Психологические характеристики социальной идентичности во взаимосвязи со стратегиями поведения в конфликте старших школьников

Так, на первом, индивидном уровне анализа идентичность определяется им как результат осознания человеком собственной временной протяженности. Это есть представление о себе как о некоторой относительно неизменной данности, человеке того или иного физического облика, темперамента, задатков, имеющем принадлежащее ему прошлое и устремленном в будущее.

Со второй, личностной, точки зрения идентичность определяется как ощущение человеком собственной неповторимости, уникальности своего жизненного опыта, задающее некоторую тождественность самому себе. Эриксон определяет эту структуру идентичности как результат скрытой работы Эго-синтеза, как форму интеграции Я, которое всегда есть нечто большее, чем простая сумма детских идентификаций. Данный элемент идентичности есть «осознанный личностью опыт собственной способности интегрировать все идентификации с влечениями libido, с умственными способностями, приобретенными в деятельности и с благоприятными возможностями, предлагаемыми социальными ролями» [51, с. 31].

Наконец, в-третьих, идентичность определяется Эриксоном  как тот личностный конструкт, который  отражает внутреннюю солидарность человека с социальными, групповыми идеалами и стандартами и тем самым помогает процессу Я-категоризации: это те наши характеристики, благодаря которым мы делим мир на похожих и непохожих на себя. Последней структуре Эриксон дал название социальной идентичности.

Подобное представление  о двух основных составляющих идентичности – персональной и социальной – присутствует в большинстве работ, посвященных данной проблеме. Наряду с этим, в конкретных эмпирических исследованиях можно встретить более дробную детализацию, в основном касающуюся социальной ее ипостаси и имеющую в качестве основания для своего выделения те или иные виды социализации. Так, речь может идти о формировании полоролевой, профессиональной, этнической, религиозной идентичности личности.

Иногда в  качестве основания для выделения  различных видов идентичности берется общий уровень ее сформированности. Так, например, в работах американского исследователя Ж. Марсиа (1980), посвященных анализу психологических новообразований юношеского возраста и ставящих своей задачей некоторую операционализацию теоретических конструкций Эриксона, дано описание четырех видов идентичности.

Марсиа выделяет в подростковом возрасте, во-первых, «реализованную идентичность», характеризующуюся тем, что подросток перешел критический период, отошел от родительских установок и оценивает свои будущие выборы и решения, исходя из собственных представлений. Он эмоционально включен в процессы профессионального, идеологического и сексуального самоопределения, которые Марсиа считает основными «линиями» формирования идентичности. Во-вторых, на основании ряда эмпирических исследований Марсиа был выделен «мораторий» как наиболее критический период в формировании подростковой идентичности. Основным его содержанием является активная конфронтация взрослеющего человека с предлагаемым ему обществом спектром возможностей. Требования к жизни у такого подростка смутны и противоречивы, его, как говорится, бросает из крайности в крайность, и это характерно не только для его социального поведения, но и для его Я-представлений.

В качестве третьего вида подростковой идентичности Марсиа выделяет «диффузию», характеризующуюся практическим отсутствием у подростка предпочтения каких-либо половых, идеологических и профессиональных моделей поведения. Проблемы выбора его еще не волнуют, он еще не осознал себя в качестве автора собственной судьбы.

Наконец, в-четвертых, Марсиа описывает такой вариант подростковой идентичности, как «предрешение». В этом случае подросток хотя и ориентирован на выбор в указанных трех сферах социального самоопределения, однако руководствуется в нем исключительно родительскими установками, становясь тем, кем хотят видеть его окружающие.

Иногда за те или иные структурные единицы  идентичности принимаются различные Я-представления, выделяемые по самым разным основаниям. Характерной иллюстрацией могут служить работы известного исследователя особенностей Я-концепции подростка Г. Родригеса-Томэ (1980). Так, он выделяет в структуре подростковой идентичности три основных дихотомически организованных измерения. Это, во-первых, определение себя через «состояние» или же через «активность» – «я такой-то или принадлежу к такой-то группе» противопоставляется при этом позиции «я люблю делать то-то». Во-вторых, в Я-характеристиках, отражающих подростковую идентичность, выделяется оппозиция «официальный социальный статус – личностные черты». Третье измерение идентичности отражает представленность в Я-концепции того или иного полюса дихотомии «социально одобряемые» и «социально неодобряемые» Я-характеристики.

Таким образом, можно видеть, что для большинства  исследователей вопрос о структуре  идентичности, во-первых, был производным от вопроса о ее развитии, а во-вторых – конкретные решения его по сути не выходили за рамки эриксоновского деления идентичности на персональную и социальную. Обратимся теперь к исследованиям последней [13, c. 64-84].

3. Теоретические подходы к рассмотрению социальной идентичности

 Теория социальной идентичности Генри Тэшвела

Поскольку в  семидесятые годы в социальной психологии наблюдалось критика американской школы европейской традицией. Антагонизм наблюдался в вопросе о "социальности" социальной психологии. Европейцы критиковали своих коллег из Америки за излишний "психологизм" рассматриваемых проблем. Г. Тэшфел был одним из сторонников европейского направления исследования социально-психологических проблем. Основной "удар" был направлен в сторону концепции межгрупповой дискриминации М. Шерифа, социологический редукционизм которого, и обусловленное им представление о когнитивной сфере субъекта как пассивном результате внешних воздействий, послужило исходным пунктом для критики теории и экспериментальных исследований Шерифа с позиций когнитивистской ориентации [2, с.21].

Вместе с тем, как утверждает Г.М. Андреева [6, с.32], эта область проблем долгое время оставалось недостаточно исследованной. Объяснение этому парадоксу заключается в определенной "маргинальности" данной области, включенности ее в сферу других социальных наук, именно поэтому психологические аспекты данной проблематики рассматривались вне контекста социальной психологии, но если и возникал интерес к этой области, то она "растворялась" в других областях социальной психологии, либо находила интерпретацию в разделах личностной психологии. И именно поэтому, а ещё потому, что в период развития социальной психологии в 20 – 30-е годы внимание исследователей было сконцентрировано на изучении психологии малых групп, причем вся исследовательская стратегия строилась исходя из интереса к тому, что происходит внутри социальной группы, но никак не между ними. Таким образом, социальный контекст существования социальной группы не рассматривался, либо присутствовал, но на втором плане. Однако, объективные условия существования социальных групп: а именно, усложнение социальной реальности, обуславливающее одновременную включенность группы в различные социальные контексты, диктовало объективную необходимость рассмотрения проблематики межгрупповых отношений, не исключая социальный аспект из социальной психологии. И этот перелом произошел в начале 50-х годов.

Для объективного изложения  описанной ситуации, насколько это  возможно конечно, необходимо рассмотреть исследования Шерифа в этой области, на критике которых, собственно, и обосновывались теоретические воззрения Тэшфела.

Эксперимент состоял из четырех  стадий. На первой подросткам, приехавшим в лагерь, была предложена общая деятельность по уборке лагеря, в ходе которой были выявлены стихийно сложившиеся дружеские группы; на второй стадии подростков разделили так, чтобы разрушить естественно сложившиеся группы, а соответственно и отношения (одна группа была названа "Орлы", а другая "Гремучие змеи"). При этом было замерено отношение одной группы к другой, не содержащей враждебности между группами. На третьей стадии группам была задана различная деятельность на условиях соревнования, и в ее ходе был зафиксирован рост межгрупповой враждебности. На четвертой стадии группы вновь объединены и занялись общей деятельностью, межгрупповая враждебность снизилась, но не исчезла совсем. Не смотря на наглядные допущения в выводах, с исследований Шерифа начинается "социологизация" социальной психологии. Он предложил собственно "групповой" подход к изучению межгрупповых отношений. Однако в результатах его исследований был утрачен исключительно психологический аспект как - то, когнитивные и эмоциональные аспекты межгрупповых отношений.

Именно на этот недостаток указывает Тэшфел. Основной "удар" Тэшфела был направлен против практиковавшихся в то время методологических приемов проведения экспериментов, а затем и интерпретации данных. В своей программной статье "Эксперименты в вакууме" [45, с. 27] он постулирует свои положения следующим: соглашаясь с мнением Мак Гайра о том, что эксперименты в социальной психологии превратились в лабораторные, утверждает, что данные, полученные таким путем, невозможно проецировать на социум, поскольку большинство экспериментов проводятся в условиях диады, а затем проецируются на другие социальные группы без учета качественной специфики группы. Таким образом, результаты, полученные путем экспериментирования в диаде, перетекают в область взаимодействия индивида и социальной группы, а затем медленно, но верно становятся законами межгрупповых процессов. Это происходит ввиду того, что не учитывается такая переменная как социальное изменение. Именно взаимодействие между социальным изменением и индивидом должно стать предметом изучения социальной психологии. Программа дальнейшего развития социальной психологии, которую предложил Тэшфел, по мнению теоретиков социальной психологии, выглядит следующим образом: "... она должна заниматься взаимодействием социальных изменений и выбора, то есть исследовать, какие аспекты социальных изменений раскрываются в восприятии индивида как альтернативы его поведения, какова связь между когнитивными и мотивационными процессами, чем в конечном счете детерминированы выборы тех или иных способов поведения" [3, с. 23]. Генри Тэшфел вместе с Джоном Тернером формулируют основные положения своей когнитивной схемы, включающей в себя положения, о которых речь пойдет ниже. Обоснование теории социальной идентичности Тэшфел начинает с разработки теории межгрупповой дискриминации. Его теория межгрупповой дискриминации отрицала результаты экспериментов Шерифа.

По мнению Тэшфела, достаточным  основанием межгруппового конфликта может являться несовместимость целей, при этом необязателен конфликт интересов (как это присутствовало в результатах исследований Шерифа).

Тэшфел доказывал  этот постулат при помощи различных  экспериментов [6, с. 25], смысл которых сводится к следующему: исключить из эксперимента все факторы, на основе которых возникает межгрупповой конфликт, за исключением факта группового членства. В результате наблюдалось ярко выраженное предпочтение членов своей группы, при прочих равных условиях. "Таким образом, межгрупповая дискриминация возникает, даже когда собственные интересы личности совершенно не затрагиваются и не связаны с фактом благоприятствования ингруппе, не существует никакого межгруппового соревнования и нет никакой предшествующей или актуальной враждебности между группами. Единственной целью подобной дискриминации, по мнению Тэшфела, является установление различия между группами в пользу собственной, иногда даже в том случае, когда это противоречит элементарным "утилитарным" ее интересам. Эти данные интерпретировались Тэшфелом как наиболее яркое доказательство универсальности и неизбежности межгрупповой дискриминации" [3, с. 22]. Именно основываясь на идеях, вытекающих из изучения феномена межгрупповой дискриминации, Тэшфел, будучи теоретиком, разработал общую когнитивистскую схему. Эта схема включает следующие компоненты:

1) социальная  категоризация,

2) социальная  идентификация,

3) социальное  сравнение,

4) социальная  дискриминация.

Для дальнейшего  рассмотрения взглядов Тэшфела, необходимо разобраться в категориальном аппарате этого автора.

В статье "Социальное сравнение и социальная идентичность..." в журнале Европейский журнал социальной психологии, Тернер дает определение терминов, использованных в когнитивной схеме Тэшфела:

1) "Социальная  категоризация — это способ  систематизации и упорядочивания социального окружения, часто в соответствии с ролью участника процесса".

2) "Социальная  идентичность есть направление  индивидуального знания о принадлежности к определенной социальной группе, имеющее эмоциональное и оценочное значение для индивида и его членства в группе".

3) “Под социальным  сравнением имеется в виду  то, что чувство социальной идентичности и, как результат этого состояния, феномен межгрупповой дискриминации возникают на основании сравнения ингруппы и аутгруппы.

4) “Социальная  дискриминация понимается как  аутгрупповая враждебность. По крайней мере, именно так интерпретировал Тэшфел этот термин применительно к экспериментам с художниками”.

Почему один и тот же человек в различных  ситуациях ведет себя по- разному? Каким образом в одном и  том же человеке сходятся различные  паттерны поведения? На каком основании человек ведет себя по- разному: то как неповторимая личность; то как индивид, принадлежащий к определенной социальной группе? Можно ли предсказать поведение человека в той или иной ситуации? Ответ на эти и другие вопросы находится в области, называемой в социальных науках "идентификацией".

Тэшфел разделяет две формы взаимодействия: межличностное и межгрупповое. Эти две формы представляют собой два полюса взаимодействия, часто в реальном взаимодействии они присутствуют одновременно, однако для теоретического обоснования теории это различение представляется необходимым.

Межличностное взаимодействие представляет собой взаимодействие, основанное, прежде всего на личностных характеристиках. Протекание этого процесса не зависит от социальной принадлежности человека. Как яркий пример такого рода взаимодействия В.С. Агеев, в свой книге "Межгрупповое взаимодействие...", приводит взаимодействие двух влюбленных.

Межгрупповое  взаимодействие определяется, прежде всего, членством индивида в той или иной социальной группе. В данном виде взаимодействия личностные характеристики не играют определяющей роли, оно детерминировано групповым членством индивида.