Психология экстремальных ситуаций

Задача подготовки лиц экстремальных профессий – чтобы они укрепились в своей вере – их деятельность во благо людей. Кроме того, до этих людей надо донести, что их ценят и о них заботятся…

- Погрузившись в серую повседневность обыденной жизни, человек перестает развиваться. Нет необходимости для новых форм поведения, для пересмотра ценностей, окружающая действительность неизменна и мы с ней. Однако при отутствии развития возникает и проблема неготовности к изменению ситуации. И даже возникновение несложной ситуации может привести к тяжелым последствиям. А если жизнь человека достаточно наполнена пусть даже небольшими «встрясками», он не только развивается как личность, но и вырабатывает необходимые навыки восприятия и поведения в случившейся ЭС.

- Экстрим – катализатор прогресса, и нужны специальные тренинги по подготовке к нему не только для работников экстремальных профессии.

- Человеку надо моделировать мини-экстримы, чтобы понять себя.  Для начала – чтобы оценить, прояснить уже имеющиеся у него силы, качества, способы поведения; а затем – чтобы развиваться, неоднобоко, а в системе. Только системно развитые качества помогут преодолеть ЭС.

Черты толерантной личности к ЭС. Перечислены, в порядке частоты упоминания, следующие качества, помогающие справиться с экстримом:

Высокая самооценка, развитый интеллект, активность, смелость, опыт преодоления разнообразных ситуаций, навыки общения, доброжелательность, искренность, ответственность; осознание долга, вера, инуиция, хорошая осведомленность.

Таким образом, у наивного наблюдателя личный опыт экстрима небогат, не дает гарантий способности оптимального совладания с возможной ЭС. Преобладает чувство страха или возбуждения, ассоциируемые с экстремальными ситуациями, и в малой степени развито представление о такой ситуации как испытании, необходимом для совершенствования личности, взросления, достижения зрелости.

В последствиях такого опыта рефлексируются как отрицательные, так и положительные эффекты. Отрицательные связаны с желанием избегать подобного рода ситуаций в будущем, а положительные – с пониманием того, что некоторые важные экзистенциальные осознания, некоторые качества, установки, способности невозможно отрефлексировать или развить, не имея опыта взаимодействия с экстримом.

Понимая значимость ЭС для развития, большинство респондентов предпочитают, чтобы они были локальными, моделируемыми, не сильными и не затрагивали личную жизнь человека либо его близких. Практически все опрошенные подчеркивают значимость экстремальной подготовки не только специалиста, но и любого человека как важную составляющую совершенствования адаптационных возможностей человека, как важный фактор его взросления и развития.

Не так уж наивен наш наивный наблюдатель. По наитию, связанному со свободой его системы представлений от довлеющих, подчас надуманных научных терминов и стереотипов, он все более осознает развивающее значение экстремальности и все более понимает необходимость специальной подготовки к ней. А это значит, что сфера экстремального досуга и обучающих экстремальных тренингов отвечает формирующемуся социальному заказу и будет интенсивно развиваться.

Раздел 5. Социально-психологические аспекты рассмотрения экстремальных ситуаций.

Представления об экстремальной ситуации как фактор ее влияния на личность

Во многих работах по психологии ситуаций (Л.И. Анцыферова, 1993; Е.Ю. Коржова, 2000; Л.А.Китаев-Смык, 2001; Л.Г.Дикая, А.В. Махнач, 1996 и др.) подчеркивается, что исследования влияний неблагоприятных событий и ситуаций на жизнедеятельность человека сегодня должны быть направлены в основном на изучение внутренних детерминант, определяющих оценку ситуаций. Для социальных ситуаций показана обусловленность поведения субъекта его представлениями о данной ситуации. Поэтому и изучение человека в экстремальных условиях предполагает необходимость характеризовать их субъективную значимость. В этом процессе решающее значение имеет то, каким образом человек производит отбор событий и стимулов и воспринимает, конструирует и оценивает их в своих когнитивных процессах.

В отечественной науке методологический подход такого рода был сформулирован Л.С. Выготским, выдвигавшим в качестве единицы анализа ситуации переживание человека – его активное отношение к ситуации. Феномены личностного смысла А.Н. Леонтьева,  установки Д.Н. Узнадзе, значимых ситуаций В.Н. Мясищева,  теория диспозиционной регуляции поведения личности В.Ядова, «определения ситуации» Т. Шибутиани, социального конструирования реальности субъектом Г.А. Балла показывают, что ситуационное восприятие – это личностная особенность, которая может быть использована для описания и классификации индивидов. Таким образом, способ, с помощью которого ситуации, стимулы и события воспринимаются и структурируются, является важной характеристикой личности. Т. Шибутиани утверждает, что определение ситуации происходит посредством  придания значения объективной ситуации. Тем самым она становится субъективной /276/. Г.А. Балл подчеркивает, что  определение ситуации включает процесс социального конструирования реальности /26/. В отечественной психологии с таким пониманием ситуации перекликаются исследования личностного смысла, введенного А.Н. Леонтьевым и понимаемого как  оценка жизненного значения для субъекта объективных обстоятельств и его действий в них; исследования установки (Д.Н. Узнадзе, Ш.А. Надирашвили), согласно которой реакция индивида, помимо стимула, обуславливается установкой - целостным психическим состоянием индивида, формирующимся под воздействием действительности. В.Н. Мясищев в концепции отношений личности предложил понятие значимой ситуации, подчеркнув уязвимость личности к определенным факторам среды /171/.

Ситуация предстает как некоторый способ организации субъектом явлений внешнего социального мира, признаки и элементы которого практически бесконечны. Человек в своем представлении отбирает некоторые, существенные с его точки зрения элементы реальности; их последующая организация в целостное образование (представление ситуации) происходит при наличии актуальной позиции самого субъекта отражения. Представление ситуации есть продукт сложного процесса социального мышления. Создаваемый образ ситуации выполняет регуляторную функцию, нацелен на прогнозирование исхода событий для обеспечения адекватного поведения личности.

Наивный наблюдатель имеет выраженный личностно-ориентированный набор обобщенных убеждений и идей о природе ситуаций, детерминирующих его отношение к ситуации и то значение, которое он ей придает. Как правило, представления о ситуации являются представлениями человека-в-ситуации, т.е. прототипами, обеспечивающими наблюдателя информацией и ожиданиями относительно наиболее вероятного, социально соответствующего типа поведения. В описании ситуации мнения и оценки проявляются косвенно (в форме специфического выбора стилистически и эмоционально окрашенной лексики). Такие описания являются аккумуляцией биографически детерминированного опыта, полученного в схожих ситуациях.

По отношению к последствиям ситуаций для личности  выделены неблагоприятные (приводящие к травматическим последствиям) типы представлений. Так, Л.И. Анциферова выделяет 4 группы иррациональных установок: катастрофические, долженствования, обязательной реализации своих потребностей и стремлений, оценочные. Их появление формирует т.н. «магическое» мышление, которым человек как бы сам себя гипнотизирует и лишает возможностей действовать свободно. Так же действует сосредоточение внимания на негативных последствиях переживаемого события, на потерях и опасностях. Кроме того, автор приводит такие примеры искаженных установок, как персонализация, дихотомическое мышление, выборочное абстрагирование, произвольные умозаключения, сверхгенерализация, преувеличение.

В психологии социального познания разработаны представления об Образе мира, являющимся универсальной формой организации индивидуальных знаний, которая определяет возможность познания и управления собственным поведением. Важнейшей особенностью модели мира является ее внутренняя безусловная достоверность. Если рассогласование между реальным и виртуальным миром слишком велико, то человек сталкивается в первую очередь с личностными проблемами. Особенности функционирования модели мира всегда находят отражение в вербальной продукции человека. Общая логика процесса социального познания такова: человека поджидает в жизни целый ряд неожиданностей и противоречий, и это грозит разрушить устоявшуюся картину мира. Попытка противостоять этому есть поиск такой стратегии познания (и поведения), которая помогает понять смысл того, что человека окружает.  Ради этого и происходит преобразование необычного в обычное, причем такое конструирование реальности есть результат усилий не индивида, а группы: она задает общее видение реальности, которое ориентирует действия ее членов.

Понятно, что в ЭС преимущества в адекватности действий и устойчивости психики будет иметь субъект, Образ Мира которого более достоверен и реалистичен. Таким образом, особенности системы индивидуальных представлений являются фактором успешности либо неуспешности преодоления как ЭС, так и посттравматической симптоматики.

Выделенные Г.М. Андреевой два раздела психологии социального познания – теория социальной идентичности и теория социальных представлений применительно к случаю ЭС также дают ориентиры в решении проблемы устойчивости личности. Ориентация человека в мире начинается с осмысления своего собственного положения в нем, с осознания своих возможностей и перспектив: ему надо понять, как жить и действовать в этом мире. По определению А. Тэджфела, социальная идентичность – это такая часть Я-концепции индивида, которая возникает из осознания своего членства в социальной группе вместе с ценностным и эмоциональным значением, предаваемым этому членству. Следствием такой включенности является выработка стратегий поведения. В ЭС, в ситуациях радикальных преобразований категории не успевают за ходом объективных изменений: человек, по мнению А.Т., вынужден осуществлять «быструю категоризацию», когда категориальные решения принимаются на основе недостаточно сложившегося и продуманного личного опыта. Такие «быстрые» решения действительно необходимы для ориентации человека в новых условиях, но получаемая при этом «грубая настройка» недостаточна для выработки адекватной стратегии поведения – она может внести ряд слишком уж пристрастных характеристик в построенный образ мира.  Весь арсенал психологических процессов, включенных в процесс познания – формирование установок, ценностей, структур психологической защиты, - заявляет о себе в полный голос, еще более осложняя взаимодействия реального мира и его образа, а также опосредования ими поступков людей.

На формирование индивидуальных представлений об ЭС влияют и социальные представления. Наиболее «выпуклые» для определенной ситуации социальные представления занимают центральное место в семантическом пространстве сознания при регуляции поведения, сцепляясь с другими когнитивными и эмоциональными образованиями (понятиями, оценками, диспозициями, ценностями, мотивами, целями, планами, жизненными смыслами). Благодаря чему могут возникать социальные представления об экстремальных ситуациях? На фоне неясности самого термина «экстремальный» сегодня наблюдается «бум» экстремальной тематики в пространстве обыденного сознания, чему немало способствует экспрессивность СМИ. Благодаря этому, а также  многократной повторяемости тем и интерпретаций, формируемые ими представления оказывают мощнейшее влияние на сознание потребителей информации. Наивный наблюдатель постоянно слышит сочетание «экстремальная ситуация» либо в контексте информации об авариях, катастрофах, бедствиях; либо как название вида приключений, куда идут смелые, спортивные, красивые, ярко одетые ребята (например, участники TV-проекта «Русский экстрим»). Повторение информации ведет к упрощению репрезентативной модели, образованию «публицистических клише», и таким образом оказывается, что основное содержание социальных представлений об ЭС заключается либо в понимании их как катастрофы, либо как «крутого» приключения. Еще один источник социальных представлений об ЭС, на наш взгляд  – культура, и религия. «Схемы, которые прививает нам культура, оказывают огромное влияние на то, что мы замечаем в окружающем мире», - считает Э.Аронсон. Христианская традиция, экзистенциальная философия, история, гуманистическая психология формируют у существенной части общества, получившей гуманитарное образование, или исповедующей христианство, представление об экстраординарных ситуациях как испытании, призванном проверить крепость духа человека или открыть ему новые горизонты бытия.

Е.Ю.Артемьева, исследуя психосемантические аспекты формирования представлений, выявила, что существуют значимые связи особенностей семантического оценивания с особенностями личностных проявлений: так, интерналы более склонны к использованию измерений «силы» и «активности», экстерналы – чаще избирают оценочные свойства при описании объектов. Знание этих связей может служить для выделения типообразующих параметров личностных и эвристических проявлений. Семантическая продукция субъекта сопоставима с особенностями его манипулятивного статуса (активность принятия задачи и т.п.), при этом типология свободных ассоциаций коррелирует с разделением на активно принимающих фрустрирующие ситуации и на принимающих их пассивно; также она связана с типологией по качествам «рисковый – осторожный» и по мотивации достижения – мотивации избегания.  Таким образом, возможно предсказание успешности поведения субъекта в ЭС по его семантическим характеристикам.

В исследовании Л.Р.Правдиной выявлено 3 основных типа представлений об ЭС: ЭС как испытание, ЭС как угроза, опасность, ЭС как приключение. Лица, имеющие различные представления об ЭС, демонстрировали различную динамику социально-психологических характеристик: степени осмысленности жизни, самооценки, самочувствия в течение пребывания в экстраординарных условиях приключенческого тура.

На восприятие экстремальной ситуации влияют и социальные представления. Концепция социальных представлений, развитая в работах С. Московиси, В. Дуаз, Э Дюркгейм, Дж. Поттер, Р. Харре определяет их как специфическую форму познания, знания здравого смысла, содержание, функции и воспроизводство которого социально обусловлены. Здравый смысл, обыденные знания, folk-science (популярная наука) открывают непосредственный доступ к фиксации социальных представлений /166/. Каждый человек испытывает давление внешнего порядка в виде принятых в обществе норм поведения, оценок, образов. Субъект интериоризирует данные социальные конструкты, делает их достоянием своего внутреннего мира. Социальное представление, по мнению С.Московиси, имеет тройственную природу: знания об объекте представлений, поле представления (богатство содержания, «визитная карточка» определенной социальной группы), установка, в которой заключено отношение субъекта к объекту представления. Основными социальными функциями представлений традиционно считаются: когнитивная (описание, затем классификация, и, наконец, объяснение); функция регуляции поведения; функция адаптации нового к уже привычному /94/. Наиболее «выпуклые» для определенной ситуации социальные представления занимают центральное место в семантическом пространстве сознания при регуляции поведения, сцепляясь с другими когнитивными и эмоциональными образованиями (понятиями, оценками, диспозициями, ценностями, мотивами, целями, планами, жизненными смыслами). Социальные представления поддерживают жизненную стратегию личности на групповом, межгрупповом и общественном уровнях сознания, а потому тесно связаны с социальным мышлением и временной перспективой, характерными для данной личности и социальной группы. Среди основных положений теории социальных представлений С.Московиси формулирует положение о причинной роли социальных представлений в поведении людей. При этом первичную роль всегда играет установка, т.к. она может существовать при недостаточной информированности и нечеткости поля представления.