Европейзация России в I четверти XVIII века

Медушевский даёт следующее  определение понятия «европеизация»: «Быстрое развитие экономических связей между различными регионами, великие  географические открытия, появление  и распространение книгопечатания и знаний объединили мир в единую цивилизацию. В этих условиях отставание в темпах развития совершенствования системы несёт в себе угрозу суверенитету государства. А если дело обстоит именно так, то сама организация государства в передовых странах становится образцом для подражания, эталоном переустройства для других. Такой путь «догоняющего развития» принято называть модернизацией. Поскольку в новое время в качестве такого эталона выступают передовые страны Западной Европы, то данный процесс с точки зрения его ориентации можно определить как «европеизацию»  [26,С.80].

В современном толковом словаре русского языка говориться, что европеизация  - это следование стандартам западноевропейской жизни, культуры, обихода, создание чего-либо по европейскому образцу.

Можно сделать вывод  о том, что европеизация – это  перестройка на европейский лад, европейский образец.

Итак, европеизация –  это модернизация важнейших политических институтов страны, системы управления и жизни общества в целом. Для  пояснения этого тезиса необходимо уточнить, в чём конкретно проявилась европеизация первой четверти XVIII века. Начать легче всего со сферы культуры и быта, где они были наиболее заметны. Дело не столько в том, что значительная часть и социально наиболее активная часть русского общества (дворянство, горожане, армия) переоделась в европейское платье. Стала жить в домах, построенных в соответствии с европейской архитектурной традицией, а отчасти и в европеизированной городской среде, познакомилась с блюдами европейской кухни, обрела новые, приближённые к европейским, виды общественной и частной деятельности, в том числе информации и досуга. Дело в том, что всё это в совокупности меняло сам уклад жизни, а, следовательно, и мышление людей, их менталитет, систему ценностей. Русское общество стало более динамичным, более восприимчивым ко всему новому. Освоение ценностей европейской культуры означало и знакомство с теми из них, в которых были заложены элементы гражданского общества, гражданского сознания, что привело к тому, что часть русского общества постепенно стала ощущать себя не только объектом, но и субъектом истории. Конечно, всё сказанное происходило постепенно и ещё долго европеизация и быта, и мышления носила поверхностный характер, а элементы новой культуры сосуществовали с традиционными представлениями и понятиями [22,С.155].

Не менее заметными  были процессы европеизации и в системе  власти и управления. Рационалистические принципы организации последнего были прямо скопированы с европейских  образцов, а при её создании были использованы идеи новейших европейских мыслителей того времени. Модернизация проявилась и в названиях новых государственных учреждений и должностей в них, в рационализации делопроизводства, в системе иерархии учреждений, организации контроля за их деятельностью, выдвижении на первый план принципа личной выслуги, признании постоянного и определённого денежного жалованья основным видом награды за службу, создании правовой основы государственной службы [26,С.82].

Модернизация коснулась  и хозяйственной сферы. В ходе её реформ была осуществлена по существу индустриализация страны, которая, собственно, и обеспечивала ликвидацию технической отсталости. Однако правовая и социальная основы индустриализации (использование труда крепостных и отсутствие условий для возникновения рынка свободной рабочей силы) были таковы, что, выведя страну из кризиса, реформа не создала базу для благоприятного и конкурентоспособного по сравнению с Европой развития экономики в дальнейшем. Напротив, после податной, городской и областной реформ фактически были ликвидированы те предпосылки развития экономики по капиталистическому пути, который можно наблюдать в русской жизни второй половины XVII века, что обрекло её на сугубо крепостнические формы и крайне низкие темпы развития [22,С.156].

Ещё одно важнейшее проявление европеизации – в создании в ходе преобразований социальной структуры  русского общества. Она была значительно  упрощена за счёт ликвидации ряда маргинальных социальных категорий. Наряду с появлением соответствующих законодательных актов это создало, по крайней мере, теоретическую возможность возникновение полноценных сословий европейского образца  [19,С.58].

Таким образом, Пётр не собирался  ограничиваться реформой центрального административного аппарата, он предполагал начать на основе европейского образца, а именно шведского, кардинальную реформу местного управления, образовывать провинциальные органы власти, которые точно «состыковывались» бы в своих полномочиях и обязанностях с соответствующими центральными органами администрации, финансов, судопроизводства. Ввести новые центральные и местные системы управления предполагалось одновременно. Судебная система так же претерпела реформу на основе шведского образца. Реформатор хотел создать вертикаль независимых от администраторов разных условий. Вместе с организацией системы нового суда началась также разработка нового свода законов – Уложения, в основу работы над которым были взяты кодексы судопроизводства, уголовного и процессуального права ряда стран, и в первую очередь Швеции. К этому нужно добавить, что в те же годы началась податная реформа, резко изменившая всю систему сбора налогов. Как и в других случаях, основы нового налогообложения (подушное обложение и размещение полков в дистриктах среди крестьян – плательщиков) были взяты в Швеции, а всё функционирование налоговой системы было скорректировано с работой нового местного и центрального аппарата [11,С.17].

В итоге можно сделать  вывод, что именно европеизация была единственно возможным для России того времени путём преодоления кризиса. Это определялось целым рядом обстоятельств.

1.Географическое положение  страны, её непосредственное соседство  с европейскими державами, совпадение  зон их политических и экономических  интересов.

2.Сам способ борьбы  с технической отсталостью, как основной меры преодоления структурного кризиса, был связан с европеизацией, что неминуемо должно было затронуть социальную сферу, сферы управления и быта.

3.Путь европеизации  был предопределён и основными  тенденциями развитии Российского  государства в предпетровский период. Собственно многие черты европеизации, как появление европейского платья, новых форм культуры (светская литература, живопись, театр), быта, организации армии и управления стали проявляться задолго до прихода к власти Петра.

Процесс европеизации проявлялся во всех сферах жизни общества. Но в рамках данной дипломной работы рассмотреть этот процесс на примере всех сфер представляется нецелесообразным. Именно поэтому остановимся на преобразовании государственного и местного аппарата управления.

2.  Теоретико–философские  основы преобразований Петра  Великого.

Осуществляя преобразования, Пётр, стремился выработать какие-то общие принципы, руководствуясь которыми должна была жить обновлённая страна. Это не была какая-то сложная доморощенная философская или юридическая система – Пётр во многом использовал и приспособил к русским условиям те идеи, которыми жила Европа конца XVII – начала XVIII века  [14,С.12].

Что это были за идеи? XVIIIвек в Западной Европе был господством «века рационализма». Системой эти идеи стали в творениях знаменитых философов того времени – Бэкона, Гассенди, Лейбница. Этими идеями был, как бы пронизан воздух, которым дышали писатели, ученые, государственные деятели – современники Петра. Новые концепции утверждали, что наука, опытное знание есть вернейшие средство господства человека над силами природы, что государство – чисто человеческое установление, которое разумный человек может изменить по собственному усмотрению, совершенствовать в зависимости от целей, которые он перед собой ставит.

Государство строят как  дом, утверждал Гоббс. Идея о человеческой, а не богоданной природе государства  порождало представление о том, что государство – это и  есть тот идеальный инструмент преобразования общества, воспитания добродетельного подданного, идеальный институт, с помощью которого можно достичь «общего блага» - желанной, но постоянно уходящей, как линя горизонта, цели человечества  [12,С.187].

XVIII век так же был господством рационалистических идей и концепций. Выдающиеся успехи естественных наук, математики создавали иллюзию, что человеческие возможности неограниченны, что просвещенный, вооружённый точными знаниями человек может перестроить, изменить согласно своим взглядом окружающий мир. Христианские идеи блага на небе за страдания на земле, господствовавшие в средние века, уже не удовлетворяли людей. Благо на земле, благо для всех казалось вполне возможным. Это утверждали философы – духовные отцы XVI-XVII веков: Спиноза, Локк, Гоббс, оформившие концепцию «общего блага» как великой цели человечества [14,С.12].

Выражение «общее благо» было одним из самых популярных выражений  того времени. Это ставилось конечной целью господствовавшей, и не только в праве, концепции рационализма. Главным рычагом движения к общему благу являлось государство, его регулирующая функция, которая понималась как деятельность по составлению необходимых «разумных» законов, которые реализовывались с помощью чёткой, «правильно» организованной административно-судебной машины  [11,С.99].

Именно государство казалось самым замечательным, совершенным инструментом достижения счастья человечества. Другим непременным условием существования счастливого человечества было признание наличия абсолютной власти, являющейся как бы душой государства, высшей силой, не подлежащей ничьему, кроме Божьего, контроля. Эта власть и должна была вести подданных к «общему благу» по пути, указанному философами. Государство при этом выступает во многих обличьях: строго и подробно регламентирует все сферы жизни человека и общества, воспитывает подданных в нужном для достижения великой цели духе. Если подданный не стал сознательным, образованным, ответственным и преданным престолу и отечеству гражданином, государство применяет насилие, принуждение. Именно тогда идея прогресса через насилие, достижение счастья через принуждение прочно вошла в сознание людей. Петр же видел в насилии чуть ли не единственный способ преображения страны и не раз высказывался по этому поводу  [14,С.13].

      Законодательство  имело особое значение в процессе  продвижения к «общему благу». Петр I исходил из распространённых в Западной Европе представлений о всемогуществе детально разработанного и последовательно претворённого в жизнь закона, с помощью которого можно сделать почти всё – от обеспечения людей всем необходимым для жизни и до исправления общественных нравов. Для законодательства Петра характерна тенденция к всеобъемлющей регламентации, сопряжённой порой с бесцеремонным вмешательством государства в сферу частной жизни. Законодатель стремился не только издать закон, но и детально объяснить его для общества, мотивировать его целесообразность, необходимость людям [11,С.100].

Петр исходил из того, что только он может знать потребности  общества и людей, что только ему  предназначено судьбой и Богом, вывести Россию на путь европейской цивилизации. И он не жалел для этого сил, лично демонстрируя подданным, как нужно трудиться.

Необходимо отметить, что огромную роль в формировании личности Петра как реформатора  сыграла длительная поездка по европейским  столицам в 1697 – 1698 годах, предпринятая им в составе Русского посольства. Петр ехал без официального статуса, инкогнито, он долго жил среди голландцев и англичан, работал на верфи, знакомился с образом жизни и достижениями европейских народов. Он впервые увидел европейскую цивилизацию во всей её впечатляющей силе, он ощутил её смысл и дух. Возвращаясь из Австрии, он знал наверняка, что к прежней жизни уже нет возврата. Именно тогда окончательно оформилась ориентация Петра на западноевропейский путь развития, сопряжённой с полным отрицанием уклада старой России, с ожесточённым неприятием русских традиций, будь то система организации армии, управление страной или внешний вид подданных [14,С.11]

Важно выяснить, как и  в какой степени был использовано заимствованная для целей, которые ставил перед собой реформатор в стремлении упрочить существующую систему власти и отношений. Забегая вперёд, скажем, что заимствование иностранного опыта резко усилило русскую государственность, упрочило Российскую империю, способствовало укреплению самодержавия и общественных отношений на многие десятилетия [11,С.102].

Нельзя не коснуться  вопроса о степени заимствования  Петром западноевропейского опыта. Зачастую в исторической литературе эта проблема решается альтернативно: либо оригинальность – либо плагиат. Одни историки считают, что ПетрI лишь приспособил западноевропейский опыт под русские условия, адаптировав его, другие же исходят из полной оригинальности преобразований, исключая лишь некоторые внешние детали.

Нелишним будет заметить, что у Петра и его сподвижников, весьма патриотичных, было вполне адекватное представление о заимствовании. Примечательно, что на победных знамёнах своих полков Пётр использовал символы шведской знамённой системы. Обращение к образцам западноевропейского (английского, голландского, французского, венецианского, австрийского, датского, шведского) законодательства и государственного устройства было обычно для Петра I [10,С.239].

Идею создания совершенного государственного аппарата Пётр вынашивал  давно, но только когда сомнений в победе над Швецией не оставалось, он решился приступить к осуществлению своей мечты.

Внимание ПетраI было обращено на государственное устройство следующих западноевропейских стран. Царь повелел своему генерал-адъютанту П.И Ягужинскому, находившемуся в Копенгагене, чтобы он поторопил посла В.л Долгорукого добыть «весь аншальт экономии королевства Датского», а также «чинов звания и должность коллегии и каждого в оной». «Аншальт» датчан интересовал Петра I, прежде всего потому, что «мы слышны, что и шведы от них взяли». Петр I не довольствовался изучением датского административного устройства. Он решил ознакомиться и с устройством правительственного механизма своих «учителей», как он называл шведов. Со Швецией продолжалась война, и прямые каналы получения оттуда необходимой информации были перекрыты. Царь решил воспользоваться услугами только что нанятого на русскую службу камералиста Генриха Фика. Ему предстояло отправиться в Швецию, причем не с русским, а с датским паспортом, и добывать там уставы и регламенты. Третьей страной, привлекшей внимание царя, была Австрия. Речь шла не об изучении или заимствовании структуры учреждений, а о найме специалистов – русский резидент в Вене А.П. Веселовский получил указ о найме людей «не высоких чинов и приказных людей». Они должны были удовлетворять двум требованиям: знать «по-словенски» и обладать опытом службы в государственных структурах  [28,С.443].