3) Отпе ens est bonum quia omne ens est ens –
"Все сущее есть благо, потому
что все сущее – сущее". Этот
тезис о благословенности всего
сущего ясно характеризует томизм
как христианскую метафизику. Все
сотворенное, свободно излитое
благой волей всевышнего, несет
в себе благо. Нельзя выразить
музыкальную идею одним звуком,
богатство идеи требует богатства
красок. Щедрость Творца – в
бесконечно изумляющем разнообразии
созданных форм. Всякий христианин
не может не быть оптимистом.
Быть исполненным неподдельным
изумлением, чувствовать симфонию
красок, звуков, форм в любом ничтожном
создании, – значит, участвовать
в божественной благодати, обладать
высоким градусом бытия. Быть
сумрачным, не замечать благого,
умаляя сотворенное, пренебрегая
им, значит, падать, утрачивая бытие.
Коль скоро сущее
благостно, и всякое сущее по-своему
стремится к совершенству, значит,
благое – объект воли, желания,
аппетита. Добро – это желание
совершенства. Сущее благословенно,
ибо сотворено любящим Богом,
его воля к любви изначальна,
но производна у человека. По
Аквинату, есть благо, достойное
само по себе, его желают ради
него самого; благо полезное, ибо
его хотят для чего-то иного;
благо-наслаждение, оно несет
счастье. Первое и третье –
это Бог, все земные блага
– блага второго типа, ибо относятся
к целям, которые преследуются.
Аналогия бытия Фомы
Аквинского
В 4-й книге «Метафизики»
Аристотель пишет, что вещи
бытийствуют по-разному, но всегда
в отношении к существу привилегированному
и его особой сущности. Подобным
образом медики говорят о "здоровом
бытии" человека по различным
эффектам, например, по цвету лица.
И субстанция и акциденции
– сущее, но субстанции –
сущее привилегированное, первое,
основное, акциденции суть ее
модификации. Аристотеля интересует
горизонталь отношений сущего. Аквинат
же занят выяснением вертикального
среза: аналогии, субстанции и
акциденции, отношения Бог и мир,
конечное и бесконечное.
Между Богом и тварным
нет тождества, как нет и
двуначалия: ведь мир – образ
и подобие Бога. Зато есть отношение
подобия и неподобия, аналогии
в том смысле, что все, приписываемое
созданному, принадлежит и Богу,
но по-разному и с иной интенсивностью.
Метафизическое основание аналогии
заключено в факте, что обуславливающая
причина сообщается, в определенном
смысле, сама с собой. Сходство
не дополнительное качество, а
нечто, существующее в природе эффекта.
Имея в виду импликации бытия и его свойств,
нельзя не признать, что в бытие мира, как
зависимого от Бога, вписана его сакральность.
Как очевиден смысл
сходства, так ясен и смысл
различия Творца и тварного. Здесь
томизм устанавливает понятие
трансцендентности Бога в значении
негативной теологии. Если верно,
что мы знаем что-то о Боге,
то верно и то, что это нами
сформулированное знание. Отражает
ли оно природу Бога? Если Бог
не имеет сущностей, совпадая
с бытием, и если наше познание
– попытка уточнить его природу
то понятно, почему негативная
теология превосходит позитивную.
Нам лучше известно, что не
есть Бог, чем то, что он есть.
Именно поэтому полагают, что
аналогия ближе к многогласию,
чем к единогласию. Существа
участвуют в бытии, и это
значит, что их бытие не есть
Бытие: это различие и есть
само участие. Многие суть небытие
единого: они другие, но не вне
единого. Благодаря этому различию,
Бытие и тварное оказываются
тесно связанными и максимально
дистанцированными в одно и
то же время. Участвовать, значит
иметь, но это и небытие акта,
вместе с тем, это совершенствование,
в котором тварное участвует,
– участвует, но и только.
Лит: Лега В.П. История западной
философии
В. Татаркевич. История
философии. Античная и средневековая
философия
Э.Жильсон «История
христианской философии в Средние
века»