Марина Цветаева «Одна – из всех – за всех – противу всех!...» Судьба. Характер. Поэзия

  

    МОУ «Калашниковская средняя общеобразовательная  школа» 
 
 
 
 
 
 
 
 

Аттестационная  работа по литературе (реферат) за курс средней общеобразовательной школы. 

Марина  Цветаева

«Одна – из  всех –  за всех – противу  всех!...»

Судьба. Характер. Поэзия.    
 
 
 
 
 
 
 

    Выполнила работу(реферат):

Ученица 11 класса

Калашниковской  школы

Иляшова Наталья  

    Учитель:

Васильева Валентина Ивановна 
 
 
 
 

Калашниково 2008 
 
 

СОДЕРЖАНИЕ. 

Марина  Цветаева

Судьба. Характер. Поэзия. 

       

1. Биография Марины Цветаевой                                        3
1. Детство, юность и первые шаги и литературе.           3
2. Эмиграция и становление поэта.                               7
3. Возвращение на Родину.                                         15
2. Своеобразие лирики Цветаевой.                                15
3. Осмысление стихов Марины Цветаевой.                      31
1. Марина Цветаева: слова и смыслы.                      31

2. Сравнительный анализ стихотворений Марины Цветаевой «Ушел – не ем…» и Анны Ахматовой «Проводила друга до передней».                                                                                              38
3. Анализ стихотворений «Душа», «Жизни».                                 42

4. Стихотворение М. Цветаевой «Август — астры...».                      46

4. Современное прочтение стихов Цветаевой.                  50

5.   Приложение.                                                                53
1. Фотографии.                                                            54
2. Стихотворения.                                                        57
6. Список литературы.                                                     60

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

1.Биография  Цветаевой.

 

I.1. Детство, юность и первые шаги в литературе. 

      Марина Цветаева родилась в Москве 26 сентября 1892 года. По происхождению, семейным связям, воспитанию она принадлежала к трудовой научно- художественной интеллигенции. Отец ее  - сын бедного сельского попа, Иван Владимирович Цветаев, пробил себе дорогу жизни, стал известным филологом искусствоведом, профессором Московского университета,  основателем Музея изящных искусств (ныне музей имени Пушкина). Мать – из обрусевшей польско-немецкой семьи, натура художественно одаренная, пианистка.

      Детство, юность и молодость Марины Цветаевой прошли в Москве и тихой подмосковной (собственно-калужской) Тарусе, отчасти – за границей (Италия, Швейцария, Германия, Франция). Училась она много, но по семейным обстоятельствам, довольно долго бессистемно: совсем маленькой девочкой - в музыкальной школе, потом - в католических пансионах в Лозанне и Фрейбурге, в ялтинской женской гимназии, в московских частных пансионатах. Окончила в Москве семь классов частной гимназии Брюхоленко (из 8-го класса вышла). В возрасте шестнадцати лет, совершив самостоятельную поездку в Париж, прослушала в Сорбонне сокращенный курс истории старофранцузской  литературы. Училась она прежде всего по гимназическим учебникам истории родной литературы, знала ее прекрасно: и древнюю, и фольклор, и блистательный XVIII век, цитировала по памяти Тредиаковского, а Пушкин «проанализирован» ею по детским впечатлениям в книге «Мой Пушкин» с таким чувством языка, художественной речи, ее законов, что понимаешь: у такого поэта должен был очень рано обнаружиться свой собственный стиль и неповторимый голос.

      Ею  не по-школярски, а основательно освоена и мировая литература и культура. Цветаева в совершенстве знала французский и немецкий, по-французски писала повести, переводила. Германию полюбила как вторую родину, проведя там незабываемое время сначала с матерью в Лозанне и Фрейбурге, а затем под Дрезденом с отцом в 1910 году. Античный мир и древнегерманский эпос, Библия и мировая история «бесконфликтно» сосуществуют в ее творчестве, а Даниил, Лилит, Жанна д'Арк, Наполеон, Андрей Шенье и другие герои создают такой поэтический мир, где мировая история и культура заставляют читателя увидеть современного человека с его мыслями и чувствами в символическом зеркале прошлого.

      Марина  Цветаева как поэт прошла блестящую филологическую школу и к собственному ученичеству относилась почти благоговейно: «Есть некий час, как сброшенная шлажа, / Когда в себе гордыню укротим, / Час ученичества! Он в жизни каждой / Торжественно неотвратим!»

      Стихи Цветаева, начала писать с шести лет, печататься – с шестнадцати, а два года спустя, в 1910 году, еще не сняв гимназической формы, тайком от семьи, выпустила довольно объемистый сборник – «Вечерний альбом». Его заметили и одобрили такие влиятельные и взыскательные критики, как В. Брюсов, Н. Гумилев, М. Волошин.

      Стихи юной Цветаевой, были еще незрелы,  но подкупали талантливостью, известным своеобразием и непосредственностью. Брюсов противопоставлял Цветаеву, тогдашнему дебютанту – И.Эренбургу: «стихи Марины Цветаевой, всегда отправляются от какого-нибудь реального факта, от чего-нибудь действительно пережитого». Строгий Брюсов особенно похвалил Цветаеву за то, что она безбоязненно вводит в поэзию «повседневность», «непосредственно черты жизни»,  предостерегая её от опасности впасть в «домашность» и разменять свои темы на «милые пустяки». Отзыв Гумилева еще благосклоннее: «Марина Цветаева внутренне талантлива, внутренне своеобразна… Новая смелая интимность; новые темы, новое непосредственное, бездумное любование пустяками жизни.

      Вслед за «Вечерним альбомом»  появилось еще  два стихотворных сборника: «Волшебный фонарь» (1912) и «Из двух книг» (1913), - оба под маркой издательства «Оле-Лукойе», домашнего предприятия Сергея Эфрона, за которого в 1912 году она вышла замуж.

      Марина  Цветаева даже в начале своего творческого  пути не принадлежала ни к одной из поэтических групп, но пройти мимо школы символизма не могла. Мэтры символизма В.Брюсов, Вяч. Иванов, К.Бальмонт «учительствовали» и собственным творчеством, и отзывами о ее публикациях, и теоретическими декларациями. Об одних она написала воспоминания (В.Брюсов, К.Бальмонт), другим посвятила стихотворные циклы (например, А.Блоку, Вяч. Иванову).

      Конечно, ученичество поэта  такого масштаба, каким была Марина Цветаева, больше походило на диалог равных, равноправных, где каждый из его участников (учитель и ученик) прекрасным образом понимает и чувствует другого.

      В это время Цветаева - «великолепная и победоносная» - жила уже очень напряженной душевной жизнью. Устойчивый быт уютного дома в одном из старомосковских переулков, неторопливые будни профессорской семьи – все это было внешностью, под которой уже зашевелился «хаос» настоящей, не детской поэзии.

      В юности Цветаеву овладевает нечто совершенное – наивно-романтическое – культ Наполеона и его незадачливого сына – «Орленка», герцога Рейхштадтского. Это была литература не  слишком высокой пробы, отдававшая дешевой красивостью и всяческой словесности пиротехникой. Цветаева же прямо держалась за нее, и в этом был своего рода  вызов. Тем более что художественные пристрастия Цветаевой, конечно, не ограничивались такой литературой: с детства она была погружена в Пушкина, в юности открыла для себя Гёте и немецких романтиков. Такими крутыми поворотами – от лейтенанта Шмидта к Наполеону, от Ростана к Лескову и Аксакова, Гёте и Гёльдерлину – отмечена юность Цветаевой, и в этом сказалась, быть может, самая резкая, самая глубокая черта ее человеческого характера – своеволие, постоянное стремление быть «противу всех», оставаться «самой по себе».

       Характер у Цветаевой был трудный, неровный, неустойчивый. И.Эренбург, хорошо знавший ее  молодости, говорит: «Марина Цветаева совмещала в себе старомодную учтивость и бунтарство, пиетет¹ перед гармонией и любовь к душевному косноязычию, предельную гордость и предельную простоту. Ее жизнь была клубком прозрений и ошибок».

      Поначалу  так причудливо и совмещались в ней две души, два обличия: «барышня», поклонница Ростана, погруженная в книжно-романтические грезы, и своевольная, строптивая «бунтарка», «дерзая кровь», которая больше всего любит дразнить людей и «смеяться, когда нельзя».

      Однажды Цветаева обмолвилась по чисто литературному поводу: «Это дело специалистов поэзии. Моя же специальность – Жизнь». Жила она сложно и трудно, не знала и не искала ни покоя, ни благоденствия, всегда была в полной неустроенности, искренне утверждала, что «чувство собственности» у нее «ограничивается детьми и тетрадями». И при всем том Цветаева была очень жизнестойким человеком. Она жадно любила жизнь и, как положено поэту-романтику, предъявляла ей требования громадные, часто – непомерные. В ней громко говорила «языческая» жажда жизни как лучшей радости, высшего блаженства. Всякая мистика была ей органически чужда. Сама душа для нее – «христианская немочь бледная», «вздорная  ересь», невесомый «пар», тогда как тело, плоть существует реально и «хочет жить».

      В отношении к жизни Цветаева совсем не похожа на поэтов предшествовавшего поколения – символистов. Вся тональность Цветаевой совершенно иная. Вот один из характерных примеров обращения поэта к Жизни: 

               Не  возьмешь моего румянца  – 

               Сильного  – как разливы  рек!

               Ты  охотник, но я не дамся,

               Ты  погоня, но я есмь бег.

               Не  возьмешь мою душу живу!.. 

      Правда  Цветаева писала и о смерти – особенно в юношеских стихах. Писать о смерти было своего рода признаком хорошего литературного тона, и юная Цветаева, не составила в этом смысле исключения: 

               Послушайте! – Еще Меня любите

               За  то, что я умру. 

      Но  «смертные» мотивы уже и тогда явно противоречили внутреннему пафосу и общему мажорному тону ее поэзии. Откликаясь на модную тему, она все же неизмеримо больше думала о себе – «такой живой и настоящей на ласковой земле», а в дальнейшем, в зрелых стихах, она говорила о смерти уже только как о биологической неизбежности.

      Мало  сказать, что жизнь не баловала Марину Цветаеву, - она преследовала ее с редким ожесточением. Цветаева всегда была обездолена и страшно одинока. Ощущение своего «сиротства» и «круглого одиночества» было для нее проклятием, источником неутихающей душевной боли. Но не в ее природе было жаловаться и стенать, тем более – упиваться собственным страданием. Свою душевную муку она прятала глубоко, под броней гордыни и презрительного равнодушия. На самом же деле она люто тосковала по простому человеческому счастью: «Дайте мне покой и радость, дайте мне быть счастливой, вы увидите, как я это умею!» 
 

I.2. Эмиграция и становление поэта. 

      Жизнелюбие Марины Цветаевой воплощалось прежде всего в любви к России и к русской речи. Но как раз при  встрече с родиной поэта постигла жесткая и непоправимая беда.

      Годы  первой мировой войны, революции  и гражданской войны были временем стремительного творческого  роста Цветаевой. Она жила в Москве, много писала, но печатала мало, и знали ее только завзятые любители поэзии. С писательской средой сколько-нибудь прочих связей у нее не установилось.