Проблемы социализации современной молодежи

Имея довольно развитые и уже  институциализированные формы работы с молодежью, эти страны делают ставку на то, чтобы действовать не напрямую с отдельными молодыми индивидами, а прежде всего с определенными организованными структурами молодежи. В отдельных странах каких-то из них может и не хватать, тогда их надо создавать, изучив опыт стран, находящихся рядом в табели о рангах.

Для таких стран включение молодежи в экономику как раз меньше всего является проблемой, а цифры молодежной безработицы здесь используются прежде всего как показатель некоторой неадекватности структуры существующих рабочих мест интересам и уровню образования молодых людей, не более того. И для так называемых "развитых стран" гораздо важнее, чтобы молодежь имела возможность для всестороннего включения не только в производство, но и в другие сферы жизни - в общественную, политическую и культурную. Как говорится, у богатых свои причуды.

Но ведь не на пустом же месте возникла широко известная типология потребностей А.Маслоу, которую мы для наглядности еще раз воспроизведем в полноте: 1 (самый низкий) уровень - физиологические потребности в пище, отдыхе, жилье и т.д.; 2 уровень - потребность в безопасности, в защите от насилия и угроз; 3 уровень - потребность в общении, привязанности и любви; 4 уровень - потребность в уважении: (а) в высокой самооценке, (в) в высокой репутации); 5 уровень - потребность в самовыражении.

В известной и допустимой мере эту  пирамиду потребностей можно развернуть в отношении всего социума и отдельных стран. Действительно, можно ли в масштабах страны заниматься государственной молодежной политикой в указанной выше трактовке, если все остальное население перебивается с хлеба на воду и влачит нищенское существование? Развивая дальше этот тезис, можно прийти и к тому выводу, который еще не признан в научном сообществе, но также обсуждается, - это вывод о том, что вышележащие уровни потребностей могут быть реализованы только в случае удовлетворения нижележащих.

Но если для развитых стран и  мирового сообщества в целом молодежная политика, в том числе и государственная, - явление, исторически сложившееся  сравнительно недавно, то для России, даже в статусе правопреемницы СССР, это вообще событие лишь последних лет. Все здание ГМП в России строится на базе совсем недавно возникших документов, таких, как: Закон СССР "Об общих началах государственной молодежной политики в СССР", Президентский проект "Основные направления государственной молодежной политики в России" и Принятые Верховным Советом РФ "Основные направления государственной молодежной политики в Российской Федерации". Последние, кстати, до сих пор являются единственным работающим правовым документом федерального уровня, ибо проект федерального закона "Об основах государственной молодежной политики в Российской Федерации" принят только в первом чтении в ноябре 1998 года.

Для дальнейшего понимания процессов  развития ГМП любопытно сопоставить  эти документы. Изменения в них - это реальный путь развития наших представлений и деятельности с молодежью, в которых отражается процесс позиционного развития общества, государства и самой молодежи. Сначала - два первых, которые далее по тексту назовем Закон СССР и Президентский Проект. При сопоставлении обращают на себя внимания разночтения в двух указанных документах, принципиальные, с нашей точки зрения.

Во-первых, оба этих документа роднит то, что оба они так и остались на бумаге, хотя и по разным причинам: первый - в результате исчезновения страны, СССР, второй - в силу политических коллизий уже в самой России, когда у власти руки до молодежи все никак не доходят. Надо полагать, что они дойдут лишь тогда, когда с молодежью уже делать будет нечего, как в духовном, так и физическом планах бытия.

В разделе 1 "Общие положения", при определении ГМП, Закон СССР констатирует, что данный Закон создает условия и гарантии для "социального становления и развития молодых граждан, их наиболее полной самореализации в интересах всего общества" (Выделено мной - С.И.) Президентский же Проект - условия и гарантии "для самореализации личности молодого человека и развития молодежных объединений, движений и инициатив". Различие здесь пока только намечается - в констатации ситуации и в определении того, что же такое ГМП.

Однако далее в Проекте четко  прорисовывается различие субъектов, заинтересованных в реализации ГМП. Если в союзном Законе "самореализующаяся  личность" была, в конечном счете, лишь средством для достижения интересов  какого-то абстрактного "общества", то в российском Проекте это абстрактное советское "общество" заменяется на не менее абстрактное "гражданское общество" России, наличие которого в ней еще надо доказать. На деле же и в том, и в другом случае реальным политическим субъектом фактически остается государство. Но в российском Проекте прорисовывается проективная траектория того, как ГМП будет приводить к созданию гражданского общества, в полном юридическом и социальном смысле этих понятий. Тогда субъектами станут и молодежные объединения и ассоциации, и сами молодые люди, в интересах которых и принимаются данные законодательные решения.

Далее, в специально выделенном подразделе "Цели ГМП", отсутствующем в  союзном законе, обнаруживаются два  содержательно новых пункта ( пункты 4 и 5 ), в которых - соответственно - говорится:

- расширение возможностей молодого  человека в выборе своего жизненного  пути, достижения личного успеха;

- реализация инновационного потенциала молодежи в интересах общественного развития и самой молодежи.(Выделено мной - И.С.)

В этих формулировках подкупает прямота, которая, с одной стороны, выглядит как принципиально-честная позиция, но с другой стороны, все-таки стремящаяся использовать молодежь в интересах "общественного развития", отличных от интересов самой молодежи.

Личный успех - это понятие, на которое в советское время долго было наложено идеологическое табу, о чем свидетельствуют и формулировки союзного закона. Личный успех - понятие, производное от понятия частного интереса, а первичность частного интереса, естественно, предполагает возможность доминанты частного интереса над общим (общественным или государственным - в данном случае неважно).

Издержки господства частного интереса хорошо известны из истории Запада периода становления капитализма, и воспроизводить это здесь нет нужды. Изумляет второй шаг - как уже и в российском Проекте молодежь превращается в средство достижения государством своего интереса. Через новомодные слова - "инновационный потенциал" - далее все-таки проводятся интересы "общественного развития". А в чем они состоят конкретно сегодня или в чем изменятся завтра, кто это определил? Это не праздные вопросы, они теоретически значимы для ГМП, потому что за ними - крупная политическая ставка. Ибо когда абстрактное понятие "общество в целом" заменяется на "общественное развитие", то хотим мы того или нет, но объективно мы попадаем в лапы господствующих не только у нас в стране и в обществоведческой науке прогрессистских представлений о счастье и благополучии в обществе. Это когда вопрос о жертвах, принесенных в угоду развитию или общественному интересу, считается второстепенным.

Известно, что в социальных теориях "Развитие" (девелопментализм) определяют как идеологическую установку, требующую  подчинения всего и вся развитию. Это не обязательно хорошо или  плохо, характеристика проявляется в конкретных условиях и для конкретных целей. Но нередко, используемая государством, эта установка становится идеологией, которой присущи манипуляторские и мистификаторские черты. Если некий исторический субъект полностью сосредоточился на развитии, ему уже не удается уделять должного внимания целому ряду аспектов жизни, так как в них видят "барьеры" на пути к развитию или потенциальные возможности, которые могут быть "мобилизованы" для "развития".

Истории известны случаи, когда "Развитие" превращалось в чужеродную человеконенавистническую концепцию, ставящую людей в положение беспомощных субъектов, которые должны "развиваться" и которым не дано понять, что вся их другая деятельность реакционна и препятствует всеобщему процветанию. Тогда многие истинные интересы отодвигались на второй план или даже снимались с повестки дня, основная цель которой - "развитие".

Эти нюансы показались бы не очень  важными, если бы мы судили о событиях, происходящих в нашей стране и  с нашей молодежью, с объективистско-абстрактной позиции. Но когда за каждым словом Указа или Закона следуют оргвыводы, то нельзя не придавать должного значения даже минимальным изменениям в теоретическом обосновании и юридических формулировках документов и проектов.

Обратим более детальное внимание на основополагающие принципы, зафиксированные в союзном Законе и российском Проекте, и прокомментируем существенные, на наш взгляд, расхождения. При этом фиксируя малозаметные, при первом подходе, но, как нам представляется, особо интересные попытки выйти на новую, отличную от союзно-коммунистической, идеологию в отношении к молодежи и ГМП.

Первый принцип - "Участия", утверждающий необходимость привлечения молодежи (СССР) (молодых граждан - РФ) к непосредственному участию в формировании и реализации политики и программ, касающихся:

СССР - всего общества, в особенности  молодежи;

РФ - молодежи и гражданского общества в целом.

То, что в российском Проекте  принципы получили свое наименование, - очень важная деталь, поскольку  всегда любая теоретическая конструкция приобретает целостность и может ее отстоять в дискуссии с оппонентами, если может предъявить собственные принципы. В то же время союзные принципы, хотя и не были названы, но обладают своей собственной логикой и имеют собственный теоретический каркас.

Нововведенные понятия - чем отличается" молодежь" от "молодых граждан"? Прежде всего тем, что молодежь в  союзном варианте - это все еще  та самая часть общества, которая  жила так, как пелось в песне: "Раньше думай о Родине, а потом о себе". Этот вывод подтверждается и заключительной фразой союзного Закона, где общество - на первом месте, а молодежь - примкнувшая к нему часть. Такие формулировки для 1991 года, с одной стороны, - прогресс в попытках прорисовать собственно молодежные проблемы. А с другой стороны, они обнаруживают теоретическое бессилие определить, какие же проблемы есть или были у тех, кто поднимал Целину, строил БАМ и ничего себе взамен не требовал, по крайней мере публично.

Для российского же Проекта важным ключевым словом является "гражданское  общество", которое якобы является теперь высшей целью (взамен коммунизма и социализма). Но при этом молодежь уже является элементом этого  якобы существующего гражданского общества. Почему "якобы"? Потому что в реальности второй половины 1992 года никакого гражданского общества - в полном юридическом и научно-социальном смысле этого слова - не было. Однако не говорить о наличии такового уже было как-то неприлично. Этим, по-видимому, обусловлен тот факт, что в описании той части общества, в отношении которой проводится ГМП, абстрактная "союзная молодежь в возрасте до 30 лет" заменяется на конкретную демографическую группу от 14 до 30 лет, т.е. уже указывается нижняя возрастная граница. Предмет исследования и управления при этом становится более определенным.

Вместе с тем, здесь вводятся еще два, очень значимых для управления, социальных параметра: лица без гражданства  и молодые семьи. Во-первых, в постсоветское  время это звучало очень актуально и действительно способствовало сохранению хоть какого-то поля самоидентификации русскоязычной молодежи на территории всего бывшего СССР. И хотя этот проект вряд ли имел широкую аудиторию, которая могла реально ознакомиться с его положениями, однако сам факт заботы законодателя о такой молодежи, несомненно, имел свою собственную идеологическую посылку, связанную не только с распадом СССР, но самое главное - с идеологией строительства гражданского общества.

Во-вторых, как раз включение  в закон молодых семей, да еще и с указанием параметров их определения, есть дальнейшее подтверждение намерений определенных социальных сил ускорить процесс появления в России гражданского общества. Кто именно был в этом больше всего заинтересован - вопрос интересный, потому что в этой ситуации нельзя уже спрятаться за союзное "общество в целом", а попытки спрятаться за "гражданское общество в целом" не проходят, ибо "гражданское общество" как раз предполагает четкое определение социального статуса той или иной социальной группы или позиции в существующем обществе. В рамках идеологии создания гражданского общества затруднительно говорить и о непосредственном участии молодежи в реализации ГМП, здесь гораздо логичнее выглядит указание на молодежные объединения как субъекта ГМП. (Далее мы раскроем это подробнее).

Принцип второй - "Социальной компенсации", который предусматривает обеспечение  правовой и социальной защищенности молодых граждан, необходимой для  восполнения обусловленных возрастом:

СССР - недостатков их социального статуса;

РФ - ограниченности их социального статуса.

Последняя формулировка, российского  Проекта, конечно же, является более  адекватной реальному положению  дел с молодежью. Но заметим: в  союзном варианте видна все та же логика патерналистски-государственного (державного) отношения к молодежи. В этой рамке даже возраст являлся недостатком, что находило широкое распространение даже в номенклатурном фольклоре. "Возраст - это недостаток, который быстро проходит", - обычно так напутствовали и оправдывали тех немногих, не по возрасту рано "дорвавшихся" до кнопок государственно-партийного аппарата.

В российском же варианте упоминание ограниченности именно социального  статуса закрепляет линию=идеологию  на то, что в гражданском обществе, несмотря на все его писаные и неписаные порядки, присутствуют свои ограничения. Между тем, здесь лукавая мысль российского законодателя впадает в противоречие с реалиями бытия социальных групп молодежи, выделенных самим же Проектом, - в первую очередь, молодой семьи. Зачем было придумывать какие-то социальные компенсации, не проще ли издать указ Президента, допустим, о льготном кредитовании строительства жилья для молодых семей?