Анализ исследования восприятия в гештальтпсихологии

       В этой части своей работы я приведу  ряд экспериментов из различных  областей, которые показывают плодотворность нашей концепции. Промежутки аб, бв, вг, изображенные на рис.1, отличаются от промежутков аа, бб, вв, хотя те и другие принадлежат одному объекту — «изгороди». Пытаясь описать это различие, мы обнаруживаем одну очень яркую особенность восприятия. Белые промежутки аб, бв, вг образуют часть общего белого поля, тогда как остальные белые промежутки ограничиваются областями, заключенными между соответствующими черными линиями; они не выходят за пределы этих областей и не образуют части окружающего белого поля.

Опытные наблюдатели могут даже описать  кривые, замыкающие эти белые полосы, которые кажутся слегка изогнутыми внутрь. Таким образом, мы видим, что белая поверхность нашего рисунка, хотя объективно она всюду однородна, дает начало двум различным феноменам: в одном случае она выступает в виде ограниченных «полос», тогда как в другом распространяется на все остальное поле. Для обозначения этого различия у нас есть два выразительных слова: первый феномен мы называем фигурой, второй — фоном, понимая при этом, что фигура как таковая вообще невозможна без фона.

       Обратимся к нашей «изгороди». Мы обнаружили, что белые промежутки, относящиеся к фигуре, замкнуты, в то время как такие же промежутки, принадлежащие фону,— нет, хотя объективно никаких замыкающих линий нет ни в том, ни в другом случае. Тут мы имеем дело с одним очень общим принципом: именно фон всегда менее «оформлен», чем фигура. Рубин первым систематически исследовал эти факты, и последующее изложение в значительной мере почерпнуто из его работы. Его метод был особенно пригоден для выявления различий между фигурой и фоном. Он использовал двусмысленные геометрические объекты, где в качестве фигуры могли выступать то одна, то другая часть изображения. Простой пример такого объекта уже рассматривался Шуманом. Если интервалы аа, бб в нашей «изгороди» мы сделаем равными аб, бв, то получим нечто замечательное.        

       Теперь  полосой может стать бб, а  б  в — частью фона; и наоборот, бв может выступить в виде полосы, а бб стать частью фона. Каждый раз мы будем обнаруживать прежнее различие: полосы всегда замкнуты независимо от того, какими отрезками они ограничены, тогда как интервалы между ними — нет. Другим примером может служить так называемый субъективный ритм, слуховой или зрительный, когда он накладывается на объективно однородные серии ударов или вспышек. И в этом случае мы встречаемся с различием субъективных интер- и интраметрических интервалов, и снова связь этих субъективных впечатлений с объективными промежутками оказывается неоднозначной. Рис. 2, воспроизведенный из работы Рубина, может восприниматься то как белый крест на черном фоне, то как черный крест на белом фоне (если пренебречь другими, менее важными эффектами). Сравните любой крест с его фоном и вы легко заметите, что фон всегда менее структурирован, чем фигура; фон или вообще не имеет отчетливой формы, или приближается к сравнительно простой форме квадрата.

       Большей степени структурированности соответствует  и большая «живость» или яркость фигуры. Уже Шуман заметил, что белые участки внутри фигуры «белее» тех, что снаружи, что легко видеть на примере его «изгороди».

       Эти примеры показывают уже отмеченный ранее факт: феноменально фигура всегда имеет замыкающие линии, даже если объективно они отсутствуют. Хорошая фигура всегда «закрытая», а замыкающая линия как раз выполняет функцию «закрывания». Таким образом, линия, разделяющая области фигуры и фона, имеет очень разное отношение к каждому из них, ибо, ограничивая фигуру, она не служит границей для фона. Фон не меняется под действием контура и, частично закрываясь фигурой, как бы лежит позади фигуры, не прерываясь ею. Крест на приведенном ниже рис. 3 помогает уяснить это.

Посмотрите  на участки, заполненные дугами. Образуя крест, кривые действительно становятся дугами, т. е. самостоятельными отрезками окружностей; образовав же круг,

они воспринимаются иначе, уже не как изолированные  друг от друга; теперь они выступают  в сознании как видимые части  целой серии концентрических  кругов.

       Свойство  фона не поддаваться влиянию контура фигуры тесно связано с другим, уже упоминавшимся его свойством, а именно с меньшей степенью его структурированности. В нашем последнем примере это выражается в том, что целые окружности, когда они образуют фон, являются более простой структурой, чем наборы дуг, составляющих фигуру — крест, ибо во втором случае вместо каждой окружности появляются четыре дуги. Меньшая степень структурированности обусловливает еще одно отмеченное Рубином различие фигуры и фона:  фон имеет более выраженный «субстанциональный», а фигура — «вещный» характер.

       Вернемся  к ограничивающей линии. Из ее различного отношения к фигуре и к фону следует и то, что она должна обладать двумя различными сторонами: внутренней и внешней; одна — включает, другая — исключает, или вслед за Хорнбоштелем  можно сказать, что одна из них вогнута, другая — выпукла, хотя эти слова и не являются психологическими терминами; думается, однако, что они верно схватывают действительные психологические различия. Взгляните на левую линию «в» нашей «изгороди» и вы поймете, что имеется в виду; в самом деле, левая сторона прямой — жесткая и отталкивающая, тогда как правая — мягкая и уступающая. Очень полное описание этих качеств дано Хорнбоштелем, который сводил иллюзии обращения перспективы к изменению этих качеств: чтобы произвести обращение фигуры, нужно сделать вогнутым то, что выпукло, и выпуклым то, что вогнуто.

       Здесь нужно сделать одно замечание  для тех читателей, у которых  может возникнуть возражение, что  наши термины обозначают не реальные свойства зрительных феноменов, а лишь их интенциональные значения. Я уже говорил, что хотел описать подлинные свойства. Примем во внимание, что они не обязательно должны быть похожи на те «застывшие» свойства, фигурирующие в традиционной психологии, которые наделяются лишь «бытием»; напротив, многие из них — живые и активные, обладающие «действием». Деревянный брус, лежащий на полу без пользы, может выглядеть точно так же, как брус, несущий определенную нагрузку, однако точное описание отметило бы этот факт, приняв во внимание состояние напряжения, которое должно было бы тогда существовать. Говоря более общо, состояние покоя при отсутствии сил отличается от состояния покоя в случае их равновесия; по убеждению автора, то же справедливо и для описанных феноменов. Замыкающая линия фигуры выполняет некоторую функцию, и эта функция является одним из ее зрительных свойств. Традиционная же психология с самого начала определяла термин «зрительные свойства», как указывающий лишь на «застывшие» свойства; в результате она и обнаружила только такие свойства. Но это определение было произвольным и, как оказалось, неадекватным, поскольку делало исследователя слепым к исключительно важным фактам.

       Таким образом, можно сделать вывод  о том, что исследования восприятия, а затем мышления, проводимые Вертгеймером, Коффкой и другими гештальтпсихологами, позволили открыть основные законы восприятия, ставшие со временем общими законами любого гештальта. 

2.3 Гештальт - принцип  построения восприятия.

       Вертгеймер  изложил принципы организации восприятия в своей работе, опубликованной в 1923 году. Он исходил из того, что мы воспринимаем предметы в той же манере, в какой воспринимаем кажущееся движение - то есть как единое целое, а не как наборы индивидуальных ощущений. Принципы организации восприятия, которые описаны в большинстве учебников по психологии, представляют, по существу, законы и правила, по которым мы организуем и классифицируем воспринимаемый нами мир.

       Базовая предпосылка этих принципов состоит  в том, что организация восприятия происходит мгновенно, в тот же момент, когда мы видим или слышим различные формы или образы. Части перцептивного поля становятся связанными, объединяясь между собой, чтобы создать структуру, которая выделялась бы на общем фоне. Организация восприятия происходит самопроизвольно, и ее возникновение неизбежно всякий раз, когда мы смотрим вокруг себя. Мы не должны учиться создавать образы, как это провозглашают сторонники ассоциативного подхода, хотя некоторые виды восприятия высшего уровня действительно зависят от научения.

Рис.1

       Согласно  гештальт-теории, первичная деятельность нашего мозга по визуальному восприятию объектов заключается не в накоплении их отдельных проявлений. Область  мозга, отвечающая за зрительное восприятие, не реагирует на отдельные элементы визуальных входных сигналов и не связывает их вместе с помощью механического процесса ассоциации. Напротив, мозг представляет собой динамичную систему, в которой все элементы являются активными в каждый момент взаимодействия. Элементы, которые являются одинаковыми или близкими друг другу, стремятся к объединению, а элементы, которые являются несходными или далекими друг от друга, не объединяются.

       Далее перечислены несколько основных принципов организации восприятия:

1. Близость. Элементы, которые близки друг к другу в пространстве или во времени, кажутся нам объединенными в группы, и мы стремимся воспринимать их совместно. На рис.1 (а) вы скорее увидите три пары вертикальных колонок, чем просто набор маленьких кружков.

2. Непрерывность. В нашем восприятии существует тенденция следования в направлении, позволяющем связывать наблюдаемые элементы в непрерывную последовательность или придать им определенную ориентацию. Глядя на рис.1  (а), вы воспринимаете колонки из маленьких кружков в направлении сверху вниз.

3. Сходство. Подобные элементы воспринимаются нами совместно, образуя замкнутые группы. На рис.1 (B) круги и точки стремятся объединиться с себе подобными, и вы воспринимаете ряды кружков и ряды точек, а не колонки, составленные из разнородных элементов.

4. Замыкание. В нашем восприятии существует тенденция завершения незаконченных предметов и заполнения пустых промежутков. Фигуры, изображенные на рис.1 (C), вы воспринимаете как обычные квадраты, хотя на самом деле их контуры не замкнуты. 

5. Простота. В любых условиях мы стремимся видеть фигуры настолько завершенными, насколько это возможно: в гештальтпсихологии это свойство получило название pragnanz, что можно перевести как <прегнантная форма>. Прегнантный гештальт должен быть симметричным, простым и неизменным и не может быть упрощен или упорядочен каким-либо иным образом. Квадраты на рис.1  (C) являются прегнантными гештальтами, так как отчетливо воспринимаются как завершенные и целостные фигуры.

6. Фигура-фон. Мы стремимся организовать наше восприятие таким образом, чтобы видеть объект (фигуру) и задний план (фон), на котором она проявляется. При этом фигура представляется нам более заметной и яснее выделяется на общем фоне изображения. На рис.1 (d) фигура и фон являются реверсивными изображениями; в зависимости от того, как устроено ваше восприятие, вы можете видеть либо два лица, либо вазу.

      Таким образом, восприятия не  зависят от высших мыслительных  процессов или прошлого опята;  они свойственны самому процессу  восприятия.  

       Подводя итог выше сказанному, понятие восприятия – это сложный процесс, связанный с большим количеством познавательных процессов, при том что это единый процесс. Восприятие содержит в себе большое количество законов таких как: предметность, структурность, целостность, константность, осмысленность, апперцепцию, избирательность. Эти законы со временем стали законами любого гештальта. Именно, представители гештальтпсихологии экспериментально исследовали восприятие, что в последствие привело к открытию гештальт-принципов организации восприятия. Эти законы объясняли содержание психических процессов всем “полем” действующих на организм раздражителей, структурой всей ситуации в целом, которая и дает возможность соотнести и структурировать между собой отдельные образы, сохраняя их базовую форму. При этом соотношения образов предметов в сознании не являлось статичным, неподвижным, но определялось динамическими, изменяющимися соотношениями, которые устанавливаются в процессе познания.  

Заключение.

       В чем же причина, что гештальтизм  перестал соответствовать новым  научным запросам? Скорее всего, основная причина в том, что психические  и физические явления в гештальтпсихологии рассматривались по принципу параллельности, вне причинной связи. Гештальтизм претендовал на общую теорию психологии, но на самом деле его достижения касались исследования одной из сторон психического, на которую указывала категория образа. При объяснении же явлений, которые не могли быть представлены в категории образа, возникали огромные трудности. 

       Гештальтпсихология  не должна была разъединять образ  и действие, образ у гештальтистов  выступал в виде сущности особого  рода, подчиненной собственным законам. Методология, основанная на феноменологической концепции сознания, стала препятствием для подлинно научного синтеза этих двух категорий. 

       Гештальтисты  поставили под сомнение принцип  ассоциации в психологии, но их ошибка была в том, что они разорвали  анализ и синтез, т.е. оторвали простое от сложного. Некоторые гештальтпсихологи даже отрицали вообще ощущение как явление. Гештальтпсихология привлекла внимание к вопросам восприятия, памяти и продуктивному, творческому мышлению, изучение которого и является основной задачей психологии.