Психология экстремальных ситуаций

Вот что говорит А. Давыдов, один из ведущих «экстремальных» каякеров России: «Каждый раз, повышая собственную планку в преодолении препятствия, ты получаешь взамен определенную степень свободы, раскрепощения. Эту новую степень свободы ты экстраполируешь на все прочие аспекты жизни. И понимаешь, что в окружающей жизни для тебя пропадают какие-то ограничения. Совершенно меняется жизненная философия. Ты как бы всякий раз собираешь определенные кирпичики, из которых выстраиваешь перед собой новую дорогу. Это бывает и с людьми, прошедшими свой экстрим в бизнесе. Для меня основной смысл экстрима – во внутреннем изменении» («Боль и страх в экстремальном спорте», 2004).

Будучи поставленным в ситуацию необходимости «выхода за свои пределы», человек начинает очень быстро изменяться. Адаптивные изменения в его Я-концепции и ценностно-смысловой сфере направлены на  совершенствование способностей жить в этом мире, что, собственно, и  составляет сущность процесса социализации. Взрослые проявления процесса социализации А.Г. Асмолов рассматривает как самоосуществление индивидуальности, которое происходит в тех случаях, когда перед личностью возникает проблемно-конфликтная ситуация, преодолеть которую с помощью ранее усвоенных шаблонов поведения становится затруднительным, если не невозможным (А.Г. Асмолов, 2001). Подобная ситуация может возникнуть как при наличии преград на пути деятельности, так и в процессе постановки личностью тех или иных сверхзадач. В таких ситуациях (в том числе – экстремальных) личность и проявляет свою активность, которая находит свое выражение в творческом преобразовании самой ситуации, в саморазвитии индивидуальности. В этих случаях происходит ориентировка личности в сложной системе ее отношений, смыслообразующих мотивов и личностных смыслов.

Осмысление и осознание происшедшего с человеком в ЭС отражено в придании подобным ситуациям событийного статуса. С позиций современной философии ЭС может быть рассмотрена как событие, как момент встречи с бытием, как напоминание о том, что есть глубинные, экзистенциальные уровни существования человека. В событии мир перестает быть внешней причиной, а его изменения обуславливают изменение стратегий взаимодействия с миром, в силу чего возникает новая форма субъективности. В любом экстремальном событии изменяется социальная ситуация развития личности,  происходят очень существенные изменения образа «Я» человека, потеря старой и обретение новой идентичности, перестройка личностных смыслов. Личностью производится внутренняя работа по смыслопорождению, рассортировке ценностей, выбору способов поведения. Самостановление в новом качестве и развитие субъекта события происходит посредством изменения системы отношений к различным сторонам действительности.

Таким образом, экстремальная ситуация может являться моментом трансформации личностной и социальной идентичности, самотрансценденции, преобразования нормативно-ролевых отношений в мотивационно-смысловые в процессе социализации как непрерывного самоосуществления индивидуальности; моментом изменения социальной ситуации развития вследствие «встречи с бытием», актуализации процесса смыслопорождения и выбора способов поведения: «Я просил силы, и Бог дал мне трудности, чтобы я стал сильным. Я просил мудрости, и Бог дал мне проблемы, чтобы я их решал», - пишет Толли Беркен (Т. Беркен, 2004).

На наш взгляд, экстремальные увлечения, тяга к приключениям и кардинальной смене среды являются своеобразными социореабилитационными (термин В.Э. Чудновского, 2004) и социопрофилактическими факторами, реализующими «прививку» экстремальности в локальных и контролируемых вариантах. Фактически такие «приключения» совершенствуют т.н. экстремальную подготовленность личности (термин А.М. Столяренко, 2003). «Экстремальная подготовленность»  означает «особую подготовленность человека (обученность, воспитанность, образованность) к встрече с экстремальными трудностями. Ее составляющими являются экстремальная осведомленность, морально-психологическая подготовленность к действиям в ЭС, экстремальная обученность (надежность индивидуальных и групповых профессиональных умений и навыков; развитые и тренированные в экстремальной среде познавательные качества; высокий уровень саморегуляции, психологическая устойчивость, способность к обеспечению личной безопасности) (А.М. Столяренко, 2003). Экстремальная подготовленность является продуктом специальной работы, которую профессионал проделывает на тренировках по подготовке к действиям в ЭС, либо непосредственно работая в экстремальной  среде. Обыватель проделывает эту работу добровольно, подхлестываемый осознаваемой или неосознаваемой потребностью подготовить себя к жизни в «меняющемся мире», в жизни среди учащающихся экстраординарных событий. Экстремальная подготовленность и лежащая в ее основе развитая способность к мета-адаптации (приспособленность, умение быстро и эффективно разворачивать любой комплекс требуемых ситуацией адаптационных процессов) является одним из факторов повышения личной безопасности в современном неспокойном, нестабильном, изобилующем экстремальными происшествиями мире.

Добровольно подвергая себя воздействию экстремальной среды, поклонник досугового экстрима практически занимается тренировкой своих реакций на экстраординарные события, совершенствованием своих экстремальных способностей, расширением нормы физиологической и психологической адаптации. Таким образом, интерес к экстриму – это интерес к тренировке своих адаптационных способностей, пусть в облегченных, игровых (но все-таки экстремальных по большинству признаков) условиях. Человек, пробующий себя в экстремальном виде деятельности, пытается как бы тренировать одновременно множество физиологических, психологических, социально-психологических процессов каждый раз в новых и чем-либо угрожающих условиях. Поэтому стремление к экстриму можно объяснять как стремление к развитию мета-адаптационных возможностей, к тренировке не конкретного типа приспособления, а самой адаптивной способности субъекта. Своеобразная адаптация к адаптации. Такое стремление может быть осознанным у людей, имеющих более высокий уровень личностного развития и совершенно неосознанным, стихийно-интуитивным у детей, молодежи или лиц с невысоким уровнем личностного развития. Мы читаем у Ошо: «Храбрые ищут опасных возможностей. Они идут напропалую. Их жизненная философия – не философия страховой компании. Это – философия скалолаза, каскадера, серфера. И не только снаружи они скользят по волнам, но и во внутренних морях.  И не только снаружи они взбираются на вершины Альп и Гималаев, они ищут и внутренних вершин» (Ошо, 2004).

Таким образом, любая  экстремальная ситуация, с которой нас сталкивает жизнь, может быть использована как возможность познания и совершенствования себя, как возможность расширения своих ресурсов и пределов  самореализации, возможность личностного развития.

Раздел 12. Экстремальный досуг как социо-профилактический фактор

Экстремальный досуг как социопрофилактический фактор. Сегодня наблюдается беспрецендентное развитие экстремальных досуговых видов деятельности: экстремальные виды спорта, экстремальные шоу, экстремальные испытания (в том числе  - милитаристского характера или связанные с добровольной сменой социальных ролей).

Если в 70-х гг. нашего столетия к экстремальным видам спорта относилось 6 – 8 видов, то сегодня их список расширился почти до 30 и постоянно пополняется. Множество TV-программ («Фактор страха», «Кресло», «Стресс», «Последний герой», «Русский экстрим»); стремительное развитие экстремально-приключенческой туриндустрии, экстремально-приключенческие игры, Х-гонки, муцльтиспортивные марафоны на выживаемость, - только олежащие на поверхности примеры, иллюстрирующие «бум» экстремальных форм досуга.. Все чаще появляются и пользуются популярностью программы развития т.н. «экстремальной духовности», предлагающие обучение практикам хождения по огню и битому стеклу, ломанию острых стрел собственным горлом, голодания, протыкания руки или щеки иглой, разбивания досок и кирпичей голыми руками. 

Причины «бума» экстремальности можно искать на разных уровнях организации человека. Так, на биологическом уровне во-первых, существенную роль играют механизмы синтеза эндорфинов, активизирующиеся в моменты запредельных психофизиологических нагрузок, вызывающие как удовольствие, так и привыкание, необходимость все новых «доз» экстремальности. Во-вторых, существует гипотеза наследственного происхождения тяги к риску. Обнаружен «ген риска» - мутация 7R гена DRD4. Этот ген кодирует рецептор нейротрансмиттера допамина, и мутация 7R делает человека энергичным, возбудимым, импульсивным и несговорчивым. Эта мутация есть у воинственных индейцев племен Яномамо и нет у миролюбивых бушменов Канг в Южной Африке. Носители этого гена на протяжении всей истории устраивали революции и отправлялись на поиски новых земель. Среди потомков  европейцев в Америке ген имеется у 3 – 10% населенеия (у европейцев – в 5 раз  реже).

На индивидуально-психологическом уровне рост экстремальных увлечений и видов деятельности отражает проблемы человека, связанные со структурированностью и стандартизацией быта; низким уровнем новизны и разнообразия жизненных ситуаций, исключающим возможность выработки субъектной позиции личности; оторванностью повседневных функций от естественных; зависимостью от технических и социальных структур современного индустриального мира. Кроме того, развивающаяся личность ищет способы интенсификации познания мира, самоопределения в этом мире, достижения личностной и социальной идентичности, укрепления личностной устойчивости.

На социально-психологическом уровне мы можем рассматривать  досуговый экстрим как модное, социально одобряемое, престижное, формирующее привлекательный имидж увлечение. Осваивая этот вид досуга, личность позиционирует себя в социуме как волевого, активного, бесстрашного, сильного персонажа.  В то же время при освоении новых видов деятельности, связанных с экстремальной средой и необходимостью организации тесных взаимодействий с новой социальной общностью – соратниками по увлечению, человек вынужден развивать и совершенствовать процессы социально-психологической адаптации к среде.

Тем самым интерес к экстриму – предстает уже как мотивация к тренировке своих адаптационных способностей, пусть в облегченных, игровых (но все-таки экстремальных по большинству признаков) условиях. Человек, пробующий себя в экстремальном виде деятельности, пытается как бы тренировать одновременно множество физиологических, психологических, социально-психологических процессов каждый раз в новых и чем-либо угрожающих условиях. Поэтому стремление к экстриму можно интерпретировать как стремление к развитию мета-адаптационных возможностей, как тренировку самой адаптивной способности субъекта. Своеобразная адаптация к адаптации. Такое стремление может быть осознанным у людей, имеющих более высокий уровень личностного развития и совершенно неосознанным, стихийно-интуитивным у детей, молодежи или лиц с невысоким уровнем личностного развития.

   Рассмотрим экстремальную деятельность как социально-психологический фактор воздействия на личность.

1. В ситуации нестабильного мира личность теряет собственную идентичность и в то же время обостряется нужда в таковой, как необходимой точки опоры внутри человека. В условиях множественности социальной принадлежности возникает либо расщепленная идентичность, когда индивид  «приклеивает на себя много-много социальных ярлыков» и не может собрать их по кусочкам в единое целое, либо - некое ригидное самоопределение, которое в условиях нашей сравнительно  динамичной жизни начинает все время вступать в конфликт с социальным бытием, не вполне ему соответствующем. Понятно, что узость и ригидность спектра характерных социальных ролей предопределяет познание субъектом лишь некоторых аспектов (слоев) той реальности, в которой он обитает. Экстремальный досуг всегда выступает фактором, заставляющим личность освоить новую социальную роль; смена ролей детерминирует преодоление личностного эгоцентризма, дает возможность стать в рефлексивную позицию по отношению к самому себе, тем самым переосмыслить свое отношение к себе и окружающему, освоить новые слои, новые уровни реальности.

2. В повседневной жизни имеющиеся у субъекта потенциальные возможности не всегда реализуются: человек в жизни и профессиональной деятельности практически не выходит за рамки усвоенного алгоритма. В случаях трудных или экстремальных ситуаций привычная «жизненная горизонталь» ломается и происходит подъем, переход с уровня тривиально-будничного «эго» на уровень высшего «Я». Привыкание к уровню будничного житейского Я оставляет в большей степени нераскрытым психологический потенциал личности. Человеку в экстремальных условиях приходится открывать в себе новые ресурсы под действием ряда экстремальных факторов. Это способствует движению к высшему «Я»: прежние стереотипы восприятия и поведения оказываются неприменимы или неэффективны. С.Л. Рубинштейн отмечал, что выход за пределы самого себя есть не отрицание сущности индивидуальности, а становление и вместе с тем реализация сущности в мире, в других, в себе самом. «Правильное определение человека было бы не homo sapiens, a homo transcendens - человек превосходящий, выходящий за пределы. В этом и заключается сущность человека», – пишет Д.А. Леонтьев, уточняя, что есть и другая, «народная» формула  человеческой способности к трансценденции: «ему больше всех надо». На самом деле, это и есть формула человека. Как отмечает  П.Шихирев, сегодня центральное место среди психологических проблем все больше занимает проблема потребности и способности человека трансцедентировать, выходить на новый уровень, соединяться с ним и забываться (забывать себя). Способы и формы этого трансцедентирования бесчисленны: от переживания творческого вдохновения до алкогольной эйфории; актуальное стремление молодежи к экстремальным приключениям и проявлениям себя отражает эту тенденцию. Вот что говорит А. Давыдов, один из ведущих «экстремальных» каякеров России: «Каждый раз, повышая собственную планку в преодолении экстремального препятствия, ты получаешь взамен определенную степень свободы, раскрепощения. И эту новую степень свободы ты экстраполируешь на все прочие аспекты жизни. И понимаешь, что в окружающей жизни для тебя пропадают какие-то ограничения. Совершенно меняется жизненная философия. В конце концов приходишь к такому состоянию, когда начинаешь после каждого пройденного для тебя технического этапа  фиксировать определенный психологический момент, который влияет на твою жизнь вообще: личная жизнь, деловая, отношения к друзьям и родным. Ты как бы всякий раз собираешь определенные кирпичики, из которых выстраиваешь перед собой новую дорогу. Это бывает и с людьми, прошедшими свой экстрим в бизнесе. Рядом с ними чувствуешь: человек способен владеть ситуацией, нестандартно подходить к решению сложных проблем – и эта способность явно не с потолка упала. Для меня основной смысл экстрима – во внутреннем изменении».

3. Деятельность переживания, в ходе которой производится новый приемлемый для личности смысл жизни, особенно актуализируется в ЭС. Будучи поставленным в ситуацию необходимости «выхода за свои пределы», человек начинает очень быстро изменяться. Адаптивные изменения в его Я-концепции и ценностной-смысловой сфере направлены на  совершенствование способностей жить в этом мире, что, собственно, и  составляет сущность процесса социализации. Взрослые проявления процесса социализации А.Г. Асмолов рассматривает как самоосуществление индивидуальности. По его мнению, преобразование нормативно-ролевого отношения личности в мотивационно-смысловое отношение происходит в тех случаях, когда перед личностью возникает проблемно-конфликтная ситуация, преодолеть которую с помощью ранее усвоенных шаблонов поведения становится затруднительным, если не невозможным. Подобная ситуация может возникнуть как при наличии преград на пути деятельности, так и в процессе постановки личностью тех или иных сверхзадач. В такого рода ситуациях (в том числе – экстремальных) личность и проявляет свою активность, которая находит свое выражение в творческом преобразовании самой ситуации, в саморазвитии индивидуальности. В этих случаях происходит ориентировка личности в сложной системе ее отношений, смыслообразующих мотивов и личностных смыслов.

4. В любом экстремальном событии изменяется социальная ситуация развития личности,  происходят очень существенные изменения образа «Я» человека, потеря старой и обретение новой идентичности, перестройка личностных смыслов. Личностью производится внутренняя работа по смыслопорождению, рассортировке ценностей, выбору способов поведения. Самостановление в новом качестве и развитие субъекта события происходит посредством изменения системы отношений к различным сторонам действительности. Осмысление и осознание происшедшего с человеком в ЭС отражено в придании подобным ситуациям событийного статуса. С позиций современной философии ЭС может быть рассмотрена как событие, как момент встречи с бытием, как напоминание о том, что есть глубинные, экзистенциальные уровни существования человека. В событии мир перестает быть внешней причиной, а его изменения обуславливают изменение стратегий взаимодействия с миром, в силу чего возникает новая форма субъективности.

Таким образом, экстремальная ситуация может являться моментом трансформации личностной и социальной идентичности, самотрансценденции, преобразования нормативно-ролевых отношений в мотивационно-смысловые в процессе социализации как непрерывного самоосуществления индивидуальности; моментом изменения социальной ситуации развития вследствие «встречи с бытием», актуализации процесса смыслопорождения и выбора способов поведения.