Философия

Если мы рассмотрим дух несколько ближе, то в качестве первого и простейшего определения  его мы найдём, что он есть “я”. ”Я” есть нечто совершенно простое, всеобщее.

То, что принадлежит  природе как таковой, лежит позади духа, правда, дух  объемлет собою  всю полноту содержания природы.

Сущность духа есть поэтому с формальной стороны  – свобода, абсолютная отрицательность  понятия как тождества с собой.

Деление

Развитие духа состоит в том, что он существует:

1. в форме отношения к самому себе
2. в форме реальности
3. как в себе и для себя сущее и  вечно себя порождающее

 

8. Жак Еллюль. Техніка, або виклик століття

Ніхто у світі не в змозі визначити реальний і детальний баланс між сукупністю результатів та сукупністю технік. Те, що звичайно так називають, є лише фрагментарним і поверхневим розглядом.

Єдина межа цієї книги переписати, розтлумачити, передати за допомогою  глобального аналізу позицію свідомості щодо феномену технік в їх сукупності.

1 – ситуації. Машина і  техніка.

Машина є найочевиднішою, найгрубішою, най вражаючою формою техніки. Техніка має своїм відправним пунктом існування машини. Без  машини світ техніки не існував би. Машина є тільки одним з аспектів техніки. Техніка сьогодні охоплює всю сукупність діяльностей людини, а не лише її виробничу дияльність.

Машина породила не людське  середовище. Людини жила в антилюдинній атмосфері  Життя вже більше не має сенсу. Бути пролетарським і відчуженним – ось умови людського існування перед машиною.

Машина займає своє місце  в соціальному порядку, який не створений  для неї, і тим самим вона породжує не людське суспільство, в якому  ми прокладаємо свій шлях.

Техніка інтегрує машину в  суспільство, робить її соціальною і соціабельною. Влна пояснює, упорядковує і раціоналізує : вона робить в абстрактних сферах те, що машина робить у сфері праці.

Машина займається обєктом, а людини, яка перебуває під  впливом машини, всеж залишається  незалежною : вона може утверджувати себе поха машиною.

Коли техніка входить  в усі сфери і в саму людину , яка стає для неї обєктом, сама техніка перестає бути обєктом для  людини, вона має її власною субстанцією: вона більше не протистоїть людині, а інтегрує себе в ній і прогресуючи її абсорбує.

Наука і техніка. Наука будучи чистою умоглядністю веде до появи техніки як точки контакту між матеріальною реальністю і науковим результатом. Ця традиційна т.з. є докорінно помилковою.

Інтервал між науковим відкриттям і його практочним застосуванням весь час скорочується. Наука стала знаряддям техніки.

Визначення. Техніка – це в загальному плані група рухів, дій, в більшості ручних, організованих і традиційних, спрямованих на досягненнямети, знаної як фізика, хімічна і органічна.

Технічна  операція і феномен техніки. Технічна операція супроводжує б-я працю, що здійснюється за допомогою певного методу для досягнення якогось результату. Техніка створює засоби, але технічна операція всеж відбувається на рівні того, хто виконує повну роботу.

Три великих  сектори функціонування сучасної техніки:

економічна техніка зумовлена виробництвом, простяг- ся від організації праці до планування. Ця техніка відрізняється від інших за своїм обєктом і за своєю метою.

організаційна техніка, яка стосується великих мас, застосовується як до великих комерційних або промислових справ, так и до державних справ.

людська техніка  її форми досить різноманітні: від медицини, генетики і аж до пропаганди проходили через педагогічні техніки, техніки професійної орієнтації, реклами тощо.Тут саме людини стає обєктом техніки.

Ці три сектори  показують нам обшир феномена техніки.

4.Тотальна  інтеграція

Техніка плвязує  свої рішення. Віднині людини – це мертве тіло, іграшка хвиль і коливань, що безперервно підживлює завзятість техніків.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

9.Декарт Р. Рассуждения о методе.

В первой части говорится : соображения относительно наук ; 2 – главные правила метода, которые  искал автор ; 3 – некоторые из правил нравственности, выведенных авторов  из этого метода ; 5 – последовательность физических вопросов, в частности объяснения движения сердца и другие трудные вопросы медицыны, различия между человеческой душой и душой животных ; 6 – указание того, что необходимо, чтобы продвинуться в исследовании природы дальше.

Глава 1

Соображения, касающиеся наук

Самая великая душа способна как к наибольшим порокам, так  и к наибольшим добродейтелям . Качеств, которые требовались бы для совершенства ума, назвать не могу.

Моё намерение не в том, чтобы научить здесь методу, а  чтобы показать, каким образом старался я направлять свой собственный разум.

Особенно нравилась мне  математика верностью и очевидностью своих рассуждений.

О философии скажу одно: видя, что в течении многих веков  она разрабатывоется превосходнейшими умами, и не смотря на это, в ней доныне нет положения , которое не служило бы предметом споров.

Что касается других наук , то поскольку они заимствуют начало от философии.Я полагал, что на столь  слабых основаниях нельзя построить  ничего прочного.

Глава 2

Главные правила метода

Часто доброта, составленная из многих частей и зделанная  руками многих мастеров, не имеет такого совершенства, как доброта, над которой  трудится один человек.

И науки, заключённые  в книгах, по крайней мере те, которые  лишены доказательств, и доводы которых лишь вероятны, сложившись и разросшись мало - помалу  из мнений множества разных лиц, не так близки к истине, как простые рассуждения, которые может сделать здравомыслящий человек относительно встречающихся ему предметов.

Мир составлен  только из двух сортов умов, не одному из которых моё намерение не подходит. Во-первых, из тех, которые мнят себя умнее, чем они есть на самом деле, не могут удержатся от поспешных суждений, и не имеют достаточно терпения, чтобы вести свои мысли по-порядку ; отсюда происходит, что раз решившись усомнится в воспринятых принцыпах и уклониться от общей дороги, они никогда не пойдут по стезе , которой следует держатся , чтобы идти прямо, и будут предывать в заблуждении всю жизнь. Во- вторых, из тех, которые достаточно разумны и скромны, чтобы считать себя менее способными отличать истину от лжи, чем другие, у которых они могут поучиться. Эти должны довольствоваться тем, чтобы следовать мнениям других, не занимаясь собственными поисками лучших мнений.

Да я и  сам, конечно, был бы в числе этих последних , если бы имел за всё время одного учителя как не знал бы существующего во все времена различия в мнениях учёных.

Гораздо вероятнее, чтобы истину нашёл один человек, чем целый народ.

Будучи моложе, я изучал немного из области философии - логику , а из математических - анализ геометров и алгебру. Я решил, что следует искать другой метод, который совмещал бы достоинства этих трёх и был бы свободен от их недостатков. Вместо большого числа правил, составляющих логику, я заключил, что было бы достаточно четырёх следующих, только бы я принял твёрдое решение содлюдать их без единого отступления.

1. Не принимать за истинное что бы то ни было, прежде чем не признал это несомненно истинным, т.е. старательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму так ясно и отчётливо, что никоим образом не может дать повод к сомнению.
2. Делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, на сколько потребуется, чтобы лучше их разрешать.
3. Руководить ходом своих мыслей, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном порядке вещей не предшествуют друг другу.
4. Делать повсюду настолько полные перечни и такие общие обзоры, чтобы быть уверенным, что ничего не пропущено.

    Начинать  надо с простейшего, легко познаваемого.

Но что больше всего удовлетворило меня в этом методе – это уверенность в  том, что с его помощью я во всём пользовался собственным разумом, если не в совершенстве, то по крайней мере как мог лучше.

Глава 3

Несколько правил морали, извлечённые из этого  метода

Во-первых, повиноваться законам и обычаям моей страны, придерживаясь неотступно религии, и руководствуясь во всём остальном мнениями наиболее умеренными, чуждыми крайностей и общепринятыми среди наиболее благоразумных людей. А чтобы знать каковы действительно их мнения, я должен был больше обращать внимание на то, как они поступают, чем на то, что они говорят.

Моим вторым правилом было: оставаться наиболее твёрдым  и решительным в своих действиях, на сколько это было в моих силах, и раз приняв к-л мнение, хотя бы даже сомнительное, следовать ему, как  если бы оно было вполне правильным.

Третьим моим правилом было: всегда стремиться побеждать скорее себя, чем судьбу, изменяя свои желания, а не порядок мира.

Наконец, не касаясь  занятий других, о своих я решил, что нет ничего лучшего, как продолжать те, которыми я занимаюсь, т.е. посвятить  всю мою жизнь совершенствованию моего разума и продвигаться, на сколько буду в силах, в познании истины по принятому мною мнению.

Я не встречал ни одного сомнительного положения, из которого нельзя было бы извлечь к-л  надежного заключения, хотя бы того, что в этом положении нет ничего достоверного.

Глава 4

Доводы, доказывающие существования бога и бессмертие души, или основание метафизики.

Заметив, что  истина: я мыслю, следовательно, я  существую, так  тверда и верна, что  самые сумасбродные предположения  скептиков не могут её поколебать, я заключил, что могу без опасений принять её за первый принцип искомой мною философии.

Оставалось  допустить, что эта идея вложена  в меня тем, чья природа совершеннее  моей и кто соединяет в себя все совершенства, доступные моему  воображению, т.е. говоря одним словом – богом.

Состоять из двух природ (тела и души) не было бы совершенством для бога и, следовательно, он не состоит из них.

А потому утверждение, что бог – совершеннейшее существо – есть и существует, по меньшей  мере, так же достоверно, насколько  достоверно геометрическое доказательство.

Если бы мы не знали, что всё что есть в нас  реального и истинного, происходит от бога, то, как бы ясны и отчетливы ни были наши представления, мы не имели бы основания для уверенности в том, что они обладают совершенством истины.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

10.  Альберт Камю. Миф о Сизифе. Эссе  об абсурде.

На нижеследующих  страницах речь пойдёт о чувстве абсурда, обнаруживаемом в наш век повсюду, - о чувстве, а не о философии абсурда, собственно говоря, нашему времени неизвестной. Элементарная истинность требует с самого начала признать, чем эти страницы обязаны некоторым современным мыслителям. Нет смысла скрывать, что я буду их цитировать и обсуждать на протяжении всей этой работы.

Стоит в тоже время отметить, что абсурд, который  до сих пор принимали за вывод, берётся здесь в качестве исходного  пункта. В этом смысле мои размышления  предварительны: нельзя сказать к какой позиции они приведут. Здесь вы найдёте только чистое описание болезни духа, к которому пока не примешаны не метафизика, не вера. Таковы пределы истины, такова её единственная предвзятость.

Абсурд и  самоубийство.

Есть лишь одна по-настоящему серьёзная философская проблема – проблема самоубийства. Всё остальное – второстепенно. Самоубийство всегда рассматривалось исключительно в качестве социального феномена. Мы же, напротив, с самого начала ставим вопрос о связи самоубийства с мышлением индивида.

В известном  смысле, совсем как в мелодраме, самоубийство равносильно признанию. Покончить  с собой – значит признаться, что жизнь кончена, что она  сделалась непонятной.

Чувство абсурдности  есть разлад между человеком и  его жизнью, актером и декорациями. Все когда-либо помышлявшие о самоубийстве люди сразу признают наличие прямой связи между этим чувством и тягой к небытию.

Предметом моего  эссе является как раз эта связь  между абсурдом и самоубийством, выяснения того, в какой мере самоубийство есть исход абсурда.

Размышление по поводу самоубийства позволяет мне  поставить единственную проблему, которая  меня интересует : существует ли логика, приемлемая в плоть до самой смерти?

Абсурдные стены.

Глубокие чувства  значат всегда больше того, что вкладывает в них сознание. Большие чувства таят в себе целую вселенную, которая т.е. величественной или жалкой.

Чувство абсурдности  поджидает нас на каждом углу. Это  чувство неуловимо.

Сам по себе мир  просто неразумен, и это всё что  о нём можно сказать. Абсурд равно зависит и от человека, и от мира. Пора бы – единственная связь между ними.

Абсурдность становится болезненной страстью с того момента  как осознаётся.