Гражданская правосубъектность юридических лиц

Возможность компенсации  морального вреда юридическому лицу допускает и Пленум ВС РФ, который  в п. 5 Постановления от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда»³⁰ разъяснил, что правила компенсации морального вреда в связи с распространением сведений, порочащих деловую репутацию гражданина, применяются и в случаях распространения таких сведений в отношении юридического лица.

Однако моральный вред - это физические и нравственные страдания человека. Говорить об этом применительно к юридическому лицу некорректно (это и есть антропоморфизм). Юридическое лицо вправе требовать  возмещения лишь убытков, причиненных  ему распространением порочащих деловую репутацию сведений, но не компенсации морального вреда.

С позиции антропоморфизма  ряд авторов рассуждают о вине юридического лица. Так, Г.К. Матвеев  в этой связи утверждал: «Говоря о вине юридического лица как о совокупности индивидуальных провинностей его органов и членов (участников), надо подчеркнуть, что вина одного из них не обязательно должна быть связана во всех случаях с виной другого»³¹.

Здесь Г.К. Матвеев прежде всего отмечал, что вина как результат  психической деятельности человека присуща только «людскому субстрату» юридического лица, но далее рассуждал о наличии самостоятельной вины самого юридического лица, т.е. распространял возможность психической деятельности на юридическое лицо, что является антропоморфизмом³².

Поскольку в науке гражданского права антропоморфизм не преодолен, его элементы будут неизбежно проникать в законодательство. Так, юридическое лицо вправе принимать участие в сделках. Однако для их совершения необходимы как воля, так и волеизъявление, присущие только человеку. Воля есть результат психической деятельности человека. Ни о какой другой подобной психической деятельности вести речь априори нельзя. В литературе исследователи при этом оговариваются, что воля юридического лица - это воля людей, стоящих за юридическим лицом, но в законодательстве данное обстоятельство не отражено. Анализируя нормативные правовые акты, можно сделать вывод, что законодатель говорит о воле именно юридического лица (например, в ст. 173 ГК РФ).

Во многих нормах ГК РФ указывается на цель действий юридического лица (в статьях 49, 50, 52, 61), но постановка цели, ее осознание - это также результат психической деятельности человека. Вряд ли требуются доказательства того, что и о вине как результате психических процессов можно вести речь только применительно к человеку, но не к юридическому лицу. Юридическое лицо имеет права и обязанности (ст. 49 ГК РФ), осуществлять которые оно вправе по своему усмотрению (ст. 9 ГК РФ). И в этом случае законодатель говорит о качествах, присущих только человеку, поскольку усмотрение означает постановку целей, формирование воли, мотивов и мотивации.

Однако юридическое  лицо - не человек. И потому в отношении  его не следует говорить о мотивах  и мотивации, воле и вине, целях  деятельности и пр. Ничего этого  у юридического лица нет и быть не может.

Проблема сущности юридического лица исследуется многие годы, а результат явно неадекватен усилиям. Вполне возможно, что причиной этому является то, что с самого начала было избрано ошибочное направление - антропоморфизм, которое и завело ученых в тупик. Только человек может быть субъектом права. Юридическое лицо - лишь инструмент прикрытия интересов людей и прежде всего ответственности тех, кто оперирует данным механизмом в условиях гражданского оборота. Чтобы юридическое лицо имело возможность участвовать в гражданском обороте, его в законодательном порядке «снабдили» специальной конструкцией - органами юридического лица. Согласно п. 1 ст. 53 ГК РФ юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы. Однако в соответствии с п. 3 ст. 53 ГК РФ лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно.

Пункт 3 ст. 53 ГК РФ начинается с термина «лицо», а поскольку в конечном итоге подписывать договор или участвовать в суде будет человек, то следует признать, что органом, представляющим юридическое лицо, может быть только тот, кто обладает достаточным объемом собственной правосубъектности. Поэтому перед совершением каких-либо сделок с юридическим лицом участники гражданского оборота, прежде всего, удостоверяются в правосубъектности физического лица, являющегося органом лица юридического: устанавливают его право и дееспособность. Несоблюдение этого требования может повлечь недействительность договора.

Физическое лицо, исполняющее  обязанности директора (органа) юридического лица, реализует в гражданском  обороте собственную правосубъектность. Именно поэтому за юридическим лицом  признается лишь правоспособность (ст. 49 ГК РФ), а дееспособность как правовая категория законом предусмотрена только за человеком. В литературе принято считать, что о дееспособности юридического лица говорится в п. 1 ст. 53 ГК РФ, так как через органы юридическое лицо приобретает права и принимает на себя обязанности³³.

Однако в п. 1 ст. 53 ГК РФ указывается лишь на то, каким  образом созданный правопорядком  инструмент может быть задействован в гражданском обороте. Речь в  нем идет всего лишь об органе, посредством  которого участие осуществляется. При  этом в п. 3 ст. 53 ГК РФ подчеркивается, что органом могут быть только лица. В связи с этим следует считать, что в ст. 53 ГК РФ говорится о дееспособности не юридического лица, а человека. Указание в ст. 49 ГК РФ на правоспособность юридического лица необходимо для введения этого юридического инструмента в гражданский оборот. Наделение данных механизмов правоспособностью осуществлено для того, чтобы участники гражданского оборота как бы верили в то, что соответствующие операции выполняются самостоятельно. Тем самым создается миф о самостоятельности юридического лица, в который законом определено верить. В итоге получается, что вопрос о самостоятельной правосубъектности юридического лица - это вопрос веры.

Несмотря на то, что согласно ст. 48 ГК РФ юридическое лицо может от своего имени приобретать и осуществлять права, в действительности своими собственными действиями оно ничего не в состоянии приобрести. Сопоставление ст. 48 и п. 3 ст. 53 ГК РФ позволяет сделать вывод, что для этого необходимо участие человека со своей правосубъектностью. В полных товариществах и товариществах на вере органы даже не предусмотрены. Согласно п. 1 ст. 72 ГК РФ каждый участник полного товарищества вправе действовать от имени товарищества (точно так же и в товариществе на вере - п. 1 ст. 82 ГК РФ). Здесь наглядно продемонстрирована необходимость человеческой правосубъектности. В более широком плане об этом говорится в п. 2 ст. 53 ГК РФ, согласно которому юридическое лицо в предусмотренных законом случаях может приобретать гражданские права и принимать на себя гражданские обязанности через своих участников. Об органах в данной норме не упоминается. Можно, конечно, предположить, что участником полного товарищества или товарищества на вере, а также органом юридического лица будет другое юридическое лицо. Однако и в этом случае в конечном итоге подписывать договор и участвовать в суде будет человек.

Введение в гражданский  оборот искусственного инструмента - «юридическое лицо» - обусловило необходимость того, чтобы в гражданском обороте данный механизм представлял бы действительный субъект права - человек. Законодатель при этом понимает, что иначе в данный инструмент не будет веры. Роль человека сводится как бы к узакониванию существования юридического лица. В противном случае в п. 3 ст. 53 ГК РФ отсутствовало бы первое предложение: «Лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно». Второе предложение данного пункта могло быть без всякого ущерба перенесено в п. 1 ст. 53 ГК РФ, который в этом случае был бы изложен в следующей редакции: «Юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Они обязаны по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные ими юридическому лицу, если будет доказано, что они действовали недобросовестно и неразумно».

В итоге п. 3 был бы исключен из ст. 53 ГК РФ. Однако в таком случае в норме права отсутствовало  бы указание на то, что органом может  быть только лицо. Законодателя это  не устраивает, и потому мы имеем дело с действующей редакцией ст. 53 ГК РФ. Между тем законодатель понимает всю ущербность конструкции юридического лица. И потому не ограничивается его самостоятельной ответственностью, а устанавливает субсидиарную ответственность как лиц, исполняющих обязанности органов юридического лица, так и его участников.

Итак, юридическое лицо – это созданная организация, которая обладает обособленным имуществом, может от своего имени приобретать гражданские права и нести обязанности и вправе выступать в качестве истца и ответчика в суде, арбитраже и третейском суде. Юридическое лицо всегда обладает следующими прямо установленными законом или вытекающими из него признаками: организационное единство, наличие обособленного имущества, самостоятельная имущественная ответственность, выступление в гражданском обороте от собственного имени.

На протяжении всего  изучения юридического лица в цивилистике  существовало и существует большое  количество теорий. Все они имеют  определенное сходство, хотя их авторы порой стоят на прямо противоположных позициях.

На современном этапе  своего развития гражданское законодательство находится на стадии преодоления антропоморфизма: где прямо, где в завуалированной форме говорится о действительной роли человека при использовании юридического лица в гражданском обороте. Именно воля человека, его интересы, мотивы и цели в данном случае должны приниматься во внимание. Это позволит преодолеть тенденцию ограничения ответственности физических лиц за деятельность юридических лиц, что характерно, например, для обществ с ограниченной и дополнительной ответственностью, а также для акционерных обществ. Ответственность физических лиц должна стать общим правилом, а не каким-то исключительным случаем.

Глава 2. Проблемы гражданской правосубъектности  и правоспособности юридических лиц

§ 1. Понятие гражданской правосубъектности юридических лиц

Юридическое лицо может участвовать в гражданских правоотношениях только при условии наличия правосубъектности.

Правосубъектность есть категория, которая прочно установилась в цивилистической теории, хотя законодательство не использует этот термин. В российской науке категория правосубъектности глубоко и всесторонне разрабатывалась в основном применительно к гражданам. Относительно сущности гражданской правосубъектности юридического лица среди ученых до сих пор не выработано единого мнения. Так по данному вопросу можно выделить три основных подхода.

Первый подход основан  на признании правосубъектности  понятием, равнозначным правоспособности³⁴.

Согласно второму подходу  юридическое понятие правосубъектности складывается из двух элементов: правоспособности и дееспособности³⁵. Иными словами, правосубъектность - это некая «праводееспособность»³⁶.

При третьем подходе  правосубъектность рассматривается  как единство трех ее структурных  элементов - правоспособности, дееспособности и деликтоспособности³⁷.

Однако первый подход неизбежно приводит к логическому  выводу о ненужности понятия правосубъектности.

Кроме того, из этого подхода  следует, что у юридических лиц  отсутствует дееспособность.

Недостаток второго  подхода заключается в том, что  гражданское право признает субъектами права (носителями прав) всех людей, в  том числе и недееспособных. Следовательно, у физических лиц нет единства правоспособности и дееспособности³⁸.

Третий подход не учитывает, что претерпевание ответственности - это тоже юридическая обязанность. Соответственно, деликтоспособность представляет собой одну из сторон дееспособности, выражающую возможность самостоятельного возмещения причиненного имущественного вреда. Кроме того, понятие правосубъектности употребляется не только в гражданско-правовых отношениях, возникающих из факта причинения вреда. Соответственно, становится непонятным, почему одна разновидность юридической ответственности выделяется отдельно, а другие нет. В связи с этим сторонники выделения деликтоспособности как отдельного элемента правосубъектности пытаются распространить понятие деликта на административные правонарушения и уголовные преступления, что влечет смешение и искажение сущности всех этих понятий.

«Рождение» юридического лица означает, что оно обладает правоспособностью и дееспособностью (а если выделять сделкоспособность, деликтоспособность и трансдееспособность, то, значит, и этими свойствами). По-иному быть не может. Поэтому в законе говорится о правоспособности юридического лица, а в юридической литературе в соответствующих случаях чаще всего - о правосубъектности юридического лица.

Правосубъектность суть не право, не сумма прав и не суммарное  выражение полномочий, а социально-правовая способность лица. Сущность гражданской правосубъектности может быть охарактеризована как основанная на нормах гражданского права юридическая способность юридического лица быть участником гражданско-правовых отношений³⁹. Правоспособность юридического лица - это способность иметь гражданские права и нести гражданско-правовые обязанности.

Общее правило о правосубъектности  юридических лиц закреплено в  абз. 1 п. 1 ст. 49 ГК РФ. Однако, ГК РФ прямо указывает лишь на правоспособность юридических лиц (ст. 49 ГК РФ).

Правоспособность является правом в виде возможности иметь права, но не субъективным правом. Субъективным правом является предоставленная конкретному субъекту юридическими нормами в целях удовлетворения его интересов мера возможного (дозволенного) поведения в правоотношении, обеспеченная корреспондирующей обязанностью другого субъекта правоотношения и гарантированная государством⁴⁰.