Ведущие психологические теории античности

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.2Психологические взгляды Сократа и Платона

 

Одним из самых замечательных мыслителей древнего мира является Сократ (470-399 до н. э.). Было очевидно, что невозможно совместить материалистическое объяснение души с такими явлениями, как способность человека мыслить в абстрактных понятиях, как его стремление к возвышенным целям, принятие решений в соответствии с голосом совести. Но ведь эти способности существуют реально. На них и сосредоточил свое внимание Сократ, понимая под душой, прежде всего, психические качества индивида, свойственные ему как разумному существу, действующему согласно нравственным идеалам. Такой подход к душе не мог исходить из мысли ее материальности, а потому возникло новое направление понимания души – идеалистическое.

Сократ: познай самого себя. Сын ваятеля и акушерки, он, получив общее для афинян того времени образование, стал философом, обсуждавшим проблемы теории познания, этики, политики, педагогики с любым человеком, согласившимся отвечать на его вопросы в любом месте – на улице, на рыночной площади, в любое время [26, 64]. Сократ, в отличие от софистов, не брал денег за философствование, и среди его слушателей были люди самого различного имущественного положения, образования, политических убеждений, идейного и нравственного склада. Смысл деятельности Сократа (она получила название «диалектика» – нахождение истины с помощью беседы) состоял в том, чтобы с помощью определенным образом подобранных вопросов помочь собеседнику найти истинный ответ (так называемый сократический метод) и тем самым привести его от неопределенных представлений к логически ясному знанию обсуждаемых предметов. Обсуждению подвергался обширный круг «житейских понятий» о справедливости, несправедливости, добре, красоте, мужестве и т.д.

Сократ  считал своим долгом принимать активное участие в общественной жизни  Афин. При этом он далеко не всегда соглашался с мнением большинства в народном собрании и в суде присяжных, что требовало немалого мужества, особенно в период правления «тридцати тиранов». Свои не согласия с большинством Сократ считал результатом, того, что он всегда стремился к соблюдению законов и справедливости, о которых не всегда заботится большинство людей. Он был обвинен в том, что «не чтит богов и развращает юношество», и приговорен к смерти 361 голосом из 500 судей. Сократ мужественно принял приговор, выпив яд и отвергнув планы своих учеников о побеге как спасении.

Сократ  не записывал свои рассуждения, считая, что только живая беседа приводит к нужному результату – воспитанию личности [26,67]. Поэтому трудно полностью реконструировать его взгляды, о которых нам известно из трех основных источников комедий Аристофана, воспоминаний Ксенофонта и сочинений Платона. Все эти авторы подчеркивают, что именно Сократ впервые рассматривал душу прежде всего как источник нравственности человека, а не как источник активности тела (как это было принято в теориях Гераклита и Демокрита). Сократ говорил о том, что душа – психическое качество индивида, свойственное ему как разумному существу, действующему согласно нравственным идеалам. Такой подход к душе не мог исходить из мысли о ее материальности, а потому одновременно с возникновением взгляда на связь души с нравственностью возникает и новый взгляд на нее, который позже был разработан учеником Сократа Платоном.

Говоря  о нравственности, Сократ связывал ее с поведением человека. Нравственность – это благо, реализуемое в поступках людей. Однако для того, чтобы оценить тот или иной поступок как нравственный, надо предварительно знать, что такое благо. Поэтому Сократ связывал нравственность с разумом, считая, что добродетель состоит в знании добра и в действии соответственно этому знанию. Например, храбр тот человек, который знает, как нужно вести себя в опасности, и поступает соответственно своим знаниям. Поэтому прежде всего надо обучить людей, показать им разницу между хорошим и плохим, а потом уже оценивать их по ведение. Познавая разницу между добром и злом, человек начинает познавать и самого себя. Таким образом, Сократ приходит к важнейшему положению своих взглядов, связанному с переносом центра исследовательских интересов с окружающей действительности на, человека.

Девиз Сократа гласил: «Познай самого себя». Под познанием самого себя Сократ разумел не обращение «вовнутрь» – к собственным переживаниям и состояниям сознания, а анализ поступков и отношений к ним, нравственных оценок и норм человеческого поведения в различных жизненных ситуациях. Это вело к новому пониманию сущности души.

Если  софисты приняли за исходный пункт  отношение человека не к природе, а к другим людям, то для Сократа важнейшим становится отношение человека к самому себе как носителю интеллектуальных и нравственных качеств. Впоследствии даже говорили, что Сократ был пионером психотерапии, пытаясь с помощью слова обнажить то, что скрыто за внешними проявлениями работы ума [10,85].

Об  этом философе, ставшем на все века идеалом бескорыстия, честности, независимости  мысли, мы знаем со слов его учеников. Сам же он никогда ничего не писал  и считал себя не учителем мудрости, а человеком, пробуждающим в других стремление к истине.

После Сократа, в центре интересов которого была преимущественно умственная деятельность (ее продукты и ценности) индивидуального  субъекта, понятие о душе наполнилось  новым предметным содержанием. Его  составляли совершенно особые сущности, которых физическая природа не знает.

Идеи, выдвинутые Сократом, были развернуты в теории его выдающегося ученика  Платона.

Платон: душа и царство идей. Платон (428–348 гг. до н.э.) родился в знатной афинской семье. Его разносторонние способности стали проявляться очень рано и послужили основанием для многих легенд, самая распространенная из которых приписывает ему божественное происхождение (делает его сыном Аполлона). Настоящее имя Платона – Аристокл, но еще в юности он получает новое имя – Платон, что значит широкоплечий (в ранние годы он увлекался гимнастикой). Платон обладал поэтическим даром, его философские произведения написаны высоко-литературным языком, в них много художественных описаний, метафор. Однако увлечение философией, идеями Сократа, чьим учеником он становится в Афинах, отвлекло Платона от первоначального намерения посвятить свою жизнь поэзии. Верность философии и своему великому наставнику Платон пронес через всю жизнь. После трагической смерти Сократа Платон покидает Афины, дав клятву никогда больше не возвращаться в этот город.

Его путешествия длились около десяти лет и закончились трагически – он был продан в рабство сицилийским  тираном Дионисием, который вначале призвал Платона помочь ему в строительстве идеального государства. Друзья Платона, узнав об этом, собрали необходимую для выкупа сумму, но Платон к этому времени был уже освобожден. Тогда собранные деньги были вручены Платону, и он купил участок земли на северо-западной окраине Афин и основал там свою школу, которую назвал Академией. Уже в преклонные годы Платон делает вторичную попытку участия в государственных делах, пытаясь создать идеальное государство уже совместно с сыном Дионисия – Дионисием младшим, однако и эта попытка окончилась неудачей. Разочарование в окружающем омрачило последние годы жизни Платона, хотя он был до конца дней окружен многими учениками и последователями, среди которых был Аристотель.

Платон  опирался не только на идеи Сократа, но и на некоторые положения пифагорейцев (согласно воззрениям Пифагорейской  школы (об основателе которой нет  достоверных сведений) мироздание имеет  не вещественную, а арифметически-геометрическую структуру – во всем существующем царит гармония, имеющая числовое выражение), в частности на обожествление  числа [10,88]. Над воротами Академии Платона было написано: «Не знающий геометрии да не войдет сюда». Стремясь создать универсальную концепцию, объединяющую человека и космос, Платон считал, что окружающие предметы являются результатом соединения души, идеи, с неодушевленной материей.

Платон  считал, что существует идеальный  мир, в котором находятся души, или идеи, вещей, те совершенные образцы, которые становятся прообразами  реальных предметов. Совершенство этих образцов не досягаемо для предметов, но заставляет стремиться быть похожими на них. Таким образом, душа является не только идеей, но и целью реальной вещи. В принципе идея Платона является общим понятием, которого нет в  реальной жизни, но отображением которого являются все вещи, входящие в это понятие. Так, не существует какого-то обобщенного человека, но каждый из людей является, как бы вариацией понятия «человек».

Поскольку понятие неизменно, то и идея, или душа, с точки зрения Платона, постоянна, неизменна и бессмертна. Она является хранительницей нравственности человека. Будучи рационалистом, Платон считал, что поведение должно побуждаться и направляться разумом, а не чувствами, и выступал против Демокрита и его теории детерминизма, утверждая возможность свободы человека, свободы его разумного поведения. Душа, по Платону, состоит из трех частей: вожделеющей, страстной и разумной [26,71]. Вожделеющая и страстная души должны подчиняться разумной, которая одна может сделать поведение нравственным. В своих диалогах Платон уподобляет душу колеснице, запряженной двумя конями. Черный конь – вожделеющая душа – не слушает приказов и нуждается в постоянной узде, так как он стремится перевернуть колесницу, сбросить ее в пропасть. Белый конь – страстная душа, хотя и старается идти своей дорогой, но не всегда слушается возницу и нуждается в постоянном присмотре. И, наконец, разумную часть души Платон отождествляет с возницей, который ищет правильный путь и направляет по нему колесницу, управляя конем. В описании души Платон придерживается четких черно-белых критериев, доказывая, что есть плохие и хорошие части души: разумная часть для него является однозначно хорошей, в то время как вожделеющая и страстная – плохими, более низкими.

Так как душа постоянная и человек  не может ее изменить, то и содержание тех знаний, которые хранятся в  душе, тоже неизменно, и открытия, совершаемые  человеком, являются по сути не открытиями чего-то нового, но лишь осознанием того, что уже хранилось в душе. Таким образом, процесс мышления Платон понимал как припоминание того, что душа знала в своей космической жизни, но забыла при вселении в тело. И само мышление, которое, он считал главным когнитивным процессом, по сути является мышлением репродуктивным, а не творческим (хотя Платон и оперирует понятием «интуиция», ведущим для творческого мышления) [26, 75].

Сам процесс познания у Платона, как  уже говорилось, представал в виде припоминания; таким образом, память являлась хранилищем всех знаний, как  осознаваемых, так и не осознанных в данный момент.

Платон  развивает идеи Сократа, доказывая, что мышление есть диалог души с  собой (говоря современным языком, внутренняя речь). Однако развернутый во времени  и осознанный процесс логического  мышления не может передать всю полноту  знаний, так как опирается на исследование окружающих предметов, то есть копий  настоящих знаний о предметах. Тем  на менее возможность проникнуть в суть вещей у человека существует, и связана она с интуитивным  мышлением, с проникновением в глубину  души, которая хранит истинные знания. Они открываются человеку сразу, целиком. (Этот мгновенный процесс похож  на «инсайт», который позднее будет описан гештальт-психологией).

Исследования  Платона заложили новые тенденции  не только в философии, но и в психологии. Он впервые выделил этапы в процессе познания, открыв роль внутренней речи и активность мышления. Он также впервые представил душу не как целостную организацию, но как определенную структуру, которая испытывает давление противоположных тенденций, конфликтующих мотивов, которые не всегда воз можно примирить с помощью разума. Эта идея Платона о внутреннем конфликте души станет особенно актуальной в психоанализе, в то время как его под ход к проблеме познания отразится на позиции рационалистов.

 

 

2.3 Теория познания  Аристотеля

 

Теория  познания Аристотеля опирается на его  онтологию и по своему непосредственному  предмету есть теория науки. Аристотель отличает научное знание и от искусства, и от опыта, и от мнения [19, 24]. По своему предмету научное знание есть знание о бытии. В отличие от знания, предмет искусства - производство вещей при помощи способности, определенной к действию. Поэтому сфера искусства - практика и производство; сфера же знания- созерцание предмета, теория, умозрение. И всё же у науки есть общее с искусством: как и искусству, знанию принадлежит способность быть сообщаемым посредством обучения. Поэтому искусство есть знание в большем смысле слова, чем опыт, и оно сопровождается истинными суждениями. 
Знание отличается также и от простого опыта. И для знания и для искусства опыт - их начало или исходная точка. Однако в отличие от знания предметом опыта могут быть только факты, рассматриваемые как единичные. Основание опыта - в ощущении,  памяти и привычке. 
Но знание не тождественно с ощущением. Правда, всякое значение начинается с ощущения. Этот тезис Аристотель даже рассматривает как основной для теории познания. Если нет соответствующего предмету ощущения, то нет и соответствующего ему достоверного знания. В опыте, поскольку опыт обусловлен ощущениями, непосредственно ум постигает самый предмет ощущения, в единичном непосредственно постигает род, в Калии - «человека». 
Рассматривая отношение знания к своему предмету, Аристотель твердо стоит на почве убеждения, что в порядке времени существование предмета предшествует существованию знания. Предмет, по Аристотелю, предшествует познанию, которое человек может иметь об этом предмете. В этом смысле отношение знания к предмету то же, что и  отношение ощущения к предмету. Из того, что у ощущающего человека временно отсутствуют зрительные ощущения, никак не следует, будто свойства, воспринимаемые людьми посредством зрения, отсутствуют в самом предмете. Однако в момент, когда к человеку вернется способность зрения, то, что он увидит, будет уже необходимо относиться к области видимого. Начиная с этого момента уже нет смысла спрашивать, что чему предшествует: видимое или ощущения видения, они оба, начиная с этого момента, одновременны, соотносительны. 
И точно таково же отношение знания к  своему предмету. Оно подобно отношению меры измеримому или измеренному. Поскольку познание направляется во времени к постижению своего предмета, этот предмет предшествует познанию, а познание зависит от своего предмета. В этом смысле соотношение между ними однозначно, необратимо. 
Но если знание рассматривается как уже возникшее, как уже осуществляющееся, как уже отнесенное к своему предмету, то предмет и знание о нем составляют нераздельное целое [19, 28]. Правда, в этом целом можно посредством абстракции выделить оба его элемента - предмет знания и знание предмета, но всё же единство обоих не теряет от этого своей реальности. Предмет, рассматриваемый сам по себе, есть только возможный предмет знания. Если бы он остался только возможным, знание не могло бы возникнуть. Но как только у ученого возникает созерцание предмета знания, с этого момента разом и предмет знания, и знание предмета становятся действительностью: они уже составляют единство. Отсюда Аристотель заключает, что знание есть род обладания, т.е. способ бытия специфического рода. Как специфический род бытия знание отличается, по Аристотелю, тремя основными чертами: 
1.     доказательность- всеобщность и необходимость; 
2.     способность объяснения; 
3.     сочетание единства со степенями подчинения.  
Начнем с первой черты науки - ее доказательности. По определению самого Аристотеля, наука есть вид бытия, способный доказывать. Само же доказательство может быть только о том, что не может происходить иначе. Оно состоит в получении заключения из начал: истинных,  необходимых и относящихся к предмету доказательства. Доказательство невозможно ни о случайном бытии, ни о том, что возникает и разрушается, а лишь об общем. Если же общего нет налицо, то предмет доказательства - это, по крайней мере, то, что случается всего чаще. Пример - затмение Луны. Будучи тем, что оно есть, затмение это происходит всякий раз одним и тем же способом. И хотя оно не происходит всегда, оно, по крайней мере, есть частный случай общего рода.  
Из текстов видно, что общее сливается у Аристотеля с необходимым и что необходимость может быть даже в том, что встречается только часто и отнюдь не постоянно. Однако научное знание об общем уже налицо, если мы знаем суть бытия вещи: существует знание о каждой вещи, если мы знаем сущность бытия. 
Способность науки к определению сущности и всеобщность применения усматриваемых ею положений обуславливает объяснительный характер знания. Задача научного знания заключается, во-первых, в фиксировании некоего обстоятельства, или факта. Во-вторых, в выяснении причины. Знание предполагает, что известна причина, в силу которой вещь не только существует, но и не может существовать иначе, чем как она существует. В–третьих, знание есть исследование сущности факта. В плане бытия необходимая причина может быть только сущностью вещи. В плане познания или в логическом плане она может быть лишь началом в отношении к его логическим следствиям. собственно, доказательство и есть познание этой причины: «Если тот, кто при наличии доказательства  предмета не имеет понятия о том, почему предмет есть, то он предмета не знает». Такое логическое  объяснение посредством понятий обосновывает право на познание даже случайностей: согласно разъяснению Аристотеля, существует не только случайность в узком смысле, но также и то, что, по Аристотелю, есть «случайность в себе» таковы свойства, которые не производят сущности человека непосредственно, но которые происходят из этой его сущности. Объяснить эти свойства – значит доказать при помощи логической дедукции, каким они из нее происходят [4,39]. Наконец, в-четвертых, знание есть исследование условий, от которых зависит существование или несуществование факта.  
Рассматриваемый в целом процесс знания ведет от вещей, познаваемых «через свое отношение к нам», стало быть, от понятий, первых для нас, к понятиям, которые являются первыми сами по себе. Эти последние постигаются только умом. Они образуют род возведения и в конце концов приводят к положениям, уже недоказуемым. Редукция необходимо стремится к достижению начал, недоказуемых положений: то, что не имеет конца – «беспредельное»,-не может стать предметом научного познания. Доказательство, исходящее из начала, основательнее доказательства, не исходящего из начала, а доказательство, «в большей мере исходящее из начала, основательнее того, которое исходит из начала в меньшей мере». В конечном счете, редукция приводит к «непосредственным» предложениям. Такие предложения прямо постигаются умом, не доказываются. 
Третья черта знания – его единство, соединенное с подчинением одних знаний другим. Единство науки означает прежде всего, что различные предметы науки принадлежат составу одного и того же рода [4, 41]. Далее, это единство обуславливается и тем, что различные предметы могут относиться все к одному и тому же  предмету и быть, таким образом, через отношение к этому предмету в одинаковом к нему отношении. Именно таково единство, в котором все науки находятся относительно первой науки – науки «о бытии как о бытии». «Бытие» здесь – общий предмет и основа аналогии, которая в нем связывает в единство различные его роды. 
Но каждая отдельная наука обусловлена своим особым логическим родом и составляет сама по себе некоторое единство. Отсюда сразу получается важный вывод, отличающий теорию науки Аристотеля от теории науки Платона.  Согласно теории Платона, все знания образуют соподчинение, или иерархию, на вершине которой стоит знание о высшей из «идей» - «идее» блага. Напротив, у Аристотеля единой для всех наук иерархии не может быть. Науки « не сводимы - ни одна к другим, ни к одному- единственному роду».  
Таким образом, теория Аристотеля охватывала широкий круг проблем, наиболее актуальных, как оказалось впоследствии, не только для психологии того времени. Часть из них отошла на второй план в период эллинизма, однако взгляды Платона и Аристотеля наложили несомненный отпечаток на все последующие концепции психики.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

Таким образом, в трудах древнегреческих мыслителей мы находим попытки решения многих проблем, которые и сегодня направляют развитие психологических идей. В их объяснениях генезиса и структуры души обнаруживаются три направления, по которым шел поиск тех больших, независимых от индивида сфер, по образу и подобию которых трактовался

микрокосм индивидуальной человеческой души.

Первым  направлением стало объяснение психики  исходя из законов движения и развития материального мира. Здесь главной  была идея об определяющей зависимости  душевных проявлений от общего строя  вещей, их физической природы. (Вопрос о месте психического в материальном мире, поднятый впервые древними мыслителями, до сих пор остается стержневым в психологической теории.)

Только  после того как были осмыслены  производность жизни души от физического  мира, их внутреннее родство, а тем  самым – и необходимость изучать  психику исходя из того, что говорят  опыт и раз мышления о взаимосвязи  материальных явлений, психологическая  мысль смогла продвинуться к новым  рубежам, открывшим своеобразие  ее объектов.

Второе  направление античной психологии, созданное  Аристотелем, ориентировалось преимущественно  на живую природу; исходной точкой для  него служило отличие свойств  органических тел от неорганических. Поскольку психика является формой жизни, выдвижение на передний план этой проблемы было крупным шагом вперед. Оно позволило увидеть в психическом не обитающую в теле душу, имеющую пространственные параметры и способную (по мнению как материалистов, так и идеалистов) покидать организм, с которым она внешне связана, а способ организации поведения живых систем.

Третье  направление ставило душевную деятельность индивида в зависимость от форм, которые создаются не физической или органической природой, а человеческой культурой, а именно – от понятий, идей, этических ценностей. Эти формы, действительно играющие большую роль в структуре и динамике психических процессов, были, однако, начиная с пифагорейцев и Платона, отчуждены от материального мира, от реальной истории культуры и общества и представлены в виде особых духовных сущностей, чуждых чувственно воспринимаемым телам. Это направление придало особую остроту проблеме.

Античные  ученые поставили проблемы, веками направлявшие развитие наук о человеке. Именно они впервые попытались ответить на вопросы, как соотносятся в  человеке телесное и духовное, мышление и общение, личностное и социокультурное, мотивационное и интеллектуальное, разумное и иррациональное и многое иное, присущее человеческому бытию. Античные мудрецы и испытатели природы подняли на невиданную дотоле культуру теоретической мысли, которая, преобразуя данные опыта, срывала с видимостей здравого смысла и религиозно – мифологических образов.