Курс лекций по "Литературе"

1. Блок 6. Семестр 6. Литература  XX  века. Модуль 2. Литература 2-й половины века.

Лекция 1. Общий очерк  мировой литературы второй половины века.  

1. Проблемы  и решения. Философия и литература в поисках человека: закономерный этап отрицания. Конфликты  «личность  — общество», «человек — мир»; способы и возможности их разрешения: приспособление себя к миру, мира к себе.

     Культурную  ситуацию второй половины XX в. характеризует  кризис важнейших идеологических систем культуры Нового времени, отсутствие позитивной ориентации. Определяющий признак эпохи  — симптом неадекватности времени  самому себе. Воспринимается эта неадекватность как парадоксальное переплетение старого  и нового, прошлого и будущего.

     В философии и искусстве на протяжении всего столетия сохраняется трагическое  ощущение заброшенности, постоянно  увеличивающегося разрыва между  природным и человеческим; так  или иначе звучит тема поисков Пути, Дома.

     Финал двадцатого столетия безотраден. Столько  надежд возникало при его рождении — на социальную, техническую и  промышленную революцию, на царство  справедливости, на всеобщее благосостояние. Однако ни одна из социальных систем не справилась с органическими пороками человеческого общежития.

     Всеобщий  кризис коснулся и культуры. Внутри нее — сомнения и разрушительный нигилизм, а извне — мощный натиск коммерциализации, грозящий превратить культуру в товар, а значит, ее уничтожить. Безрадостный итог и мрачная перспектива  вынуждают к поискам тех ценностей, которые могут пройти через все испытания и объединить прагматическое и раздробленное общество. 
 

Лекция 2. Послевоенная литература США.  

1. «Центробежный»  и «центростремительный» романы. Дальнейшее развитие темы «маленького  человека» в американской литературе. Политика, история и мораль;  мифология  и фантастика ( Дж. Апдайк, Дж. Стейнбек, Т. Уайлдер, Р. П. Уоррен).

     «Мы разрушаем нашу культуру едва ли не более стремительно, чем создаем  ее», — самокритично заметил Норман Мейлер, один из наиболее ярких и  динамичных практиков по части как  созидания, так и разрушения. В американской литературе последних десятилетий действительно шел процесс интенсивного переосмысления «канона», сформировавшегося к середине века (в его модернистской и традиционно-реалистической составляющих), — процесс утверждения-отрицания, одушевленный пафосом радикального обновления, но и отравленный чувством потери.

       Война четко обозначила смену  поколений в литературе США.  Накануне умерли Т. Вулф и  Ф. С. Фицджералд. Если не из  жизни, то из «большой» литературы  ушел Дж. Дос Пассос. Непросто  складывались и творческие судьбы  У. Фолкнера, Э. Хемингуэя, Дж. Стейнбека,  пребывавших в зените славы  (все трое — соответственно в 1949, 1954 и 1962 гг. — удостоены Нобелевской премии). Каждый — сложившаяся индивидуальность с резко своеобразной манерой и кругом любимых героев и тем. Послевоенные их произведения отмечены печатью таланта и мастерства в их высшем развитии, но очевидно и то, что процесс творческого роста для этих художников позади, созданные ими миры тяготеют к классической завершенности, подчас и самовоспроизведению. Общей для всех троих в 50-е годы явилась тяга к осмыслению вечных проблем бытия, активное использование элементов условности, символического иносказания («Притча», 1954, Фолкнера; «Старик и море», 1952, Хемингуэя; «Заблудившийся автобус», 1947, и «К востоку от рая», 1952, Стейнбека, и др.). Возвышенный, в известной мере декларативный оптимизм («человек не только выстоит: он победит» — из Нобелевской речи Фолкнера) соседствует с ощущением растерянности, исчерпанности творческих возможностей. «У меня не осталось ничего, чем я мог или желал бы поделиться», — признался Стейнбек в 60-х годах.

     1940 — 1950-е годы — пора ярких  дебютов: в это время заявляет  о себе большинство прозаиков,  чьи произведения будут определять  лицо литературы США в последующие  три десятилетия.

     Критики с самого начала окрестили Дж. Апдайка  певцом «маленького человека», и, несмотря на некоторый язвительный подтекст, с этим стоит согласиться: проблемы и чаяния американского обывателя, которые обычно находят отражение  лишь в сухой статистике официальных  социологических исследований, в его романах рассматриваются с трогательной заботой и анализируются с ощущением собственной сопричастности к их замкнутому и ограниченному, но бесконечно любимому им мирку.

     Появление романа «Кентавр» в 1963 г. хотя и вызвало неоднозначную его оценку у рецензентов, утвердило позиции Апдайка как одного из ведущих современных писателей США, а присуждение роману престижной Национальной книжной премии в 1964 г. было свидетельством этого признания. Роман автобиографичен, как, впрочем, большинство произведений писателя, и читатель заметит множество параллелей с жизнью семьи Апдайка.

     Казалось  бы, знаменитая фраза Ф. М. Достоевского «о слезинке ребенка» давно утвердила  бесценность каждой человеческой жизни, а чеховские леди макбет и гамлеты  настолько потрясли мир глубиной своих переживаний, что право  художника на исследование обыкновенной человеческой души уже можно было бы считать утвержденным. Однако Апдайку  вновь пришлось доказывать миру, что  «человеческая история буквально  забита миллиардами человеческих сознаний, и каждое в отдельности — центр  вселенной».

     Особые  споры развернулись вокруг романа «Кентавр»  из-за мифологических параллелей, вплетаемых писателем в канву повествования  о повседневной жизни школьного  провинциального учителя Джорджа  Колдуэлла. Вечный миф о самопожертвовании  кентавра Хирона, отказавшегося от бессмертия в пользу Прометея, показался  некоторым критикам излишним в контексте  жизнеописания американского обывателя.

     Великие модернисты, вводя миф в свои произведения, придавали им высокий философский  смысл. «Кентавр» же явно не соответствовал заданному столь высокому стандарту  — обыкновенные люди, ведущие самый  обыкновенный образ жизни в обыкновенном маленьком американском городишке, по-обыкновенному растящие своих  детей, по-обыкновенному переживающие свои неудачи и выполняющие свою обыденную работу. Миф — это  вторая реальность, именно реальность, в которой живут персонажи. Он помогает им выжить, выстоять и уберечь  от распада свою душу. В этом нет  преувеличения, напротив, Апдайк напоминает, что каждому человеческому существу свойственно мечтать, представляя  себя в грезах прекрасным и сильным. Романы Апдайка — о вечном: о человеческих отношения и о любви, не абстрактной, идеальной и неземной, а настоящей, иногда просто неосознаваемой. Это любовь к людям, любовь к своей земле, к своим родным — то, ради чего мы приходим в этот мир и живем в нем. Любовь, требующая повседневного исполнения своих обязанностей, вопреки своему недомоганию и нежеланию, вопреки всему. Любовь как исполнение христианского долга.

     Литературную  репутацию Дж. Стейнбеку (1902—1968) создали три следующие книги: роман «Битва с неясным исходом» ( «И проиграли бой») (1936), о жестокой схватке сельскохозяйственных рабочих-мигрантов с организованными калифорнийскими фермерами, до сих пор остающийся лучшим американским романом о забастовке; «О мышах и людях» (1937) —   лаконичная обманчиво простая повесть о трагической дружбе двух рабочих-сезонников; и «Гроздья гнева» (1939), наиболее известный и значительный роман Стейнбека, повествующий о массовом переселении в Калифорнию оклахомских фермеров.

     «О  мышах и людях» —   несколько сентиментальная история с трагическим концом о дружбе и мечтах двух простых тружеников Джорджа и Ленни.

     На  первый взгляд «Гроздья гнева» кажутся  написанными буднично, просто и незамысловато, как проста и незамысловата жизнь  главных героев книги —  семейства Джоудов. В романе нет ни тайн, ни загадочных фигур, ни сложных сюжетных ходов. Действие раскручивается медленно. Так медленно, как движетcя на запад по федеральному шоссе номер 66, соединяющему штат Oрегон со штатом Калифорния, старенький шестицилиндровый легковой «Гудзон» Джоудов, переоборудованный ими в грузовик для такого дальнего путешествия.

     И описания самого тяжелого путешествия  Джоудов, и перипетии их скитаний в Калифорнии выдержаны писателем  в строго реалистическом ключе, впечатляют своей живописной правдивостью и  точностью деталей. Под пером  писателя трагедия семейства Джоудов  перерастает в подлинную американскую трагедию. В 1940 году Стейнбеку за роман  «Гроздья гнева» присудили высшую литературную награду США —   Пулитцеровскую премию. Вскоре после возвращения из Европы Стейнбек опубликовал «Консервный ряд» (1945), «Жемчужину» (1947) по мотивам мексиканской притчи и «Заблудившийся автобус» (1947) — сатиру на современного делового человека.

     В основе «Заблудившегося автобуса»  —   ничем не примечательный, заурядный житейский случай: автобус застрял на размытой сильным дождем старой  провинциальной дороге. Сталкиваются мнения и характеры, раскрываются помыслы действующих лиц.    Обыденность описанных событий, их нарочитая банальность усиливаются тем обстоятельством, что все действие романа происходит в глубоком американском захолустье, вдали от больших городов и магистральных дорог. Вся форма  романа, ограничение основного действия во времени и пространстве, четкая композиция повествования, строгий отбор действующих лиц — все это говорит о том, что писатель создал роман-притчу, роман-аллегорию,  наполненный глубоким философским смыслом, роман, в котором каждый образ олицетворяет определенную общественную категорию людей и, собранные воедино, они дают представление об американском обществе в целом. 

     Новый взгляд писателя на все происходящее в стране, его неприятие  американской действительности, желание как-то повлиять на ход событий,  раскрыть глаза  американцам на их собственный образ  жизни заставили   Стейнбека  взяться за новый  современный  роман,  который он назвал «Зима  тревоги нашей». Словосочетание это взято из  ранней трагедии В. Шекспира «Ричард III».

     История  того, как разбогател Итен Аллен  Хоули, —  история типично американская и весьма поучительная. Этот роман, так же, как «Консервный ряд», содержит едкую критику алчности и близорукой материалистической морали, лежащей в основе современной цивилизации. «Зима тревоги нашей» явился непосредственным поводом для присуждения Стейнбеку Нобелевской премии по литературе (1962) за его «реалистические и преисполненные художественности произведения, отличающиеся пронизанным добротой юмором и социальным пониманием... Его симпатии всегда на стороне угнетенных, обиженных и бедствующих. Он любит противопоставлять простыв радости жизни грубому и циничному стремлению к наживе». 

2. Англоязычная  проза В. Набокова. Темы детства, утраченного  рая и его возвращения, «чудака». Америка В. Набокова. Понятие «метаромана», русский и англоязычный варианты метаромана у В. Набокова. Художественные особенности набоковской прозы  и вопросы перевода.

   Политика  нацистских властей Германии в конце 30-х годов положила конец русской  диаспоре в Берлине. Жизнь В. В. Набокова с женой-еврейкой в Германии стала  невозможной, и семья Набоковых  переезжает в Париж, а с началом  Второй мировой войны эмигрирует в США. С исчезновением русской  диаспоры в Европе В. В. Набоков окончательно потерял своего русскоязычного читателя, и единственной возможностью продолжить творчество был переход на английский язык. Свой первый роман на английском языке («Подлинная жизнь Себастьяна Найта») Набоков пишет еще в  Европе, незадолго до отъезда в  США, с 1937 года и до конца своих  дней Набоков не написал на русском  языке ни одного романа (если не считать  автобиографию «Другие берега»  и авторский перевод «Лолиты» на русский язык).

   Его первые англоязычные романы («Подлинная жизнь Себастьяна Найта», «Bend Sinister», «Пнин»), несмотря на свои художественные достоинства, не имели коммерческого  успеха.

   На  английском языке написаны романы «Подлинная жизнь Себастьяна Найта» (1938—1940), «Под знаком незаконнорожденных», «Другие берега» (1954), «Лолита» (1955), «Пнин» (1953 — 1957), «Бледный огонь» (1962), «Ада» (1965), «Прозрачные вещи» (1972), «Взгляни на арлекинов» (1974), рассказы, стихи, эссе. В. Набоков продолжал разрабатывать те же темы — творческой личности, абсурдности современного государства, утраченных иллюзий, тоски по детству. Мотив детства в разных аспектах крайне важен в произведениях В. В. Набокова. Детство у него всегда связано с любовью, с образом дома, с памятью об отце и матери, о родных местах, которые никогда (до старости) от себя не отпустят.

   Набоков провел счастливейшее, совершеннейшее (как он сам потом писал) детство, и утрата родины в конце гражданской  войны, эмиграция были восприняты им как потеря рая, как страшная психическая  травма, которая в результате явилась  для него мощным творческим импульсом. Начиная с ранней поэмы «Детство» (1922), Набоков неустанно возвращается к теме детства, которая в его  русскоязычных романах 20— 30-х годов постепенно утверждается как тема «земного рая», давая автору, как это было и у Пруста, возможность создания определенного рода этики, основанной на незыблемости детских представлений, на памяти о совершенном мире. Варьируясь из романа в роман, от «Машеньки» и «Защиты Лужина» до «Дара», эта тема становится прафабульной основой всего цикла, который благодаря ей превращается в некое надроманное единство, что с полным правом можно назвать метароманом.