Трудовая миграция и проблемы использования иностранной рабочей силы

IT-компаний. В России наиболее широко распространяется одна из форм

аутсорсинга - оффшорное программирование. Последнее, в свою очередь, может

осуществляется в трех основных формах:

1)   контрактация, то есть наем работников за пределами компании (в том числе

в других странах) для выполнения определенных видов работ или решения

конкретной задачи;

2)   открытие филиалов компаний за рубежом, куда нанимаются местные специалисты;

3)   временный наем специалистов из-за рубежа для выполнения ими работы в

материнской компании (то есть в данном случае аутсорсинг аналогичен

контрактной эмиграции).

Развитие аутсорсинга может принести России значительно больше выгод, чем

потерь. Правда, ситуация будет выглядеть более тревожной, если начнет

доминировать такая его форма, как приглашение российских специалистов за

рубеж. Для того, чтобы минимизировать возможные потери в виде "утекающих

идей", следует не увлекаться административными методами, а заняться

проблемами законодательного регулирования прав в области интеллектуальной

собственности.

Вместе с тем в России и административные методы в отношении "утечки умов"

больше декларировались, нежели воплощались на практике. В целом набор

предлагаемых действий варьировался от соображений типа "вернуть во что бы то

ни стало" (например, предоставив эмигрантам условия, значительно более

привлекательные, чем в среднем в научно-технической сфере России), до

предложений развивать сотрудничество и комплексно улучшать ситуацию в

российской науке. Большая часть экспертов придерживается позиции разумного

контроля процесса, а также использование всего позитивного, что может дать

"утечка умов" стране-донору, то есть извлечение "плюсов" из "минусовой"

ситуации, - типа расширения связей с мировой наукой и привлечения новых

зарубежных спонсоров.

Наряду с этим есть и позиция невмешательства, согласно которой "утечка умов"

- это естественный и даже позитивный процесс для всех сторон, поскольку наука

интернациональна. Позиция полного невмешательства представляется

неоправданной и даже опасной: для нормального развития науки в стране

необходимо наличие некой "критической массы" научно-технических кадров.

Для того чтобы планировать какие-либо мероприятия в отношении уехавших за

рубеж российских ученых, полезно знать, хотят ли эмигранты сотрудничать, в

какой форме, а также каково отношение к ним тех, кто продолжает работать в

России.

Интервью, проведенные с учеными, работающими в США (Массачусеттский

технологический институт и Национальный институт здравоохранения), позволили

несколько прояснить вопрос о состоянии, настроениях российских ученых и об их

отношении к сотрудничеству с оставшимися на родине соотечественниками.

Результаты этих интервью ни в коей мере нельзя рассматривать как

"усредненную" позицию уехавших за рубеж российских исследователей. Скорее,

это некоторый "срез" мнений ученых. Вместе с тем обнаружился интересный факт:

несмотря на то, что интервью проводились с интервалом почти в два года, в

разных организациях (американский университет и государственный НИИ) и среди

представителей разных научных дисциплин (математики в Массачусеттском

технологическом институте и биологи и физики в Национальном институте

здравоохранения), по многим вопросам мнения участников опроса были на

удивление схожие. Любопытно, что реакция на просьбу об интервью и о беседе о

российской науке почти у всех сначала была настороженной и скорее негативной,

нежели наоборот. Однако никто не отказался, а в ходе опроса выяснилось, что

очень немало тех, кто задумывался, и не раз, над многими из обсуждавшихся

вопросов. Характерно, что молодые исследователи, недавно приехавшие в страну,

общались менее охотно и без особого энтузиазма обсуждали проблемы страны,

которую они покинули. В них было видно больше готовности ассимилироваться,

принять культуру и стандарты жизни новой родины. У исследователей со стажем,

успевших поработать в науке обеих стран, отношение было значительно более

эмоциональным, и объяснения и ответы как правило строились на достаточно

экспрессивном сопоставлении организации и нравов российской и американской

науки. Преобладали "черно-белые" оценки, и было очень мало разнообразных

оттенков "серого". При этом участвовавшие в опросе женщины оказались в своих

суждениях значительно более мягкими, и в среднем среди них было больше

"ностальгически" настроенных. Наверное, отчасти это можно объяснить тем, что

многие из женщин-исследователей не были инициаторами отъезда, а покидали

страну вслед за своими мужьями-учеными.

Очень многие эмигранты говорили о том, что поначалу связи поддерживаются, но

через год-два происходит их ослабление и даже разрушение. Те, кто уезжал за

рубеж для обучения в аспирантуре, очень быстро и практически полностью

прерывают всякие научные связи с Россией. Ученые-эмигранты видят основной

смысл не в том, чтобы поддерживать научные контакты с коллегами в России, а в

том, чтобы оказывать им содействие в переезде на Запад. Такого мнения

придерживалось большинство опрошенных.

Среди тех, кто стремится и фактически сотрудничает со своими российскими

коллегами, есть не только примеры проведения совместных исследований, но и

случаи создания совместных исследовательских лабораторий и центров. Последнее

чаще встречается в российских регионах, где изначально научное сообщество

было более сплоченным. В последние годы стали развиваться и такие явления,

как проведение в России летних школ, чтение лекций, организация семинаров при

финансовом и организационном участии российских ученых-эмигрантов. Немало

ученых в период летних отпусков возвращаются в свои "материнские" институты в

Россию для проведения совместных исследований и чтения лекций. Такие формы

взаимодействий приветствуются большинством ученых-эмигрантов, поскольку

психологически это имеет для них большое значение - хотя бы на время попасть

в научную атмосферу, которая сохраняет для них свою притягательность.

Есть и обратная постановка вопроса - готовы ли в России сотрудничать с

эмигрировавшими исследователями, какое к ним сложилось отношение, как

воспринимается их отъезд на Запад? Здесь стоит раздельно рассматривать

общественное мнение в целом, отношение в научном сообществе, а внутри него -

отношение среди молодежи и студенчества.

В динамике отношение к эмигрантам в российском обществе изменилось от

негативного к равнодушному. В начале и середине 90-х годов отъезд ученых

воспринимался как предательство в трудный момент по отношению к стране,

которая дала им образование, и эмиграция расценивалась как урон российской

науке. Позднее столь резкая оценка немного смягчилась.

Среди научного сообщества отношение никогда не было столь негативным, а в

самом начале пост-советской волны уезжающие ученые нередко представлялись

героями и страдальцами. Однако негативная тональность в отношении к "утечке

умов" всегда была и в научном сообществе, поскольку этот процесс связывался с

утечкой оригинальных идей, ноу-хау, нигде ранее не публиковавшихся наработок

целых коллективов исследователей, с ослаблением потенциала научных школ и с

потерей преемственности в науке. Негативное отношение, как правило,

усиливается с возрастом и по мере роста должностного уровня работника. Что

касается научной и студенческой молодежи, то среди них подавляющее

большинство оценивают эмиграцию ученых положительно, рассматривают это как

естественное явление, вызванное невостребованностью творческого потенциала

внутри страны.

В целом мнение научного сообщества по вопросу "утечки умов" противоречиво,

потому что в условиях все большего включения России в международное

сообщество российские ученые-эмигранты нередко становятся конкурентами, и

поэтому по отношению к ним все больше начинают проявляться прагматические

соображения. Очевидно, что на сегодняшний день налаживание устойчивых связей

- для обеих сторон процесс непростой.

В настоящее время на государственном уровне активных попыток регулирования

процесса миграции научных кадров не предпринимается. Серьезным и продуманным

документом, отражающем намерение государства всесторонне изучить явление

"утечки умов" и проводить в отношении него взвешенную политику, и сегодня

остается лишь Постановление правительства 1994 года, когда была принята

Межведомственная программа мер по регулированию миграции научно-технических

кадров. Главной идеей Программы было сдерживание процесса "утечки умов", но

не административными методами, а через общее улучшение ситуации в науке,

поощрение международного сотрудничества, поддержку работы на территории

России зарубежных научных фондов. К сожалению, финансирования для реализации

Программы практически не было выделено, и она очень быстро погибла.

Сегодня большую часть рекомендаций Программы можно было бы повторить, только

вот ситуация стала уже более сложной. Что же все-таки имеет смысл делать?

Во-первых, продолжать и расширять сотрудничество, в том числе в рамках

программ международных организаций и зарубежных фондов; не допускать таких

эксцессов, как недавняя попытка начать взимать социальный налог с зарубежных

благотворительных средств, вследствие чего большинство из них серьезно начали

обсуждать возможность полного сворачивания своей работы в России.

Во-вторых, упорядочить давно затянувшуюся подготовку законов в области

регулирования прав на интеллектуальную собственность. В этой сфере вот уже

несколько лет ситуация практически не сдвигается с места.

В-третьих, в отношении к научной диаспоре за рубежом ни в коем случае не

заниматься заманиванием ученых назад, а предлагать им участвовать в

разработке актуальных научных проблем в интересах страны. С развитием

аутсорсинга уже не так важно, где физически работает человек, как то, для

кого и чего он работает. А чтобы не возникало конфликтных ситуаций, вопросы

распределения прав на интеллектуальную собственность должны решаться в первую

очередь.

В-четвертых, чтобы можно было ставить интересные научные задачи, следует

направлять значительно большие, чем сегодня, средства на обновление и

развитие лабораторной и приборной базы исследований. Резервы повышения таких

расходов есть, в том числе за счет пересмотра приоритетов финансирования из

средств бюджета. Кроме того, государство могло бы проводить более активную

политику по отношению к промышленности, являющейся основным спонсором науки в

развитых странах мира, а также по отношению к тем организациям и лицам,

которые хотели бы выделить благотворительные средства для поддержки научных

исследований и институтов. Сегодня в России продолжают действовать такие

правила, при которых поддерживать науку не выгодно никому. И поэтому уехавшие

ученые будут возвращаться не для научных занятий, а чаще всего просто

периодически наезжать в страну, чтобы, как выразился один из работающих за

рубежом ученых, "посмотреть, не изменилось ли чего".

Трудовая миграция в Россию

Демографы единодушны относительно будущего России. Все они предсказывают

стремительную убыль ее населения.

Наиболее оптимистичен прогноз ООН. Согласно его среднему варианту, население

России к 2025 году уменьшится до 137 миллионов человек. По среднему варианту

последнего прогноза Госкомстата России, население страны сократится до этого

уровня на 12 лет раньше, к 2013 году, а на начало 2016 года составит 135

миллионов человек. Низкий вариант прогноза Госкомстата на начало того же 2016

года дает цифру 129 миллионов человек, что на 15 миллионов (т.е. почти на 11

процентов) меньше соответствующей цифры в предыдущем прогнозе, составленном в

начале 2002 года. Поскольку с каждым годом в прогнозах Госкомстата фигурируют

все более низкие показатели, высока вероятность того, что развитие пойдет

именно по низкому варианту.

                                                                        Табл. 22