Преступления против избирательных прав граждан в уголовном законодательстве РФ

Из рассмотренного нами перечня  можно увидеть, что важность данных нарушений определялась не их общественным значением, а чисто их личным значением, как особых правомочий, потому что  в противном случае трудно поставить  рядом злоупотребления чиновников департамента герольдии с насилием над избирательными правами какого-либо сословия; исполнение незаконного приговора  о телесном наказании – рядом  с препятствованием правильному  течению дворянских собраний со стороны  председателя. Из перечисленных постановлений, только первые два и отчасти четвертое (ст. 1422) относятся к преступлениям против избирательного права в собственном смысле. Излагая состав каждого из этих преступных деяний, можно с некоторой приблизительностью сказать, что первое предусматривает насилие над собраниями и препятствование со стороны должностных лиц съезду их, второе – препятствование специально со стороны председателя, снабженного особой властью, и последнее – насилие над отдельным избирателем.

Диспозиции рассматриваемых  статей имели по сравнению с соответствующими им зарубежными нормами, некоторые  оригинальные черты, на которых можно  остановиться.

Во-первых, наказанию подлежали  должностные лица только, если они  действовали без особенных, достойных  уважения или законных причин, чем  как бы признавалось, что выборный институт подчинен каким-то особым, более  высоким государственным началам, в силу которых могут последовать  его стеснение и даже устранение, между тем как на Западе преступной признается всякая деятельность препятствования, если только она направляется против законных собраний.

Во-вторых, субъектом преступлений признаются только должностные лица и притом действующие только одним  способом, именно посредством злоупотребления  властью, а не посредством насилия  или угроз.

Ст. 1419 и 1420 предусматривали  нарушение свободы сословных  собраний в их целом. Это нарушение  выражались: 1) в препятствовании  составлению или съезду собраний, 2) в препятствовании законным действиям  их и 3) в стеснении в чем-либо или  в препятствовании действиям  этих собраний специально со стороны  председателя. Способ препятствования  не указан; сюда подойдет, следовательно, всякая деятельность, клонящаяся к  недопущению или стеснению таких  собраний. Препятствование должно быть направлено против законных действий собраний, и поэтому, если бы избирательное  собрание занялось, положим, обсуждением  политических вопросов, то администрация  была бы в праве разогнать его. Препятствование может состоять не только в недопущении совершения каких-либо законных действий, но и в стеснении свободного их осуществления. Квалифицирующих обстоятельств, обильно указываемых в западном законодательстве, мы не встречаем. Само деяние рассматривается как дисциплинарная вина, караемая выговором с внесением или без внесения оного в послужной список или же удалением или отрешением от должности, между тем как по западным законодательствам наказуемость этого тягчайшего вида посягательств на избирательное право доходит до каторжных работ.

Предусматриваемой специально препятствование или стеснение  со стороны председателя (предводителя дворянства или городского головы) может состоять в отказе открыть, продолжать или закрыть собрание или в неправильном открытии, закрытии или руководстве собрания, стеснении права голоса и т.д., - из них лишь некоторые относятся к избирательному праву. Подлоги, искажения выборов, могущие быть учиненными при выборах председателем, предусматриваются первой частью ст. 1420 ул. о нак., говорящей о нарушении установленных правил для собраний. Такого рода бланкетная норма совершенно поглощает те преступные деяния по похищению бюллетеней, подмену их и т. д., которые предусматриваются на Западе специально, и не только по отношению к председателю, но и к членам бюро. Наказание таких действий мерами дисциплинарными должно быть признано совершенно непригодным по своей недостаточности. Мы видим, что законодатель не придал особой важности правам и преимуществам, дарованным Высочайшею властью, и оградил их крайне слабо от посягательств со стороны администрации.

Ст. 1423 о злоупотреблениях чиновников департамента Герольдии  может иметь некоторое значение для ограждения правильности списков  избирателей.

Следующая глава говорит "о нарушении правил, установленных  для выборов и других собраний" (ст. 1424 - 1440). Из общей массы статей, заключающихся в ней, выделим  сначала ст. 1425, предусматривающую подкуп при выборах (ст. 1819 проекта, ст. 1884 улож. о наказ. 1845 г.)²⁷.

"Кто при выборах  земских, дворянских, сельских или  же городских общественных и  сословных будет через подкуп, подарки, обещания или угрозы  склонять кого-либо к поданию голоса в его пользу или в пользу и против другого лица, тот за сие подвергается: исключению из собрания навсегда и сверх того денежному взысканию: с дворян и городских обывателей не свыше 150, ас обывателей сельских не свыше 10 рублей, или же и заключению в тюрьме на время от 3-х недель до 4-х месяцев²⁸.

В основу наказуемости подкупа, таким образом, была положена задача т.е. стремление обеспечить власти наиболее приемлемых служащих. Мотивационное  значение этого правила, как средства развития правосознания

в области публичных прав, к которому не должны примешиваться элементы корысти и расчета, игнорируется, и только вскользь упомянуто о каком-то приличии, на которое так часто ссылались западные законодатели. Впрочем, такой односторонний взгляд законодателя мало отразился на редакции самой статьи и на ее санкции. Лишению избирательных прав соответствовало у нас исключение из собрания навсегда; далее, по усмотрению судьи, могут быть назначены тюремное заключение и денежная пеня, в размерах меньших, чем

то  принято обыкновенно  на западе. Тюремное заключение у нас  назначается по усмотрению судьи, тогда  как на западе назначение его обязательно. Что касается редакции этой статьи, то она страдает существенными пробелами. Законом предусматривается только случай непосредственного склонения избирателя к злоупотреблению своим голосом. Практика, впрочем, разъясняет, что избираемый может склонять избирателей и не сам непосредственно, а через других лиц, и в этом случае для ответственности его достаточно того, что по собственной вине обвиняемого употреблены были при выборах средства, воспрещенные ст. 1425. Средства перечислены следующим образом: "подкуп, подарки, обещания и угрозы". Такое перечисление, по мнению П.И. Люблинского: «вызывает некоторые сомнения: подкуп является и общим понятием, и отдельным средством законного воздействия; законодатель должен был разъяснить, что должно понимать под этим словом. Сопоставляя подкуп со следующими за ними подарками и обещаниями, можно определить его, как давание денег или других ценностей под условием со стороны другого лица голосовать в определенном смысле; подарком явится такое же давание, но без ясно выраженного условия голосовать, и, наконец, обещание будет иметься при наличности этого условия или без него, отличительным же его признаком будет перенесение момента дачи или исполнения обещанного на будущее время. Что касается угроз, то они с большей правильностью могли бы быть перенесены в группу посягательств на свободу выборов, так как направляются против личности избирателя, тем более, что здесь отсутствует двусторонняя наказуемость, характерная для подкупа. Со стороны подкупаемого наказывается принятие денег или подарков или же требование и просьба их (покушение). Карается само действие, а не результат; однако это действие определено неполно: так, не предусмотрен случай склонения к воздержанию от голосования, имеющийся почти во всех западных законодательствах, не говоря уже о склонении к голосованию вообще. Не предусмотрен также ряд косвенных подкупных влияний, принятый в западном праве (угощение, давание денег под видом избирательных расходов и пр.). Практика не требует, чтобы были указаны те лица, которые были противозаконно склоняемы виновным к избранию его в какую-либо должность (75/459), с чем едва ли можно согласиться, так как факт не может быть признан доказанным, если не указано лицо, ибо склонение другого лица, или специально избирателя, есть существенный признак состава данного преступного деяния» . В целом ст. 1425 предусматривала равную наказуемость подкупившего и подкупленного.

Существенные пробелы  русского законодательства о преступлениях  против избирательных прав были выявлены при издании Учреждения Государственной  Думы, изданного 6 августа 1905 г. В ст. 29 Положения о выборах в Государственную  Думу мы находим следующее краткое  постановление: "Преступные деяния, совершенные при производстве выборов  в Государственную Думу, подлежат преследованию и наказанию, как  и учиненные при выборах сословных  и общественных"³⁰. Законодатель ограничился, следовательно, только ссылкой на устарелое законодательство, подобно тому, как это он делал раньше при издании земского и городового положений.

Угроза применения уголовного наказания, тогда, прежде всего, была 
направлена на охрану правильности составления и контроля списков 
избирателей. Этим гарантировалась возможность для каждого 

правоспособного избирателя подать голос или устранить лиц, не имеющих возможности участвовать  выборах. Правильность избирательных  списков получает особенное значение там, где существует не всеобщее, а  цензовое избирательное право или  классовая система его: трудность  и сложность определения правоспособности здесь очень велики, и вследствие этого возможны многочисленные злоупотребления, которые составляют даже специальную  болезнь организованных подобным образом  избирательных систем. Законодатель," следовательно, должен был особенно внимательно отнестись к вопросу о предупреждении  их и,  в частности,  посредством уголовной угрозы, как весьма действительного в этой области средства  .

Составители Уголовного уложения 1903 г. вместо того, чтобы коренным образом изменить постановку преступлений против избирательных прав, удержали взгляд на них, как на дисциплинарные провинности или преступления небольшой тяжести, и потому большею частью исключили их из уложения, посчитав, что место им преимущественно в уставе о должностных провинностях. Вследствие этого в уложении образовался пробел, который не мог быть восполнен некоторыми отрывочными постановлениями, сохранившимися в главе о должностных преступлениях и отчасти в главе о неповиновении власти.

Сохраненной в  угол, уложении 1903 г. мы находим ст. 1425 улож. о нак. (ст. 150 уг. ул.): "Виновный в покушении склонить посредством взятки или наказуемой угрозы, члена сословного или общественного собрания к подаче голоса в пользу свою или другого лица или против другого лица наказывается арестом на срок не свыше трех месяцев или денежною пеней не свыше 300 рублей. Сверх того суду предоставляется воспретить виновному участие в таком собрании на время от одного до трех выборных сроков."

Прежде всего; по мнению П.И. Люблинского: «является неправильным

и произвольным расширение применения этой статьи, т. е. наказуемость подкупа, во всяком общественном собрании. Государство должно санкционировать уголовной угрозой только те выборы, за которыми оно признает серьезный публичный интерес, как то и принято повсюду, а не выборы во всяком общественном собрании, как напр., выборы в члены какого либо клуба или частного общества: угроза наказанием за злоупотребления при таких выборах совершенно неуместна. Приравнивая с уголовно-правовой точки зрения выборы в какое либо общество, составившееся, напр., для увеселения, к выборам в Государственную Думу, государство теряет всякий политический критерий наказуемости»³³.

Понятие и состав преступного  действия ст. 1425 сохранены прежние, и следовательно по прежнему в них не входит склонение к воздержанию от голосования. Однако, вместо перечисления отдельных средств (подкупа, подарков, обещаний), в ст. 150 уг. ул. указаны лишь два средства "наказуемая угроза и взятки'¹.

Одним из положительных достоинств рассматриваемого законодательства об избирательном подкупе, по нашему мнению, заключается в соответствии санкции значению этого преступного деяния. Уголовное уложение и здесь вводит изменения. Оно значительно смягчает наказание по сравнению с действующим правом, и вместо тюрьмы на срок грозит арестом до 3-х месяцев, низводя деяние на степень проступка, и тем самым устраняя наказуемость покушения на него и соучастия в нем в качестве подстрекателя или пособника (ст. 49, 51 уг. ул. 1903 г.)³⁴. Из анализа изменений, внесенных в ст. 1425 статьей 150 уг. ул., мы приходим к выводу, что эти изменения, почти совершенно немотивированны, они вносят еще большую путаницу в вопрос.

ГЛАВА   2.   Уголовно-правовая   характеристика   преступлений   против избирательных прав граждан

2.1.Понятие и  виды преступлений против избирательных  прав граждан

Довольно сложной  главой в Уголовном кодексе Российской Федерации является глава 19 "Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина", впитавшая в себя такие "обновленные" и новые составы преступлений, как "Воспрепятствование осуществлению избирательных прав..." (ст. 141), "Нарушение порядка финансирования избирательной кампании кандидата..." (ст. 141.1), "Фальсификация избирательных документов..."(ст. 142), "Фальсификация итогов голосования" (ст. 142.1).¹

Федеральным законом РФ от 18 июня 2003 г. "О внесении изменений  и дополнений в некоторые законодательные  акты Российской Федерации в связи  с принятием Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" введены новеллы в уголовное законодательство, которые касаются уголовной ответственности за умышленные нарушения законов о выборах и проведении референдума.

Думается введение новых  составов и существенная корректировка  старых напрямую связана с тем  накопившимся за десять лет негативным опытом проведения избирательных кампаний разного уровня, а также возросшей  в связи с этим необходимостью преодоления и пресечения преступных посягательств на избирательные  права граждан. Российский законодатель в последних изменениях учел и многолетний зарубежный опыт применения уголовной репрессии в области защиты избирательных прав .