Ступени бытия Фомы
Аквинского
Различая бытие и
сущность (существование и сущность),
Фома тем не менее не противопоставляет
их, а вслед за Аристотелем
подчеркивает их общий корень.
Сущности, или субстанции,
обладают, согласно Фоме, самостоятельным
бытием, в отличие от акциденций
(свойств, качеств), которые существуют
только благодаря субстанциям.
Отсюда выводится различение
так называемых субстанциальных
и акцидентальных форм.
Субстанциальная форма
сообщает всякой вещи простое
бытие, а потому при ее появлении
мы говорим, что нечто возникло,
а при ее исчезновении –
что нечто разрушилось. Акцидентальная
же форма – источник определенных
качеств, а не бытия вещей.
Различая вслед за
Аристотелем актуальное и потенциальное
состояния, Фома рассматривает
бытие как первое из актуальных
состояний. Во всякой вещи, считает
Фома, столько бытия, сколько в
ней актуальности. Соответственно
он выделяет 4 уровня бытийности
вещей в зависимости от степени
их актуальности, выражающейся в
том, каким образом форма, то
есть актуальное начало, реализуется
в вещах.
На низшей ступени
бытия форма, согласно Фоме, составляет
лишь внешнюю определенность
вещи (causa formalis); сюда относятся неорганические
стихии и минералы.
На следующей ступени
форма предстает как конечная
причина (causa finalis) вещи, которой поэтому
внутренне присуща целесообразность,
названная Аристотелем «растительной
душой», как бы формирующей тело
изнутри, – таковы растения.
Третий уровень –
животные, здесь форма есть действующая
причина (causa efficiens), поэтому сущее
имеет в себе не только цель,
но и начало деятельности, движения.
На всех этих 3-х ступенях форма
по-разному привходит в материю,
организуя и одушевляя ее.
Наконец, на четвертой
ступени форма предстает уже
не как организующий принцип
материи, а сама по себе, независимо
от материи (forma per se, forma separata). Это
дух, или ум, разумная душа, высшее
из сотворенных сущих. Не будучи
связана с материей, человеческая
разумная душа не погибает
со смертью тела. Поэтому разумная
душа носит у Фомы имя «самосущего».
В отличие от нее, чувственные
души животных не являются
самосущими, а потому они и
не имеют специфических для
разумной души действий, осуществляемых
только самой душой, отдельно
от тела – мышления и воления;
все действия животных, как и
многие действия человека (кроме
мышления и акта воли), осуществляются
с помощью тела. Поэтому души
животных погибают вместе с
телом, тогда как человеческая
душа – бессмертна, она есть
самое благородное в сотворенной
природе. Следуя Аристотелю, Фома
рассматривает разум как высшую
среди человеческих способностей,
видя и в самой воле прежде
всего ее разумное определение,
каковым он считает способность
различать добро и зло. Как
и Аристотель, Фома видит в
воле практический разум, то
есть разум, направленный на
действие, а не на познание, руководящий
нашими поступками, нашим жизненным
поведением, а не теоретической
установкой, не созерцанием.
В мире Фомы подлинно
сущими оказываются в конечном
счете индивидуумы. Этот своеобразный
персонализм составляет специфику
как томистской онтологии, так
и средневекового естествознания,
предмет которого – действие
индивидуальных «скрытых сущностей»
«деятелей», душ, духов, сил. Начиная
с Бога, который есть чистый
акт бытия, и кончая малейшей
из сотворенных сущностей, каждое
сущее обладает относительной
самостоятельностью, которая уменьшается
по мере движения вниз, то есть
по мере убывания актуальности
бытия существ, располагающихся
на иерархической лестнице.
Учение Фомы пользовалось
большим влиянием в Средние
века, Римская церковь официально
признала его: в XIX веке папа
Лев XIII веке провозгласил, что
наиболее адекватным выражением
католического богословия является
система Фомы Аквината. Это учение
возрождается и в XX веке под
названием неотомизма – одного
из наиболее значительных течений
католической философии на Западе.
Материя как начало индивидуации
и персонализм
Материя в томизме
начало индивидуации. В ее отношении
к духовному мы уже не находим
типичного для греков дуалистического
и пессимистического тумана. Тело
свято, как свята душа. Платон,
обожествляя душу, несколько переусердствовал,
сведя тело к темнице, понимая
единство тела и души как
что-то эпизодическое и негативное.
Аристотель реабилитирует единство
тела и души, но лишь до того
пункта, где начинается платоновское
объяснение бессмертия души (обособленного
интеллекта).
Аквинат следует за
Аристотелем, спасая субстанциональность
компонентов единства. Мыслит индивидуум,
а не душа; тот, кто чувствует,
– человек, а не тело. Будучи
духовной, душа – форма тела, более
того, формальное начало (способность
одушевлять тело) обосновывает его
субстанциональность.
Платоновский тезис
о субстанциональности души и
аристотелевский тезис о душе
как формальном начале, фондируя
друг друга, дают нам томистский
принцип единства человека, в
котором отчетливо проступает
примат личности над видом.
Личность, участвующая в божественном
бытии, ведома судьбой к блаженству.
"Persona significat id quod est perfectissimum in tota natura",
"Личность означает то, что
есть самое совершенное во
всей природе".
Новое вино наполнило
старые меха, античная проблематика
вошла в новую перспективу
веры, обретя иные очертания. Бог
в греческом горизонте выступал
как средство совершенства в
неком порядке бытия (мышление
в модусе качеств Аристотеля
или благо у Платона). Христианский
Бог – первый в порядке бытия,
где "первый" – понятие метафизическое,
и лишь потом "двигатель"
как понятие физики. Греческий
универсум возможен в более
общем плане интеллигибельного
или становления, христианский
универсум начинается со дня
творения в порядке бытия. Целесообразность
на греческий лад имманентна
внутреннему порядку существ,
финализм христианский трансцендентен
– все идет назначенным путем
к известной заранее Цели. Все
подчинено Богу: "Бог сотворил
небо и землю", "Бог есть
тот, кто есть".
Множественность видов
сущего (ens)
Исходный пункт онтологии
Фомы – множественность очевидных
для нас видов сущего (ens): камни,
животные, люди и т. д. В вопросе
об определяющих принципах сущего
заметно основополагающее различие
между реальным (актом – actus) и
потенциальным (potentia). Любое сущее
способно быть и не быть, т.
е. изменяться. Рассмотрим каменную
глыбу: в потенции (возможности)
это статуя, но в акте (действительности)
– нет. Если ваятель придаст
ей форму, статуя станет действительностью,
но не исчезнет и ее потенция
– напр., возможность превратиться
в пыль.
Если все сущее способно
к изменению, возникает вопрос
о принципе его единства, в
силу которого оно, изменяясь,
является этим определенным сущим,
этой субстанцией. Этот принцип
есть форма. Если форма есть
определенность, то она нуждается
в парном принципе – определяемом.
Это само по себе неопределенное,
но определяемое (оформляемое) есть
материя. Материя – это и
основа множественности, поскольку
одна и та же форма может
воплотиться в различных индивидах.
Форма и материя не являются
самостоятельными видами сущего,
способными разделиться: они суть
то, посредством чего (quo est) сущее
есть то, что оно есть (quod est). Субстанция
есть совокупность формы и
материи.
Это "что" сущего
есть его сущность (essential или же
его "чтойность", quidditas). Сущность
актуальна в индивидуальных субстанциях,
а мыслится она в форме общих
понятий. Сущность относится к
совокупности формы и материи,
но отлична от субстанции, поскольку
таковая способна принять на
себя привходящие, случайные качества
(акциденции; напр., "Сократ плешив"),
не зависящие от сущности.
Акт бытия
Фома Аквинский, в
отличие от этого, выделяет
в качестве ключевого момента
целого акт бытия, на который
указывает глагол-связка "есть".
"Есть" (бытие) – это характеристика,
принадлежащая всем сотворенным
вещам, несмотря на различие
их форм. Акт бытия первичен
и по отношению к форме (P),
и по отношению к индивидуальной
субстанции (S). В то же время,
рассматриваемый сам по себе,
он не имеет ничего общего
с сущностями конечных вещей;
в них бытие всегда объединено
с определенной чтойностью. Для
них “быть” всегда означает
“быть чем-то”. Чистое бытие
абсолютно непостижимо. Таким
образом, использование понятия
акта бытия позволило Фоме
Аквинскому, во-первых, выразить то,
что привходит к сущности каждой
вещи в момент ее сотворения,
– именно, бытие, сообщаемое Творцом,
являющимся причиной всякого
бытия, ибо только Он есть
Бытие (все сотворенное не имеет,
а получает бытие от Творца),
во-вторых, обосновать радикальное
отличие чистого Бесконечного
Бытия от бытия конечных вещей,
ограниченного той или иной
формой.
Эссеизм Фомы Аквинского
И в античных, и в
средневековых учениях вплоть
до Фомы Аквинского в качестве
устойчивой единицы сущего выделялось
то, что соответствует существительному,
разногласия вызывал лишь один
момент: является ли это сущее
родовой или индивидуальной субстанцией.
Фома в качестве первоосновы
онтологии выбирает нечто, соответствующее
глаголу, а именно, глаголу "быть"
(esse). Отдельно взятый глагол "быть"
указывает не на бытие некоторой
сущности, а на чистое бытие,
которому нет необходимости для
того, чтобы быть, быть приписанным
какой-либо сущности. Такое чистое
бытие не свойственно конечным
вещам, им обладает один Бог,
точнее, не обладает, а Он сам
есть не что иное, как Бытие.
Согласно Фоме, Бог есть акт
бытия, благодаря которому все
вещи получают существование,
т. е. становятся вещами, о которых
можно сказать, что они есть.
В Боге нет никакого
нечто, которому может быть
приписано существование, утверждает
Фома, его собственное бытие и
есть то, что Бог есть. Такое
бытие лежит вне всякого возможного
представления. Мы можем установить,
что Бог есть, но мы не можем
знать, что он есть, поскольку
в нем нет никакого "что";
а так как весь наш опыт
касается вещей, которые имеют
существование [= такое что], мы
не можем представить себе
бытия как такового, не приписанного
ничему. «Поэтому мы можем доказать
истину высказывания “Бог есть”,
но в этом единственном случае
мы не можем знать смысла
глагола “есть”».[1]
До сих пор мы
рассматривали логические характеристики
бытия, соответствующие различным
способам словоупотребления глагола
“быть”. Однако бытие не есть
нечто только логическое; оно,
согласно Фоме Аквинскому, есть
совершенство или реальный акт.
Что же такое акт бытия? Акт
бытия – довольно сложное понятие
томистской философии, объединяющее
несколько смысловых моментов. Основной
смысл, задаваемый противопоставлением
“потенция – акт”, – это актуальное
существование в настоящий момент
того, что прежде было только
в возможности. Актуальное существование
для вещей, существующих во
времени, является существованием
“здесь” и “теперь”; в нем
находит завершение все то, что
ранее находилось в потенции.
«Существование – это актуализация
(actualitas – актуальность, актуальное
существование) всякой формы или
природы; ведь о благости или
о человечности говорят как
об актуальных, лишь поскольку
говорят о них как о существующих»
(S.T., I, 3, 4 c). Отношение между потенцией
и актом является отношением,
связывающим 2 состояния изменяющейся
вещи: прошлое и настоящее, причем
прошлое, рассматриваемое сквозь
призму настоящего, предстает в
виде возможности (потенции), а
настоящее, воспринятое сквозь
призму прошлого, как реализация
(актуализация) возможности.
Приведенная выше цитата
из “Суммы теологии” указывает,
что актуальное существование
получает в первую очередь
форма; материальные субстанции
приобретают бытие благодаря
тому, что материя в них причастна
форме: «…все состоящее из
материи и формы обязано совершенством
и благостью своей форме» (S.T.,
I, 3, 2 c), поэтому бытие – первое
из всех совершенств – привходит
к вещи через форму. В определенном
отношении сама форма может
быть названа актом, поскольку
в форме, в отличие от потенции,
все характеристики, по определению,
выявлены, актуализированы. Если
переход от потенции к акту
отождествить (как в большинстве
случаев это делает Аристотель)
с процессом формирования вещи,
обладающей набором определенных
свойств, из материи, потенциально
предрасположенной к принятию
форм, но не наделенной ими
актуально, то тогда пары понятий
“потенция – акт” и “материя
– форма” будут обозначать
одно и то же, фиксируя только
различные смысловые оттенки
при описании процесса постепенного
возникновения вещи, характеризующейся
определенными родо-видовыми признаками.
Пассивная и активная потенции
Но важнейшую роль
в онтологии Фомы играет выделение
2-х типов потенций – пассивной
и активной, которым соответствует
2 типа актов. Аристотель также
различал 2 типа потенций, но в
доктрине Фомы это различение
используется для переосмысления
центрального понятия онтологии
– понятия бытия. Представление
о том, каким образом переосмысляется
Фомой понятие бытия, можно
почерпнуть из фрагмента трактата
“О потенции”, в котором вводятся
понятия пассивной и активной
потенции: «Следует знать, что
потенция именуется соответственно
акту. Акты же – двоякого рода:
а именно первый, который есть
форма; и второй, который есть
действие (operatio). И как показывает
обычное (общее всем людям)
понимание, наименование “акт”
сначала было приложено к действию:
так ведь почти все мыслят
акт; а затем отсюда было
перенесено на форму, ибо форма
– это начало действия и
его цель. Наподобие того, и потенция
– двоякого рода: одна активная,
ей соответствует акт, который
есть действие; и как раз к
этой, по-видимому, наименование потенции
было приложено в первую очередь.
Другая потенция пассивная, ей
соответствует первый акт, который
есть форма; ей, видимо, наименование
потенции тоже досталось во
вторую очередь. Как всякое
претерпевание непременно бывает
на основании пассивной потенции,
так и все, что действует,
действует только в силу первого
акта, который есть форма. Ведь
сказано, что наименование “акт”
впервые пришло к нему от
действия (ex actione)» (De potentia, 1 c).