Гипертензия у беременных

ustify">Сколь ни велико число свойств и особенностей человека, все они могут быть уложены только в две его подструктуры: организм и личность. Как организм человек — потомок филогенетического развития животных имеет много общего с ними. Именно поэтому ранее Юрия Гагарина в космос полетела Лайка. Но как личность человек ни с чем и ни в чем не сравним и является продуктом не эволюции животных, а истории человечества.

Большинство из многих десятков существующих попыток определения личности по существу определяет не личность, а человека. В качестве примера можно  привести  такое   довольно  распространенное   определение: «Личность — это человек в совокупности его социальных качеств, формирующихся в различных видах общественной деятельности и отношений».  Но ведь с не меньшим, а с большим правом можно сказать: «Человек — существо в совокупности его    социальных    качеств, формирующихся  в различных  видах  общественной  деятельности  и  отношений».   И   это только несколько более развернутое и современное определение, чем данное еще Аристотелем; человек — это политическое животное. всех определений личности самым точным и самым емким является : личность — это человек как носитель сознания. При этом, конечно, мне здесь понимается не как пассивное, созерцательное (как его понимал JI. Фейербах), а в ленинском его понимании, определяющем актив-деятельность человека

Наконец, в высшей, наиболее определяющей индивидуальный облик личности первой подструктуре, в которую входят влечения, интересы, стремления, идеалы, мировоззрения и убеждения, активность, возрастая в этом же порядке, наиболее полноценно проявляется в убеждениях лич­ности. Направленность завершает иерархию подструктур личности. Она опирается на подструктуры более низких личностных уровней и вместе с тем организует их.

Такое понимание личности насыщает ее определенным содержанием как «воедино связанную совокупность внутренних условий» (С. Л. Ру­бинштейн). Оно нацело отметает идеалистическое, персоналистическое и бихевиористическое ее понимание. Оно позволяет дать определение сущности личностного подхода вообще и в разбираемой проблеме в част­ности.

Личностный подход — это подход к человеку как к целостной личности с учетом всей ее динамической функциональной структуры и понимании всей субъективной жизни личности и ее отдельных внутренних и внешних проявлений как проявлений целостной личности, преломленных в ее от­дельных подструктурах',

Все внешние физические и социальные воздействия на человека (а сле­довательно, и на группу людей) вызывают у него в конечном счете одну из трех потребностей. Две из них более простые: потребность в продолжении (повторении) этого воздействия или потребность в его прекращении. Третья, усложняющая вторую, — это потребность к замене одного воздействия другим. По своей психологической природе эти три группы  потребностей весьма различны. Любая группа потребностей представляет собой отражение сознанием объективной нужды в чем-либо. При этом может быть (что чрезвычайно важно для разбираемой проблемы) нужда либо организма, либо личности человека. Третья группа усложняет вторую за счет включения в ее структуру образов первой группы, сохранен­ных памятью. Поэтому, хотя основным объектом нашего анализа являются потребности второй и более всего третьей группы, вызываемые воздейст­виями на человека результатов урбанизации и технизации его жизни, нет оснований полностью игнорировать и потребности первой группы.

Потребность как психическое состояние становится мотивом (от фран­цузского слова motif — побуждение) к деятельности. Эта деятельность может быть индивидуальной, может быть групповой, но может стать и традицией как групповой привычкой. Если мотив в результате каких-либо противодействий остается неудовлетворенным, то возникает своеобразная дезорганизация сознания личности и деятельности, получившая название фрустрации.

Но человечество ведь не родилось в каменных трущобах капиталисти­ческих городов. Всем своим прошлым оно связано с природой, определив­шей у личности потребности первой группы. Отсюда неодолимое стремле­ние и каждой личности, и их групп, и всего человечества к общению с природой. Активность этого стремления включает все проявления ак­тивности, свойственные всем четырем подструктурам личности. Это и чис­то биологическая активность темперамента, и чисто социальная активность убеждений, и все промежуточные ее формы. Понятно, что в своих конкрет­ных проявлениях у различных личностей, в различных социально-истори­ческих условиях стремление личности к общению с природой принимает многообразные формы. Эти конкретные формы могут быть законченными и достаточно последовательными философскими системами, могут быть организованными мероприятиями, свойственными определенным группам лиц, могут быть и стихийными, часто неосознанными проявлениями.

Из первых надо напомнить взгляды Жана Жака Руссо с его апологети­кой «естественного состояния». Но подробнее надо остановиться на более массовом явлении — японских садах. Как известно, в условиях ограничен­ности земли стремление к природе породило у японского народа традицию миниатюрных садов и создало их узаконенные веками формы. Японские «сады воды» и «сады мхов» от русских помещичьих и английских парков вначале отличались только величиной и эстетической утонченностью их оформления. Но в дальнейшем они были введены в узаконенную каноном «систему дома» как обязательный его элемент наравне с воротами. Ворота в условиях тесноты японских населенных пунктов символизировали отгра­ничение дома от его окружения, т. е. то стремление личности к уедине­нию, которое в Англии характеризуется пословицей: «Мой дом — моя кре­пость». Сад же символизировал единение с природой. Это стремление личности еще более отчетливо проявилось в так называемом философском саде камня, который впервые был создан одним из великих художников Японии Суами и быстро нашел отзвук в душах японцев.

«Давайте тихо сядем, созерцая сад камней и песка, — говорил Джея Мацикура, главный жрец храма Рейенодзи, — и эти его слова вошли в быт Японии...— Если мы созерцаем сад камней, нашим внутренним взором мы можем представить себе громадную ширь прекрасного океана и мир­ные острова, имеющие возвышенные горы и зеленые долины. Мы можем также почувствовать себя высоко в небе глядящими вниз на море облаков, О горными пиками, тянущимися вверх» [14].

В контексте анализируемой проблемы важно отметить, что если в прош­лом японские сады вызвались к жизни   ограниченностью   территории, то

е современных условиях психолог не может не видеть в них заостренного до предела и закрепленного обычаем стремления к единению личности и природы, стремления хоть ненадолго вырваться из суеты городской жизни. В данном случае эта активная потребность  также была чисто эмоциональной (третья подструктура личности) и психологически аналогичной эмоциям пенсионера, вышедшего насладиться зеленью городского бульвара, или старика, ушедшего из душной перенаселенной избы погреться в одиночестве на солнце на завалинке, т.е. стихийным неорганизованным стремлением личности к общению с природой. Но в дальнейшем она была усилена соответствующими навыками и привычками (вторая подструктура личности), идеалами и убеждениями ( (первая подструктура личности) и приняла форму традиции как социально-психологического явления, стала той «теорией», которая, о массами, превратилась в материальную силу.

Японские сады — далеко не единственный, хотя и наиболее четкий пример перехода в традицию стихийного стремления человека удовлетворить свою потребность в уединении. Англичанин и швед, которым  средства не позволяли выстроить коттедж, огороженный садом, строили  в содружестве с 1—3 соседями более дешевый дом в несколько этажей, с этажными квартирами в узкой,   вытянутой  вертикально секции,  и с собственным миниатюрным садом перед собственным входом   и дом со своим камином и дымоходом. И такие дома там стали традицией. В новых поисках архитекторов США и Японии создать индивидуальные квартиры, максимально изолированные от соседей, появились идеи этажных домов в виде столба с центральным лифтом и гигантскими подвесными балконами, даже с подвесными садами.

Нельзя забывать, что урбанизация — это не только влияние ухудшенных санитарно-гигиенических условий в городе, но и в еще большей степени перенасыщение коммуникативных связей и получение избытка информации от увеличивающегося общения с людьми. В деревне человек приветствует каждого встречного. В метро он старается закрывать глаза, чтобы отгородиться от окружающих. В этой связи очень показательна реакция отношения к гостю: от культа гостя в прошлом до стремления  ограничить число приглашенных в квартиру у современного горожанина, даже семейные праздники отмечающего в ресторанах.

Активное стремление личности покинуть «весь этот блеск, и шум, и чад» современного  города  породило   загородные виллы и своебразное явление «индивидуальных садов.

Эта активность личности направлена в основном на бегство ее, хотя бы и временное, из города.

Особого психологического анализа заслуживает стремление к отдыху в форме рыболовства. Это социально-психологическое явление, приобрета­ющее все большее и большее значение у самых различных народов, хотя, как известно, трофеев у рыболовов-любителей становится все меньше и меньше. А ведь разгадка этого явления не сложна: смена деятельности, чистый воздух для организма, покой наедине с поплавком и собственными мыслями и немного спортивного азарта для личности. Вот и все.

Не правы те, кто в страсти рыболова и охотника (конечно, любителей, В не профессионалов) главное видят в атавистическом инстинкте «поймать и убить». Ведь независимо от трофеев на вопрос: «Что убил?» — характе­рен ответ заядлого охотника: «Усталость и плохое настроение», и не слу­чайно сейчас все большее распространение получает увлечение не только фотоохотой, но и фотографирование природы. Поэтому же такой массо­вой любовью пользуются телепередачи «В мире животных» и «Клуб кино­путешествий». Конечно, в структуру интереса к тому и другому входят и любознательность, и любопытство, и любовь к животным, и стремление «видеть все на свете, все земли, все моря». Но и стремление уйти от шума городского, слиться с природой здесь играет немалую роль.

Особый интерес для нашей темы представляет так называемая концепция «собственной среды». Ее возникновение связано с бурным развитием электроники. Проектируются различного рода портативные «электронные спутники», которые могут создавать необходимый человеку  эмоциональный фон, будь то бешеные ритмы танца или элегическое настроение, а также определенный комплекс простейших удобств — от сидений - лежанок» до легких оболочек, которые могут защищать человека.

Нетрудно представить себе пути решения задач борьбы с урбанизмом при помощи средств, сходных с описанными. Временное отключение от урбанистической среды, «уход» в мир управляемых эффектов и иллюзий, приближающих к природе, помогут человеку «встряхнуться», восстановить внутреннее   равновесие,   нарушаемое   излишним   динамизмом   городской

жизни.

Совсем иные свойства личности противостоят тем отрицательным влия­ниям технизации, которые не связаны с урбанизмом, а зависят от расчле­нения труда. Цех автозавода может утопать в зелени, как и рабочий по­селок; бытовые условия работы, жизни и отдыха могут быть идеальными, но люди, работающие в этом цехе на малых процессах или на конвейере,, могут в буквальном смысле изнывать под гнетом монотонности расчленен­ного труда. Три, четыре простых движения, повторяемых в течение дня Изо дня в день, высоко автоматизируются и выполняются так же неосоз­нанно, создавая своеобразный «вакуум сознания», как это делает старуш­ка, вяжущая на спицах чулок.

Большинство подобных технологически расчлененных процессов уже переданы станкам-автоматам. Но есть — и, главное, еще долго (а быть может, и очень долго!) сохраняться — отдельные операции (в основном на сборочных конвейерах), для выполнения которых нужен человек.

Все сказанное показывает продуктивность личностного подхода при анализе проблемы с позиций концепции динамической функциональной  структуры личности, подтверждает ее пластичность и компенсаторные  возможности. Единство потребностей личности с потребностями общества строящего социализм, укрепляет свойства личностей, помогающие преодолевать отрицательные воздействия урбанизации и технизации.

 

1.5. СОВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО И ПРОБЛЕМА АДАПТАЦИИ ЧЕЛОВЕКА

Все живое на земле, начиная от клетки и кончая сложным организмом находится под постоянным воздействием непрерывно меняющегося комплекса физико-химических, биотических и антропогенных факторов. Многие из них полезные и даже просто необходимые, другие — нейтральные;  третьи — вредные для жизни. И каждый из этих факторов в отдельности  в  определенной  комбинации  требует  динамического  приспособления, особенно если они постоянно меняются. В результате длительного воздейст­вия человека на окружающую природу посредством сельскохозяйственной,, промышленной деятельности и других культурных преобразований созда­лась новая, «искусственная» среда обитания. Особенно ускорился этот процесс за последнее столетие в результате достижений промышленности и научно-технической революции. Гением человеческого труда созданы ра­диоактивные материалы, ракетная и космическая техника, автоматика и электроника, синтетическая химия. Однако растительный, животный мир и человек порой оказываются эволюционно неподготовленными к новому «синтетическому окружению», что нарушает их адаптационные механизмы и возможности

В последнее время вопрос о влиянии изменений и загрязнений природ­ной среды на здоровье людей приобрел невиданную ранее остроту. О раз­личных аспектах этой проблемы говорят в парламентах и с трибуны ООН и ВОЗ, над ней работают ученые разных специальностей, о ней повседнев­но пишет массовая печать.

Дело в том, что некоторые факторы сознательного или стихийного воз­действия на природу оказываются «экстремальными» не только для ныне живущих людей, но и для будущих поколений человечества. Они влияют на структуру заболеваемости, смертности взрослого и особенно детского населения, воздействуют на наследственность.

За последние годы выявлены и возникли целые группы болезней, ранее неизвестных: инфекционные со специфической эпидемиологией и профи­лактикой, генетические, эндокринные, аллергические, токсические, токсико-аллергические, нарастающие в связи с употреблением новых химичес­ких веществ, не существовавших прежде в окружении человека.