюжетах зачастую акцентируется относительно «легкая» и приятная жизнь получателей социальных пособий в сравнении с трудностями, переживаемыми бездомными [Wilson, p.418-419].

              Массовые представления о причинах бедности в последние десятилетия стали предметом изучения и российских социологов. К. Муздыбаев анализировал типичные формы атрибуции ответственности за бедность в период экономических реформ в 1990-е годы[8] [Муздыбаев]. В перечне причин бедности доминировали неэффективное управление государством и экономикой (79%), низкая оплата труда (73%), отсутствие хороших школ (61%), несправедливость в распределении ресурсов (59%). И только потом ответственность возлагалась на лень, пьянство и падение нравов. Можно отметить, что большинство опрошенных было уверено, что именно несовершенство общественного устройства виновно в распространении бедности в стране. Помимо этого значительная доля опрошенных относила вину за бедность к неуправляемым, фаталистическим обстоятельствам. Почти для каждого пятого причиной бедности виделась укоренившаяся, переходящая из поколения в поколение, бедность (21%). Рабочие, безработные и пенсионеры чаще приписывали ответственность за бедность структурным факторам и фаталистическим обстоятельствам. При этом рабочие возлагали ответственность за бедность на самого индивида чаще, чем служащие и руководители. Женщины чаще, чем мужчины, объясняли бедность фаталистическими и структурными факторами. Бедные крайне редко называли низкий уровень образования, низкую квалификацию и недостатки характера в качестве преград для преодоления бедности в своей семье. Результаты исследования также показали большую склонность обеспеченных респондентов верить, что жизненные успехи и неудачи являются результатом собственных усилий и способностей людей. Помимо этого в своем исследовании К. Муздыбаев проанализировал зависимость между способом атрибуции бедности и типом локуса контроля респондентов. «Интерналы» оказались в большей степени склонными к индивидуализации причин бедности и в меньшей степени - к возложению ответственности на социальную систему. Повторно проведенное исследование показало увеличение количества людей с экстернальным локусом контроля в Санкт-Петербурге. 

              Согласно исследованию М.Горшкова и Н.Тихоновой среди причин тяжелого материального положения людей в массовом сознании доминируют невыплаты зарплаты на предприятии, задержка пенсий, недостаточность социальных пособий, безработица, болезнь, инвалидность[9] [Горшков, Тихонова, с.19]. Социологи обращают внимание, что в условиях депрессивных рынков труда подобные взгляды могут иметь место, когда в категорию бедных попадают и вполне обычные полные семьи с работающими родителями и несовершеннолетними детьми. Это соответствует результатам сравнительного международного исследования, согласно которому что в России в списке приписываемых причин бедности алкоголизм и наркомания стоят на пятом месте в общественном мнении. А по сравнению с населением европейских стран (0%) среди россиян значительной оказалась доля тех, кто относит вину за бедность к неуправляемым обстоятельствам (судьба) (13,7%)[10]. 

              М. Горшков и Н. Тихонова отмечают, что для большинства россиян бедные – это в основном добрые, терпеливые, совестливые, законопослушные и трудолюбивые люди. Правда, этот портрет бедных в массовом сознании различается в зависимости от уровня доходов людей. С точки зрения 40% наименее обеспеченных граждан страны главное качество бедных – это доброта, а для 20% наиболее обеспеченных – это пассивность и инертность. Исследование Л.Хахулиной, А.Саара, С.Стивенсона, анализирующие представления населения о причинах бедности в Росси и Эстонии, показало, что в обеих странах в качестве основных причин бедности назывались плохая экономическая система, отсутствие равных возможностей, и только потом – моральные качества бедных, отсутствие усилий преодолеть бедность [Хахулина, Саар, Стивенсон, с.22-23][11]. При этом россияне чаще всего связывают богатство отдельных людей с наличием связей и дефектами социально-экономической системы в целом, позволяющей одним наживаться за счет других. Вместе с тем за годы реформы также наметилась тенденция к снижению неприятия богатства и обеспеченной жизни как таковой. Так, богатство постепенно начинает ассоциироваться в сознании россиян с положительными факторами – такими как упорный труд [Хахулина, с. 94].   

              Проведенные в России исследования показывают, что в массовом сознании россиян представления о благополучии человека в большей степени зависят от того, насколько справедливо устроено общество, чем от личного фактора. Увеличивается распространенность способа объяснения бедности через невезение, судьбу. Следует отметить, что общество не идеализирует образ бедных, т.к. пьянство, пассивность и инертность присутствуют в существующем у россиян образе представителей бедных слоев. Однако их индивидуальные качества не рассматриваются в массовом сознании в качестве главной причины бедности. За последние десять лет в России произошли значительные экономические изменения. Возникает вопрос: изменились ли представления россиян о причинах бедности?             

Глава 3. Методические особенности исследования

              В данной главе будут рассмотрены основные методологические особенности работы, которые включают обоснование выбора эмпирической базы исследования, а также описание методики конструирования базовых показателей, которые будут использоваться для проверки исследовательских гипотез.

3.1                Обоснование выбора эмпирической базы исследования

Информационную базу настоящего исследования составляет четвертая волна Всемирного Исследования Ценностей (World Value Survey – далее WVS), проводившегося в США, Европе, Азии и Африке в 2005 – 2006 гг. В России полевой этап был осуществлен в феврале-марте 2006 г. Институтом маркетинговых исследований ГФК-Русь методом личных интервью со стандартизированным вопросником. В России в исследовании приняли участие 2033 человек.

Остановимся кратко на некоторых характеристиках процедуры построения выборки в России. Так, участниками российского исследования были члены домохозяйств, отобранных в рамках многоступенчатой стратифицированной выборки с последующим использованием маршрутного метода[12]. При этом территория Северного Кавказа и малочисленные населенные пункты дальнего севера России были исключены из процедуры построения выборки. Внутри домохозяйства выбор конкретного респондента осуществлялся среди тех его членов, которым на момент опроса уже исполнилось 16 лет, в соответствии с квотами по полу и возрасту, репрезентирующими генеральную совокупность. Распределение респондентов по основным социально – демографическим характеристикам (пол, возраст, регион, численность населенного пункта) в сравнении с аналогичными показателями для генеральной совокупности см. в Приложении 2. 

Использование эмпирической базы WVS в настоящем исследовании было продиктовано следующими обстоятельствами:

       В соответствующей анкете содержатся вопросы, направленные на выявление представлений респондентов о бедности и богатстве.

       Вопросник также содержит ряд индикаторов, позволяющих установить особенности трудовой деятельности и характеристики профессионального статуса респондентов. Разнообразие данных показателей делает возможным построение специальных индикаторов, при помощи которых может быть осуществлена операционализация подходов Пиоре – Дерингера и Лидбитера к сегментации рынка труда.

       Репрезентативность исследования по населению стран позволяет сделать выводы относительно особенностей восприятия бедности как гражданами участвовавших в опросе стран в целом, так и отдельными группами населения.