Трудовая миграция и проблемы использования иностранной рабочей силы

перспективы для массовой иммиграции в Россию.

В настоящее время эту “нишу” рынка иностранного труда в России заполняют

трудящиеся-мигранты из республик бывшего Союза, стран членов бывшего Совета

Экономической Взаимопомощи, испытывающих экономические трудности, а также

стран дальнего зарубежья, прежде всего приграничных (Китай, Турция). В

отраслевой структуре трудовой иммиграции из Украины, например, доля

промышленности, строительства и сельского хозяйства составляет 86%.

Названные страны ориентируются на рынок труда России, чтобы смягчить

безработицу среди своего населения. Тем самым Россия “оттягивает” часть

иммиграционного давления со стороны этих государств на европейские и другие

страны.

Вместе с этими в общем-то традиционными для России отраслями занятости

иммигрантов формируются и другие в торговле, сфере услуг, образования,

управления, рыночной инфраструктуре. Именно сюда направляются граждане из

развитых стран. Например, в потоках трудовой иммиграции из Великобритании на

долю указанных отраслей приходится 88%. Формируются эти сегменты рынка прежде

всего в Москве и Санкт-Петербурге, а также в крупных городах, центрах

экономической жизни регионов.

На долю указанных отраслей пока приходится менее 20% от общей численности

иностранных работников в России. Однако этот сегмент рынка иностранного труда

перспективен. Он связан с повышением уровня открытости экономики Российской

Федерации, притоком иностранных инвестиций. Россия в принципе заинтересована

в привлечении “белых воротничков”, интеллектуального потенциала для решения

проблем развития, а не только роста российской экономики.

Политика России по отношению к иностранным работникам направлена на защиту

национального рынка труда. Основной принцип — приоритетное право российских

граждан на трудоустройство. Отсутствует стимулирование притока определенных

категорий специалистов. Механизм миграционной политики России фактически не

влияет на целевую направленность потоков иностранной рабочей силы, не

предопределяет их распределение на территории страны. В целом же возможности

России как страны-импортера рабочей силы зависят от соответствия спроса и

предложения на ее рынке труда. К настоящему времени между ними существуют

отраслевые и территориальные диспропорции. В результате даже в условиях

безработицы, причем растущей, также увеличивается спрос на работников.

Страны-происхождения иностранной рабочей силы в России

Иностранная рабочая сила привлекалась нами и раньше из разных стран. На

первом этапе из стран-членов СЭВ в основном Европы, что было связано с

крупными интеграционными проектами в основном в области сырья и топлива

(Болгария, Чехословакия, ГДР, Польша, Венгрия, Румыния). Каждый трудовой

контингент был привязан к своему отраслевому комплексу. Например, болгары

рубили лес в Коми АССР для отправки в Болгарию по межправительственному

соглашению в рамках СЭВ. Кроме того, интернациональные коллективы работали на

строительстве крупных энергетических систем, которые на базе российского

сырья должны были обеспечивать энергоносителями свои страны (нефтепровод

“Дружба, газопровод “Братство”, энергосистема “Мир” — электроснабжение).

Общая численность в тот период сильно колебалась в зависимости от

развертывания новых объектов (от 15 до 20 тыс. чел.). Вопрос привлечения на

совместные объекты рабочей силы из “третьих стран”, т.е. не участвующих в

конкретном проекте в тот период даже не ставился. Делались попытки обосновать

эффективность использования иностранной рабочей силы в противовес

отечественной, значительно более дешевой.

Для этого в качестве главного требования выставлялись такие параметры, как

качество и точность по срокам исполнения работ по проекту. Был и объективный

фактор в использовании иностранной рабочей силы — нехватка отечественной

рабочей силы в ряде регионов. Большая часть регионов использования

иностранной рабочей силы в СССР приходилась на Россию.

Второй этап в использовании иностранной рабочей силы наступил после

подписания межправительственного двустороннего соглашения с СРВ от 2 апреля

1981 года “О направлении вьетнамских граждан на профессиональное обучение и

работу”. Постановление предусматривало вместе с тем сроки обучения короткими

— 2-4 месяца, а сроки работы по полученной специальности довольно

длительными: 4 года (для девушек) и 6 лет (для юношей). Оговаривался также

возраст трудового контингента (до 34 лет), система отбора во Вьетнаме и очень

подробно регламентированы все отношения между вьетнамцами и предприятием, где

они работали. В этот период соотношение вьетнамцев и всех остальных

иностранных рабочих из стран СЭВ резко стало меняться в пользу вьетнамцев,

причем за счет их численности, а не за счет сокращения других контингентов. К

1989 году численность иностранной рабочей силы по СССР возросла до 160 тыс.

чел., причем около 80 тыс. из них были вьетнамцы, 36 тыс. — болгары, 20 тыс.

— северные корейцы. Около 70% иностранных рабочих, трудившихся тогда в СССР,

приходилось на Россию.

Третьим этапом в использовании иностранной рабочей силы стал период после

принятия Постановления Совмина СССР от 7 марта 1989 года N 203 о дальнейшем

совершенствовании внешнеэкономической деятельности, где предусматривалось

следующее: любой директор любого предприятия имеет право подписать контракт

на наём любого количества нужной предприятию рабочей силы из любой страны,

получив лицензию Госкомтруда СССР, которая давалась сроком обычно на 1 год.

С этого года (Постановление вступило в силу с 1 апреля, а по иностранной

рабочей силе фактически с 6 июня) картина начала резко меняться. Рабочая сила

из Европейских стран-членов СЭВ стала сокращаться и достигла 4 тыс. чел.

Резко сократилась численность вьетнамцев — до 40 тыс. чел. Стала быстро расти

численность китайцев — до 25 тыс. чел. Также увеличилась численность рабочих

из КНДР — до 4 тыс. чел., появилась рабочая сила из Монголии — около 1 тыс.

чел. В настоящее время в России после распада СССР наступил, пожалуй,

четвертый этап, характеризующийся правовым вакуумом, отказом Министерства

труда и занятости России выдавать лицензии, несмотря на запросы предприятий,

и отсутствием системы государственной статистики, которая начала было

налаживаться на базе информации по выдаче лицензий и по данным ОВИРа.

Систематизировав типичные “нестыковки” прошлого, можно дать оценку

существующего положения как неудовлетворительного. Своего оптимума страновой

аспект использования иностранной рабочей силы так и не достиг. По анализу

странового разреза прошлого периода наиболее эффективным было использование

трудолюбивой, упорной, деловой и неприхотливой азиатской рабочей силы,

способной ко многим видам монотонного и кропотливого труда. В первую очередь,

введение механизма, близкого к рыночному, показало приоритет китайцев. Из

вьетнамского же трудового контингента себя хорошо зарекомендовали женщины,

тогда как мужчины являлись своеобразным дополнением, показанным вьетнамской

стороной.

Следует отметить, что именно на третьем этапе численность отдельной трудовой

бригады всегда была неровной (4,8,63 человека), тогда как в более ранние

периоды численность отдельного иностранного контингента тяготела к округлению

(50,175,500 чел.), что указывало на искусственный характер определения

необходимой численности и создавало по любой стране на каждом предприятии

“излишки” иностранной рабочей силы, требовавшей дополнительной работы от

дирекции.

Влияние миграций населения из стран ближнего

зарубежья на рынок труда и политику занятости в России

В связи с распадом СССР возникла, по сути, уникальная миграционная ситуация,

когда в рамках бывшего Союза внутренняя миграция одномоментно превратилась во

внешнюю, требующую совершенно других подходов, иных миграционных мер и в

определенной степени иной политики занятости. И наибольшие изменения

коснулись непосредственно России, оказавшейся как бы в эпицентре миграционных

потоков, в первую очередь, из ближнего зарубежья.

На 1 января 1993 г., т.е. по данным, составленным на базе статистики ФМС за

II полугодие 1992 г., общее мигрантское давление составило в целом по

Российской Федерации 0,2, что для первого учетного года не так мало, с явным

превышением среднероссийского уровня по Центрально-Черноземному (0,9),

Поволжскому (0,7) и Северо-Кавказскому (0,6) районам. Соответственно, при

подсчете коэффициента трудового мигрантского давления эти показатели ниже. В

целом по России трудовое мигрантское давление составляет 0,1, а по

Центрально-Черноземному, Поволжскому и Северо-Кавказскому районам

соответственно 0,5; 0,6 и 0,3.

Рост безработицы в 1993 году примерно в 3,5 раза усилил общее мигрантское

давление на 1 января 1994 г. в 2,5, а трудовое — в 3 раза. Тогда как по

вышеназванным “неблагополучным” регионам мигрантское давление, как общее, так

и трудовое увеличилось еще в меньшей степени.

В то же время в ряде экономических районов (регионов России) этот показатель

превышает средний более чем в 3 раза в Центрально-Черноземном районе. Велико

также соотношение мигрантов и безработных в Поволжском и Северо-Кавказском

районах. В то время как в Северном, Дальневосточном районах оно ниже среднего

в 4 раза, а также в Восточно-Сибирском, Северо-Западном и Волго-Вятском оно

ниже среднего в 2 раза.

По показателям рынка рабочей силы России по экономическим районам (регионам)

в сравнении их с трудовым мигрантским давлением мы видим, что отклонение от

среднего показателя по России по уровню безработицы в течение всего

исследованного периода (1992 — I полугодие 1995 года) вызывает в каждом

регионе “обратную реакцию” — повышается безработица — меньше мигрантское

давление как общее, так и трудовое на рынок рабочей силы (2.1.1).Так

происходит в Северном, Северо-Западном и Волго- Вятском районах. Понижение

уровня безработицы против среднероссийского уровня, напротив, соответствует

усилению мигрантского давления (Центрально-Черноземный, Поволжский и, в

меньшей степени, — Северо-Кавказский район, а к началу 1995 года и Западно-

Сибирский район).Исключение составляет Калининградская область, где уровень

безработицы на протяжении всего исследуемого периода существенно превышает

средний по России, а трудовое мигрантское давление соответствует среднему.

Тенденция зависимости между уровнем безработицы и давлением мигрантов на

рынок труда отсутствует также в Восточно-Сибирском и Дальневосточном районах,

что объясняется, видимо, незначительным притоком сюда мигрантов.

Интересно, что показатель зарегистрированных на одну вакансию незанятых не

отражает этой тенденции с такой же точностью, как и уровень безработицы.

Можно сделать вывод, что в целом имеется тенденция стремления мигрантов в те

районы, где ниже уровень безработицы, независимо от наличия вакансий. Мало

того, за 3 года (1992 -1994) в целом по России уровень безработицы (в

процентах) рос довольно равномерно (на 1 января 1993, 1994, 1995 гг.

соответственно: 0,7; 1,0; 2,2.

Мигрантское трудовое давление имело другую тенденцию за те же годы

соответственно: 0,1; 0,3; 0,2, т.е. ориентировалось на миграционные потоки, а

не на уровень безработицы. Что же касается напряженности на рынке труда, то

эти показатели за те же годы составили 3,2; 3,1 и 5,8. Таким образом,

мигрантское давление не оказывает прямого влияния на рынок труда в Российской

Федерации.

В целом на 1 января 1995 года доля трудоспособных мигрантов составляет в РФ

56.7% и колеблется по регионам России незначительно (от 58.5% до 57.7%).Число

трудоспособных мигрантов показывает ту же картину, что и по общему

мигрантскому давлению.

Аналогичные ситуации наблюдаются при рассмотрении их тоже детально внутри

экономических регионов — по краям, областям и республикам. Однако

относительные цифры по показателю трудового мигрантского давления, т.е.

соотношение трудоспособных мигрантов, приходящееся на одного безработного,

зачастую уменьшается так, что не смотрится так “выпукло”, как при общем

мигрантском давлении. Исключение составляет лишь Республика Тува, где 75%

трудоспособных мигрантов значительно больше среднероссийского уровня, но в

натуральном выражении, и число 21 человек настолько невелико, что не влияет

на рынок рабочей силы ни в Восточно-Сибирском районе, ни, тем более, в РФ в

целом.

В первом полугодии 1995 года (на 1 июля 1995 года), несмотря на увеличение

общего числа зарегистрированных безработных и рост числа состоящих на учете

мигрантов, общие тенденции в мигрантском и в общем и в трудовом давлении на

рынок рабочей силы сохранялись как в целом по России, так и по регионам. Но

при этом ситуация в самых сложных Северо-Кавказском и Центрально-Черноземном

районах ухудшилась, а в Поволжском осталась без изменений.

Таким образом, мы наблюдаем смягченное мигрантское давление — общее и

трудовое на рынок рабочей силы в России, поскольку темпы роста мигрантского

давления ниже темпов роста безработицы. Это смягчение еще больше в наиболее

неблагополучных регионах. По-видимому, миграция имеет тенденцию к

“самораспылению”, т.е. потоки переориентируются с неблагополучных регионов на

более благополучные. Особенно важно отметить, что мигрантское давление не

оказывает прямого влияния на напряженность на рынке труда Российской

Федерации.

Заключение

Проблемы миграции затрагивают почти все страны мира. Основные потоки