Европейзация России в I четверти XVIII века

Прежде всего, Петр I сделал выбор – не датские, а шведские порядки следует использовать в качестве образца для создания нового административного аппарата. Однако царь многократно предупреждал против  ёмкого копирования и механического перенесения, шведских образцов на русскую землю.

Почему все же шведский опыт использовался шире, чем опыт какой – либо другой страны? Это было связано не столько с некоторыми элементами сходства социально – экономических условий обеих сторон, сколько с личными пристрастиями ПетраI. Высоко ставя шведскую военную и государственную организацию, Петр стремился превзойти Швецию, используя при этом её опыт, как на поле боя, так и в мирной жизни  [10,С.239].

В литературе высказывалось  мнение, что решающим в выборе шведской модели оказалось сходство экономического и социального развития этих стран  в рассматриваемое время. Не исключая полностью известных черт сходства, нельзя в то же время не обратить внимания на существование колоссальных различий в развитии России и Швеции. Если в России шло непрерывное усиление крепостничества и самодержавия деспотического типа, то в Швеции абсолютизм уживался с парламентаризмом, привилегиями сословий, на пике своего могущества абсолютизм покончил с помощью редукций с крепостным правом  [11,С.103].

Используя шведский административный опыт  и беря за основу шведские образцы, Петр, как правило, вносил в них обусловленные особенностями России структурные изменения. Иногда же изменения не касались существа дела, носили чисто косметический характер. Общий принцип подхода к шведским учреждениям Пётр выражал неоднократно и достаточно последовательно, примером чего служит указ от 28 апреля 1718 года: «Всем коллегиям надлежит ныне на основании шведского устава сочинять во всех делах и порядках по пунктам, а которыя пункты в шведском регламенте неудобны, или с ситуациею сего государства несходны и, оныя ставить по своему рассуждению. И, поставя об оных, докладывать так ли их быть» [10,С.240].

Внутренний строй России того времени характеризовался несколькими  важнейшими тенденциями и факторами, которые и определили направление  нового этапа реформ в конце Северной войны.

1. Усиление самодержавной  власти, которая, оставаясь неизменной  по своей деспотичной сути, на  этом этапе требовала нового  юридического и идеологического  обоснования.

2. Незыблемость режима  крепостного права, которое находилось  в развитии в направлении рабства.

3. Разрушение старой  служилой системы и формирование  новых социальных категорий, находившихся  с верховной властью в прежних  отношениях полного министериалитета.

4. Нарастающий процесс  бюрократизации власти на основе  специализации, унификации и систематизации функций учреждений.

5. Укрепление военно-полицейского  режима на основе «регулярности»  и всеобщего контроля.

6. Развитие экономики  на базе основополагающих идей  протекционизма и меркантилизма.

Все эти обстоятельства, вольно или невольно, осознанно или бессознательно, ПётрI был вынужден учитывать, разрабатывая законодательную основу нового порядка управления.

Совсем иначе подходит Петр к «технической» стороне  власти, к конкретным институтам, нормам, процедурам – всему механизму, с  помощью которых работала система властвования самодержавного типа. В этой сфере предел копирования иностранных образцов не устанавливался. Так было и с преобразованием центрального аппарата: нормы законов, построенные на основах камерализма, использовались ПетромI в его законотворчестве без ограничений и даже не всегда в меру [11,С.104].

Шведская государственная  система была построена на принципах  камерализма – учения о бюрократическом  управлении, получившего распространение  в Европе XVI – XVII веков. Камерализм содержал ряд черт, весьма привлекательных для Петра:

1. Функциональный принцип  управления, который предусматривал  создание учреждений, специализировавшихся  в какой-либо сфере, шла ли  речь о финансах, военном управлении или юстиции.

2. Устройство учреждения  на началах коллегиальности, чётко регламентация обязанностей чиновников, специализация канцелярского труда, установления единообразных штатов и жалования [10,С.240].

Петр избрал шведское государственное устройство ещё  и потому, что в его основе лежал  последовательно проводимый принцип камерализма.

Суть этого распространённого  в Европе в начале XVIII века учения такова: введение в систему управления чёткого бюрократического начала, при котором структура аппарата создавалась по функциональному принципу, вводилось так же разделение властей. Единство иерархической структуры аппарата сочеталось с единством обязанностей, штатов, оплаты труда чиновников. Всё это, как и функционирование учреждений, подвергалось строгой регламентации с помощью разнообразных уставов и инструкций. Пётр прилагал огромные усилия к налаживанию бесперебойной, эффективной работы созданных учреждений и главное внимание уделял именно разработке и усовершенствованию многочисленных регламентационных документов, которые, по мысли их создателя, должны были обеспечить эффективность работы аппарата [12,С.201].

Впрочем, понять пристрастия  ПетраI к камерализму можно. Это учение, теория государственного строительства, получило широкое распространение в Европе. В камерализме были заложены близкие Петру идеи достижения «общего блага» с помощью государства, которое играло, согласно учению, ведущую роль в человеческом обществе. Но особенно важно для царя было то, что камерализм не был отвлеченным учением, а конкретной теорией, некоей программой, принципы которой уже многократно и с успехом реализованы на практике во многих странах.  

3.  Предпосылки и  особенности преобразований Петра I.

Реформы Петра Великого – одно из сложнейших явлений новой  истории России. Оставляя в стороне  вечный, но мало продуктивный спор историков и публицистов о том, являются ли петровские реформы полным и бесповоротным разрывом с прошлым России, или наоборот, они были естественным продолжением созидательной работы его предков, сосредоточим наше внимание на предпосылках реформ, на тех явлениях и событиях, которые способствовали началу грандиозных преобразований.

В конце XVII века Россия вступила в полосу кризиса, проявления которого были остры и потенциально опасны. Своеобразие этого кризиса в том, что он не затрагивал все стороны жизни России. В стране не было экономического упадка, последние два – три десятилетия XVII века оказались для народа сравнительно спокойными, не происходило катастрофических природных и общественных катаклизмов, росла численность крестьянского населения, шло непрерывное освоение новых земель, развивались крестьянские промыслы. За годы, предшествовавшие петровским реформам, русское крестьянство накопило тот «жирок», который позволил правительству Петра длительное время вести тяжёлые войны, осуществлять реформы, и всё это – за счёт непрерывного усиления налогового давления на крестьянство. Лишь примерно к середине 10-х годов XVIII века стали заметны черты упадка народного хозяйства, усилилось бегство крестьян, увеличились недоимки в сбора налогов [31,С.79].

Кризис пришёл в Россию не из экономики, и если бы был с ней связан, то весьма опосредованно. Он имел несколько важнейших аспектов. С 1682-1698 год длился серьёзный политический кризис, шла напряжённая борьба придворных группировок за власть. Особенно острым был период с апреля 1682 по 1689 год. Когда после смерти царя Фёдора Алексеевича группировка, сложившаяся вокруг второй жены Алексея Михайловича, совершила, в сущности, дворцовый переворот: на престол возвели Петра, младшего сына царя Алексея, поскольку его старший брат Иван в силу своей болезненности был признан неспособным к правлению, а другие братья умерли ещё при жизни царя. Однако уже в мае 1682 года, воспользовавшись бунтом стрельцов, Милославские добились, чтобы царями считались оба братья, а Софья (старшая сестра Петра) ввиду их несовершеннолетия была правительницей государства  [23,С.13].

Семь лет сохранялось  неустойчивое положение: власть находилась у Софьи, но она испытывала всё  большее давление со стороны группировки  мужавшего Петра. Всё это сопровождалось интригами при дворе. Нарыв лопнул в августе 1689 года, когда противостояние двух «партий» - Нарышкиных и Милославских – закончилось поражением последних. Царевну Софью отправили в монастырь, а её ближайшие соратники подверглись опале. Да и потом политическая борьба не завершилась, она отразилась в  заговоре И.Цыклера и А.Соковина в 1697 году, а позже – в восстании стрельцов 1698 года [13,С.134].

Другим важнейшим элементом  общего кризиса конца XYII века был кризис военный. Он наметился давно и крайне болезненно бил по амбициям правителей «Третьего Рима».  Ещё со времени малоуспешных Чигиринских походов 1677-1679 годов стало ясно, что русская армия теряет боеспособность и как будто фатально обречена на поражение. Крымские походы 1687 и 1689 годов это подтвердили, попытки же правительства Софьи что-либо изменить в военном деле к успеху не привели. Петр и его окружение считали, что Крымские походы покрыли Россию позором из-за бездарного главнокомандующего – князя В.В.Голицына. Но пришёл 1695 год, и первый Азовский поход самого Петра закончился также плачевно, как и походы Голицына [23,С.59].

Истоки военных «нестроений» крылись в том, что разрушался фундамент, на котором с давних пор  стояла армия – поместная система. Как известно, главным источником обеспечения служилых людей XVI-XVII веков было наделение их на время службы населёнными земельными владениями – поместьями. В течение XVII века поместье, в силу различных причин, эволюционировало в сторону сближения с вотчиной – наследственным владением служилого. Теперь, когда помещик уже не был заинтересован служить «с земли», традиционная система службы, основанная на иерархии поместных окладов, стала распадаться. Неудачны, оказались и начатые ещё со времён Михаила Фёдоровича попытки реформировать армию путём устройства «новоманирных» полков по западноевропейскому типу. В конце XVII века такие полки составляли большинство армии, но терпели поражения так же, как и дворянская конница. Это неудивительно, ибо основа обеспечения «новоманирных» полков была всё та же – поместье, да и в солдаты шли, как правило, обедневшие дети боярские. Отсюда – плохое вооружение, жалкое обмундирование, заморенные клячи вместо лошадей [13,С.134].

Петр создавал регулярную армию на пустом месте: старинная  организация вооружённых сил претерпела существенные изменения ещё при его предшественниках, как говорилось выше. Пало значение поместного войска – дворянского ополчения, созываемого на случай военных действий и распускаемого домой, как только война прекращалась. Стрелецкое войско, составлявшее постоянный контингент вооружённых сил, чем дальше, тем больше становилось полицейской силой государства. В вооружённых силах повышалось значение, и приобретали вес так называемые полки нового строя – «новоманирные», - рейтарские, драгунские, солдатские [28,С.45].

Однако для формирования регулярной армии в XVII веке не было условий. В стране отсутствовали развитое мануфактурное производство, способное обеспечить вооружённые силы однотипным вооружением, снаряжением и обмундированием, а также развитая финансовая система, которая могла бы удовлетворить армию денежным довольствием. В итоге все начинания с организацией регулярной армии были забыты.

Как упоминалось выше, примерно к середине 10-х годов XVIII века стали заметны черты упадка народного хозяйства.

Это объяснялось тем, что к началу XVIII века территория Русского государства фактически была отрезана от морских берегов и возможности использования дешёвых путей сообщения.

Между тем России был  необходим выход к морю: невозможность  установления экономических и культурных контактов с передовыми странами Западной Европы обрекала страну на изоляцию и застой во всех сферах жизни общества [33,С.173].

Одна из причин отставания состояла в неблагоприятных почвенно-климатических условиях для производительной и духовной жизни народа. Низкое естественное плодородие почвы и возможность забрасывания, выпаханные земли, что бы при незначительной численности населения и огромной территории пустить в хозяйственный оборот целину, не создавали заинтересованность в повышении производительности труда и стимулировали экстенсивный путь развития сельского хозяйства. Суровый климат, ограничивая время занятий производительным трудом, тоже задерживал развитие страны  [28,С.40].

Промышленность развивалась, но она по своей структуре была крепостнической, а по объёму продукции значительно уступала промышленности западноевропейских стран. Сельское хозяйство отличалось рутинными способами земледелия, и было основано на подневольном труде измученного, обнищавшего крепостного крестьянина.

Мануфактурному производству были свойственны две черты –  малочисленность мануфактур и ничтожное  влияние их на рынок. На гране XVII – XVIII веков в огромной стране насчитывалось всего лишь  менее полутора десятков предприятий: одни производили пушки и военное снаряжение, другие удовлетворяли потребности в металле вотчинного хозяйства, и лишь продукция третьих поступала на рынок. Вторая особенность состояла в том, что в таких важнейших отраслях хозяйства, как суконное, шёлковое, кожевенное дело, добыча благородных и цветных металлов и других,  отсутствовали крупные предприятия. Слабая сеть мануфактур в промышленности, с одной стороны, показатель отсталой экономики, а с другой – свидетель вступления России в новый период [25,С.22].

Высшим учреждением, как и прежде, являлась Боярская дума, но состав этого аристократического органа власти постепенно изменялся. В Думу начал проникать не породный элемент в лице думных дворян и думных дьяконов, то есть дельцов, чья карьера была обусловлена их личными способностями.