Качественные методы

ЛЕКЦИЯ 1.   МЕСТОВ КАЧЕСТВЕННЫХ МЕТОДОВ В СИСТЕМЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ

1. Модели социального мира

2. Объект и предмет исследования в качественных методах.

3. Микроанализ как уровень исследования

1. Модели социального мира

В сущности, проблема соотношения социального и индивидуального всегда была центральной для социологии. Начиная с периода ее формирования в XIX веке, ключевой проблемой оставался вопрос о взаимодействии общества и индивидов.

Однако в эпоху индустриального общества преиму­щественным аспектом была проблема социального по­рядка: каким образом индивиды могли бы подчиняться влиянию общества во имя сохранения социальной ста­бильности. Поэтому в отношениях этих двух сторон вза­имодействия, которые описывались как субъект и объект, гражданин и государство, индивид и общество, акцент ставился на изучении второго как «со-общества индиви­дов». Общество анализировалось как объективная и не­зависимая реальность, которая противостоит индивидам преимущественно в форме принуждения. Субъективные характеристики индивидов нивелировались путем обоб­щения массовых данных и применения закона больших чисел (количественный анализ). Эта тенденция сохрани­лась и в современном позитивизме.

Позднее, в начале XX века, особенно с развитием про­цессов индивидуализации, появился и другой ракурс рас­смотрения, который ставил акцент на второй части этого отношения «общество — индивид» и сосредоточивал вни­мание на индивидах как относительно самостоятельных по отношению к обществу, созидательных и автономных субъектах. Такая модель концент­рировалась на рассмотрении «общества в индивидах».

Если центральной проблемой первого дискурса (об­щество—индивид) являлась проблема социального по­рядка (социальных закономерностей, массовой репрезен­тации), то сутью второго дискурса (индивид—общество) стала проблема относительной свободы и социального выбора индивидов (социальные типы, отклонения от нор­мы). Из второго аспекта рассмотрения пришло понима­ние того, что субъективное измерение обязательно долж­но присутствовать в социальной картине мира и прини­маться во внимание при социологической интерпретации. М. Вебер для этого ввел понятие субъективного значения (смысла).                    

Итак, в рамках социологии могут сосуществовать разные модели социального мира, одна из которых ставит в центр своего интереса исследование социального, а дру­гая — субъективное, индивидуальное. В рамках первой индивидуальное представлено в виде социальных ролей (врача, служащего, отца и т. д.), другая, сосредотачивая внимание на индивидуальном, концентрируется на соци­альных ролях и их исполнении.

Субъективистский подход существенно меняет не только фокус интереса, способы познания, но и весь «стиль» социологического видения — идеологию иссле­дования.

Разграничение социальной роли и индивида, ее ис­полняющего, ведет к срыванию социально-стереотипных масок, которыми общество наделило определенные роли и их исполнителей. Такая ориентация заставляет понять, что «негр» или «преступник» — это маски, которым об­щество придает определенное значение и смысл, и что этот смысл произволен и неполон, непостоянен. Она де­монстрирует зыбкость всех идентификаций, предписыва­емых обществом, и выясняет, кем в реальности стремится быть тот или иной субъект, ориентируясь на собствен­ный выбор. Коль скоро общество представляет собой сеть социальных ролей, то каждую роль можно иг­рать сознательно или слепо. Социолог своим указанием на возможность осознанного выбора своего пути в рам­ках предписанной роли осуществляет определенную гу­манистическую функцию, указывая на возможность та­кого выбора. Поэтому это направление и относят к гума­нистическому.

Представители качественной социологии считают также, что ее гуманистическая направленность проявля­ется в интересе к разным формам социальной дискри­минации по признаку пола, расы, этносу и проблемам девиантного поведения. Тем самым она способствует при­влечению общественного внимания к проблеме дискри­минации и восстановлению социальной справедливости.

Так, исследования Чикагской школы существенно изменили настрой общественного мнения по отношению к жителям трущоб и преступникам. До их работ пред­ставление о преступности сводилось в основном к жест­ко-нейтральным понятиям, таким как «процент пре­ступности» или «уровень криминогенности среды». Со­циальным эффектом исследований личности преступ­ника стало введение в оборот таких понятий, как соци­альный характер преступника, а также понятие социаль­ного «ярлыка», стимулирующего криминогенное поведе­ние. Это действительно смягчило общественное представ­ление о мире преступности в сторону более гуманного по­нимания его проблем; к понятиям «осуждение» и «нака­зание» добавились такие категории, как «участие» и «со­чувствие».

Гуманистическая ориентация качественной социоло­гии расширяет социальные функции социологии: от по­знания действительности, к ценностно-ориентированному осмыслению отношения «человек—общество».

2.Объект и предмет исследования в качественных методах

В отличие от образа тюрьмы или театра марионеток, которых дергают за веревочки при помощи механизмов социального контроля, в рамках социологии существует и другая модель «человеческой трагикомедии». Здесь субъективному, индивидуальному — социальным дей­ствиям людей уделяется основное внимание. В такой модели общество представлено «сценой, населенной жи­выми актерами».

Эта картина социального мира не отменяет предыду­щей,  но более адекватно учитывает инди­видуальный аспект социального взаимодействия и спо­собность человека привносить свои субъективные смыс­лы, значения и интерпретации в конкретные социальные ситуации, участником которых он является.

Так, официант, ловко движущийся между столиками, может усердно исполнять свою роль, быть исполненным гордости за свою необходимость клиентам. Но может ис­полнять свою роль, привнося в нее другой субъектив­ный смысл, представляя себя едким критиком обще­ства сытых. Или почтальон, который развозит почту по домам, может спешить, вовремя доставить почту. Но мо­жет спешить руководствуясь собственным мотивом по­видать всех своих знакомых, чтобы сообщить им инте­ресную новость.

На лицо две составляющих — социальная роль и тот субъективный смысл, который индивиды вкладывают в свои действия. С одной стороны, поведение актеров на сцене регулируется всевозможными внешними предписа­ниями, установленными режиссером, и, с другой стороны, внутренними, исходящими из самой роли. Тем не менее, живые актеры вольны выбирать — играть ли роль мрач­но или с воодушевлением, принять ее полностью или дис­танцироваться от нее, а то и вовсе отказаться играть, т. е. обладают определенной свободой выбора.

Взгляд на общество с помощью такой драматурги­ческой метафоры (Дж. Мид, Э. Гоффман и другие) суще­ственно меняет общесоциологическую точку зрения. Со­циальная реальность предстает как основанная на зыб­ком фундаменте совместной игры многих актеров, а структуры социального мира — как шаткие, непрочные, непредсказуемые. Институты общества оказываются больше условностями или даже фикциями. Вместе с тем, такая модель открывает возможность увидеть соци­альный мир не столь жестко детерминированным как в предшествующих моделях социологической мысли

Задача социолога при таком подходе состоит в раскрытии правил этой игры и описании реального механизма, посредством которого приводятся в движе­ние участники «социального маскарада».

В социологии модель, концентрирующаяся на соци­альных ролях и их исполнителях, объектом своего иссле­дования делает конкретных индивидов, а предметом ин­тереса служат роли и характер их исполнения.

Отделить социальную роль от ее реального исполне­ния и субъективных смыслов — в этом и заключается основная цель сбора качественных данных о субъектах.

Такой подход в социологии служит для демонстра­ции определенной степени свободы от социального конт­роля, для описания вариаций социального выбора в рамках предписанных ролей. Определенная степень сво­боды от социального детерминизма существует даже в то­талитарном обществе.

В исследовательской практике в проекте «Век социальной мо­бильности в России» социологи столкнулись с таким примером в воспоми­наниях о жизни далекой уральской деревни в 30—40-е годы. В эпоху коллективизации, прослышав про трагические последствия раскулачивания в соседних селах, жители деревни на своем сходе решили опередить действия властей и фор­мально добровольно организовать в своем селе колхоз. При этом они договорились, что каждый хозяин будет по-пре­жнему владеть своей собственностью и обихаживать свою землю, но отчеты будут посылаться в центр от имени колхо­за. Им удалось почти в течение десяти лет «играть в эту игру», исполняя роль добросовестных колхозников. На са­мом же деле, отстранясь от этой роли, они продолжали вес­ти частнособственническое хозяйство (обрабатывали свою землю и ухаживали каждый за своим скотом) и при этом получать такие урожаи, что зерно лежало горами на улице. Они делились им с голодающими соседями. Определенная мера свободы от предписанной роли колхозников (вслед­ствие удаленности от центра) позволяла им выстроить изоб­ретательную стратегию «манипулирования ролью» для того, чтобы соблюсти собственные корпоративные интересы и из­бежать раскулачивания. Задача социолога состояла в «раскрытии» этой социальной реальности и описании расхождения между действительным и формальным испол­нением коллективной роли и определении ее социального смысла (как скрытого сопротивления коллективной форме хозяйствования).

Итак, в социологии существует подход, в рамках которо­го центральным объектом интереса являются реальные люди, живые актеры (по социологической терминологии ак­торы). Они рассматриваются в рамках предписываемых соци­альных ролей и определенных «правил игры», но как облада­ющие определенной мерой отстраненности или свободы. Изучение механизма исполнения ролей, вариативности соци­ального выбора является центральным для этого направле­ния. При таком подходе для исследователя главным стано­вится вопрос: «как люди исполняют свои роли?»

Акцент на индивидуальном обусловил поиск специ­фических методов познания действительности, которые отсутствуют в естественных науках и в макросоциоло­гии. Измерение, обобщение, язык абстракций, господствующие в позитивистской социологии, неприменимы для описания субъективных смыслов.

Если мы хотим понять социальный мир человека, восприятие внешней реальности и мир его самосознания в конкретной ситуации, то тут явно недостаточно рацио­нального языка категорий и абстракций. Необходимо приблизиться к адекватному пониманию смыслов, кото­рые человек вкладывает в различные суждения и дей­ствия. Кроме того, поступки человека далеко не всегда адекватно осознаются им самим. Чтобы уяснить их глу­бинный смысл, надо приложить немало усилий для рас­шифровки внешне наблюдаемых действий и высказыва­ний и интерпретации их в социологических понятиях.

Понимание как метод познания глубоко разработан М. Вебером  в рамках понимающей социологии и позднее герменевтиками. Теоретики полагают, социоло­гия не должна анализировать действия человека «извне», со стороны регистрируя результаты его деятельности. Вместо этого она должна распознавать те смыслы, кото­рыми люди наделяют свои действия.

Не вдаваясь в философскую глубину этой проблемы, укажем только основные принципы этого метода.

Понимание предполагает непосредственный контакт и прямое постижение объекта путем «сопереживания ему всеми силами нашей сущности... в живом беспокойстве». Такой способ отличается от непрямого, вы­водного знания и объяснения.

Понять — значит поставить себя в положение других людей для проникновения в тот смысл, который они придают своим действиям, выявить их собственные на­мерения и цели. Для понимания одного и того же выска­зывания нужно точно знать, при каких обстоятельствах и в каком контексте оно было произнесено, иначе оно мо­жет быть понято превратно  Например, оби­ходная фраза «хочешь кофе?», произнесенная в разных контекстах, может означать как желание прервать разговор, уйти от трудного вопроса, так и самое банальное предложение кофе вместо чая или, скажем, молока.

И, на чем настаивает герменевтика, понять — это значит переместиться в чужую субъектность, постичь ее значение в контексте общего мировоззрения того обще­ства или группы, которые породили ее.

Познание путем понимания не отменяет языка абст­ракций (обобщений, гипотез, объяснений), но делает их вспомогательными на этапе эмпирического сбора и пер­вичного анализа. При обращении к теоретическому ос­мыслению и обобщениям они становится основными, а понимание — дополнительным способом познания.

3. Микроанализ как уровень исследования

Важным для гуманистической социологии является рассмотрение субъектов и их практической деятельности в контексте конкретной социальной ситуации. Действи­тельно, субъективные смыслы и значения наполняются определенным содержанием для участников общения только применительно к данной ситуации. Так, «посмот­реть фильм» в рамках одной ситуации понимается как поход в кинотеатр, определенная форма проведения досуга вне дома, в рамках же другой ситуации означает про­смотр телевизионной программы, в третьей ситуации мо­жет означать видеосеанс. Понимание субъективных смыслов возможно только при познании их в конкрет­ных обстоятельствах.

Конкретное наполнение любой дефиниции больше зависит от индивидуального согласия непосредственных участников общения, чем от предыстории ее общеприня­того определения. Действительно, фраза «ты посмотрел этот фильм?» в общем смысле означает просто «реаль­ный факт просмотра фильма как продукта киноиндуст­рии», а в конкретной ситуации может быть более много­значной: например, пониматься как кодовое включение в «мы-группу» (люди,-принадлежащие-к-нашей-группе,-не могли-пройти-мимо-такого-фильма). Поэтому прин­цип ситуативного микроанализа и является основопола­гающим в качественном методе.