Преступления против избирательных прав граждан в уголовном законодательстве РФ

Ст. 111 и 112 ограждают законность выборов, угрожая лицам уполномоченным при счете избирательных бюллетеней, лишением прав гражданства, а всем другим – тюрьмой от 6 месяцев до 2 лет, если они будут застигнуты в фальсифицирующими эти бюллетени или похищающими их из массы или, наконец, прибавляющие к ним новые. Предусматривается также вписывание в пустые бюллетени избирателей не тех имен, которые были заявлены вписывающему. По странному недосмотру, которому, однако, практика твердо придерживалась, наказуемость этих деяний допускается только при, а не вообще в случае доказанности их. В этих постановлениях остались не предусмотренными случаи голосования или допущения к нему лиц, по закону не имеющих на то право, и случаи подлога в результате выборов.

Наконец, ст.113 имевшая в  виду обеспечить искренность выборов, лишала прав гражданства всех публичных  должностей и служб на срок от 5 до 10 лет того, «кто продаст или купит  на выборах за какую-либо цену голос». Кроме того покупатель и продавец голоса приговаривались каждый к денежному штрафу вдвое против стоимости полученных или обещанных предметов. Это статья должна была охранять нравственное достоинство избирателя, но оказалось слишком узкой, карая одно только совершение подкупа и оставляя безнаказанными предложения и даже заключение первоначальных условий (покушение). Неудачен и способ определения штрафа, так как не всегда «невещественные отношения» могут быть выражены денежным эквивалентом. Суд не может определить «рыночные стоимости» получения какой-либо публичной должности или знака отличия, который мог бы служить «ценою» такого договора.

Говоря об общем значении ст. 109 – 113 Уг.ул., Кэглэн указывает, что « законность голосования не нашла в них ясного выражения, свобода и искренность охранены лишь в некоторых отношениях, покушение часто оставляется без наказания, часто требуется непосредственное изловление во время преступления, и, наконец, некоторые наказания не способны быть устрашительными».

Кроме неправильной подачи голоса, нарушения законности голосования  возможно посредством обманных действий, направленных на изменение правильного  результата выборов или правильности итогов. Преступления эти предусматривались  по ст. 111 Уг.ул., более полное выражение они получали в ст.35 и 36 Декрета 1852 г. Деяния, наказуемые ст.35, суть похищения, прибавления, изменения бюллетеней и не правильное их прочитывание. Слово «изменение» заменило «фальсифицирование» ст. 111  code pen. Самая статья 35 гласит: «Каждый, кто, исполняя обязанность, возложенную на него при голосовании по принятию, счету или оглашению бюллетеней, содержащих в себе голоса граждан, похитит, прибавит или изменит, бюллетени или прочтет имя, отличное от вписанного, будет наказан тюремным заключением от одного года до пяти лет и штрафом от 500 до 5000 франков». Ст. 36 представляет почти дословное воспроизведение последнего пункта ст. 111: «То же наказание будет применено к каждому, кто, при исплнении поручения избирателя записать его голос, впишет в бюллетень имя, отличное от того, которое было ему указано». 

В организации выборов  рассматриваемого исторического периода  имелась еще одна сторона, порою  требующая поддержки уголовной  угрозой: это обязательное участие  в выборах. Высокий государственный  интерес выборов требует, чтобы  в них общая воля нашла наиболее полное отражение, вследствие чего и  может создаться обязанность  участия в выборах. Но для массового  воздействия уголовная угроза непригодна. При обсуждении закона 1849 г. высказывалось предположение сделать участие в выборах обязательным и неисполнение этой обязанности обложить наказанием; но мысль эта была сейчас же отброшена. Однако, такая обязанность установлена при выборах сенаторов законом 2-го августа 1875 г. По этому закону подвергается штрафу в 50 франков 1) всякий депутат муниципальных советов, не принимавший без законной причины участия во всех голосованиях или не известивший своего заместителя в случае препятствия к явке в соответственный срок, и 2) всякий депутат-заместитель, предупрежденный письмом, телеграммой или личным уведомлением о необходимости явки и не принимавший участия в выборах.

Интерес полной правильности выборов является, безусловно, всенародным; необходимо каждому гражданину предоставить возможность обращаться к суду для  того, чтобы последний проверил законность тех действий, которые такой гражданин  считает неправильными. Кроме общего права выступать в качестве гражданского истца в случаях, если преступление причинило ему прямые денежные убытки, каждый избиратель по ст. 123 закона 1849 г. получил право самолично выступать обвинителем, даже помимо прокуратуры. «Избиратель коллегии, производящей выборы, во время которых будут совершены тяжкие преступления или преступления, одни только будут иметь право приносить жалобу, хотя не принесение ими жалобы не послужит препятствием для публичного преследования». Так как в данном случае не требуется наличности личных, прямых и денежных убытков, то самая жалоба является как бы народным обвинением,  actio pablica, осуществляемым каждым гражданином. Такого рода частное обвинение вполне целесообразно, потому, что при обвинительной монополии прокуратуры возможны были бы пристрастия в пользу какой-либо партии. Право это, хотя и не перешло в декрет 1852 г., но не было отменено никаким постановлением. Наоборот, ст. 20 декрета 1852 г. как бы подтверждает его, предоставляя каждому избирателю, вписанному в один из списков, право требовать вычеркивания или вписания кого-либо пропущенного или неправильным образом записанного. Что касается гражданского иска, то он осуществляется на общих основаниях, и лишь любопытна практика кассационного суда по вопросу о границах недозволенного.

В заключение обзора французского права отметим, что преступления против избирательных прав были отнесены к категории политических, а следовательно по ним не допускалась выдача и виновные в них подлежали общей амнистии.

Немецкое законодательство

Законодательство Германии посвящало вопросу о преступлениях  против избирательного права всего  три статьи (107 – 109 уг.ул.), представляющие сжатую передачу статей 109 – 113 французского кодекса 1810 г. Французское уголовное законодательство в начале прошлого столетия оказывало большое влияние на сепаратные кодексы германских государств; его постановления о преступлениях против избирательного права нашли себе довольно полное отражение в законодательствах Вюртемберга, Гессена и Бадена; прусское уложение 1851 г. также переняло их в ст. 84 – 86 с небольшими изменениями в редакции. При составлении уложения Северного германского союза в 1869 г. в его основание всецело были положены статьи прусского кодекса; ст. 107 – 109 герм. уг. ул. почти буквально, с небольшими изменениями в санкции и редакции, воспроизводят текст соответствующих статей прусского уложения.

Такая несложность регулировки  этого рода преступлений могла бы обнаружить весьма крупные пробелы, если бы она не восполнялась административными  регламентами отдельных входящих в  союз государств и весьма распространительным  толкованием многочисленной литературы.

Переходя к обзору отдельных  постановлений германского законодательства, мы рассмотрим отдельно ст. 107 – о  препятствовании голосованию и выборам, ст. 108 – о подлоге результатов выборов и ст. 109 – о подкупе избирательных голосов.

Ст. 107 гласит: «Кто силою  или угрозою преступным деянием  не допустит немца избирать или подавать голос при отправлении им принадлежащего ему политического права, наказывается тюрьмою на время не менее 6-ти месяцев  или заключением в крепости на время до 5 лет – Покушение  наказуемо». При сравнении этой статьи с соответственным постановлением французского уложения мы замечаем пропуск  понятия преступного скопища, как средства воздействия, и ограничение понятия угрозы угрозою преступным действием. Благодаря последнему ограничению, произведенному «в целях большей определительности понятия угрозы», останутся безнаказанными случаи незаконного влияния на стоящих какой-либо зависимости лиц. Ст. 108 предусматривала ответственность за подлог результатов голосования: «Кто, будучи уполномочен в публичном деле (in offentlicher Angelegenheit) собиранием избирательных или голосовательных записок или знаков или же ведением акта, служащего удостоверением, выведет умышленно неверный результат выборов или подложно изменит их результат, будет наказан тюрьмою от 1 неделю до 3 лет. Если деяние учинено таким лицом, которое не было уполномочено на собирание записок и знаков или на исполнение иной обязанности по производству выборов, то назначается тюрьма до двух лет. Виновный может быть приговорен также к лишению почетных прав гражданства». Что касается деления субъектов преступления, предусмотренного этой статьей, на две группы, то оно произведено не вполне правильно: но первой части могут наказываться только уполномоченные при собирании бюллетеней и ведении акта выборов по второй – все лица, не несущие никакой обязанности по выборам; между этими двумя категориями может оказаться пробел: известная категория лиц окажется безнаказанной (напр., члены избирательного комитета, занимающиеся счетом голосов или какими-либо подготовительными действиями). Само преступное деяние распадается на два вида: а) производство неправильного результата (интеллектуальный подлог) и б) подлог результата (прямая подделка).

Наконец, ст.109 гласит: «Кто в  публичном деле купит или продаст  избирательный голос, тот наказывается тюрьмою от одного месяца до 2 лет; он может быть присужден также к  лишению почетных прав гражданства». Подкуп избирательных голосов германское законодательство, следуя старофранцузскому, конструирует как куплю-продажу, хотя отношения между лицами, вступающими в эту противозаконную сделку, не соответствуют отношениям между покупателем и продавцом. Момент сходства заключается лишь в соглашении и в соотношении действий (давание и взятие). Благодаря такой редакции отпадает наказуемость покушения, а наказуемо лишь заключение сделки. Последний момент определяется нормами гражданского права, т.е. принятием предложения, независимо от действительного выполнения его. Предметом сделки является не сам голос, а пользование правом голоса в направлении, желательном для покупателя (т.е. голосование за определенное лицо или воздержание от голосования). Наказуемость деяния не отпадает, если желание покупателя совпадает с желанием самого избирателя голосовать определенным образом, так как здесь карается корыстный мотив, а не посягательство на свободное осуществление избирателем его прав.

1.2. История развития уголовной ответственности за нарушение      избирательных прав граждан в России до введения в действие

УК РФ 1996 г.

Сравнительное рассмотрение законодательных актов посвященных  уголовной ответственности за нарушение  избирательных прав, позволяет нам  более полно представить себе всю отсталость Российского законодательства того периода.

До начала 20 века в России преступления против избирательного права, не были выделены в самостоятельный  вид преступных деяний. Считая существенным признаком наказания его государственный  характер, мы можем искать основы уголовной  ответственности за нарушение избирательных  прав лишь в ту эпоху, когда уже  развившаяся государственная власть стала использовать для службы людей  из народа и средством для такого привлечения стали выборы. Только при таких условиях интерес правильности выборов и устранения произвола  из этой сферы мог стать близким  центральной государственной власти и вызвать с ее стороны соответственную  деятельность, направленную к его  защите. Такой эпохой в русской  истории явились XVII и XVIII столетия, когда со стороны верховной власти особенно силен был призыв к активным общественным силам, правда, только от двух сословий, дворянского и городского.

Более прочный фундамент  избирательному праву заложила Екатерина II своим манифестом о созыве комиссии для составления уложения 1766 г. В этом акте мы впервые находим более разработанные нормы общего избирательного права и, в частности, нормы, направленные к ограждению выборов от различных злоупотреблений. Важность предстоящего дела побудила Екатерину возвысить в сознании народа значение выборов и, в частности, уважение к кандидатам. В ст. 11 личность кандидата ограждается от всякого насилия. «Кто же на депутата, пока уложение сочиняется, нападет, ограбит, прибьет или убьет, тому учинить вдвое против того, что в подобных случаях обыкновенно». Кандидаты освобождаются от пыток, от применения смертной казни и телесных наказаний, т.е. получают те публичные привилегии, какие были свойственны высшим классам. Но кроме того предусматриваются впервые различные виды посягательств на свободу выборов. Ст. 15 гласит: «Всем и каждому крайне остерегаться, дабы никому никаких приметок и притеснений учинено не было; равномерно наикрепчайше запрещается употреблять при сем ненавистную мзду и лихоимство  под опасением нашего неминуемого гнева, ибо наше намерение есть все устраивать ко благому для всех вообще и всякого особо и тако всякий поступок, сей наш предмет обращающий во зло, будет неотменно почтен нарушением благого нашего соизволения и не избегнет законного взыскания». В этой статье, правда, в качестве признаков объективной стороны предусматривались насилие над избирателями и подкупные влияния при выборах. Далее законодатель обращается к губернаторам, приказывая им «наикрепчайшее подтвердить подчиненным, чтобы воздерживались каким бы то ни было образом во зло или в собственную корысть обратить сие дело, под опасением неминуемые тягости законного наказания». Злоупотребления со стороны власти тогда были опасны, и потому подобного рода постановление являлось особенно нужным для обеспечения правильности выборов.

Но изданные, как исключительный закон, постановления Екатерины, по-видимому, не привились к жизни, и даже в  Своде законов мы не находим никаких  указаний на преступления против избирательного права. Лишь в проекте 1844 года комиссией  были внесены соответственные постановления, заимствованные почти исключительно  из западного и остзейского права. « Дабы всякое сословие» - читаем мы в объяснениях к этому проекту» могло беспрепятственно пользоваться Высочайше дарованными ему правами и преимуществами, может быть не бесполезно обеспечить неприкосновенность сих прав и преимуществ определением взысканий за нарушение их. В этих статьях (ст. 1831 – 1816 проекта, 1423 действ. улож., 1878 – 1882 улож. 1845 г.),  составленных большею частью по примеру зарубежного законодательства, рассматриваются разные случаи нарушений такого рода и устанавливаются взыскания соразмерные, как мы думаем, с степенью их важности». Наряду с этой главой была почти сплошь на основании иностранного законодательства, но применительно к условиям России того периода, создана следующая глава «о нарушении правил, установленных для выборов и других собраний дворянских, городских и сельских, а также земских». Так как законодательное творчество в этой области за шестьдесят лет выразилось лишь в упразднении нескольких совершенно устарелых статей да в новой редакции двух – трех других, то рассмотрение уложения 1845 г. будет вместе с тем рассмотрением действующего права.

Глава третья, Уложения 1845 г. относящаяся к обеспечению избирательных прав, говорит о нарушении не политических прав, как было принято во всех предшествующих уложениях, а прав и преимуществ (т.е. исключительных, сословных прав), дарованных Высочайшею властью разным в государстве состояниям. К ним были отнесены: 1) препятствование составлению или съезду собраний дворянства или других сословий или же свободным, на основании поставленных на то правил, действиям сих собраний без достойных уважения причин и вопреки предписанному для того общими законами или особыми повелениями порядку, с употреблением во зло власти со стороны всякого должностного лица (ст.1419), 2) нарушение установленных правил для собраний и сословий или препятствование сим, действиям и стеснение их в чем-либо со стороны председательствующих в собраниях предводителей дворянства и городских голов с употреблением во зло предоставленной им с Высочайшего соизволения, по выбору этих собраний, власти (ст. 1420), 3) приговорение к телесному наказанию лица, изъятого от  телесных наказаний, или допущение приведения такого приговора в исполнение, (ст. 1421), 4) недопущение к отправлению должности или к участию в каком-либо предприятии или действии лица, по состоянию или званию своему имеющего к тому право и не подвергшегося ни лишению, ни ограничению иного, вопреки установленному порядку и без особенных законных к тому причин (ст. 1422), и 5) неправильная выдача или признание чиновниками департамента герольдии и членами дворянских депутатских собраний актов и документов на дворянство (ст. 1423).