Проблемы социализации современной молодежи

Правда, надо отметить, что это утверждение  касается массовой и специализированной социализации. Потому что раньше тоже были социализаторы - старики, воспитатели, учителя. Но пока не было некоторых негативных проявлений типа конфликта молодежи с обществом, они не были специалистами по социализации, им не ставилась специальная задача вписать человека в общество. Задача была обучить человека чему-то. А когда начал давать сбой традиционный механизм социализации, то на выходе стал получаться "не тот человек", "не тот" - для данного общества. Общество обнаруживает это через кризисы, бунты, революции и т.д., приходя к пониманию, что теперь нельзя просто так даже семье доверять ее собственного ребенка. Потому что он может вырасти не готовым четко выполнять нужные социальные команды. Тогда и возникает рамка специализированной социализаторской деятельности, которой, помимо прочих позитивных, в известной мере не чужда и манипулятивная функция.

И когда начинается ее функционирование, то она в первоначальной сетке  как бы оплела и зарегулировала весь мир. Буржузное сознание понимает только вещный мир, и буржуазная социализация стремилась обучить только обращению  с новыми вещами. Но уже возникшее социальное напряжение создавало те революционные катаклизмы (Парижскую Коммуну, Октябрьскую революцию и т.п.), которые показали ограниченность "вещного" подхода. Они показали, что теперь социализаторскую деятельность надо выстраивать не по поводу того, как с вещами обращаться, - хотя эта задача тоже остается, - но по поводу социальных структур и отношений, их использования и преобразования. И особая роль в такой социализации принадлежит политической социализации и партиям.

Здесь отмечены два взаимообусловливающих потока. С одной стороны, - просто количественный рост населения. Раньше, при традиционном семейном или общинном укладе, один старик воспитывал нескольких детей, и его физически хватало на все функции. Теперь, в новых условиях, взаимодействие поколений претерпевает существенные трансформации. С этим же совпадает и другая тенденция: ХIХ век - это развитое фабрично-индустриальное производство. И, как уже упоминалось выше, в вещественный мир вбрасывается такая масса вещей, с которой люди традиционного общества совершенно не знакомы. Значит, когда начинается массовое рыночное производство продуктов и товаров, чтобы они потреблялись, возникает необходимость адаптировать людей к новому вещному миру, социализовать в нем.

В производстве - то же самое: если раньше работник сам строил станок и сам его использовал, то теперь ему ставят станок и показывают две кнопки, куда нажимать. Кроме того, теперь становятся нужны не гениальные одиночки-изобретатели, а массы людей, которых надо поставить к станку и обеспечить их производственную функциональность. Поэтому с переходом к масштабному фабричному производству возникает потребность в выделении специальной социализаторской деятельности для вписывания большого контингента людей в общественное производство. И она реализуется через систему фабрично-заводского и начального образования. Но фабрично-заводское обучение нацелено только на то, чтобы обучить производству на данном станке и заводе, школа учит грамоте вообще, а кто учит, к примеру, обращаться с автомобилем, когда он становится массовым? Кто учит разбираться в рекламе, способах денежных вложений, выборе печатной продукции, информации и т.п.? Сначала возникает потребность, а потом и разные специализированные школы и курсы.

То есть, как мы обсуждали выше, говоря о формах социализации, каждое выбрасываемое творческим порывом человечества в вещный мир бытие какого-то предмета, уже с необходимостью начинает подразумевать, что должна существовать специализированная деятельность по обучению обращению с этой вещью. И конец ХIХ века - наступление серийного производства - поставило перед обществом новые проблемы. Когда появляется уже не уникальный единичный автомобиль Форда, а его миллион автомобилей в год, тогда возникают проблемы. У одних - как водить, у других - как дорогу безопасно переходить, у третьих - как эти задачи увязывать. Это касается вещей и в целом материального производства.

Общество не может запретить  производственное наступление, потому что производство развивается по своим законам, но оно адаптирует людей под тот мир, который этим производством создается и навязывается. Если нельзя запретить производство оружия, то можно хотя бы обучить правилам его использования или защиты от него. Не менее сложные процессы и взаимодействия сопровождают развитие общественного производства, усложнение социальной жизни и ее институциализацию. Социализаторская деятельность в ее адаптационной форме смягчает наступление антропологизированного мира.

Поворотным моментом в отношении  осмысления молодежи, точкой отсчета  нового к ней отношения явился, пожалуй, 1968 год. Потому что никто - ни социологи, ни политологи, ни культурологи - никто не предвидел подобного взрыва молодежного бунта. Такого исхода не могли предсказать эмпирически выстраиваемые прогнозы. Тогда это поставило вопрос о том, какой характер носят социальные процессы в целом, если мы не можем предсказать появление качественно-нового явления. Вполне возможно, что вопрос, который до сих пор мучает западных социологов молодежи, является ли молодежный бунт 60-х годов циклически повторяющимся явлением, может иметь и утвердительный ответ.

Когда обществу надо находить ответы на горячие вопросы, поставленные практикой  в экстренном режиме, и такие вопросы  возникают в условиях чрезвычайной динамики общественного развития, то реагировать на них можно только подготовившись загодя. Если общество в решении проблем действует методом проб и ошибок, то это означает, что у него есть еще время, или оно считает, что есть. Такая позиция характерна для общества с естественно-историческим ходом развития, т.е. для традиционного общества.

Но адекватная реакция на вызовы времени невозможна в "челночной" манере, потому что времени на реакцию  может не хватить, если она заранее  не подготовлена. А значит для этого  нужны предварительные фундаментальные исследования и выработка решений, обеспечивающие подготовку гарантированного результата. Без этого результат фактически отдается на откуп случайности, а ныне случайность запрещается масштабами современной человеческой деятельности, заключенным в ней большим разрушительным потенциалом, сопоставимым с масштабами выживания человеческой цивилизации. Об этом говорит наука инноватика. Она учит изменять естественный ход вещей, выбирать и обеспечивать приоритетные пути общественного развития.

Изучение инновационных процессов дает возможность ответить на вопросы: по каким критериям и показателям оценивать наши успехи? Где искать причины неудач? Точность и полнота представлений о том, как именно происходит наше развитие, зависит и от того, какими понятиями мы при этом пользуемся.

Как научная теория, инноватика оперирует  следующими основными понятиями. Нововведение есть целенаправленное изменение, которое  вносит в среду внедрения (организацию, поселение, общество и т.д.) новые, относительно стабильные элементы. Последние могут быть чисто материальными или социальными, но каждый из них сам по себе представляет лишь новшество, т.е. предмет нововведения, будь то станок или обряд, форма отчетности или сырье. Нововведение же суть процесс, т.е. переход некоторой системы из одного состояния в другое.

Везде, где осуществляется нововведение, сначала определяются цели изменений, разрабатывается новшество, если надо, то оно испытывается, затем осваивается  и распространяется; наконец "отмирает", исчерпываясь морально или физически. Иначе говоря, нововведение есть своего рода "клеточка" целенаправленных изменений. В широком общественном смысле нововведения выступают как форма управляемого развития.

Жизненный цикл новшества включает в себя следующие стадии:

- разработка (фундаментальные исследования, прикладные, теоретические расчеты),

- проектирование (оформление документации, создание конструкций), - изготовление (установочной и полной серии),

- использование, 

- устаревание (исчерпание возможностей, появление Альтернативного новшества).

Применительно к нововведению понятие "жизненный цикл" будет означать следующую стадийность:

- зарождение (осознание потребности  и возможности изменений, поиск  соответствующего новшества);

- освоение (внедрение на объекте,  эксперимент, осуществление производных  изменений);

- диффузия (тиражирование, многократное  повторение нововведений на других объектах);

- рутинизация (нововведение реализуется  в стабильных, постоянно функционирующих  элементах соответствующих объектов).

Нововведение не может считаться  полностью завершенным, если оно  остановилось на любой из промежуточных  стадий. (131, с. 20-30).

Несмотря на преимущественно техническую  лексику, данное описание, тем не менее, вполне универсально для инновационной  деятельности.

Далее обратим внимание на то, что  оба жизненых цикла различны по диапазонам: рутинизация нововведения может  наступить, а новшество еще не устарело; новшество может быть спроектировано, изготовлено и даже успело устареть, а нововведение так и не началось. Оба жизненных цикла тесно связаны, взаимообусловлены и невозможны один без другого. Жизненный цикл новшества может прерваться на стадии использования, если не сомкнется с нововведением. А жизненный цикл последнего может только лишь начаться (как поиск нового средства для удовлетворения уже осознанной необходимости), но не развиться, пока новшество не дойдет до стадии изготовления. Но важно видеть и разницу: в одном случае происходит процесс формирования новшества, в другом - процесс его применения.

Все эти различия играют вполне конкретную практическую роль. В непонимании  того, что нововведение, новшество  и инновация - суть разные объекты, что при этом нововведение представляет собой относительно самостоятельный процесс, со своим собственным жизненным циклом, в чем-то существенно отличным от такового у новшества, и т.п., содержится методологический просчет, который возникает в числе прочего из-за теоретической неразработанности вопроса. Инновационный процесс есть карта всего поля эволюции новшества и осуществления нововведения. У него тоже есть свои границы. Их невозможно обозначить точно, но определяются они для каждого конкретного нововведения отдельно.

На сегодня в отношении новшества  различают две "стратегии вторжения": программируемое внедрение (реципиент  приспосабливается к новшеству) и адаптивное внедрение (меняется новшество  в соответствии с условиями реципиента). Поскольку специалисты по инноватике считают, что успех передачи новшества реципиенту прямо связан с обучением его обращению с новинкой, то разрабатываются хитроумные приемы обхода или преодоления естественного недоверия к новому, боязни нежелательных последствий его внедрения.

При создании социальных новшеств, рассчитанных на широкое внедрение, невозможно обойти не только общественно-политические, но и культурные, психологические различия между разными регионами и  странами. Необходимо также учитывать  влияние социальной структуры и половозрастных особенностей персонала клиентных организаций и многое другое. Это, так сказать, азы инноватики. Для выбора осознанной инновационной стратегии каждый раз необходимо четко определять, какого рода новшество в конкретно осуществляемой деятельности, а также какое нововведение, где и при каких условиях осуществляется.

Поскольку современные индустриальные страны сегодня располагают средствами разрушения в глобальном масштабе, поэтому они обязаны просчитывать негативные варианты будущего и реагировать на вызовы развития с просчетом таких прогнозов. Сейчас молодежь становится тем будущим, которое уже сегодня располагает средствами, способными разрушить общество. Предвидя возможность такого разрушения, надо сегодня предупредить его завтрашнее наступление. Поэтому особо актуальна работа с молодежью именно в тех странах, где стремительность процессов и предвидение разрушений наиболее развиты. И есть средства для обуздания стихии несущегося разрушительного будущего.

Такие явления уже наблюдаются в наши дни. Так, безусловным благом долгое время считалось создание технологий или, к примеру, массовых коммуникаций, телевидения и прочего. А запустили их в широкий обиход - и вдруг обнаружили широкомасштабные непредвиденные негативные последствия, о которых теперь специально надо думать, как их обуздать. Однако, к счастью, теперь уже имеются прецеденты и нового стиля деятельности. В том числе и по отношению к тем же науке и ядерным исследованиям.

Раньше развитие науки было безусловным  благом, ни у кого не хватало ни мысли, ни смелости остановить научные исследования и разработки лишь на том основании, что ими могут воспользоваться не во благо, а во вред. В 1996 году, несмотря на мировое давление, Франция провела серию запланированных ядерных испытаний на том основании, что это необходимо для дальнейшего развития науки. Однако уже в 1997 году в Москве собирается восьмерка стран, членов ядерного клуба, и ведет разговор о том, чтобы подписать соглашение о полном запрещении каких бы то ни было ядерных испытаний. Можно ли останавливать развитие науки? Да, можно и нужно. Здесь работают трезвый разум и позиция детерминации будущим. Раз мы не располагаем средствами для обуздания стихии, значит, пока мы должны хотя бы приостановить ее возникновение. "Рог изобилия инженера потряс землю, щедро рассыпая дары доселе невиданных и немыслимых возможностей. Многие из этих даров несут Человеку благо, делают его жизнь полнее, шире, здоровее, богаче, комфортнее, интереснее и счастливее. Но мы прекрасно сознаем, что дары индустрии являются также источником серьезных бед. В некоторых случаях они несут в себе будущую трагедию. Человек оказался неподготовленным этически для столь щедрого подарка. Медленное развитие нравственных начал привело к тому, что власть над Природой оказалась в его руках до того, как он овладел искусством владеть собой". Эти слова президента британской ассоциации развития наук сэра А.Эвинга выражают одну из самых глубоких проблем, которую принесло в наш мир развитие индустриальной цивилизации. (156, с.249.)

Такие же ограничения теперь выдвигаются  по ряду научных отраслей: трансплантационной медицины, генной инженерии, ядерных  испытаний и т.п. То есть, человечество пришло к пониманию, что средства разрушения оказываются в его  руках раньше, чем оно успевает создать механизмы, препятствующие их антигуманному применению. Поэтому все более распространенной становится позиция, что раз такого заслона нет, то некоторые разработки следует по меньшей мере приостановить, пока не будут созданы средства защиты человека от собственной разрушительной мощи. Когда же средства обуздания стихии появятся, тогда, может быть, позволительно будет себе сказать, что науку можно развивать беспрепятственно, поскольку у нас есть все гарантии того, что ситуация никогда не выйдет из-под контроля и управления.

То же должно касаться средств массовой информации, производства ряда химических и прочих препаратов, а также любых  других форм социальности, которые  появляются и начинают действовать  раньше, чем мы можем предсказать  и поставить под управляемый контроль их возможные негативные социальные последствия. Это заключение относится и к социализации. В частности, молодежный бунт обнаружил тот факт, что на определенном этапе развития общество в своей социализаторской деятельности уже не успевает справляться с этой задачей, не поспевает за скоростью происходящих социальных изменений. И если впредь оно не научится здесь идти в ногу, то молодежные войны разной степени остроты будут повторяться.