Автор работы: Пользователь скрыл имя, 21 Февраля 2013 в 12:33, научная работа
В исследовании изложены результаты историографического анализа основных подходов в изучении проблемы массовых репрессий в конце 1920-х – начале 1940-х гг., выявлены позиции ведущих исследователей, достижения и противоречия.
Анализ процесса изучения проблемы массовых репрессий в СССР не будет полным без рассмотрения развития исторических исследований по таким важным вопросам, как хронологические рамки, периодизация и масштабы репрессий. Хронологические рамки и периодизация являются одним из главных теоретических, а масштабы – главным эмпирическим вопросом в рамках всей темы. Сопоставление процессов изучения этих аспектов позволит проследить непосредственную зависимость между теоретическими и эмпирическими исследованиями в рамках изучения проблемы массовых репрессий в период конца 20-х – начала 40-х гг.
Проблема хронологических рамок и периодизации массовых репрессий является одной из важных теоретических проблем темы. От того, как тот или иной исследователь решает для себя эти вопросы во многом зависят все дальнейшие концептуальные построения. Рассмотрение и анализ существующих в настоящее время подходов к решению вопроса о хронологических рамках призван помочь исследователям отличать проявления политики репрессий от политики массовых репрессий и политики массовых репрессий от политики красного террора периода гражданской войны, а также политики ужесточения дисциплины и карательных мер периода Великой Отечественной войны. Историографический анализ вопроса о периодизации политики массовых репрессий должен позволить отделить друг от друга отдельные репрессивные кампании и установить причинно-следственную связь между событиями экономической, политической, культурной жизни и проявлением политики массовых репрессий.
Проблема хронологических рамок политики массовых репрессий до настоящего времени в литературе прямо не ставилась. Однако исследователи не могли обойти эту проблему и в каждом конкретном случае исходили из того или иного ее решения. Предполагается рассмотреть как решается эта проблема в массовом историческом сознании, в публицистической и научно-публицистической литературе.
Современное массовое историческое сознание является памятью народа, формирующей основы представлений исследователей на проблему хронологических рамок массовых репрессий. В массовом сознании 90-х гг. сохраняется представление, что репрессии ограничивались лишь периодом «большого террора» 1937-1938 гг. Именно событиям этого времени посвящено наибольшее количество произведений современной беллетристики, затрагивающих тему массовых репрессий. О причинах этого явления впервые пишет Д.А. Волкогонов в конце 80-х годов:
«37-й год в общественном сознании считается апогеем насилия и беззакония в нашей стране. Он коснулся в значительной мере интеллектуального слоя общества, поэтому неудивительно, что об этом так много пишут, превратив этот период в эпицентр общественного внимания. В конце 20-х – начале 30-х годов «железная пята» прошлась по гораздо большему числу людей, среди которых, возможно, было немало и настоящих недругов, но неизмеримо больше невинных: середняков, причисленных к кулакам, просто строптивых крестьян и членов их семей. Историки начинают разбираться в деталях этого процесса»175.
В исторической публицистике политика массовых репрессий занимает временной промежуток с конца 20-х до конца 30-х гг. В большинстве работ жанра научной публицистики хронологические рамки продляются до 1953 г. – до смерти И.В. Сталина.
Примером научно-
«Когда речь идет о массовых репрессиях..., то обычно говорят о 1937 годе. В действительности волна репрессий началась еще в конце 20-х годов и завершилась в начале 50-х годов со смертью Сталина (подчеркнуто мной. – С.Д.) . Однако апогея эти репрессии достигли в 1937 году. Поэтому именно этот год и запечатлен в памяти народа как страшный год «ежовщины»...»176.
Это, пожалуй, единственный случай прямого указания автором хронологических рамок политики массовых репрессий.
Из-за отсутствия у исследователей специального обоснования решения ими проблемы хронологических рамок представляется целесообразным рассмотреть те, из которых авторы имплицитно исходят в своих работах.
Д.А. Волкогонов, при определении периодизации, крайними точками политики массовых репрессий считает 1929 г. – конец 40-х гг.177 Но если первая дата, по определению автора, совпадает с началом политики коллективизации, то вторая не обосновывается никак. В данный период не попадает ни Шахтинское дело (1928 г.), ни дело врачей (конец 1952-1953 гг.).
Более расширительно устанавливает хронологические рамки политики массовых репрессий Р.А. Медведев. Делает он это также в рамках определения периодизации данной политики. Для него массовые репрессии начались в 1927-1928 гг. после победы Сталина над объединенной «левой» оппозицией и закончились 1947-1953 гг., когда прошло «ленинградское дело» и развернулась борьба против «космополитов» и против «врачей-убийц»178. Это на сегодняшний день наиболее широкая и самая обоснованная трактовка хронологических рамок. Еще раньше, с гражданской войны, «начинают» политику массовых репрессий ряд авторов-публицистов, для которых нет различий между красным террором и политикой массовых репрессий179.
Хронологические рамки и периодизацию политики массовых репрессий можно определять также из приводимых различными авторами статистических данных, говорящих об изменении количества заключенных в рассматриваемый период. Возьмем к примеру статистику С. Овсеенко, который предлагает динамику изменения количества заключенных в ИТУ в России и СССР в 1915-1960 гг. Вот некоторые цифры:
К 1929 г. – менее 100 тыс.
С 1929 по 1936 г. – резкий рост до 1296,4 тыс., особенно
резкий с 1934 г.
С 1937 до 1938 г. – рост 2024 тыс. чел.
С 1941 г. до 1944 г. – падение приблизительно до 1300 тыс.,
С 1946 до 1950 г. – резкий рост до 2760 тыс. чел.
С 1950 г. 1953 г. – падение до 2624,5 тыс. чел.
С 1953 до 1954 г. – резкое падение до 1474 тыс. чел.
С 1954 до 1956 г. – падение до 925,7 тыс. чел.180
Если внимательно взглянуть на приведенные цифры, то, очевидно, что массовые репрессии начинаются с 1929 г. – резкий рост численности заключенных и заканчиваются в 1953 г. – резкое падение. Однако такой подход необходимо подкреплять другими статистическими данными, например сведениями о характере обвинений, по которым было осуждено большинство заключенных. Таким образом, изучив ситуацию с определением хронологических рамок политики массовых репрессий, можно сделать вывод, что данная теоретическая проблема только входит в стадию постановки вопроса. Отдельные упоминания тех или иных ограничительных дат носят случайный и неосознанный характер.
Более изученным и разработанным является вопрос о периодизации политики массовых репрессий. В рамках данной проблемы в историографии наиболее активно изучаемыми являются два аспекта: 1) об общей периодизации политики массовых репрессий; 2) о дате начала «большого террора».
Вопрос об общей периодизации политики массовых репрессий возник в конце 80-х – начале 90-х гг. в связи с переходом от публицистического к научно-публицистическому этапу изучения проблемы массовых репрессий. И с того времени не получил дальнейшего развития. В настоящее время исследователи пренебрегают постановкой и решением данного теоретического вопроса.
Нам удалось выявить три попытки, относящиеся к концу 80-х – началу 90-х гг., дать периодизацию политики массовых репрессий. Принадлежат они Д.А. Волкогонову, В.М. Курицыну и Р.А. Медведеву.
У Д.А. Волкогонова можно обнаружить как определение этапов самой политики массовых репрессий, так и эволюции «идеи насилия», в рамках которой и проводились репрессии. Однако во втором случае автор не дает временной привязки, а механическое сопоставление двух периодизаций, выполненных в рамках различных подходов, приводит, на наш взгляд, к путанице.
Периодизация репрессий:
«Репрессии накатывались волнами. Первая волна – 1929-1933 годы. «Революция» сверху на селе. Вторая волна – самый пик репрессий – 1937-1938 годы. И волна третья – конец 40-х годов (хотя с 1947 года и была отменена смертная казнь)... Это была заключительная сталинская волна, меньшая, чем в конце 30-х, но и тогда в лагерях находились постоянно 2,5-3 миллиона человек (подчеркивания мои. – С.Д.)»181.
Определение этапов развития идеи насилия:
«Возможно, эволюция сползания к идее насилия как универсального средства прошла ряд этапов. Вначале – борьба против реальных врагов, а они были; затем – ликвидация личных противников; дальше уже действовала страшная инерция насилия; наконец, насилие стало рассматриваться как показатель преданности»182.
Как можно заметить, в первом случае периодизация выстроена без какого-либо критерия, определявшего бы сущность выделенных этапов. Во втором, в качестве критерия, выступает направленность массовых репрессий.
В.М. Курицын критерий находит также в направленности репрессий:
«Если репрессии конца 20-х – начала 30-х годов были направлены против остатков кулачества, нэпманов, зажиточных слоев населения деревни и города, старой интеллигенции, то, начиная с декабря 1934 года, они, расширяясь, втягивали в свой круговорот другие социальные слои. Наконец, в середине и во второй половине 30-х годов они обрушились на партийный и советский аппарат, командный состав армии, широкий слой хозяйственников»183.
Выделение этапов у В.М. Курицына нечеткое, для второго не остается временного промежутка. Плюс к этому автор заканчивает разбивку на периоды концом 30-х гг., совершенно не касаясь репрессий военного и послевоенного времени.
Наиболее полно периодизация политики массовых репрессий представлена Р.А. Медведевым. Автор раскрывает сущность каждого периода и его социальную направленность, что и является критерием их выделения. Следует, правда, заметить, что конкретные этапы у автора четко не выделены, и их разграничение было проведено нами, исходя из контекста работы:
1-й этап – 1927-1928 гг.:
«Первая волна массовых репрессий прошла уже в 1927-1928 гг., после победы Сталина над объединенной «левой» оппозицией. Жертвами ее стали тогда десятки тысяч троцкистов и зиновьевцев, высланных в отдаленные районы страны, помещенных в политические изоляторы, исключенных из партии и изгнанных с работы»184. Наиболее яркие примеры – процессы против «буржуазных националистов», кампания против «вредителей» из числа «буржуазных специалистов» после «шахтинского дела» (1928 г.)185.
2-й этап – 1929-1932 гг.:
«Пора сплошной принудительной коллективизации продолжалась примерно четыре года (1929-1932). Это была невиданная по масштабу репрессивная кампания по «раскулачиванию»186.
(Автор неверно определяет
3-й этап – 1933 г.:
«Следующая страшная эпопея, связанная с политикой Сталина, – это голод 1933 г.»187.
Перерыв в репрессиях – 1934 г.:
«Может быть, только 1934 г. обошелся без каких-либо массовых репрессивных кампаний, хотя и в этот год шли аресты, раскрывались группы «контрреволюционеров». Однако уже в самом конце этого «спокойного» года, после убийства Кирова, начались аресты среди «зиновьевцев», а вскоре массовая акция выселения чуждых элементов из Москвы, Ленинграда и некоторых других городов. Это были семьи бывших «аристократов» (фактически большинства бывших дворян), а также многих бывших купцов и капиталистов – примерно 1 миллион человек»188.
4-й этап – 1937-1938 гг.:
«В 1937-1938 гг., по моим подсчетам, было репрессировано от 5 до 7 миллионов человек: около миллиона членов партии и около миллиона бывших членов партии в результате партийных чисток конца 20-х и первой половины 30-х гг.; остальные 3-5 миллионов – беспартийные, принадлежавшие ко всем слоям населения»189.
5-й этап – сокращение
и изменение характера и
«В 1939-1940 гг. масштабы репрессий сократились. Вернее изменились их характер и география. Массовые аресты прошли в западных районах Украины и Белоруссии. Здесь «изымались» «классово чуждые» элементы. Интернировались остатки польской армии, выселялись в Сибирь польские семьи, постоянно проживавшие в городах Западной Украины и Белоруссии. В 1940 г. начались аресты в Прибалтике, Бессарабии и Северной Буковине. Общее число жертв этих репрессий, включая депортацию, можно определить примерно в 2 миллиона человек»190.
6-й этап – репрессии периода Великой Отечественной войны:
«Война не остановила карательной политики. Уже в 1941 г. было выселено на Восток все население автономной республики немцев Поволжья и вообще все советские немцы...
В 1942-1943 гг. деятельность органов НКВД была все же переориентирована на нужды войны... Однако уже в конце 1943 г. и весь 1944 г. органы НКВД начинают все более и более заниматься привычным для себя делом. По решению ГКО были выселены на Восток калмыки, чеченцы, ингуши, крымские татары, карачаевцы и некоторые более мелкие национальные группы – часть греков, курдов и других»
«На органы НКВД легла огромная работа по «фильтрации» населения недавно оккупированных районов СССР, освобождаемых Красной Армией»191.
7-й этап – репрессии послевоенного периода – 1945-1946 гг.:
«Победа принесла свободу оставшимся
в живых узникам лагерей военно
8-й этап – 1947-1953 гг.:
«В 1947-1953 гг. мы пережили немало новых репрессивных кампаний. Было и «ленинградское дело», и борьба против «космополитов» и против «врачей-убийц». Каждая из этих кампаний сопровождалась арестами. Продолжались и аресты по «обычным» мотивам – «антисоветская пропаганда», и по всем вообще пунктам 58-й статьи Уголовного кодекса. Однако тяжелейшая война и репрессии прежних десятилетий так обескровили страну, что аресты 1947-1953 гг. не были столь массовыми»193.
Как уже было сказано, данная периодизация на сегодняшний день является наиболее полной и обоснованной. Однако и она нуждается в строгой проверке фактическим материалом.