PR в управлении конфликтами

    К способам распространения информации о конфликтах в масс-медиа мы относим также следующие: распространение заявлений или писем (обращений) протеста; выпуск бюллетеней с данными мониторинга; издание годового отчета о работе регионального отделения Фонда защиты прав СМИ с анализом медийной конфликтности. Заявления и письма протеста распространяются как правило в отношении особо острых противоборств в масс-медиа, причем таких, в которые вмешательство властных структур и общественности крайне необходимо.

    По  мере необходимости региональное отделение  Фонда защиты прав СМИ использует для распространения информации о медийных конфликтах и иностранные радиостанции, вещающие на языке нашей страны — «Свобода», «Би-Би-Си», «Голос Америки», «Немецкая волна». Центр мониторинга имеет также свой сайт в Интернете - http: //www.gdf.ru/regions/voronezh/index.html, куда могут «зайти» все заинтересованные пользователи для получения информации о правовых конфликтах в СМИ, протекающих в Центрально-Черноземном регионе.

    Достаточно  важным способом распространения информации о медийных конфликтах является выпуск годового отчета о функционировании мониторинга, который рассылается в государственные структуры (областные, иногда городские администрации Центрально-Черноземного региона), а также в редакции ведущих средств массовой информации региона

    На  основании изложенной выше концепции  мониторинга медийных конфликтов Центрально-Черноземного региона можно сделать вывод  о том, что эффективность работы мониторинговой системы зависит от ряда факторов, среди которых наиболее важные:

    -методологические, в частности, правильный выбор  индикаторов и определение пороговых значений исследуемых величин;

• организационные, включающие в себя правильность и своевременность обеспечения выполнения процедур методики проведения мониторинга;
• информационно-методические, зависящие от процедуры накопления, циркуляции, анализа информации;
• финансовые, связанные с наличием средств для проведения наблюдения за объектом исследования.

    Далее в нашу задачу входит определение  состояния и динамики медийных конфликтов Центрально-Черноземного региона, установление связи между типом медийных моделей  и уровнем конфликтности. Это  предполагает осуществление группировки  и типологизации полученной в  ходе проведения мониторинга информации.

    Мониторинг  Центрально-Черноземного Центра защиты прав СМИ отслеживал медийные конфликты на протяжении шести лет — с 1996 по 2001 годы. (Автор диссертации участвует в мониторинге с 1997 года). На территории Центрально- Черноземного региона зарегистрировано 1090 средств массовой информации, включая печатные, электронные СМИ и информационные агентства. Единицей анализа в диссертационном исследовании выступают все виды и формы конфликтных взаимодействий в сфере СМИ на любой стадии конфликта, которые получили общественную огласку, то есть так или иначе стали легализированными.

    В рамках проекта «Общественная экспертиза», как было сказано в первой главе  исследования, на территории Российской Федерации выявлено наличие семи типов медийных моделей. На территории Центрально-Черноземного региона присутствуют четыре из них - патерналистская советская модель — средства массовой информации Белгородской области; модернизированная советская модель - масс-медиа Липецкой области; переходная к рыночной модель - СМИ Рязанской и Тамбовской областей; конфронтационная модель — СМИ Воронежской, Курской, Тульской областей (Диаграмма № 1).

    Медийные  конфликты за время наблюдения зафиксированы  мониторингом во всех семи областях Центрально-Черноземного региона. Результаты ситуационного и сравнительного анализа показали, что процессы, характеризующие конфликтность в сфере СМИ на региональном уровне, являются закономерным продолжением общероссийских тенденций. Данные мониторинга свидетельствуют, что с 1997 по 2001 годы в регионе произошло 884 медийных конфликта. Анализируя количественные параметры медийной конфликтности, необходимо сделать 
оговорку: данные нашего мониторинга не отражают подлинных масштабов кон- фликгогенного процесса в регионе, так как достаточно высоким остается латентный слой столкновений, которые не улавливает мониторинг.

    Наиболее, существенной причиной латентности  в медийной сфере является, на наш  взгляд, терпимость работников СМИ  к нарушениям их прав. Подобная позиция имеет свои корни в жестких принципах советской журналистики, исключающей любые конфликты и особенно их огласку, что в определенной мере и сейчас сказывается на менталитете журналистов. Это предположение подтверждают данные опроса журналистов, проведенного Комиссией по свободе доступа к информации: лишь 1,4% опрошенных журналистов готовы обратиться в суд при нарушении

    своих прав45. И, тем не менее, нельзя не отметить позитивную динамику поступления

    *

    в мониторинг информации о медийных конфликтах непосредственно от СМИ. Так, если несколько  лет назад основным «каналом»  поступления информации о медийных столкновениях были сообщения волонтеров, почерпнутые из документальных или конфиденциальных источников, то сейчас чаще о конфликтах сообщают журналисты, главные редакторы, правозащитники.

    Ранее мы констатировали, что временной  единицей для сравнения результатов  мониторинга является год. Сравнивая  данные о медийных конфликтах Центрально- Черноземного региона за пятилетний период можно сделать следующие  выводы. С 1996 года по 1999 год в регионе  наблюдался интенсивный рост медийной конфликтности, а именно - количество конфликтов с 1996 года по 1997 год увеличилось в три раза, с 1997 по 1998 — почти в два раза, с 1998 по 1999 - почти на четверть. Далее - с 2000 года наблюдается спад числа зарегистрированных медийных конфликтов примерно на одну треть от предшествующего уровня (Диаграммы №№2, 3). 

    Такая двухэтапная трансформация медийных конфликтов отражает определенные тенденции в общественном развитии, которые не могли не сказаться на уровне медийной конфликтности региона. Пик конфликтности обусловлен, на наш взгляд, факторами внешней среды и прежде всего финансовым кризисом 1998 го 
да, породившем конфронтацию властей и СМИ, а также и выборами в органы государственной власти, как на общероссийском уровне, так и на региональном (в последнем случае, выборы глав областных и городских (районных) администраций).

    Спад  конфликтов можно объяснить изменением приоритетов властных структур в  отношении региональных СМИ, что  проявилось в огосударствлении СМИ  и как следствие, в раздроблении журналистского сообщества, что не столько устранило медийные противоборства, сколько перевело их в латентное  состояние.

    Динамика  конфликтности медийных моделей  каждой из семи областей, отнесенных мониторингом к Центрально-Черноземному региону, отражает в основном (Табл. № 1 Приложения № 3) тенденции развертывания конфликтогенного процесса в регионе, о которых сказано выше. Хотя конфликтогенный процесс в каждом субъекте РФ, охваченном мониторингом, имеет и свои особенности. Так, наиболее высокая конфликтность наблюдалась в 1999 году в Белгородской области (патерналистская медийная модель), в Липецкой области (модернизированная советская модель), в Рязанской области (переходная к рыночной модель) и Тульской области (конфронтационная модель). В Воронежской области (конфронтационная модель) в 1999 году тоже зафиксирована точка наивысшей конфликтности по сравнению с 1997-1998 годами, но после спада в 2000 году, в следующем (2001 г.) здесь произошел резкий рост конфликтов, достигший пика. Наиболее высокая конфликтность в Тамбовской области (переходная к рыночной модель) отмечена в 2000 году, а в Курской области (конфронтационная медийная модель) это наблюдалось в 1998 году. Такое отклонение некоторых областей от базового процесса конфликтности в регионе свидетельствует о наличии в каждом субъекте РФ специфических конфликтогенных факторов, проявляющихся в разные временные периоды по- разному.

    Сравнение уровня конфликтности медийных моделей  за пять лет, присущих каждой из семи областей Центрально-Черноземного региона, позволяет  сделать вывод о том, что наибольшее количество конфликтов в целом, произошло  в Воронежской области (конфронтационная медийная модель), за ней следует Липецкая 

    область (модернизированная советская модель), далее значится Курская область (конфронтационная модель), затем мониторингом зафиксирована Белгородская область (патерналистская модель), после  чего в соответствующем порядке  — Рязанская область (переходная к рыночной модель), Тамбовская область (переходная к рыночной модель) и Тульская область (конфронтационная модель).

    Обратимся к типологии медийных конфликтов. Как известно, основанием для типологии  конфликтов могут служить любые  характеристики конфликта. В нашем  случае к ним можно отнести: во-первых, субъекты, участвующие в конфликте, что было зафиксировано при построении аналитической модели мониторинга; во- вторых, способы юридического разрешения конфликта; в-третьих, тип медийной модели (последний вид типологии  носит довольно общий характер).

    Типология медийных конфликтов по субъектам является для нас основополагающей и предполагает выявление того, является журналист (или СМИ) потерпевшей стороной в противоборстве или наоборот нарушителем правового поля свобо- ды-несвободы СМИ. На основании этого вида классификации мы можем выделить два типа конфликтов: I тип — конфликты, где СМИ выступают пострадавшей стороной, II тип - конфликты, где СМИ являются нарушителем закона (Табл. № 1, Диаграмма № 4).

    Как видно из приведенных данных, динамика нарушения прав СМИ со стороны других субъектов информационного взаимодействия идет вниз, а кривая нарушения закона со стороны СМИ по отношению к иным субъектам медийного поля - вверх. Наименьшая разница в нарушениях была в 2000 году, а затем разрыв между нарушениями двух типов увеличился на три четверти по сравнению с 1997 годом.

    Иначе говоря, в течение пяти лет масс-медиа  постепенно переместились из субъекта с преобладанием юридического статуса  «пострадавший» в субъект с превалирующим юридическим положением «правонарушитель». Если в 1997 году удельный вес конфликтов, обусловленных нарушением медийных прав, составлял 73,21%, то в 2001 году - удельный вес конфликтов, вызванных правонарушениями со стороны журналистов и СМИ равнялся - 68,93%. (Диаграмма №1 Приложения №3).

    Для объяснения этой трансформации необходимо конкретизировать те субъекты медийных конфликтов, которые противостоят в  столкновениях журналистам и  масс-медиа, а также раскрыть предметное содержание зафиксированных мониторингом двух вышеозначенных типов конфликтов.

    Мы  уже констатировали, что одним  из субъектов медийных конфликтов всегда выступает журналист или средство массовой информации (как юридическое  лицо). Противоположной стороной противоборства мониторингом зафиксированы следующие субъекты (называем в убывающем порядке): 1) представители органов исполнительной власти, органов управления, избирательные комиссии; 2) представители правоохранительных, судебных органов; 3) субъекты экономической деятельности; 4) представители органов законодательной (представительной) власти; 5) представители общественных объединений, партий; 6) гражд ане.

    Таким образом, конфликт в медийной сфере  может протекать как между  гражданином и журналистом (как представителем социального института), так и между представителями социальных институтов (например, СМИ - избирательная комиссия, СМИ - областная администрация). В первом случае субъекты медийного противоборства зачастую представляют интересы социальных институтов, во втором случае — интересы социальных институтов персонифицируются в лице конкретных представителей этих структур. В целом же, можно сделать вывод о том, что на медийном пространстве сталкиваются интересы СМИ и властных структур (включая правоохранительные и судебные органы); СМИ и бизнеса; СМИ и политических партий. (Конфликтную группу обозначенную «граждане», проанализируем далее).

    Такая «иерархия» субъектов медийных противоборств  противостоящих журналистам (СМИ) полностью отражает расстановку сил в современном обществе и свидетельствует о важности объекта медийных столкновений — массовой информации - для удержания, укрепления или «завоевания» власти, равно как развития и «продвижения» бизнеса, а также для внедрения в массовое сознание определенных социальных и политических идей, стереотипов.

    Нетрудно  увидеть, что субъекты медийных конфликтов имеют разный потенциал, поэтому, учитывая «ресурсы власти», медийные столкновения в определенном смысле можно рассматривать как вертикальные конфликты.

    Особое  содержание имеет конфликтная группа, зарегистрированная мониторингом как «граждане» (или «физические лица»). Статус участников этой конфликтной группы имеет различия в зависимости от того, возник конфликт из-за нарушений прав СМИ (или журналиста) или наоборот - средство массовой информации явилось правонарушителем.