Повседневная жизнь населения древнегреческого полиса Спарта

     Важнейшей предпосылкой возвышения Спарты, возможно, было объединение четырех дорийских  общин в полис. Замечание Фукидида относительно проживания спартанцев по деревням показывает, что городские общины, или обы, как их называли сами спартанцы, долго еще сохраняли свою индивидуальность после политической унификации государства. Какую-то роль в возвышении Спарты, конечно, сыграло и ее географическое положение: Спарта была удалена от моря. А в то время удаленность от моря скорее благоприятствовала развитию государства, чем тормозила его. Спарта находилась в сравнительно замкнутом горном пространстве, на правом берегу реки Еврот (Эврот), в сердце плодородной долины. Это место обладало целым рядом преимуществ: хорошие поля и выгоны, свежая вода, удобные связи с севером и югом. Однако выбор совершенно неукрепленного места предполагает подчинение и умиротворения всей прилегающей к Спарте области.

     Окончательно  покорение спартанцами Лаконии  означало конец первого этапа  завоеваний. Все население Лаконии, не принадлежавшее к дорийцам-победителям, оказалось в социально-политической и экономической зависимости  от своих новых господ. К началу первой Мессенской войны все лаконское общество было поделено на три строго разграниченные между собой социальные группы: спартиатов, периэков и илотов. Для античной традиции, таким образом, возникновение илотии есть результат не дорийского нашествия, а экспансии Спарты в Лаконии.  Деление на спартиатов (спартанских граждан), периэков и илотов оказалось удивительно устойчивым. Оно сохранилось вплоть до римской эпохи.

     Вся завоеванная земля была поделена на равные участки, клеры, и предоставлена  семьям спартиатов. Прежнее ахейское население сталось на своих бывших землях в качестве рабов-илотов. Подобная экономическая система, почти полностью исключающая труд свободных крестьян, сформировала и особый тип государства. Спарта превратилась в государство-рантье, полностью живущее за счет того, что производили илоты. 

ЛАКОНИЯ

     Спартой, или Лакедемоном, называлась община, владевшая плодородной долиной  реки Еврота. Это долина – Лакония  – с запада была отделена от Мессении высоким хребтом Тайгетом, достигавшим  снежной линии; к северу на высоком плоскогорье, лежит Аркадия; береговая полоса не имела удобных гаваней.

      Пройти в Аркадию можно было только по узкой тропинке вдоль берега Еврота (Эврота). Аркадянам при желании  не стоило большого труда занять высоты, господствующие над этой дорогой, и сделать путь непроходимым. На востоке от Лаконии лежит область, называющаяся Кинурией («собачий хвост»); она принадлежала в древнейшее время Аргосу и отделялась от Лаконии хребтом Парнон, переходящим на юге в низкую каменистую гряду. На северо-востоке Миссенская низменность замкнута высокими нагорьями Аркадии.

     Спартанское государство, в своих окончательно сложившихся во 2-ой половине VII в. до н.э. границах, занимало южную часть Пелопоннесса на побережье залива; сухопутной была только северная граница, отделявшая Лаконику от Элиды на северо-западе, Аркадии – на севере и Арголиды – на северо-востоке.

     Сухопутные  границы спартанской территории походили по труднодоступным горным местностям. Морские побережья тоже не были благоприятными для морских сношений. Лишь на юго-востоке и юге, по берегам Лаконского и Мессенского заливов, имелись удобные для причалов места. Географическая изолированность Лаконики отчасти способствовала той замедленности общественно-политического развития, которая характерна для исторической Спарты.

     Лаконские и Мессенские долины орошались рядом  водных потоков и очень плодородны. Но в Лаконике площадь плодородных  земель ограничена – этл довольно узкая полоса по среднему течению  Еврота, наибольшая широта которой  достигает десяти километров. В этом месте и возник военно-политический центр Спартанского государства - Спарта.                                                                                                                                                                                      

     Археологические исследования в Лаконской долине обнаружили остатки  сооружений древнейшей эпохи. К ним следует отнести  Менелайон  (XIV-XI вв. до н.э.), представляющий собой остатки довольно массивного здания из тесаных камней, состоявшего из 4-5 отдельных помещений с коридоров, общей площадью всего раскопа около 300 м². Менелайон находится невдалеке от территории позднейшей Спарты, на склонах долины не был укреплен.

     К этому же периоду относится и  другой центр додорийской Лаконики, обнаруженной на месте позднейшего спартанского поселения Амиклы. Амиклы микенского периода были, по-видимому, культовым центром. Другие поселения микенского периода в Лаконской долине почти не сохранились.

     Мессения  – территория древнего Пилоса –  в микенскую эпоху была, судя по археологическим данным, заселена гораздо плотнее, чем Лаконика. В конце XIII и XII вв. до н.э. Пилос, Микены и другие микенские поселения в Лаконике и Миссении разрушены и впадают в запустение, Микенская эпоха заканчивается наступлением новой гомеровской эпохи, уже непосредственно связанной с последующей историей Эллады. Начало Гомеровской эпохи совпадает с последующим крупным передвижением племенных группировок на Балканском полуострове. Память об этих передвижениях сохранилась в позднейшей греческой литературе в виде предания о борьбе героя Геракла за обладание Пелопонессом и о захвате полуостровом потомками Геракла, Гераклидами, которые стали во главе вторгшейся в Пелопонесс группировки греческих племен, называвшихся дорянами. В этом предании впервые упоминается о разделении древнегреческого народа на языковые и племенные группировки дорян, ионян эолян и др., на которые древние греки делились и в позднейшие времена.

     Сами  названия Спарта и Лакедемон встречаются  в «Илиаде» и в «Одиссее», но под ними имеюся в виду не город и не область, а лишь сказочный дворец Менелая, описываемый в четвертой песне «Одиссея». Никаких сведений об окружающих этот дворец поселений в этом описании не содержится. Таким образом, упоминание о Спарте в «Одиссее» лишено реальности. Это впечатление усиливается, если обратить внимание на описание путешествия Телемаха из Пилоса в Спарту: гладкая и прямая дорога приводит путников в Спарту; никакого упоминания о горных твердынях Тайгета и его предгорий, которые отделяли «песчаный» Пилос от Спарты. Таким образом, Спарта в поэмах Гомера не реальна и совершенно не похожа на позднейшую, исторически известную Спарту, предания о которой передают нам Геродот и другие древнегреческие историки. Таким образом, весьма еще неполные пока данные археологии позволяют предположить, что самый центр Спартанского государства в позднегомеровской эпохе и ничего общего со Спартой, изображаемой в поэмах не имел.

     О наименованиях «Спарта» и «Лакедемон»  Павсаний вот что говорит: «За  Гермами к западу начинается уже Лаконская область. Как рассказывают сами лакедемоняне, автохтоном (коренным жителем) в этой земле был Лелег, который был первым ее царем. У Лелега было двое сыновей, старший Милет и младший Паликаон. По смерти Милета, власть принял его сын Эврот. Стоячую воду с равнины, которая заболачивала ее, он отвел в море, прорыв канал. Когда вода болота была спущена, а оставшаяся образовала поток, он назвал его Эвротом. Так как у него не было потомства мужского пола, он оставил царство Лакедемону, матерью которого была Тайгета, от имени которой получила свое название и гора, а отцом, по народной молве, ему доводился сам Зевс. Лакедемон был женат на Спарте, дочери Эврота. Как только он получил власть, то прежде всего всей стране и всему населению он дал свое имя, а затем выстроил город и назвал его по имени жены; и до наших дней этот город называется Спартой.»

     В микенскую эпоху Лакония, как  и смежная Арголида, была заселена ахейцами. Спартанский царь Менелай  и его супруга Елена относились к области мифологии,- скорее всего это древнейшие спартанские божества, впоследствии, с изменением религиозных мировоззрений, низведенные до положения героев. Однако сама обстановка событий в гомеровских поэмах в основе своей историческая. Согласно «Каталогу кораблей»во II песни «Илиады», в Лаконии находилось 12 полисов, в том числе Лакедемон, Амиклы и Спарта; все они были подчинены Менелаю, который почти равноправен со своим братом Агамемноном, великим царем Микен. В самом деле, в Амиклах, в классическое время находилось святилище Гиакинфа, самая форма имени которого показывает, что это божество микенского времени. Здесь же находится святилище Агамемнона, Клитемнестры и Александры, отождествленной с дочерью троянского царя, Приама, Кассандрой. В другом селении, Крапнах, в классическое время, находилось святилище Менелая и Елены-Древесницы. Приношениями Елене служили цветы; вообще культ Елены сходен с культом древесной богини, которая изображена на критских рисунках. Возможно, что Гомеровская Спарта находится как раз на месте позднейших Терапн. Близ Терапн находилось и святилище двух спартанских богов-братьев, Кастора и Полидевка, именуемых Диоскурами. Это были главные боги спартанской государственной общины еще в микенское время; в классическую эпоху два спартанских царя считались их земными воплощениями.

     В течение всего архаического периода, т.е. в VIII-VI вв. до н.э., социально-экономическое и культурное развитие  основных районов Пелопонесса шло крайне неравномерно. В гористой, отрезанной от моря Аркадии основой экономики еще в V-IV вв. до н.э. оставалось примитивное сельское хозяйство, по преимуществу скотоводческое. Вплоть до первой половины IV в. до н.э. здесь не было ни одного настоящего города.

     Заметно отставали также южные и западные области Пелопонесса: Лакония , Мессения, Элида и Ахайя – удаленность от Эгейского моря. Здесь с большим опозданием начали развиваться ремесла и торговля.

     В древности обычным наименованием  Спартанского государства было Лакедемон. Спартой назывался только город  или группа поселков на берегу Еврота, в котором концентрировалась основная масса гражданского населения.

ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО  ЛИКУРГА

     Основными источниками по законодательству Ликурга  и спартанскому государственному устройству в целом являются два специальных трактата, один — Ксенофонта «Лакедемонская полития», а другой — Плутарха биография Ликурга.Плутарх в своих, сочинениях использовал обширный круг источников, не дошедших до нас. Степень достоверности и надежности Плутарха, конечно, во многом зависит от тех источников, которые он использовал. В предисловии к биографии Плутарх предупреждает читателя, что о «Ликурге невозможно сообщить ничего строго достоверного» и что «более всего расходятся сведения о том, в какую пору он жил». По этим основным линиям — историчность Ликурга и хронологические рамки его законодательства — до сих пор идут споры в научной литературе. В настоящее время большинство ученых склоняется к мнению, что сомневаться в историческом существовании спартанского законодателя нет оснований. Время проведения реформ определяется, как правило, в диапазоне с конца IX до середины VIII вв. до н. э. Согласно Плутарху, Ликург был автором не только Большой Ретры, но н был ответствен за раздел земли в Спарте па клеры, за введение сисситии и за всю коллекцию характерных особенностей спартанской общественной жизни н общественного воспитания. При всей своей несамостоятельности именно Плутархов вариант спартанской начальной истории стал последним словом в античной литературе, и именно этот вариант перекочевал в средневековую и позднейшие эпохи. Спарта, о которой мы говорим, — это Спарта, изображенная и описанная Плутархом.

     Ликург  – потомок Прокла в шестом колене и Геракла в одиннадцатом.

     Большинство писателей излагают родословную  следующим образом: от Прокла, сына Аристомеда, родился Сой, от Соя – Эврипонт, от Эврипонта – Пританей, от Пританея – Эвном, от Эвнома первая жена родила Полидекта, вторая – Дионасса – Ликурга.

     Из  предков Ликурга наибольшую известность  снискал Сой, в правление которого спартанцы поработили илотов и отняли у аркадян земли.

     После смерти Полидекта, по общему суждению, преемником должен был стать Ликург, который правил до тех пор, пока не обнаружилось, что жена умершего брата  беременна. Ликург объявил, что царство  принадлежит ребенку; сам же соглашается  властвовать на правах опекуна (продикали).

     Имя родившемуся мальчику Ликург дал  Харилай.

     Леонид  заранее опутывал Ликурга клеветою, выставлял его злоумышленником  на случай, если с царем что-то случиться. Ликург решил уехать.

     Он  побывал на Крите, изучал государственное  устройство. С Крита отплыл в Азию, желая сопоставить суровую простоту критян с ионийскою роскошью.

     Египтяне  утверждали, что Ликург побывал и  у них и, горячо похвалив обособленность войнов от всех прочих групп населения, перенес этот порядок в Спарту, отделил ремесленников и мастеровых, и создал образец государства.

                 Лакедемоняне тосковали по Ликургу и неоднократно приглашали его вернуться, говоря, что единственное отличие их нынешних царей от народа — это титул и почести, которые им оказываются, тогда как в нем видна природа руководителя и наставника, некая сила, позволяющая ему вести за собою людей. Сами цари тоже с нетерпением ждали его возвращения, надеясь, что в его присутствии толпа будет относиться к ним более уважительно. В таком расположении духа находились спартанцы, когда Ликург приехал назад и тут же принялся изменять и преобразовывать все государственное устройство. Он был убежден, что отдельные законы не принесут никакой пользы, если, словно врачуя больное тело, страдающее всевозможными недугами, с помощью очистительных средств, не уничтожить дурного смешения соков и не назначить нового, совершенно иного образа жизни. С этой мыслью он, прежде всего, отправился в Дельфы. Принеся жертвы богу и вопросил оракула, он вернулся, везя то знаменитое изречение, в котором пифия назвала его «боголюбезным», скорее богом, нежели человеком; на просьбу о благих законах был получен ответ, что божество обещает даровать спартанцам порядки, несравненно лучшие, чем в остальных государствах. Ободренный возвещениями оракула, Ликург решил привлечь к исполнению своего замысла лучших граждан и попел тайные переговоры сначала с друзьями, постепенно захватывая все более широкий круг и сплачивая всех для задуманного им дела. Когда же приспел срок, он приказал тридцати знатнейшим мужам выйти ранним утром с оружием на площадь, чтобы навести страх на противников Из них двадцать, самые знаменитые, перечислены Гермиппом; первым помощником Ликурга во всех делах и наиболее ревностным соучастником издания новых законов называют Артмиада. Как только началось замешательство, царь Харилай, испугавшись, что это мятеж, укрылся в храме Афины Меднодомной, но затем, поверивши уговорам и клятвам, вышел и даже сам принял участие в том, что происходило...