Шпаргалка по "Международному праву"

Билет № 13

1. Законодательство зарубежных стран по международному частному праву.

В законодательстве многих зарубежных государств уже давно произведена  полномасштабная кодификация МЧП  — приняты специальные законы о международном частном праве  и процессе (Турция, Балканские страны, Италия, Грузия, Тунис, Таиланд, Румыния).

При этом, как правило, в одном  законодательном акте имеет место  отдельное регулирование вопросов внутригосударственного международного частного права и международного гражданского процесса. Эталонными (с  точки зрения юридической техники) национальными законами о МЧП  являются специальные кодификации  МЧП в Польше, Чехии, Венгрии, Австрии  и Швейцарии.

Кодификация М ЧП может производиться  не только посредством принятия специального закона, но и иными способами, —  например, в ФРГ был принят Вводный  закон к ГГУ, содержащий полномасштабную  кодификацию международного частного права Германии. По этому же пути пошел и японский законодатель —. к ЯГК был принят Вводный закон, содержащий нормы японского МЧП. Точно такие же Вводные законы приняты к Гражданским кодексам Испании и Бразилии.

Первоисточником французского МЧП  является ФГК 1804 г. Этот нормативный  акт содержит всего несколько  коллизионных правил одностороннего и  императивного характера (предусматривающих  применение исключительно французского права к отношениям с иностранным  элементом).  В порядке интерпретации  и на их основе практика французских  судов сформулировала обширный конгломерат  коллизионных норм. (учитывая при этом, что Франция не является страной  прецедентного права).

В большинстве же государств мира нормы их национального международного частного права, как и в России, сформулированы в отдельных главах и разделах их  гражданских кодексов (Португалия, Скандинавские страны, I рения, страны Бенилюкса, большинство  государств Азии, Африки и Латинской  Америки).

Ни в Великобритании, ни в США  не существует специальных законов, кодифицирующих МЧП этих государств. В англо-американском праве решающее значение имеет система судебных прецедентов, хотя по отдельным вопросам издаются специальные законы, в которых  содержатся нормы МЧП (Закон об иммунитете иностранного государства  США  1976 г.,   Единообразный торговый Кодекс США 1962 г., Закон Великобритании о  государственном иммунитете 1978 г., Закон  Великобритании об арбитраже 1996 г. В  США на федеральном уровне выработан  Свод законов о конфликтах законов 1972 г., который представляет собой  частную (произведенную не законодателем, а правоведами) общефедеральную  кодификацию МЧП, имеющую рекомендательный характер. Однако в отдельных штатах есть специальные законы о МЧП (ГК штата Луизианы 1981 г.).

2. Вещный статут и сфера его применения.

Господствующим правилом выступает  положение о том, что регулирование  вещных отношений подчиняется закону того государства, на территории которого данная вещь находится (lege situs). При этом понимается, что право страны местонахождения  вещи регулирует возникновение, способы, переход содержание, ограничения  права собственности. Положение  о привязке к закону места нахождения вещи разделяется всеми странами без исключения. Своими истоками эта  норма восходит к средневековью  и первоначально относилась только к недвижимым вещам. В отношении  же движимостей считалось, что «движимость  привязана к человеку» («mobilia ossibus haerent») и что «движимость следует  за лицом» («mobilia personam sequuntur»). Основанием привязки служил личный закон —  домицилий (местожительство) лица, являющегося  собственником или владельцем вещи. Право собственности на движимые вещи определяется по закону того государства, в котором вещь находилась в момент возникновения основания перехода права собственности.Иной характер носят ситуации с решением вопросов о праве собственности в случаях с крадеными вещами. Если угнанный в Германии автомобиль затем продается в Голландии, право собственности будет регулироваться голландским законом, поскольку в момент перехода этого права на покупателя предмет находился в этой стране, которой известен институт истребования (виндикации) украденной вещи у добросовестного приобретателя в течение определенного срока.

Рецензия к диссертации тоже есть инфа.

(Определяемое на основании  коллизионной нормы право, которое  подлежит применению к правоотношениям  в сфере вещного права, именуется  вещным статутом. Предметом регулирования  вещного статута являются все  отношения по поводу вещи, возникающие  в сфере вещного права, которое  представляет лицу юридическую  власть над вещью, и создает  возможность обладателя такого  права воздействовать на вещь, получать от нее пользу, помимо  всяких иных лиц, по собственному  усмотрению и своей волей, с  учетом ограничений, установленных  законом. Исходя из этого, представляется, что в сферу действия вещного  статута входит решение следующих  вопросов: определение видов вещных  прав, которые могут признаваться  правопорядком; содержание и пределы  осуществления этих прав; основания  и способы возникновения, изменения  и прекращения вещных прав, в  частности, переход права собственности,  и все вопросы, связанные с  вещным эффектом сделок, направленных  на переход права собственности;  защита вещных прав; квалификация  имущества на движимое и недвижимое; оборотоспособность и отчуждаемость  вещи; признание и адаптация вещных  прав, возникших в других правопорядках.  Таким образом, вещный статут  будет компетентен решать все  вопросы, которые напрямую будут  касаться вещных прав в отношении  имущества.

После рассмотрения основных причин, обосновывающих использование  привязки lex rei sitae am регулирования вещных прав в международном частном  праве, автор приходит к выводу, что  в ее применение в полной мере оправдано  для регулирования вещных прав на недвижимое имущество, поскольку она  способствует защите оборота недвижимости. Использование указанной привязки для определения статута движимых вещей не всегда имеет такое же важное в значение, как в отношении  недвижимого имущества, т.к. в силу своей природы они могут быть перемещены из одного государства в  другое, в связи с чем, их связь  с правопорядком фактического местонахождения  оказывается не такой значительной,

Коллизионная норма, содержащая привязку lex rei sitae, обладает определенной «жесткостью», территориальность ее действия может быть расценена двояко. С одной стороны, как может  показаться на первый взгляд, в ней  заключается предсказуемость и  прозрачность правового регулирования, а также единообразие достигаемого результата правового регулирования  на международном уровне. Однако, с  другой стороны, «механистичность»  ее действия и «безразличие к результату применения», присущие всем подобным коллизионным нормам, не позволяют учитывать всех значимых для отношения обстоятельств, т.к. в ней отсутствует какая-либо градация и приспособляемость к  специфике отношения, к которому она применяется, что может привести к несправедливому решению.

В работе подчеркивается, что  использование привязки lex rei sitae в  качестве основы для коллизионной нормы, направленной на защиту интересов участников имущественного оборота, не всегда является веской причиной, т.к. защита прав и  интересов сторон сделки, а также  третьих лиц, зависит не от коллизионной нормы самой по себе, с помощью  которой устанавливается компетентный правопорядок, а от содержания норм применимого материального права.

По мнению автора, несмотря на отмеченные в работе недостатки привязки lex rei sitae, следует признать, что ее применение в большинстве  случаев достаточно очевидно, в связи  с этим представляется целесообразным полагать, что по общему правилу  любой вопрос, касающийся вещных прав, должен быть подчинен праву местонахождения  вещи, до тех пор, пока не будет очевидной  причины для использования другого  подхода[1].

Во втором параграфе «Применение  коллизионной привязки lex rei sitae» рассматриваются  общие вопросы толкования и применения привязки lex rei sitae, а также основные проблемы, которые возникают при  ее использовании для регулирования  отношений, связанных с переходом  права собственности по договору международной купли-продажи.

В работе отмечается, что  привязка lex rei sitae должна толковаться  как право фактического местонахождения  вещи, подразумевающая физическую связь  с территорией государства, и  соответственно применение его права. В противном случае смысл использования  указанной коллизионной привязки в  международном частном праве  утрачивается, т.к. основное ее преимущество состоит в точности установления компетентного правопорядка, что  в определенной степени способствует в предсказуемости правового  регулирования. Поэтому представляется, что исключения из общего правила, предусматривающего привязку lex rei sitae, должны устанавливаться  отдельно.

Поскольку указанная коллизионная норма использует местонахождение  вещи в качестве критерия для установления применимого права, которое для  движимых вещей, в силу их физической природы, с течением времени может  изменяться, то в некоторых случаях  применение коллизионной нормы с  привязкой lex rei sitae на практике может  породить проблему изменения статута ("/е conflit mobile", "statutenwechse/"): в  отношении движимых вещей может  встать вопрос об определении промежутка времени и последовательности применения нескольких правопорядков, определенных в результате действия привязки lex rei sitae.

Применительно к переходу права собственности по договору международной купли-продажи проблема состоит в том, что в процессе его исполнения вынужденно происходит изменение местонахождения вещи, и, следовательно, применимого права. В связи с этим различные юридические  факты, направленные на переход права  собственности, могут лежать в сфере  действия нескольких правопорядков, что  для разных моделей исполнения договора купли-продажи может обуславливаться  как материальными нормами вещного  права, так и условиями самого договора. Указанная особенность  отношений, возникающих в сфере  международной торговли, влечет возникновение  целого ряда проблем, связанных с  использованием привязки lex rei sitae для  регулирования перехода права собственности  по договору международной купли-продажи.

Если юридический состав, влекущий переход права собственности, установленный lex rei sitae, был завершен («наполнен») и повлек переход права  собственности, а вещь затем перемещается в другой правопорядок, то право  собственности в отношении движимой вещи, законно возникшее в одном  правопорядке, будет продолжать существовать после ее перемещения в другой правопорядок, даже в том случае, если последующий правопорядок, в  который перемещается вещь (новый  вещный статут), предусматривает другой юридический состав для возникновения  права собственности.

Автор обращает внимание на то обстоятельство, что хотя перемещение  вещи не затрагивает напрямую существование  вещных прав, возникших в соответствии с предшествующим статутом, их осуществление  в новом месте нахождения вещи будет возможно только в том случае, если они могут быть адаптированы в систему вещных прав нового вещного  статута (фактического lex rei sitae)[2]. В отношении права собственности, как правило, этой проблемы не возникает, т.к. это вещное право существует во всех правопорядках, и рассматривается как наиболее полное и максимально возможное господство лица над вещью, отличия могут касаться лишь пределов осуществления этого права, установленных различными правопорядками. Проблема адаптации и правовой совместимости в первую очередь касается ограниченных вещных прав, система и содержание которых в различных правопорядках может существенно отличаться.

Если юридический состав, влекущий переход права собственности, установленный lex rei sitae, не был завершен («не наполнен»), и, следовательно, не повлек правовых последствий в виде перехода права собственности, а  вещь затем перемещена в другой правопорядок, то возникают проблемы, связанные  с согласованием норм нескольких правопорядков.

В данном случае проблема состоит  в том, что при переходе границы, и соответственно попадании вещи на территорию другого правопорядка, старый статут уже не действует, а  новый предъявляет другие требования. При этом здесь возможно две ситуации: нормы нового вещного статута  могут рассматривать фактический  состав, произошедший в предыдущем lex rei sitae, как влекущий переход права  собственности, так и наоборот, не влекущий.

С одной стороны, учитывая формализм и территориальность  действия привязки lex rei sitae, можно предположить, что дефекты юридического состава, влекущего переход права собственности, не могут быть восполнены в результате простого перемещения вещи: происходит продолжение «негативного эффекта» предыдущего вещного статута. Такой  подход, состоящий в независимом  применении нескольких leges rei sitae в их строгой временной последовательности, ведет к тому, что переход права  собственности не произойдет, пока не будет осуществлен в соответствии с новым вещным статутом.

С другой стороны, для исполнения договора международной купли-продажи  необходимость продолжения осуществления  процесса перехода права собственности  очевидна.

Автор отмечает, что толкование привязки lex rei sitae не препятствует тому, чтобы новый вещный статут решал  вопрос о восполнении юридического состава, влекущего переход права  собственности, в соответствии с  его нормами, а также учитывал юридические факты, наступившие  в сфере действия предыдущего  вещного статута[3].