Театрализованная деятельность как особый и прекрасный мир ребенка

И в путь отправился Иван-царевич;

И ехал, ехал и приехал к месту,

Где разделялася дорога на три.

Он на распутье том увидел столб,

А на столбе такую надпись: Кто

Поедет прямо, будет всю дорогу

И голоден и холоден, кто вправо

Поедет, будет жив, да конь его

Умрёт, а влево кто поедет, сам

Умрет, да конь его жив будет.  Вправо,

Подумавши, поворотить решился

Иван-царевич.  Он недолго ехал;

Вдруг выбежал из леса Серый Волк

И кинулся свирепо на коня;

И не успел Иван-царевич взяться

За меч, как был уж конь заеден,

И Серый Волк пропал.  Иван-царевич,

Повесив голову, пошёл тихонько

Пешком, но шел недолго, перед ним

По-прежнему явился Серый Волк

И человечьим голосом сказал:

«Мне жаль, Иван-царевич, мой сердечный,

Что твоего я доброго коня

Заел, но ты ведь сам, конечно, видел,

Что на столбу написано; тому

Так следовало быть, однако ж ты

Свою печаль забудь и на меня

Садись; тебе я верою и правдой

Служить отныне буду.  Ну, скажи же,

Куда теперь ты едешь и зачем?»

И Серому Иван-царевич Волку

Всё рассказал.  А Серый Волк ему

Ответствовал: «Где отыскать жар-птицу,

Я знаю, ну, садися на меня,

Иван-царевич, и поедем с богом».

И Серый Волк быстрее всякой птицы

Помчался с седоком; и с ним он в полночь

У каменной стены остановился.

«Приехали, Иван-царевич!--Волк

Сказал, - но слушан, в клетке золотой

За этою oградою висит

Жар-птица; ты ее из клетки

Достань тихонько, клетки же отнюдь

Не трогай - попадешь в беду. » Иван

Царевич перелез через ограду,

За ней в саду увидел он жар птицу

В богатой клетке золотой, и сад

Был освещен, как будто солнцем.  Вынув

Из клетки золотой жар птицу, он

Подумал.  «В чем же мне ее везти?»

И, позабыв, что Серый Волк ему

Советовал, взял клетку; но отвсюду

Проведены к ней были струны; громкий

Поднялся звон, и сторожа проснулись

И в сад сбежались, и в саду Ивана-

Царевича схватили -- и к царю

Представили, а царь (он назывался

Далматом) так сказал: «Откуда ты?

И кто ты?»Иван царевич, мой

Отец, Демьян Данилович, владеет

Великим, сильным государством; ваша

Жар птица по ночам летать в наш сад

Повадилась, чтоб золотые красть

Там яблоки: за ней меня послал

Родитель мой, великий государь

Демьян Данилович».  На это царь

Далмат сказал: «Царевич ты иль нет,

Того не знаю я; но, если правду

Сказал ты, то не царским ремеслом

Ты промышляешь; мог бы прямо мне

Сказать: «Отдай мне, царь Далмат, жар-птицу»,

И я тебе ее руками б отдал

Во уважение того, что царь

Демьян Данилович, столь знаменитый

Своей премудростью, тебе отец.

Но слушай, я тебе мою жар птицу

Охотно уступлю, когда ты сам

Достанешь мне коня Золотогрива;

Принадлежит могучему царю

Афрону он.  За тридевять земель

Ты в тридесятое отправься царство

И у могучего царя Афрона

Мне выпроси коня Золотогрива

Иль хитростью какой его достань.

Когда ж ко мне с конём не возвратишься,

То по всему расславлю свету я,

Что ты не царский сын, а вор; и будет

Тогда тебе великий срам и стыд».

Повесив голову, Иван-царевич

Пошёл туда, где был им Серый Волк

Оставлен.  Серый Волк ему сказал:

«Напрасно же меня, Иван-царевич,

Ты не послушался; но пособить

Уж нечем; будь вперёд умней; поедем

За тридевять земель к царю Афрону».

И Серый Волк быстрее всякой птицы

Помчался с седоком; и к ночи в царство

Царя Афрона прибыли они

И у дверей конюшни царской там

Остановились.  «Ну, Иван-царевич,

Послушай,--Серый Волк сказал:--войди

В конюшню; конюха спят крепко; ты

Легко из стойла выведешь коня

Золотогрива; только не бери

Его уздечки: снова попадёшь в беду».

В конюшню царскую Иван-царевич

Вошёл, и вывел он коня из стойла;

Но, на беду, взглянувши на уздечку,

Прельстился ею так, что позабыл

Совсем о том, что Серый Волк сказал,

И снял с гвоздя уздечку.  Но и к ней

Проведены отвсюду были струны;

Всё зазвенело; конюха вскочили:

И был с конём Иван-царевич пойман,

И привели его к царю Афрону,

И царь Афрон спросил сурово: «Кто ты?»

Ему Иван-царевич то ж в ответ

Сказал, что и царю Далмату.  Царь

Афрон ответствовал: «Хороший ты

Царевич! Так ли должно поступать

Царевичам? И царское ли дело

Шататься по ночам и воровать

Коней? С тебя я буйную бы мог

Снять голову; но молодость твою

Мне жалко погубить; да и коня

Золотогрива дать я соглашусь,

Лишь поезжай за тридевять земель

Ты в тридесятое отсюда царство

Да привези оттуда мне царевну

Прекрасную Елену, дочь царя

Могучего Касима; если ж мне

Её не привезёшь, то я везде расславлю,

Что ты ночной бродяга, плут и вор».

Опять, повесив голову, пошёл

Туда Иван-царевич, где его

Ждал Серый Волк.  И Серый Волк сказал:

«Ой ты, Иван-царевич! Если б я

Тебя так не любил, здесь моего бы

И духу не было.  Ну, полно охать,

Садися на меня, поедем с богом

За тридевять земель к царю Касиму;

Теперь моё, а не твоё уж дело».

И Серый Волк опять скакать с Иваном-

Царевичем пустился.  Вот они

Проехали уж тридевять земель,

И вот они уж в тридесятом царстве;

И Серый Волк, ссадив с себя Ивана-

Царевича, сказал: «Недалеко

Отсюда царский сад: туда один

Пойду я; ты ж меня дождись под этим

Зелёным дубом».  Серый Волк пошёл

И перелез через ограду сада

И закопался в куст, и там лежал

Не шевелясь.  Прекрасная Елена

Касимовна--с ней красные девицы

И мамушки и нянюшкиошла

Прогуливаться в сад; а Серый Волк

Того и ждал: приметив, что царевна,

От прочих отделяся, шла одна,

Он выскочил из-под куста, схватил

Царевну, за спину её свою

Закинул и давай бог ноги.  Страшный

Крик подняли и красные девицы,

И мамушки, и нянюшки; и весь

Сбежался двор, министры, камергеры2

И генералы; царь велел собрать

Охотников и всех спустить своих

Собак борзых и гончих -- всё напрасно:

Уж Серый Волк с царевной и с Иваном-

Царевичем был далеко и след

Давно простыл; царевна же лежала

Без всякого движенья у Ивана-

Царевича в руках (так Серый Волк

Её, сердечную, перепугал).

Вот понемногу начала она

Входить в себя, пошевелилась, глазки

Прекрасные открыла и, совсем

Очнувшись, подняла их на Ивана-

Царевича и покраснела вся,

Как роза алая; и с ней Иван-

Царевич покраснел, и в этот миг

Она и он друг друга полюбили

Так сильно, что ни в сказке рассказать,

Ни описать пером того не можно.

И впал в глубокую печаль Иван-

Царевич: крепко, крепко не хотелось

С царевною Еленою ему

Расстаться и её отдать царю

Афрону; да и ей самой то было

Страшнее смерти.  Серый Волк, заметив

Их горе, так сказал: «Иван-царевич,

Изволишь ты кручиниться напрасно;

Я помогу твоей кручине: это

Не служба--службишка, прямая служба

Ждёт впереди».  И вот они уж в царстве